Свечи громко зашипели, замигали пёстрыми огоньками, разгоняя полумрак подземелья.
– Здесь тихо и ветра не слышно! – поделилась мыслями Миа и провела рукой по растрепавшимся волосам, собирая их в пучок, а затем закрепила резинкой. Волосы подружки как всегда благоухали. В тесной пещере их запах оказался настолько сильным, что у Ирьи закружилась голова. Девочка ощутила страх, ей стало трудно дышать, и она закашлялась.
– Что с тобой? – Рикки наклонился к ней, с тревогой вглядываясь в её побледневшее лицо. На какой-то краткий миг они встретились взглядом. Ирья в который раз подивилась тому, насколько они с братом не похожи.
Карего цвета глаза достались Рикки от папы, а огненные искорки в них – от мамы. А вот у неё глаза были чёрные, «ничейные» – ни у кого в их роду таких никогда не было! Рикки называл их «глаза-цунами». Ей самой иногда было боязно в них заглядывать. Стоило посмотреть в них через зеркало – и действительность вокруг начинала дрожать и меняться. И тогда она осознавала, что настоящий мир – вовсе не такой, каким представляется.
В такие моменты в душу закрадывались сомнения: а вдруг Рикки ей не родной брат? Вдруг настоящие мама и папа покинули её сразу после рождения? Это был самый большой и неподъемный страх – остаться одной и никому не нужной. Особенно невыносимо становилось в те дни, когда к нему примешивались другие страхи: получить плохие отметки в школе, поссориться со Стейной и Артуром, не угнаться за всеми талантами Миа.
– С тобой всё в порядке? – повторил обеспокоенный Рикки и погладил Ирью по плечу.
Наполненный участием голос брата развеял тревогу. Нет, ну с чего ей бояться? Её окружают лучшие на свете друзья: братья, сестра, подруга. С ней ничего никогда не случится, пока они рядом.
Рикки весело подмигнул ей и занялся рюкзаком. Ловкими движениями, точно фокусник в цирке, он вытащил из него один за другим пакеты с кексами, пряниками и сливочными карамельками, еще одну упаковку термосвечей и несколько банок с мясными консервами.
Сказал бодрым голосом:
– Как видите, сухой паёк у нас есть… Голодными и холодными не останемся, найдётся чем перекусить и согреться до появления наших родителей.
– Ты настоящий волшебник, Рикки! – Миа захлопала в ладоши.
– Я старался… – скромно раскланялся он на все стороны.
– Откуда такое богатство? – поинтересовалась Стейна с горящими восторгом глазами.
– Отец всегда держит на санях неприкосновенный запас на случай срочного выезда, если не успеет собраться, – пояснил Рикки. – Наши собаки помогают зимой спасателям отыскивать заблудившихся туристов. Сами знаете, сколько их приезжает, чтобы «поприключаться» и поглазеть на одно из чудес Норвегии – наш остров Сенья.
– Да мы про чудеса и без тебя знаем, – перебил Артур, – и про белоснежные пляжи, и непроходимые болота, и опасные горные тропы…
– И про людоедов троллей, и коварных карликов, и опасных красавиц хюльдр… – подхватила Миа со смехом и предложила: – А сейчас давайте-ка устроим пир на весь мир!
– Шикарно! – одобрила Стейна, подбираясь ближе к заветному кулёчку с карамельками, потянулась к нему. – Налетай!
Рикки со смехом шлёпнул сестру по руке:
– Нет, подожди, Стейна! Мы сначала их разделим…
– Вот так-так! – хохотнула она, не обидевшись и заряжаясь общим волнением.
– Но ты же не одна…
– Ладно-ладно… волшебник! Слово за тобой!
– Чудеса, да и только, с чего вы его нахваливаете? Не он волшебник, а его отец, – раздражённо проговорил Артур, поглядывая ревниво на Рикки и Миа. Лицо его было бледным, осунулось, а глаза лихорадочно блестели. – Без вещевого мешка, из которого Рикки так ловко достал еду, он был бы таким же, как мы. Лучше скажи, герой, как открыть консервы и что пить будем?! Может, бутылки с колой наколдуешь?
– У меня есть отцовский нож, откроем им банки с консервами … – начал объяснять Рикки и показал на футляр с охотничьим ножом, висевший у него на поясе.
– Да ладно тебе ворчать, Артур! Что-нибудь придумаем! – сказала Стейна, самозабвенно вгрызаясь в пряник.
Он промолчал, в душе полагая, что Стейна предала его за пряники и конфеты, перешла на сторону противника. То, что Ирья и Рикки – родственники, было не в счет. Между ними всегда существовало негласное противостояние.
– А что тут долго думать? Соберем снег и на походной конфорке закипятим чай, – Рикки достал небольшой до блеска очищенный медный котелок и упаковку с бумажными стаканчиками. Затем зажёг ещё несколько термосвечей с синими огоньками и передал девочкам – поставить в каменные ниши.
– Стало светло и уютно! Совсем как дома… Ты всё снова замечательно устроил, Рикки! – сказала с гордостью за брата Ирья.
– Подумаешь, зажёг свечи. Тоже мне великое достижение! – вознегодовал уже в открытую Артур. – Вот если бы он как феникс вспыхнул огнём, чтобы отогреть нас, я бы ещё принял его жертву… а свечу зажечь – немного умений надо!
– А ты, похоже, за феникса у нас? Только бережёшь свой огонь?! – парировал Рикки, краснея и не сводя глаз с Артура. Какая муха укусила брата сегодня, что он цепляется к каждому его слову? Перехватив мимолётный влюблённый взгляд братишки на Миа, он успокоился. Что ж, Миа это Миа, за её внимание он сам готов сразиться с Артуром в словесном поединке.
– Хватит уже цепляться ко мне, расслабься и ешь пряники, а то ветром унесёт. Где нам тебя искать потом? – сказал Рикки, едва сдерживая улыбку.
– А ты, похоже, зазнался, великий волшебник! – не отставал Артур.
– Да нет, я не волшебник, а самый обыкновенный адский колдун. Там на улице ты видел мой колдовской сейд. Я выкрал вас всех из человеческого мира, чтобы в плену откормить пряниками и каждого по очереди зажарить над свечой и съесть! – фыркнул Рикки.
– Смотри не сломай себе зубы… я костлявый!
– Так и быть, пойдешь на поджарку с подливкой, но уже для гостей. Спасибо, что предупредил! – отшутился Рикки.
Он повернулся к Миа и Ирье, сделал страшные глаза.
– Я адский колдун, кого съесть первым? – и издал рычащий звук, замахал руками, словно собирался схватить кого-нибудь из них.
Девочки завизжали, со смехом повалились на шкуру и долго хохотали. В эти счастливые мгновения они забыли, что оторваны от всего мира, затерялись среди заснеженных вершин.
Артур, ни к кому не обращаясь и желая увести разговор в другую сторону от всеобщего внимания к Рикки, спросил:
– Интересно, который час?
– Понятия не имею, я с собой мобильник не успела захватить, – ответила Стейна.
– Никто из нас ничего не успел захватить… – подвела итог Миа.
– Ну… как бы на улице стемнело, самое время, когда в нашем поселке зажигают свечи в домах. Все собираются у жарко натопленного камина и смотрят телевизор, – вздохнула Ирья, мысленно уносясь в уютную гостиную, украшенную вдоль окон гирляндами, с мохнатой зеленой ёлкой, сверкающей игрушками и блёстками.
– Да, а ещё пьют горячий шоколад и лопают марципановые торты. Как никак начались рождественские каникулы и под ёлкой лежат подарки, – энергично подхватила Стейна и тоже вздохнула, – а я так и не разведала, что мне купили родители.
– Еще успеешь узнать! – подбодрила Миа. – Кстати, хоть камина у нас и нет, зато есть свечи. Их магический синий свет вполне подойдет, чтобы скрасить время. Давайте рассказывать истории.
– Кто у нас самый смелый? – с ходу поддержал её предложение Рикки. – Ну что сидите, молчите? Тяните руки.
– Прямо как в школе… – съязвил Артур. – Но там хоть оценку можно получить, а что здесь?
– А что ты хочешь? – Миа удивленно вскинула брови.
Артур не успел ответить, Стейна величественно улыбнулась и сказала за него:
– Поцелуй прекрасной дамы, пожалуйста, и заверните в платочек.
Артур покраснел и показал ей кулак:
– Ну погоди! Я тебе такого не забуду, Стейна. Помяни моё слово!
– А ты не доставай нас! – огрызнулась она. – И без твоих плоских шуток тошно сидеть в этой берлоге, дай хоть отвлечься!
Остальные сделали вид, что не слышали спора.
– Кто смелый, чтобы рассказать историю? – возобновил тему Рикки.
– Я пас! – отозвалась Стейна.
– Ну и зря, – заметила с огорчением Миа.
– Почему?
– А потому что сегодня переломный момент в природе…
После слов Миа все как-то подтянулись и с любопытством прислушались к ней.
– Да, ребята, – повторила она, завладев их интересом, – сегодня двадцать первое декабря! Впереди нас с вами ждет самая длинная ночь в году – ночь зимнего солнцестояния. Проведём её весело!
– А что особенного в этой ночи? У нас и не такое бывает! Вон, летом – самый длинный день, мы же живем в Северном полушарии, – пожала плечами Стейна.
Миа прикусила губу, раздумывая.
– Ой, Стейна, я не собиралась залезать в астрономические дебри, хотела только напомнить вам про один из лучших северных праздников – зимний праздник Йоль. По традиции он начинается именно сегодня, – повторилась Миа, – и будет длиться ещё несколько ночей и дней, от первого заката до последнего захода солнца. В это время соединяются миры, появится брешь между ними, и можно попасть куда угодно…
– Куда, например? – Ирья посмотрела на подружку, не понимая, шутит та или говорит всерьёз.
– Да хоть куда! – пожала плечами Миа. – Во время йольских ночей властителями земного мира становятся духи, и они открывают двери в другие миры.
– Ничего себе! – ребята переглянулись, заинтригованные словами подруги. Рикки прищелкнул пальцами, прося внимания:
– А я читал, что в других странах тоже отмечают Йоль, но называется праздник по-другому. На улицах катают горящие колеса и жгут костры, а еще угощают разными вкусностями друзей и родственников.
– Угощают друзей? – Ирья прыснула со смеха: – В таком случае наша кошка вчера отметила Йоль и не одна! – девочка легонько подтолкнула брата.
– Точно, сестрейка! – спохватился он. – Дружеская у нас с тобой кошка! – и пояснил удивленным ребятам:
– Вчера наша Пиа привела домой своего друга – соседнего кота, и они вместе сорвали с веревки и угостились вяленой рыбой, которую папа хранил на заднем дворе под крышей веранды.
– Ваша кошка – отдельная тема! – подхватила с улыбкой Миа. – Иногда мне кажется, что она не только всё понимает, но и умеет говорить. Вы бы послушали, как она общается с моей бабушкой. Или с каким торжественным видом приносит ей домашние тапочки. А еще, знаете, когда я задерживаюсь в школе или по делам, она прибегает от вас – скребётся в окно гостиной и мяукает. Мы с бабушкой потом догадались – она напоминает, когда пора принять таблетки.
– Да, нелегко тебе приходится… – взгрустнул Рикки.
На миг все примолкли из уважения к подружке. Родители Миа умерли сразу после её рождения. С тех пор она жила с бабушкой, которая плохо слышала и видела. Миа приходилось самой заниматься хозяйством, закупать продукты и водить старушку по врачам. И когда она всё успевала?
– Да ладно вам… я уже привыкла! – взмахнула рукой Миа, едва заметно вздохнув. – Давайте лучше про обычаи и традиции говорить и про волшебную ночь, которая нас ожидает! Рикки, как я посмотрю, в курсе про Йоль? Какие ещё ритуалы совершались в других странах?
– А? – Рикки почесал в затылке. – Ну я не так много знаю, на самом деле… Йоль – праздник середины зимы. В ночь Йоль рождается Солнечный бог и к новорождённому приходят эльфы, феи, волшебники и боги, чтобы наградить малыша, каждый своим даром. И потому в Йоль дарят подарки…
– Вы про Йоль из интернета выкопали? – полюбопытствовала Стейна.
– Какая разница? – заявила Миа. – Тут ведь что интересно в этом празднике? Не подарки или угощение, а возможность заглянуть в другие миры. А для этого надо рассказать какой-нибудь случай из жизни, своей или чужой, чтобы подключиться к памяти вселенной. Если она примет вашу историю, то откроет проход.
– А мне не надо, мне и здесь прекрасно… – заявила уверенно Стейна.
– Да, тепло и сыро… – хихикнул Артур из угла.
– Что-то нас мир не берёт, видимо, пещера оказалась заколдованная! – заметил с серьёзным видом Рикки. – Ладно, если нет первых желающих поделиться событиями из жизни, я сам начну – поведаю вам что-нибудь! А вы потом подтягивайтесь, у нас ведь вся ночь впереди!
Ирья и Миа переглянулись, рады-радёшеньки.
Да лучше Рикки никто на свете не умел рассказывать! Истории его всегда были такими захватывающими, что девочки всякий раз запутывались, не в силах разобраться, где заканчивалась действительность, а где начинались фантазии.
Ирья отодвинулась от Рикки, опасаясь, как бы он не зацепил её, по привычке размахивая руками – сродни ветряной мельнице, когда пропадал в своих вымыслах.
– Устраивайтесь поудобнее в ваших «креслах» и внимайте, дамы и господа хорошие! – начал торжественно Рикки. – Сейчас вы узнаете одну легенду. Понятия не имею, откуда она ко мне пришла, может, во сне, а может, наяву со мной случилась, в одной из моих прежних жизней? Надеюсь, она откроет нам волшебную дверь, и мы сможем немного попутешествовать в другом мире, пока родители не отыщут нас. Легенда до сих пор волнует меня и греет душу. Думаю, вам тоже понравится!
После длинной речи Рикки замолчал. Прикрыл на миг глаза, собираясь с мыслями. А когда открыл их, то сделал вид, будто очищает перед собой невидимое оконное стекло от воды или тумана, чтобы затем заглянуть в него.
Начал он без предисловия и таким загробным голосом, что Ирью обдало холодом с головы до ног.
– Где-то во вселенной взрыв тёмной энергии пробил кожу зверя-небо. Пол дворца едва заметно дрогнул, и зазвенели стёкла. Богиня прижала руки к груди и выглянула в окно. Прислушалась. Ни звука. Тишина.
Но это была уже другая тишина. В лесах умолкли птицы – певуны ночные, а четыре луны, будто испуганные овечки, сбились вместе. Зверь-небо – хранитель небесных границ, оцепенел; из звёзд начали просачиваться в мир невиданные прежде монстры.
Тьма набирала силу. Всем существом Богиня ощутила её приход. На память ей пришли слова собственного предсказания:
«…И падёт Тьма на мир, и будет она длиться пять тысяч лет…»
Рикки сделал короткую паузу, но лишь затем, чтобы, приложив руки ко рту рупором, издать мелодичный свист, напоминающий пение далекой птицы. Тоскливый и жалобный звук отозвался в душе Ирьи болезненным эхом.
– За окном полетел чёрный снег, а в стекло едва слышно заскребли коготки первого монстра… – продолжал Рикки всё тем же сумрачным голосом, и снова у Ирьи мурашки расползлись по телу.
– Госпожа… впустите меня…
Богиня признала голос служанки, пропавшей неделю назад. Она подалась к окну, с трудом приоткрыла разбухшую от дождей ставню. В комнату влетела маленькая химера – летучая мышь. Не попадая зуб на зуб от озноба, существо заговорило:
– Плохие новости. В подвалах дворца затаилось чудовище. Оно заколдовало меня…
– Тебе надо сначала согреться, потом поговорим! – Богиня коснулась пальцами дрожащих крыльев летучей мыши.
Впитывая в себя страхи запуганного существа, она шепнула что-то. Волшебные слова выжгли чёрное колдовство, возвращая прежний облик невольнице. Коготки исчезли, укороченное лицо вытянулось, а сморщенное тело монстра выровнялось и приняло человеческие формы. Это была крылатая зелигена – дух леса.
– Ваше пророчество сбылось, – сказала она.
– Нет, друг мой, оно пока не сбылось! – покачала головой Богиня. – Моё пророчество – ещё не судьба мира, а лишь увиденный мною кусочек неясного будущего.
– Вам надо бежать! – настаивала зелигена. – Ваш муж Сеан погиб, все ваши друзья в плену. Мне удалось спастись, но скоро чудовище будет здесь!
– Да, я слышу тебя. Смерть и Тьма бродят рядом… но мы опережаем их наступление на четыре луны, – Богиня указала на небо, где мерцали слабым светом четыре луны и зарождалась чужая, пятая, вбирая в себя их силу. – Не станем терять времени – займёмся моими детьми! – попросила она тихо.
Богиня и зелигена проскользнули в детскую спальню. В комнате было тепло, угли тлели в камине, мягкими бликами озаряя стоявшие рядами спальные места. Богиня склонилась над колыбелью новорождённого сына. Поправила кружевное покрывало, провела рукой по лицу малыша…
Чем дальше Ирья слушала Рикки, тем сильнее охватывало её беспокойство и изумление. История брата была так похожа на одну легенду, которую она узнала из собственных снов. Правда, Ирья никому о них не рассказывала: ни Рикки, ни Миа – боялась, вдруг не поймут или посмеются. А сейчас брат описывал те события – слово в слово, будто сам побывал в её снах!
В них она часто летала. Парила птицей над горными вершинами, стеной окружавшими поселок. Оттуда брала курс на север, в сторону бушующего океана. Где-то в его просторах затерялся остров, на котором росло могучее дерево – оно служило основой волшебному миру. Крепкие ветви сплетались в купол неба, а корни уходили глубоко в землю.
Ирья понимала язык лесных зверей и птиц. Они поведали ей об общем горе: их родину захватил дракон тьмы. Богиня, создавшая мир, была вынуждена бежать. Она захватила с собой своих наследников, чтобы уберечь детей от тьмы. Но перед побегом Богиня нарекла ребят новыми именами в надежде дать им другую судьбу, иную жизнь и новый мир, где они могли бы скрыться, пока эпоха тьмы не иссякнет.
Ирья вслушивалась в рассказ Рикки, отмечая про себя удивительные совпадения между повествованием брата и собственными видениями:
Богиня – черноволосая женщина с синими, как лепестки васильков, глазами, перешла ко второй колыбели, в которой спал рыжеволосый мальчик. Несколько мгновений она разглядывала спящее лицо сына, затем сказала почти беззвучно, одними губами:
– Мой мальчик! Пока ты ничего не ведающая кроха, но в будущем – упрямый, готовый сражаться с любой бедой, ведь ты – сын дракона и никогда не сдашься. Я нарекаю тебя…
Ирья вся превратилась в слух, ей ещё ни разу не удавалось узнать имя наследника Богини – сон всегда обрывался именно на этом месте!
В пещере установилась небывалая тишина. Голос брата, сидевшего рядом с Ирьей, прозвучал ужасно громко:
– Я нарекаю тебя Рикки, и да будет так до рождения твоего хранителя!
Дикий порыв ветра ворвался в пещеру, вздыбил оленью шкуру над входом. У лежавшего на улице хаски на загривке поднялась шерсть. Пёс угрожающе зарычал, и его голубые глаза вспыхнули запредельной яростью, словно он почуял нечто враждебное, чужое, блуждающее в пещере. Пламя свечей пригнулось и по стенам заплясали зловещие тени.
– Рикки – сын дракона? – вскричал Артур и захохотал, как одержимый. Захлебываясь от завистливого смеха, он с трудом выговорил: – Ну ты враль, братец-дракон. А я и правда начал думать, что эта история настоящая.
Стейна криво усмехнулась, но промолчала – поди разбери, какие лихие мысли бродили в её голове! А Миа недовольно поджала губы и задумалась о чём-то. Узкие глаза подружки стали бездонным, а смуглое лицо без ямочек на щеках и постоянной улыбки показалось Ирье чужим и неприветливым.
Рикки молча оглядел ребят, взгляд его выражал разочарование. Ирье стало так обидно и больно за брата, что она забыла о себе и своих страхах показаться нелепой или глупой.
– Эх вы, неверящие! А я… я никогда не сомневалась в этом! – невольно вырвалось у неё.
Все оторопело уставились на девочку, никто не ожидал мятежа именно от нее.
– В чём не сомневалась?
– В том, что Рикки дракон был в прошлой жизни. Да не простой, а огненный! У него волосы рыжие и такие необыкновенные глаза – огненные искры в них так и пляшут! И сердце у Рикки драконье: доброе и надежное, – она доверчиво улыбнулась брату, хотя её собственное сердечко трепыхалось в груди, как пойманная тигром лань. Шутка ли, сказать слово против всех?
– Ну, а кем ты была в прошлой жизни? – усмехнулся Артур. Глаза его вспыхнули злостью.
– Я? Ну я как бы пока не знаю… – Ирья растерянно обернулась к Рикки, пытаясь найти защиту у брата.
Волосы у него рыжие, мягкие… У неё – чёрные, упрямые. Ей неожиданно вспомнилось: как-то раз Артур сказал, будто лично видел, что в её вечно растрёпанных волосах, точно в гнезде, ночевали перелётные птицы – дальние родственники Ирьи. В тот день они вместе посмеялись над шуткой, которая ей пришлась по душе. Только сейчас ей почему-то не смешно от намёков и злых слов Артура, а страшно.
Что случилось с Артуром, Стейной и Миа? Неужели им трудно поддержать Рикки? Ведь они совершенно одни в ледяном краю, а он всего лишь хотел отвлечь их от печальных мыслей! В этот момент она не думала о странном совпадении своих снов и рассказа брата. Она дома поговорит с Рикки обо всем, чтобы найти ответ вместе.
– А я знаю, кто ты! – донёсся раздражённый голос Артура. Он вёл себя точно заколдованный!
Никогда-никогда Ирье ещё не приходилось видеть его таким взвинченным.
– Не надо! – попросил Рикки, качнув головой, и сделал ему знак помолчать. Посоветовал брату, точно предчувствуя катастрофу: – Можешь оставить своё знание при себе.
– У нас свободная страна! Что хочу, то и говорю, где хочу, там и гуляю, – горячась, рыкнул Артур. – И ты мне не указ.
– Что-то мне дурно с вами.. – пробормотала Стейна, побледнев, и скомандовала: – Немедленно откройте «дверь», впустите немного свежего воздуха. Тут же угореть можно от копоти свечей!
И хотя воздух в пещере и правда был тяжелым, никто не пошевелился, чтобы исполнить её наказ.
– И кто же я? – спросила Ирья слабым голосом.
– Не иначе, как королева того мира, из которого прилетел к нам твой брат-дракон! – иронизировал Артур. – Только волосы сначала прибери, а то они у тебя выглядят как воронье гнездо, может, будешь больше похожа на королевскую особу.
– Да Ирья больше королева такая, как есть – чумазая и непричёсанная, чем ты поэт со всеми твоими карамельными стишками и прилизанными волосами! – выпалил, не сдерживаясь, Рикки.
– Тоже мне королева выискалась… – выдал Артур, бледнея. – Без роду, без племени, без имени…
– Что ты сказал? – встрепенулся Рикки, приподнимаясь. И, если б не низкий свод пещеры, он поднялся бы во весь рост, чтобы наподдать младшему. На его резко очерченных скулах задвигались желваки, а рыжие искорки в глазах полыхнули огнём.
Стейна покраснела, испуганно зыркнула на Артура:
– Ты что мелешь, придурок?
Но её сердце сжалось: неужели он прочитал дневник и узнал все секреты? Кто ещё мог в него заглянуть? Рикки? Иначе почему у него такой свирепый вид? «Нет, – подумала она, глядя на Рикки. – Такой лазить по чужим сумкам не станет. Он наверняка знал об этом давно, только не говорил. Ну и кремень же парень!»
– Рикки, успокойся! – Ирья потянула разгневанного брата за подол куртки и усадила рядом с собой.
Тёмные брови Миа поднялись домиком, а губы в ожидании развязки (будет ли драка?) расплылись в полуулыбке. Стейна поморщилась, точно лимон проглотила, и сказала строго, по-взрослому:
– Как ты меня достал, Артур! Не надоело в детский сад играть – выдавать других, обзываться? Уши мои вянут от твоих шуток! Никак не успокоишься?
Артур покраснел:
– А ты прямо такая вся взрослая у нас… мама Стейна…
– Ты, кажется, что-то сказал? – в тон ответила она, слегка наклоняясь к нему.
– Ничего не сказал, уши надо мыть! – скис Артур, на всякий случай отодвинувшись поближе к выходу.
– Ну, это… хватит вам уже ругаться! – занервничала, Ирья, опасаясь, что ребята подерутся.
– А мы не ругаемся, мы ставим точки над «i», – напряжённо поглядывая на Рикки, заметил Артур.
– Какие точки? – насторожилась Ирья, начиная понимать, что она, похоже, единственная, кто не знает какого-то общего секрета. И заговорила торопливо, сбивчиво, боясь, что потеряет отвагу. – Ну, что замолчали? Давай, Артур, говори, что хотел сказать! Или у тебя нос не дорос, не посмеешь?
– А вот и посмею! – вспыхнув, сказал он с вызовом.
– Только попробуй! – предупредил Рикки сквозь зубы и погрозил ему.
Волосы Артура взмокли и прилипли к лицу. Ирья видела, как его охватила мелкая дрожь. Кузен изо всех сил сдерживался, чтобы не застучать зубами от возбуждения.
– Ну так и скажи, что ты думаешь! – продолжала наступать на него Ирья, заводясь от мысли, что оказалась в стороне от общей тайны.
– Оставь этого болтуна в покое! – посоветовала ей Стейна. Она нервно выдула большой пузырь жвачки, и тот приклеился к её носу. Но никто не засмеялся. Артур напрягся, готовый в любой момент дать стрекача, и выдал:
– Ты, Ирья, знаешь, почему ты не похожа ни на кого из нас?
Рикки кинулся к Артуру, но тот ловко увернулся, скользнул в сторону. Рикки, промазав, свалился на Стейну. Срывающимся голосом Ирья крикнула вслед исчезнувшему в проёме Артуру:
– Почему не похожа? – и полезла за ним.
– Потому что ты подкидыш! Ты чужая в нашей семье!