Туман
Кажется, они пришли посмотреть, как доцветает Дерево?
Никола пытался вспомнить. Руки и ноги плохо слушались, словно их крепко связали. Мысли были и не его вовсе, будто он слышал их издалека, – и разобрать выходило очень плохо.
Дерево отцвело, змей пробудился. Но что-то было не так. Никола попытался понять, что именно, и у него в ту же секунду ужасно разболелась голова.
Кругом был, кажется, туман. Никола плохо помнил, на что похоже это земное белое марево, когда не можешь толком ничего разглядеть. Вроде бы в туманные дни должно быть сыро? Странно. Никола ничего такого не ощущал – наоборот, воздух был привычно немного пересушен.
Он вновь попытался собраться с мыслями. Сырости вокруг точно не было, но пальцы отчего-то были мокрые. И ужасно липкие. Где он умудрился испачкаться? В Лесу всегда царила чистота. «Что-то точно не так», – снова подумал Никола. И срочно нужно понять, что именно.
Туман пронзил неясный желтый свет, приближающийся с каждой секундой. Лампы? Пожар? Глаза огромного хищника? Никола не понимал и с ужасом осознавал, что нечто несется прямо на него, вот-вот собьет с ног и похитит остатки сознания. Он точно не в Лесу. Он тут один.
И ноги будто парализовало. Никола попытался сдвинуться, но вышло только упасть на пол. Он с огромным трудом вновь поднялся на колени.
Жуткий свет сделался ярче.
И оставалось лишь ждать, чувствуя, как немеет лицо, как покрывается коркой льда все внутри, какие невозможно скользкие, измазанные чем-то липким руки…
– Никола! – послышался голос Вяза.
Правитель впервые казался таким – не испуганным даже, а настолько в ужасе и скорби, что сил никаких нет находиться рядом, до того страшно.
Пелена спала. Никола наконец открыл глаза.
Он по-прежнему стоял на коленях, и кругом правда был Лес. Рядом сидела Липа и рыдала в голос.
И руки действительно были мокрыми и липкими. Он пытался зажать ими рану в боку Лавра, лежавшего перед ним без сознания. Но кровь – все это выдумки, никакого в ней змеиного холода, пальцам было очень горячо – текла и текла.
– Это не морок, – голосом чужака зачем-то сказал Никола.
Вяз рухнул перед ними на колени.
– Нет. Не морок.
– Я не знаю, что произошло. Но вы ведь не думаете, что это я?.. – Никола не мог решиться произнести это до конца.
Они с Вязом и Липой стояли под дверями спальни, где Кедр с Льдинией пытались помочь Лавру.
– Естественно, нет, – голос Вяза звучал глухо и как будто издалека. – Ни у кого и в мыслях такого не было. Но ни ты, ни Липа не помните, как вообще очутились там. Ой спал в дальнем углу Леса, когда все случилось, он и нашел вас троих и позвал меня.
– Нас кто-то увел туда. – Никола силился вспомнить, но перед глазами раз за разом всплывали только желтые огни.
– Я думаю, вас с Липой. А Лавр, видимо, в последний момент решил вмешаться, ну и… Вмешался, – голос Вяза упал. – Едва ли кто-то замыслил покушение именно на него. Или решился нападать на вас троих.
– И нас бы уже в живых не было, если б не Лавр. А камеры? – с надеждой спросил Никола. Может, была хоть надежда узнать обидчиков?
Вяз зажмурился и покачал головой.
– Думаю, среди решившихся напасть на вас есть кто-то из помощников Еля. По всему Кораблю уже трое суток как не работает ни одна камера.
– Ну как же так… – Никола схватил себя за волосы и с силой потянул. Случившееся просто не умещалось внутри.
Липа, до этого молчавшая, наконец заговорила.
– Я помню, что нашла тебя в Куполе. Там больше никого не оказалось, а ты опять был в своих снах-полетах. Не понимаю, Лавр же столько раз просил так не делать! Я разбудила тебя, и… все, – тихо закончила она.
Ко всем прочим еще один вопрос не давал Николе покоя.
– Как Лавр понял, что мы в Лесу? Я легко могу вообразить себе, что случилось дальше – кинулся нам на защиту, и…
Никола не смог больше заставить себя вымолвить ни слова. Пусть бы это оказалось кошмарным сном. Он столько лет прожил с подобным страхом. Что найдется на Корабле кто-то, способный из-за него, Николы, пойти против Лавра тоже. Николе было все равно, случайно ли сегодня ранили Лавра, или это являлось частью злого плана. Важен был только итог. Только невозможно липкая и горячая кровь Лавра на его пальцах.
– Спокойные времена кончились, – сказал Вяз. Никола никогда прежде не видел его таким. – Одно дело – перемывать нам кости за спиной, но ранить моего сына… Война – значит война. Хватит, Никола, – грубо оборвал несказанное Вяз. – Ты не вкладывал клинок в руки этим негодяям. Не удивлюсь, если и Лавр ничего не помнит. Но, клянусь Великим Змеем, я найду виноватых.
В другом конце коридора показалась Сина и направилась к ним.
– Это я сказала Лавру, что заметила, как вы идете в сторону Леса, – объяснила она, приблизившись. – Но те, кто вел вас за собой, видимо, уже успели скрыться. Я видела только вас. Мне жаль, правитель, – она обернулась к Вязу. – Что я могу для тебя сделать? Я спрашиваю это из преданности, а не из чувства вины. Я не могла знать наперед, на что его направляю. И что должна была последовать за ним.
Вяз посмотрел на нее долгим взглядом.
– Не дай тем, кто это сделал, закончить начатое, – он кивнул в сторону Николы и Липы.
Липа не глядя взяла с полки книгу и уселась рядом. Никола и не думал, что она согласится составить ему здесь компанию, но Липа вдруг даже с неожиданной горячностью приняла приглашение.
Может, они оба слишком устали дежурить у дверей спальни Вяза, где сейчас лежал Лавр. Льдиния пока не пускала к нему никого.
А Никола не особенно много знал способов отвлечься. Библиотека первой пришла в голову.
Сина теперь повсюду следовала за ними. Николе ужасно непривычна была компаниях их двоих – Сины и Липы, он терялся от неловкости, не знал, куда себя деть, и впервые в жизни скучал по Лавру – раньше у него просто не было возможности заскучать. Ему ужасно не хватало сейчас его задора, умения смешить, уверенности и смелости. В самом себе Никола и близко ничего из этого не находил.
Все это, смешанное с бесконечной тревогой и страхом за жизнь друга, рождало в душе серое, беспросветное уныние. Книги и те не слишком радовали. Никола набрал целую стопку, но не спешил приступать к чтению. Липа листала том у себя на коленях совершенно бездумно.
– Просвещайтесь, – хмыкнула Сина, устраиваясь поудобнее на полу у двери. Она даже глаза прикрыла, но за этой мнимой расслабленностью ощущалась готовность к прыжку затаившегося зверя.
Никола вздохнул и взялся за первую книгу. Справочник иномирских речных водорослей. Иллюстрированный. Куда уж увлекательнее.
– Ревность вытравливает все хорошее, – сказала Липа себе под нос. – Губит на корню.
Никола даже решил было, что она зачитала вслух строчку из своей книги. Но Липа подняла на Николу задумчивый внимательный взгляд.
– Согласен?
– Может быть, – неуверенно кивнул Никола.
Ему не доводилось испытывать это чувство в полной мере. Он порой немного ревновал Вяза и Льдинию к их родным детям, но все мгновенно разбивалось о преданность и доброту их семьи. Лючия всегда выбирала его общество, маленькая Элоиза одинаково обожала и брата, и Николу, да и сам Лавр… Нет, этот яд действительно казался почти неведомым.
– Я вот ревновала, – очень легко призналась Липа, вновь уставившись в страницу. – До того как Лавр сдружился с тобой, мы всегда были вместе. Дурачились, проказничали, тебе козни строили. Мне лет-то было всего ничего, а я уже навоображать успела, что нас помолвят, хотя тогда ни слова еще не говорилось. Ну это же Лавр, блистательный наш! А потом… Дело никогда не было только лишь в том, что ты человек. С моей стороны. Конечно, это тоже оставалось причиной, но когда Лавр выбрал тебя… День за днем выбирал тебя, никого не слушал – кого он вообще когда слушает… Выбрал человека, а не нас всех, понимаешь? Не меня.
Никола слушал, ошарашенный этой откровенностью. Все прошедшие годы он считал, что главная его беда – принадлежность к роду людскому, но нет, для Липы дело было куда сложнее. А они с Лавром и помыслить не могли, как тяжело далось его невесте это, по ее мнению, предательство.
– А теперь Дуб, должно быть, чувствует то же самое, – продолжала Липа. – Хотя я за последние недели убедилась, как ошибалась в вас. Вы никогда ведь меня и не отталкивали, это я сама вытворяла всю эту ерунду. А ты – пора уже повзрослеть – не имеешь никакого отношения к обеим большим бедам. Ты – душа змея. Но для Дуба все это, конечно, измена.
– Думаешь, это он?
– Честно говоря, вряд ли он один. Не сдержаться и случайно переусердствовать в драке – да, очень в его стиле. Но строить такой план, отключать камеры… Едва ли ему это по силам. Боюсь, все куда страшнее и сложнее. Что, впрочем, не исключает его причастность. В это охотно верю.
– Только бы Лавр поправился, – мысли Николы неизбежно сводились к одной этой. Предотвратят заговор, сломают барьер, разберутся с сигналом – со всем смогут справиться, лишь бы только друг пришел в себя.
– Всерьез думаешь, этот выпендрежник позволит хоть чему-либо себя одолеть? Да ни в жизни!