Новичкам не везет, вот и Жанна сплоховала, взяв добавку восхитительного, по ее мнению, мяса, и теперь, объевшись, наблюдала за царившим вокруг волнением. Едва пробило полночь, как все присутствующие, взгромоздив себе на колени кучи подарков, поспешили их развернуть.
По семейной традиции их следовало открывать всем одновременно, не зная имени дарителя. Благодаря этому можно было придумывать презенты личного свойства, с «подтекстом». Так, например, Стефани весьма угодила Жаку, подписав его как-то на журнал «Наше время»[1], хотя тогда ему еще не исполнилось и шестидесяти. Он был в восторге, расхваливая «прекрасные редакционные статьи на волнующие лично его темы».
Стефани ухмыльнулась, обнаружив в первом свертке сочинение о ротвейлерах, и решила, наплевав на приличия, все-таки подарить свекру заранее припасенную книжечку про ослов. В конце концов, именно Жак четыре года назад развязал военные действия, преподнеся ей научный опус «От овса до солярки», прозрачно намекнув на ее прокол, хотя она и так уже достаточно за него поплатилась.
Лора распаковывала уже последний пакет. Тот самый, что был положен под елку в последнюю минуту. Тоже книга, и тоже с намеком – на предыдущее Рождество 2014 года.
В тот вечер ужин готовил Жак. Оленину. Он буквально выбился из сил, чтобы успеть вовремя. Нервничал сам, издергал всех вокруг, запачкался, засрал всю кухню, и его фартук покрылся кровавыми пятнами. Лору, тогда еще совсем новенькую невестку, он встретил теплой, радушной улыбкой. Которая, к сожалению, осветила лицо Жака совсем ненадолго.
Александр мог бы и сообщить ему эту важнейшую информацию – его очередная подружка оказалась вегетарианкой. И вдобавок ярой поборницей органического питания. К величайшему огорчению Жака, превзошедшего самого себя, она не съела за столом ни крошки. Ни тебе мяса, ни фуа-гра. Только супа соизволила отведать, и то через губу.
За десертом все принялись оживленно обсуждать ее профессиональную деятельность, которая так заинтриговала отца семейства.
– А что, на благотворительности можно заработать? Конечно, желание спасти мир – это прекрасно, но главное все же финансовая независимость! Мы только что перестали спонсировать Александра, он, кажется, наконец «нашел себя» в фотографии, – сообщил Жак, показав в воздухе кавычки. – Надеюсь, сотрудникам «Эммауса»[2] платят лучше, чем фотографам!
– Мы с Александром довольствуемся малым, нам много не надо. Если не ошибаюсь, мы у вас никогда денег не просили? – парировала юная особа, обернувшись к своему спутнику жизни.
Пытаясь замять неловкость, Мартина поспешила сменить тему:
– Значит, вы взяли кота?
– Да, сиамского. Познакомитесь с ним, когда приедете в следующий раз в Париж, – весело ответила Лора.
– С удовольствием. Кстати, когда вы собираетесь поставить домашний телефон? – поинтересовалась Мартина.
– А зачем? У нас же есть мобильники! И вообще, мы почти не бываем дома.
– Зато вам легче будет дозвониться. На случай, если мы вдруг окажемся неподалеку и захотим забежать на минутку…
– Не волнуйтесь, мы не зачастим, – отрезал Жак. – И не то чтобы я не любил животных, просто у меня ужасная аллергия на кошек.
– Как и у меня! Не то чтобы я не любила овощи, просто у меня ужасная аллергия на пестициды. И на сульфаты в вине тоже, кстати. У меня так чешется в носу, что сил никаких нет, – заключила Лора.
Вот тут Жак пошел вразнос. Лора предпочла провести остаток вечера на кухне, посвятив себя мытью всех фруктов и овощей – увы, не органических, – и сочинила себе новогоднее угощение, при виде которого плакать хотелось от тоски. И чтобы добить родственников окончательно, она вымыла всю посуду, не желая возвращаться в комнату для допросов.
Так что, в отличие от Стефани, для вегетарианки Лоры тот вечер протекал относительно спокойно, по крайней мере до того момента, как Жак издал душераздирающий вопль, хотя все уже укладывались спать.
– А! О! ААА! Вода ледяная!!! Черт, эта наша Жозе Бове[3] истратила на свои чертовы овощи всю горячую воду. Я уверен, что она нарочно!
– Шшш! Жак, что ты орешь на весь дом! Примешь душ завтра утром, когда котел разогреется, – рассудительно заметила Мартина.
– А как прикажешь смывать шампунь? Нет, я не понимаю, она что, не могла обойтись холодной водой?!
На следующее утро Лора сбежала в Париж еще до того, как проснулся ее свекор. Мартина сама не знала, огорчило это ее или обрадовало, а главное, сомневалась, что их невестка еще когда-нибудь рискнет отпраздновать с ними Рождество.