Ночь выдалась трудной. Дом был недостаточно большим, да и звукоизоляция подкачала, так что Поль и Жюль разбудили всех, хоть и не нарочно, просто каждый час они спрашивали, когда уже можно будет развернуть подарки. В полвосьмого утра Стефани, Антуанетта, Мартина, Лора и Жанна уже сидели за столом в пижамах и пили кофе, поглядывая на мальчиков, которые, закутавшись до ушей, запускали в саду новый вертолет с дистанционным управлением.
Все они провели тяжелую ночь, с трудом переваривая обильный ужин. Лора, не собираясь ни на кого возлагать вину за проблемы с желудком, копалась в шкафах вместе с Мартиной, которая разрешила ей выбросить просроченные консервы. Жанна, та еще соня в мирное время и отнюдь не жаворонок, пыталась потихоньку пробудиться к жизни, разгадывая кроссворды в «Монд», но на двенадцатой ошибке решила переключиться на судоку. Стефани, как и приличествует матери-наседке, не отлипала от радионяни, слушая, о чем говорят в саду дети. Только Антуанетта пребывала, судя по всему, в отличной форме и, не отрываясь от журнала, напевала «Мари-Жанну» Мишеля Сарду.
– Я теперь читаю только «Ле Пуэн». Всем политикам, и правым и левым, там достается по первое число. Пустячок, а приятно. А вы что читаете, чтобы быть в курсе событий?
Невестки украдкой переглянулись, обменявшись понимающей и слегка смущенной улыбкой. Политика явно их мало занимала. Они как могли уклонились от ответа, и тут, на их счастье, в саду внезапно появилась какая-то собака и запрыгала возле мальчиков, пытаясь поймать вертолет.
– Тетя Лора! У нас тут какой-то вонючий пес вертолет отнимает. Иди скорей сюда!
Лора вышла.
– Как тебя зовут, красавчик? Ты и правда плохо пахнешь.
Она погладила пса и, заглянув ему в уши, обнаружила, что у него нет клейма. А уж ошейника и подавно. Она зашла в дом предупредить, что обойдет квартал в поисках его хозяев.
Три часа спустя она вернулась, по-прежнему в сопровождении пса, но уже на поводке.
– Почему ты так долго, милая? Нашла владельца? – спросил Александр.
– Нет. Миссия невыполнима. Все соседи уехали на праздники. Найти двадцать пятого декабря дежурного ветеринара нереально. Мне это влетело в копеечку, но, по крайней мере, мы сделали прививку, и теперь у него есть хозяева. И кличка. Познакомьтесь, это Джек!
Все взгляды обратились на Жака, который, как и Антуанетта, по-прежнему что-то напевавшая себе под нос, казалось, не понял, что имя собаки подозрительно напоминает его собственное.
– Вы что, возьмете его себе? Может, его ищут, – предположил Николя. – К тому же он редкий уродец. Наверняка дворняга.
– Кроме того, у вас мало места. И уже есть кот! Они друг другу жизни не дадут! – фыркнул Жак, и Лора мрачно взглянула на него.
– Что значит «дворняга»? – спросил Поль. – Это грубое слово?
– Нет, это не грубое слово, и он не дворняга. Это пес породы джек-рассел, мой дорогой. В общем, хватит ругаться: решение принято, мы забираем его домой в Париж. Ветеринар подтвердил, что он здоров и вполне способен ужиться с котом. Так что рискнем. Я оставила ветеринару свои координаты – на всякий случай, если объявятся хозяева.
– Ну, пошли, Лора, – поторопил ее Александр. – Пора ехать, если ты хочешь успеть на обед к твоим бабушке и дедушке. Правда, вчера мы слегка обожрались… Я вот совсем есть не хочу.
– Мы тоже поедем, – заявил Николя. – Еще раз спасибо за все, мам. Было очень хорошо. Ты, как всегда, устроила прекрасный праздник. Я скажу тебе, если мы соберемся в феврале на лыжи. Надеюсь, соберемся. Пап, до скорого!
– Вы с Мари тоже уезжаете? – спросил Жак.
Все застыли. Жанна выпучила глаза, Мартина уставилась в пол, Жак попытался сообразить, что он такое сказал. Мари… Никто не осмеливался произнести ни слова. Воцарилось самое неловкое на свете молчание, достойное Книги рекордов Гиннесса… Николя наконец подал голос:
– Да, нам с Жанной пора ехать. Ну, всем пока!
Не успев даже выйти за ворота, Жанна набросилась на него:
– Мари? Я думала, она просто твоя «подружка»! Ты ее тоже знакомил с родителями? Сколько ты их всего сюда привозил? Мне надо взять номерок?
– Прекрати, ерунда какая, что ты придумываешь. Просто он все перепутал из-за песни, которую мы слушали всю ночь. Он уже не мальчик, к твоему сведению!
– Ты издеваешься? Еще немного, и ты заявишь, что у твоего отца альцгеймер. Не трогай меня! Вот, держи свой билет на поезд и оставь меня в покое.
В саду Матье устроил отцу овацию:
– Поздравляю, папа, ты превзошел самого себя! Мама еще могла так отличиться, но ты просто чемпион! Только мы понадеялись, что ты в кои-то веки ничего не ляпнешь! Куда там! Всего-то и оставалось, что поцеловаться да распрощаться, но ты успел все испортить. Жаль, она вроде симпатичная, Жанна эта.
Наверху раздался шум. Жак поднял глаза и обнаружил, что Стефани, мать его внуков, остервенело трясет оконные ограждения на втором этаже.
– Они качаются, Жак! Качаются! Это опасно. Рано или поздно эта решетка останется у кого-нибудь в руках, а то и вообще…
Жак закатил глаза. Вечно она навоображает себе всякого.
– У нас в страховой компании был похожий случай. В результате вот такого наплевательского отношения ребенка парализовало! Я знаю, что вы со своими рабочими сделали ремонт, но иногда лучше задействовать настоящих профессионалов. Хотите, я вызову кого-нибудь, или сами справитесь? В любом случае дети больше тут спать не будут. Перед уходом я обойду весть этаж и скажу, надо ли укрепить другие окна.
Стефани исчезла в комнате. Жак вздохнул в ответ на сардоническую ухмылку Матье:
– Перестань хихикать, балбес, иди лучше помоги своей беременной жене снести чемоданы. И попробуй успеть до того, как она повыбивает нам все окна. Не знаю, почему она копается, но твои дети задохнутся, если вы не уедете сию же минуту!
Он повернулся к мальчикам, похожим на колобков в своих толстых пуховиках.
– Она не беременна! Сообщаю тебе на случай, если ты решишь вдруг не обижать всех своих невесток подряд, – добавил Матье.