В каюте корабля я взял набор взломщика: тол, бикфордов шнур, отмычки, пилки по металлу, кусачки, большие и маленькие фомки, плоскогубцы, керосиновые лампы-фонарики, зеркальца и металлический тросик с крупным магнитным набалдашником. В городе мы прикупили ковбойскую одежду, в которой ездили тысячи погонщиков коров, перемётные сумки и лошадей, включая десять подменных. В итоге наш отряд, состоящий из меня, Нэда, Сита, Гулля, Буша, Дэма, Пита, Боба и Павла оказался довольно колоритно экипирован: широкополые шляпы с загнутыми краями, джинсовые рубашки и брюки, кожаные жилетки, нашейные платки, закрывающие лицо от пыли. К седлу была приторочена кобура с карабином, а в кобурах под мышкой и на ремне находилась пара револьверов. Для съёмки в кино мы выглядели просто супер. В реалиях так ходили все ковбои, а новизна вещей пропадёт после пройдённого десятка миль на лошади – пыль своё дело сделает. Прикупив еды и набрав во фляжки питьевой воды, в ночь мы отправились в путь.
Доехав за три часа до городка Вальехо, переночевали в местной гостинице, а рано утром двинулись к Роквиллу, опережая караван на несколько часов. Мы путешествовали по дороге, которая отличалась от прерии закопанными столбиками с указанием пройдённых миль. Летняя жара, сухой ветер, плоская, как стол, каменисто-глинистая земля с низкой травой, агавами и причудливыми столбиками кактусов, сопровождали нас весь путь. Иногда мы встречали едущих на телегах крестьян, конных индейцев или ковбоев, перегоняющих своих коров.
Догнали стоящий у обочины дилижанс, в которого отвалилось колесо. Когда поравнялись с извозчиком, хлопочущим возле завалившегося набок «пепелаца», я задал гениальный вопрос: "Уважаемый, что случилось?"
Мужик юмора не понял, принявшись объяснять, что колесо застряло в дорожной трещине, поэтому дилижанс накренился, и под его тяжестью крепёж колеса лопнул.
– Есть чем ремонтироваться?
– Запаска есть, да вся беда в том, как поднять дилижанс. Среди пассажиров одни дамы, так что шума много, а толку мало. Подсобите, люди добрые!
Мы слезли с лошадей и принялись разгружать сбившийся багаж, привязанный сзади и на крыше кареты. Затем вернули средство передвижения в вертикальное положение, подставив под ось камень, чтобы возница мог провести ремонт. Пока мы надрывались, поднимая карету, Нэд обхаживал молоденькую смешливую барышню, стоящую с вылезшими на воздух тётками.
– Принцесса Таниа, меня зовут Николас и я самый настоящий принц на белом коне. Приглашаю прекрасную даму с собой в свой замок.
– И где находится ваш замок, благороднейший принц Николас?
– На севере среди бескрайних равнин и лесов, покрытых снегами.
– Тоже бескрайних?
– Ясное дело, мэм, они такие же бескрайние, как эти равнины.
– Врёшь ты все, сэр Николас.
– Дядя Мик, лошадь у меня белая? Так что я уже не вру.
– Слышишь, принц гамбургский, держи карету, камень передвинуть надо. Мадемуазель Таня, всё, что он говорит – истинная правда. Вот вернёмся во Фриско, сядем на наш корабль с белыми парусами и поплывём по синему-синему морю к снежным землям, принадлежащим принцу Николасу Нэдгару.
– Красиво как. Я тоже хочу плыть под белыми парусами по синему-синему морю. А куда зовёт принц, не скажете? А то слишком много врут нынешние принцы.
– А живём мы на Аляске. Слышала о такой земле?
– Слышала, но не знаю, где она. Наверное, очень далеко?
– Дней десять при попутном ветре. А ты куда едешь, барышня?
– Меня зовут Тания Аксар. Я живу во Фриско, но еду в Сакраменто в надежде найти хорошую работу.
– Поехали с нами. У нас все барышни в соболях зимой ходят. Охотимся на пушного зверя.
– Я подумаю.
– Дело правильное, всегда сначала подумать надо.
Заменив колесо и закрепив его, возница поблагодарил нас, собрал пассажиров в дилижанс и продолжил дальнейший путь. Мы уехали немного раньше.
– О чём задумался, Нэд?
– Запала девушка.
– Так увези её.
– А вдруг не захочет?
– Эх, не знаешь ты о Кавказе. Там это просто делается – мешок на голову, перекинул через коня, и в замок свой – халупу из камня. А мы поможем. Как поётся в одной песне: «Спрячь за высоким забором девчонку – выкраду вместе с забором!»
– Ха-ха-ха, так и сделаю, дядя Мик!
Прибыв в захолустный городишко, в котором центральным зданием был салун "У Тома Джонса", стали присматривать место для лагеря. Учитывая наш план, мы разместились за крайними домами в прерии среди камней, выбрав место напротив салуна. Стреножили лошадей, раскинули походные скатки – подстилки, а под голову положили седла. Прикупив на маленьком продуктовом рынке помидор, варёных яиц и вяленого мяса, оттащили всё в лагерь и подкрепились, оставив часть еды на ужин.
– Нэд, Дэм, Боб, пойдёмте, заглянем в салун и подождём.
Нэд отстал от нас, усевшись на землю караулить дилижанс. Мы же зашли внутрь, заказав себе еды и бутылку вонючего виски – руки помыть. Заодно осмотрели его при свете дня – на втором этаже здания располагалась гостиница с номерами, а позади здания был конюшенный двор и несколько сараев.
После обеда прикатил ожидаемый Нэдом дилижанс. Дамы выходили на улицу, сразу отправляясь в салун перекусить. Завидев юношу, одна из них строго обратилась к девушке.
– Ты поняла, о чём я тебе говорила? Даже не думай об этом! Увезут, побалуются и бросят. Пропадёшь, почём зря.
Нэд с ходу напал на тётку.
– Может, это судьба, а вы со своими советами лезете. Сами не жили и другим мешаете!
– Молодой человек, я знаю, о чём говорю. Все вы одним миром мазаны.
– Все, да не все. Все мимо проезжали, а мы остановились и помогли. Так что всякие люди бывают. Тания, пошли к нам, познакомишься с ребятами, сама все увидишь. И еды у нас на всех хватит.
Девушка поколебалась, но двинулась за Нэдом. Видать, крепкий молодой мужчина чем-то ей приглянулся.
– Ник, а чем вы в жизни занимаетесь?
– Когда был совсем юношей, меня с товарищами дядя Мик на службу в полицию пристроил. Он настоящий капитан полиции Нью-Йорка. А потом решили всей компанией на Север поехать, деньги зарабатывать. Занимаемся добычей мехов. Дело расширилось, и сейчас я стал капитаном шхуны. Она и ещё три судна стоят в порту Фриско. Едем в Сакраменто по делам, а когда вернёмся, снова уплывём на Аляску – там дел много.
– Хорошо вы заработали, раз корабли купили.
– Да уж поболе, чем в полиции. Тяжело даются деньги, но интересно. И помощницы нам нужны. У ребят жёны с нами работают.
– А ты женат?
– Нет, ещё не встретил свою жену.
Затем Нэд и девушка пришли в лагерь. Девушка стала помогать готовить ужин из крупы с мясом, а парни рассказывать разные истории.
– А я как нашёл самородок…
– Ник!
Ник прикусил язык, услышав замечание Пита, и быстро сменил тему. Зато им ответила девушка.
– А я золото тоже искала, только оно нам радости не принесло. Всех друзей, с кем мы стали мыть золото, побили на заимке. А родители со мной в Сьерра-Пуэнте за едой ходили, вот и не попались налётчикам.
– Грабители?
– Они самые. Говорят, что люди Киллерса в тех местах такими делами промышляют. Теперь в Сьерра-Пуэнте он главный, вся добыча под ним. А мы бросили это дело и работаем в портовой закусочной. А я решила посмотреть на Сакраменто. Если хорошо устроюсь, родителей перетащу.
Воспоминания растревожили память и девушка заплакала. Парни стали её утешать, а Боб задумчиво произнёс.
– Знакомая фамилия…
Ближе к вечеру салун стал наполняться посетителями и прибыл караван фургонов, который мы ждали. Ник развлекал девицу, а остальные парни окружили салун с разных сторон: сидели на травке, прогуливались мимо, заглядывая в питейный зал. Одним словом изображали обычных городских бездельников. Капитан полиции контролировал все телодвижения своих подчинённых и наличие груза. В это время Киллерс разговаривал с владельцем салуна.
– Мне и капитану нужны две комнаты, а также помещение, где можно до утра положить груз.
– Всё понял, мистер. Я лично покажу вам две лучшие свободные комнаты, а затем пристройку. Думаю, что она вам подойдёт.
Услышав разговор, я вышел из салуна и на некотором расстоянии прогулочным шагом проследовал за хозяином заведения и Киллерсом. Те обошли здание, войдя в огороженный плетёной изгородью двор.
– Это моя конюшня, а это сарай, где я храню всё ценное, например, виски. Здание сделано из самана и камня. На окнах решётки, дверь толстая и запирается на замок.
– Я поставлю здесь охрану. Пойдём, посмотрим окна.
Я все понял, поэтому прошёл мимо полицейских, направляясь к лагерю, попутно ещё раз гляну на заднюю стену сараев. Во всех трёх сараях чуть выше моей головы находилось небольшое вентиляционное окно без стекла, но с решёткой. Я ушёл к себе, а смотровую позицию напротив сарая занял Дэм. В помещение занесли одиннадцать деревянных ящиков с навесными замками, а на заднем дворе возле сарая поставили двух часовых: полицейского и охранника по кличке Скетч. Сам Киллерс и капитан полиции поднялись к себе в комнаты, а рядовые полицейские и частные охранники расположились в фургонах, потому что мест в гостинице для них не было. Но сейчас все они, кроме дежурных, отправились в салун поужинать и отдохнуть с дороги.
Определив план действий, парни приступили к его подготовительной части. Для этого собрали камни, накопали глины и купили у торговца мел. Вскоре местный центр развлечений оккупировали ковбои, прочие жители городка и транзитные путешественники. Народ громко говорил, много пил и ел, играл в карты и смотрел на выступление девиц, изображающих на сцене канкан. В помещение дым от самокруток и трубок стоял такой, что его можно было спутать с утренним туманом в долине.
Я вернулся в салун, перекидываясь в картишки с игроками из горожан, цедя кружку пива и заедая его крепко просоленной вяленой кониной. Вскоре в зал спустился Киллерс и трое его телохранителей. Несмотря на то, что босс являлся миллионером, сколотившим своё состояние за несколько лет, по своей сути это был рисковый, но фартовый уголовник. Так что аристократизмом он не страдал, а его интересы были просты и примитивны. Он уселся играть в карты с городскими завсегдатаями, попутно тиская за попы бегающих мимо официанток.
За карточными столами народ периодически вылетал и его место занимал новый игрок. Из-за недостатка места за наш игровой столик так же подсаживались люди. Я давно вылетел, и, отсев в сторону, наблюдал за движухой. По мере повышения градуса алкогольного опьянения, в зале появились местные проститутки, они же танцовщицы. Девушки подсаживались к поддатым мужикам на колени, те поили их пивом или виски, делая заказы и соря долларами, а девицы весьма профессионально крали деньги из их карманов. Действовал отлаженный конвейер освобождения клиентов от наличности. Иногда парочки поднимались «в нумера» или выходили на улицу подышать свежим воздухом.
В зале появился Нэд, провожая свою знакомую в номер, куда она поселилась вместе с тётками из дилижанса. Раздался хрипловатый и развязный голос.
– Красотка, пойдём со мной покувыркаемся.
Затем раздался знакомый голос Нэда. Очень быстро разговор вскоре перешёл в препирательства.
– Красотка занята.
– Ковбой, твоё место возле коров, а девушки должны быть с настоящими мужчинами!
– Вали в задницу, а если глухой, тогда к доктору.
– Ах ты, урод!
А дальше началась драка: визг и смех девиц, ругань мужиков, треск ломающихся столов и стульев под весёлую музыку пианиста. Один полицейский попытался навести порядок, но получив в морду, принял в драке активное участие.
Отмахиваясь от горячих полупьяных парней, я, Нэд и Таня выбрались на улицу.
– Нэд, ты заварил отличную кашу, теперь надо воспользоваться твоими выдающимися кулинарными способностями.
Шум в салуне был слышен на улице. К полицейскому, стоящему на посту, подошёл скучающий Скетч.
– Вроде в салуне драка. Скучно тут стоять, пошли, посмотрим.
– Я на посту, а ты решай сам.
– Смотаюсь, погляжу.
Мимо нас пробежал охранник, влетевший в зал и тут же получивший в зубы, отчего схватился с боевым ковбоем, размахивая кулаками в ответ. Мы быстро направились к лагерю. Девушку оставили на месте, а сами занялись делами. Двое разбежались по разным сторонам гостиничного двора наблюдать за обстановкой, Нэд принялся замешивать в воде глину, а остальные парни подносили к стенке сарая набранные днём камни.
Я же с Бигом взобрались на горку камней и, достав фомки, с двух сторон стали расшатывать прутья решётки. Шатали мы её, шатали, да и расшатали. Взявшись за неё руками, выдернули решётку из стены вместе с отвалившимися кусками песчаника. Дэм подсадил меня, а я, осветив фонариком помещение, соскользнул вниз. Биг подал мне вещмешок с набором инструментов и с помощью Пита и Боба забрался следом. Оказавшись внутри сарая, осмотрелся. Ящики с толстыми дужками были закрыты на большие амбарные замки. Дужки у таких изделий быстро не перепилишь и выдернуть их из стенки ящика тоже проблема – мало того, что крепёжные гвозди большие, так ещё и загнуты с внутренней стороны.
Отложив пилку и фомку, достал отмычки и занялся делом. Вскрыв замки и подняв крышки, увидел мешки, в которых были слитки. Рядом, подсвечивая мне лампой, стоял Дэм.
– Ну, дядя Мик, ты настоящий профи!
– Теперь надо унести это. Работаем!
Мы стали передавать мешки через окно, а парни относили их в темноту, складируя на земле.
Опустошив ящики и перебросив сотню пятикилограммовых мешочков, добрались до мешков с банкнотами. Закончив с выемкой, живой конвейер заработал в обратном направлении, теперь назад по цепочке передавались камни. Уложив новый груз, я закрыл замки и вместе с напарником вернул ящики на место. Затем выбрались наружу, после чего установили решётку, прилепив отвалившиеся куски стены разжиженной глиной, которую поверх я обмазал мелом.
Пока я возился с заделкой дыр, парни таскали мешки в лагерь. Там они упаковывали их в седельные сумки и свои рюкзаки. За всеми делами я совершенно забыл о нашей спутнице, которая выглянула из-за лошади Нэда.
– Так, Таня, и ты тут.
– Я буду молчать.
– Конечно, будешь. Ты знаешь, что в мешках?
– Догадываюсь.
– Скажу больше, эти деньги принадлежат Киллерсу. Он сейчас сидит в салуне. Так что ты поучаствовала в деле благородной мести. Короче, теперь ты либо с нами и твоя доля десять тысяч долларов, либо…
– Я с Ником, то есть с вами.
– Документы с тобой?
– Нет, всё в гостинице.
– Документы носи с собой. Сейчас пойдёшь со мной и заберёшь документы, и всё самое ценное для тебя. Тёткам скажешь, что возвращаешься во Фриско, после чего спускайся в зал. Там я буду тебя ждать.
Драка в салуне закончилась, народ зализывал раны и расставлял столы – праздник продолжался. Я поднялся с девушкой на второй этаж, где столкнулся с Киллерсом, который обратился ко мне.
– Сэр, внизу все успокоилось?
– Да, сэр, все устали махать кулаками. Я тоже неплохо размялся. Раньше любил это дело, а сейчас надоело.
– Занятие дебилов. Нужно делать деньги, а не тратить их на выпивку и оплату поломанной мебели.
– Вы совершенно правы, сэр.
Тания забрала чемодан.
– Это всё самое ценное? Ты бы с собой ещё комод прихватила.
– Это все, что у меня есть.
– Ладно, донесу. Пора отсюда «делать ноги».
Вскоре группа ковбоев на лошадях с заполненными сумками, рысью трусила по дороге, возвращаясь к побережью.
Утром помятые после бурного вечера полицейские и охранники забрали груз и отправились в дальнейший путь. Переночевав в Фэйрфилде, к вечеру того же дня они прибыли в Сакраменто в городской банк.
– Ждём с нетерпением, мистер Киллерс.
Управляющий банка "Сакраменто голден банк" расплылся в сладчайшей улыбке.
– Как обещал, мистер Клинтонс, я привёз нужные средства. Как наше дело?
– Все на мази, мы войдём в долю с очень уважаемыми людьми штата. Осталось внести нашу долю.
Киллерс махнул рукой, и его парни занесли ящики в хранилище. Капитан полиции достал ключи и начал вскрывать замки. Когда открыли крышки, наступила немая пауза. Ящики были забиты камнями. Киллерс покраснел, словно варёный рак, попытавшись закричать: «Д-д-деньги где?! Чёрт возьми, я вас спрашиваю, где мои деньги?»
Народ молчал. Наконец, мистер Клинтонс проговорил.
– Это очень неудачная шутка, мистер Киллерс. Я выставил себя перед губернатором полным дураком.
– Убью! Всех убью! Где нас ограбили?
– Боюсь, что этого мы не узнаем.
– Капитан, вы прошляпили моё золото.
– Вы сами привели своих людей, которые мешали мне взять полный контроль над ситуацией.
– Господа, забирайте ваши ящики, и разбирайтесь на улице. Если найдёте золото, милости прошу, если нет, здесь вас обслуживать не будут.
Золотодобытчик и его охрана вышли из банка, направившись назад во Фриско.
Клинтонс докладывал губернатору о подставе.
– Очень жаль, что этот делец с побережья оказался идиотом, потеряв нужные мне деньги. Кто-то их хорошо «обул» в пути, если он не мошенник.
– Я узнаю это в Калифорнийском банке. Господин губернатор, Киллерс известный золотодобытчик. Мне кажется, что их ограбили.
– Тем более идиот.
Группа полицейских и охранников золотопромышленника осматривала помещения в салунах двух городков, где ночью хранились деньги. Все были в полном непонимании, как злоумышленники могли попасть в помещение и как вскрыть тяжёлые замки, если ключи хранились у Киллерса в личном саквояже. Все задавались вопросом: «Кто из проезжающих мимо путешественников или местных жителей провернул такое дело?» Вернувшись на побережье, Киллерс взял Шермана с толпой полицейских детективов и проехался с ними по пути следования золотого каравана.
– Я подозреваю, что кто-то во Фриско слил информацию о золоте. За нами ехала группа подготовленных налётчиков. Возможно, дежурившие люди были в доле, а вскрыть замки отмычками спокойно сможет квалифицированный медвежатник. Вот только кто мог сдать эту информацию? Банк или мой компаньон? Проклятый Шон Хангри, это он отправил следом за нами банду. Именно так он сделал свой капитал, подмяв добычу золотишка! А теперь этот подонок решил кинуть и меня!
– Сэр, я этого не слышал.
– К чёрту ваше ханжество, Шерман. Будто вы не догадываетесь, кто такой Хангри – подонок и убийца!
Полковник Уильям Шерман, последние два года служивший в полиции, в очередной раз осмотрел заднюю стену сарая, подставил пару валяющихся неподалёку камней и подёргал оконную решётку. Однако она сидела крепко. И всё же что-то озадачило его в увиденном, но мысль никак не хотела формироваться в нечто законченное. Когда ругающийся и махающий руками народ ушёл в салун, Шерман вернулся к задней стене сарая и, задрав голову, ещё раз внимательно осмотрел решётку.
– Дева Мария, белый цвет раствора в местах крепления решётки отличается от остальной кладки! Вот же куски стены у штырей решётки, выпавшие, когда её выдернули, а затем аккуратно вставили назад. Они заново приделаны на глине, но у похитителей не было извести, чтобы подобрать точно цвет. А вон лишние камни, на которых стояли похитители и которые засунули в ящики. Кто же так лихо провернул дело? Ведь это должна была быть целая команда, потому что один просто не смог бы с этим справиться. Но сколько групп проехало в ту ночь? Как говорят полицейские, в тот вечер в салуне была крутая драка, под шумок которой налётчики всё и провернули. Вернусь-ка я лучше в армию, там всё понятнее.
О своих догадках полицейский никому не сказал, а по приезду в Сан- Франциско подал рапорт о переводе его назад в армию. К концу месяца, получив назначение, он отбыл в полк, дислоцирующийся в городе Батон-Руж.
Наш отряд вернулся во Фриско, сгрузив мешки и деньги в трюм «Аляски», после чего спокойно продолжили сборы для возвращения на Клондайк. Через пару дней из местных газет мы узнали о том, что золотой король Киллерс в день приезда имел крутой разговор со своим компаньоном Шоном Хангри, а на следующее утро был найден мёртвым у себя в доме. Обсуждая этот вопрос, я проговорил: «Похоже, компаньон успел ударить первым. И замечательно, что нет главного обиженного. Нас никто целенаправленно не будет искать».
Учитывая неожиданный доход, все корабли дооснастили морскими пушками по четыре штуки, а так же во всех известных магазинах скупили пушечные ядра нужного калибра и бочонки с порохом. Знакомый оружейник голландец, улыбаясь, поинтересовался.
– Мистер Кирк, наверное, вы на войну собрались?
– Эх, дружище, две третьих купленного мы потратим на тренировки, ибо, что матросы, что пушкари пока в своём деле "чистые салаги".
Путь назад занял две недели, потому что наша эскадра находилась в постоянных тренировках. Я пересаживался на другой корабль, лично уча молодых капитанов. Мы атаковали условного противника колонной и в линию, перестраивались в боевые и походные ордера, совершали иные сложные манёвры. Ничего, народ набирался опыта. Всё увереннее командовали судами молодые капитаны Нэд, Гулль, Сит и Буш, а я, как учитель, ставил задачи и подсказывал, как правильно их выполнить. Командиром эскадры в моё отсутствие я назначил Олли Гулля, имеющего холодный рассудок и самый большой опыт мореходства.
По прибытию в Ново-Архангельск, был зарегистрирован торговый дом «Норд Эльдорадо», владельцами которого стали все взрослые Богатыревы, Дженни, Мартин, Том, Билл, мои дети и их товарищи. Управляющим компанией была назначена самая продвинутая в торговых делах Ольга Алексеевна. По пути, раздавая заказанные товары, мы побывали в Эльдорадо, и сразу же, пополнив экипажи новыми абордажниками – будущими матросами из индейцев, все четыре корабля ушли к Чукотке. Командиром новой абордажной команды из индейцев стал Кореец, плывущий на флагмане «Аляске».
В тундре сейчас можно было часто встретить ограбленных чукчей и довольных иностранных бизнесменов, подпаивающих хозяев стойбищ, а затем меняющих десятки шкурок соболей, куниц и песцов на бутылки пойла. Ни индейцы, ни эскимосы из дружественного нам племени "Белого моржа", которые завербовались в мореходные команды, ни мои парни никаких угрызений совести не испытывали, когда собирались наказывать нарушителей.
Мы стали настоящими пиратами Тихого океана, действующими по закону леса: слабого убить, от сильного сбежать. Только в отличие от обычных пиратов, мы грабили не мирных и беззащитных граждан, а очень зубастую добычу – других пиратов и браконьеров. Но четыре быстроходных кораблика с пушками, четыреста луков, арбалетов и карабинов были очень серьёзной силой.
Океан освободился ото льда, поэтому мы проходили все дальше вдоль русских берегов Ледовитого океана.
– Корабль в бухте болтается, флаг американский.
– На абордаж.
Наши корабли разворачивались пушками к кораблю противника и, маневрируя, запирали его у берега. Затем к браконьеру на паромашине подгребала «Аляска» или «Клондайк», и дальнейший захват иностранной посудины становился делом техники. Вначале спокойно разговаривали с матросами и помощником капитана.
– Где капитан?
– На берегу, собирает дань с местных.
– Дань – это хорошо. Правда, кто он такой, чтобы тут ясак собирать?
– Мы сюда несколько лет ходим. Хорошее место, богатое, и девки хорошие. Но здесь уже занято, ищите новое место
– Сейчас будет свободно. В расход команду.
Абордажники нападали и убивали иностранных моряков, зачастую имевших весьма бандитские рожи и такой же образ мыслей. Здесь они были сильнее чукчей, поэтому пользовались правом сильного. Мы были сильнее их, так же пользуясь правом более сильного.
Затем на лодках на берег высаживалась команда индейцев, которые шерстили окрестности. Так что никто из бледнолицых к кораблю не возвращался. Наши индейцы и эскимосы быстро находили общий язык с вождями и шаманами местных племён, так что налаживали меновую торговлю, меняя шкуры животных на хорошие ножи, топоры, чугунные казаны, сковородки, швейные иглы, бусы, красивую одежду. Не обижая аборигенов, брали у них заявки, что надо привезти к следующему лету.
Захватив три иностранных корабля, ушли в Петропавловск, чтобы там продать их местным купцам. Через неделю добрались до порта и посмотрели, что собой представляет этот городишко – большая деревня и совсем мало людей. Продавать было некому, кроме представительства "РАТК", чего я делать не хотел. Встретившись с комендантом форта, капитаном Беренсом, понял, что даже продавать их некому – не соберут они морских команд на три судна. Так что повели мы корабли обратно в Эльдорадо, по пути захватив ещё одного промысловика, идущего на шхуне с Чукотки во Фриско.
Мои американские помощники были молоды, поэтому без оглядки шли за мной в этих делах, видя лишь внешнюю сторону медали – нужно убрать конкурентов, которые ведут нечистоплотный бизнес. Для меня причины пиратства были иными, чем обогащение. Те деньги, которые я делал грабежом судов, были копейками по сравнению с тем, что мы зарабатывали, намывая золото. Я вёл личную войну с представителями стран, которые грабили мою страну во все времена: американцы только станут это делать, пока находясь в процессе становления, а европейцы занимались этим со времён воцарения Романовых. И все эти хищники с каждым годом будут делать это более цинично и нагло.
Скоро начнётся Крымская война, в которой против нас будут воевать турки, итальянцы, французы и англичане, которые кроме своих армий наймут тысячи немецких, хорватских, болгарских, бельгийских и голландских наёмников. Впереди Россию ждёт новая война с Турцией, за спиной которой вновь будут маячить австрийцы и англичане. Американцы за бесценок приобретут Аляску, а деньги пропадут в пути. Чуть позже будут конфликты с поднимающей голову Японией, где за ней так же будут стоять тени янки, немцев и англичан.
Поэтому я без жалости вырубал под корень всех этих бизнесменов-воров, которые, пользуясь слабостью России из-за тупости или вредительства петербургских руководителей, грабили её на Востоке. А чтобы придать в глазах парней какой-то смысл этим поступкам, мы боролись за порядок в бизнесе, попутно обогащая себя.
Олли повёл эскадру к посёлку, чтобы привести новые корабли в надлежащий вид и подготовить для них команды, а я на «Клондайке» убыл во Фриско. Там я положил добытые деньги на открытый счёт в «Бритиш Ройял банк», получив векселя на сумму два миллиона долларов. Так же пополнил счёт компании «Эльдорадо», открытый в «Банк оф Калифорния», и ещё в «Национальном банке Америки» на моём счету лежал миллион долларов от прошлых экспроприаций.
Летом этого года в парламенте Великобритании, Адмиралтействе, Форин-офисе и в Букингемском дворце царствующими особами обсуждался вопрос войны с Россией. Дебаты были тайными, но бурными, суть которых сводилась к диалогу, озвученному в фильме "Ушаков": «Премьер-министр Великобритании Питт-младший беседует со своим протеже, молодым, но уже важным лордом: «Русские совсем обнаглели, пора их укоротить".
Молодой спрашивает у старого: "Мы должны объявить войну России?"
На что пожилой ответил: «Нет, мой юный друг, для этого бог создал турок».
Так что всё лето шла дипломатическая игра бриттов по подталкиванию Оттоманской Порты к войне с Российской империей. В Нью-Йорке меня застали новости о начале Крымской войны.
Планируя свой путь из Сан-Франциско в Нью-Йорк, я остановился на поездке на дилижансе, как более быстром маршруте. Чтобы не казаться слишком бравым мужиком, нацепил парик с седоватыми волосами, надел одежду, которую носят чиновники, став похожим на благочинного пожилого американца. Меняя дилижансы, ехал от столицы одного штата к столице следующего. Побывал в известном мне городе мормонов Солт-Лейк-Сити. Ожидая посадки на Денвер, прогулялся по городу, где посмотрел на местные семьи. Словно оказавшись в исламском мире, увидел гордо шествующего по улице главу семейства, следом за которым семенили его жёны и дочери. Зайдя в церковь, послушал проповедников, вещавших о вере мормонов.
И вот очередной дилижанс уносил меня в Денвер. Выбравшись из горной местности на Великие равнины, снова увидел неисчислимые стада пасущихся бизонов. Один попутчик расчехлил ружьё и стал палить по этим животным.
– Как я в него попал! Сэр, вы видели?
– Видел. Если бы вы вышли против него с топором, тогда бы я скажу, что вы круты, как сваренное в вкрутую яйцо. А из винтовки, да с безопасного расстояния, простите, каждый дурак бизона убить может.
– Сэр, мы на что намекаете?
– Я не намекаю, а открыто говорю, что стрелять просто так глупо. Представьте, если какой-нибудь пьяный ковбой начнёт стрелять по вам.
– А за что по мне стрелять?
– Просто так, как вы по бизонам. Вот тебе топорик. Риски завалить вон того самца, а наши прелестные спутницы тебе поаплодируют.
– С этими словами из лежащего под сиденьем рюкзака я достал небольшой туристический топорик, сделанный кузнецами Ситки по моему заказу. Они произвели целую партию таких инструментов для золотодобытчиков.
– Нет, я не могу выйти.
– Тогда сиди молча и не выделывайся.
– А вы, сэр, выйдете с топором?
– Нет, конечно. Я жить хочу. Хотя индейцы охотятся на них всего лишь с луками и томагавками.
Иногда на лошадях нас сопровождали индейцы из разных племён: шошоны, шауни, айовы, юты или ирокезы. Все они были представителями одной этнической группы, но имели племенные различия. Одни коротко выстригали, другие полностью выбривали затылки и виски, а третьи заплетали волосы в косы. На одежде каждого племени имелись племенные побрякушки, а на голове причёски, так что при желании можно было легко догадаться, что мимо скачут представители новой племенной группы.
Путешествуя по штату Колорадо, с нами случилось лёгкое приключение. Нас догоняли самые настоящие бандиты. Я вёз завёрнутые в парусину и пришитые изнутри к поясу брюк векселя на два миллиона долларов, и дарить их всяким охотникам за чужим добром вовсе не собирался. Возница заметил, что нас догоняют четверо лихих парней и начал ускоряться. К сожалению, впереди насколько хватало взгляда никаких групп солдат или полиции видно не было. Я обратился к охотнику.
– Сэр, сейчас нас догонят, и будут грабить. Вы бы могли показать свои способности охотника, подстрелив их.
– Вы что, сэр! Тогда они точно нас убьют.
– Они могут убить в любом случае, чтобы не оставлять свидетелей.
Захлопотали тётки.
– Сэр, неужели нас всех убьют? Кучер, гони скорее!
Но с каждой минутой нас догоняли, став палить из пистолетов. Кучер, чтобы не злить бандитов, начал притормаживать лошадей, в итоге полностью остановившись. Занавеску на окне подняли дулом карабина и, улыбающийся гангстер тоном хозяина жизни, проговорил: «Дамы и господа, с приездом! Прошу выходить и готовить ваши деньги».
«За-за-зачем?» – спросил стрелок по бизонам.
«За-за-затем, чтобы оплатить проезд,– заржали парни в ковбойской одежде, – похоже, улов неплохой: богатенький дядя, хорошо одетые тётушки – это радует, и дед, чистый профессор. Старикан, ты меня слышишь, не совсем глухой? Готовь доллары!»
Парень явно обращался ко мне, поэтому пришлось отвечать: «Простите, сэр, я не сразу понял, что вы хотите. А как зовут почтенного джентльмена?»
– Меня зовут Дёрти Пэг.
– Не понял, сэр, вы это серьёзно? Вы гангстер по прозвищу «Грязное Яйцо»!
– Ты чего, дед, охренел! Меня зовут не Dirty Egg, а Dirty Реgg.
– Простите, я не очень хорошо знаю американский язык. Вы сказали «Грязная свинья»?
Мужик заревел: «Ты, старый дурак, совсем глухой? Я не Pig, а Pegg, Грязный Пэгг!»
– Да вы что! Нас грабит сам Грязный Пэгг! Как нам повезло!
– Я его граблю, а он говорит, что ему повезло. Дед, ты точно в своём уме?
– В своём, сэр. А вы грязный, потому что не моетесь? А зря! Сэр, иногда надо купаться, чтобы не покрыться коростой или блохами. У вас ещё нет блох? Я врач, профессор университета, поэтому могу вас осмотреть на предмет вшей и других паразитов…
– Ты когда-нибудь заткнёшься, профессор? А грязным меня зовут потому, что я беспощадно убиваю тех, кого граблю. С этой минуты я с особой радостью будут убивать дебильных профессоров.
Народ, несмотря на опасность ситуации, невольно стал хихикать.
– Да, сэр, вы совершенно заслуженно зовётесь грязным Пэггом, потому что вы очень круты. Правда, на дилижансной станции я видел лица преступников, за которых дают награды. К сожалению, за вашу поимку обещают всего лишь пять тысяч долларов, а вот за Ястреба целых десять. Получается, что он более опасен, нежели вы. Я бы предпочёл, чтобы нас ограбил более именитый бандит.
– Дед, ты мне надоел. Я эту облезлую птицу за пять минут уделаю. Готовь свои деньги!
– Хорошо, сэр, сейчас приготовлю деньги. Но хочу сразу сказать, что вижу вас героем великого романа о Диком Западе. Он будет почище Майн Рида.
– Я не знаю гангстера по кличке Майн Рид. В общем, дед, не пудри мне мозги, а готовь доллары. За твою болтовню я расстреляю тебя лично и первым.
Это мне не понравилось, поэтому я решил прибегнуть к универсальному средству.
– Благородный Грязный Пэгг, у меня прижало живот. Разреши мне зайти за дилижанс.
– Что, дед, обосрался? Понял, наконец, что с тобой будет?
– Да, сэр. И теперь понимание этого собирается выйти из меня наружу оттуда. Не хотелось бы в вашем присутствии, так сказать, открыть задний огонь.
– Марти, посмотри за дедом, чтобы не сбежал.
– Пэгги, ну буду я смотреть, как он гадит. Ты ещё скажи, чтобы я ему задницу подтёр. Куда он сбежит – вокруг прерия! Лучше я эту цыпочку пощупаю. Наверняка у неё между буферов запрятан узелок с деньгами.
Пэгг кивнул напарнику, заорав на пассажира-стрелка: "Чего встал? Раскрывай чемоданы и доставай бумажник".
Приседая и держась за живот, я обошёл дилижанс со стороны лошадей, достал из кобуры под сюртуком и на поясном ремне оба револьвера, взвёл их и, выглянув из-за крупа жеребца, чётко пристрелил двух ближайших бандитов. Быстро взведя курки, уложил и третьего, от неожиданности «раскрывшего варежку». А вот Пэгг среагировал быстро и правильно, сразу же нырнув за дилижанс. Главарь должен быть самым умным, иначе, что это за командир. Только и я был мужиком крученным. Я так же резко присел и через просвет под дилижансом из второго пистолета шмальнул ему в ногу. Затем взвёл курки и прострелил схватившемуся за свою ногу мужику плечо.
Бандит по очереди хватался то за ногу, то за руку, воя от бессилия и боли. Я обошёл карету и направил дуло пистолета ему в голову.
– Что, Пэгг, пора в ад?
– Как я в тебе ошибся, старик.
– Увы, всё бывает впервые.
– Чего ты хочешь?
– Через десять миль будет станция, там я сдам тебя шерифу.
Тётки снова закудахтали: "Сэр, вы герой!", – а стрелок по бизонам долго жал мне руку. Я обыскал Пэгга, забрав нож, штуцер и два пистолета. Затолкав ему в раны бинтовые тампоны, усадил бандита напротив себя. Стрелок временно пересел на лошадь, и всё время держался рядом с окном дилижанса, общаясь со мной.
Пэгг из-за досады и боли в ранах периодически начинал ругаться. Когда он мне надоедал, я подначивал его, сравнивая с тупым квадратным яйцом, который может только лохов грабить. Когда же он материл меня, прикладывался кулаком по его морде.
– Ты можешь гордиться, Тупое Яйцо.
– Чем?
– Тем, что только что твой портрет подправил чемпион Америки по боксу по прозвищу "Летучий голландец".
Тут в наш диалог влезал стрелок.
– Сэр, а вы, правда, чемпион США?
– Будешь в Нью-Йорке, поинтересуйся, кто такой боксёр "Летучий голландец".
Наконец, добравшись в небольшой городок, сдал раненого бандита местному шерифу, получив пять тысяч долларов за главаря и по триста за каждого члена банды, а также почётную грамоту за её уничтожение. Поразмыслив, решил продолжить путь в дилижансе, а, не трясясь в седле лошади, так что без сожаления продал шерифу лошадей и стволы бандитов за три сотни долларов.
После этого с чувством выполненного долга устроился в гостинице. Решив покушать, спустился в ближайший салун, где встретил ужинающего там стрелка. Жестом он пригласил меня за столик. Я уселся, заказал ужин, и мы разговорились.
– Сэр, меня зовут Чарли Пэйсли, я руководитель отдела торговли в министерстве. Я работаю в самом Вашингтоне, а в Денвер ездил с проверкой.
– Мик Кирк, охотник и торговец.
– О, сэр, мы оба занимаемся коммерцией!
– Да, Чарли, мы оба в ней.
Дальнейший путь обошёлся без приключений.