– Знаешь, могу судить только о себе. На сборах был – 4 дня, в 21 год. Впечатлений хватило на всю жизнь. Призвали – на военной кафедре – и поехал. Стрелял там на полигоне – вокруг кружились оводы, и во время стрельбы от них не удалось отмахнуться – распухла кисть одной руки и половина лица совершенно заплыла. Бегали. Самые сильные чувства – от военной формы. Мгновенно все перестало быть смешным. За 4 дня люди действительно потихоньку стали сходить с ума – свои же ребята-студенты – «командиры» – вызверялись на «подчиненных» ни за что. Зато какое блаженство, когда вернули нашу одежонку и мы ехали домой в электричке!… Какая свобода!… А на утро – на Поклонную Гору, первый раз в жизни – это 1995 год. Погода – шепчет. Такой трепет прошел от веяния святыни миллионов человеческих жизней, отданных за Победу. Воздушный, высокий храм Георгия Победоносца… Присяга была 5 июля 1995 года. Простые слова полковника, о том, что мужчина – это прежде всего защитник – врезались в память на всю жизнь. Вот все, что могу сказать на эту тему. Призовут опять – пойду. Родина-мать знает когда, кого и как призвать.
Видишь ли, если нас сдали, то остается воевать только за свои души. Это точно так же, как будет после смерти, когда ничего, кроме души, уже не останется. Я чувствую, что уже и над детьми своими не властен – уродует мир их, как хочет, а мы с Алесенькой только смотрим, ничего сделать не можем. Но есть надежда, что если мы спасем свою душу, вслед за нами потянется и все то, что связано с нами нитями любви. Нет ничего крепче этих нитей.
А если не сдали – то призовут. Лучше бы, чтобы не было войны. Не надо ее. Поверь. И Батюшка Николай говорил молиться Царю, чтобы ее не было. И Григорий Ефимович предостерегал от войны.
Дочитал детям «Слово о духовном и чувственном видении духов» Святителя Игнатия.
Главная мысль – вхождение в духовный мир возможно только посредством смирения. И смирение сразу же ставит нас в духовный контекст, возвращает к духовной реальности, и притягивает к нам благодать и милость Божию.
В конце концов это то единственное, на что мы по-настоящему способны – жертва своей гордыней – признание своего убожества и крайней вины перед Богом, а вместе и крайней нужды в Нем. В этих чувствованиях и помыслах нужно упражняться день и ночь, каждую минуту.
Сокрушение – вот ключевое, волшебное слово.
И каждый момент, когда можно свободно о чем-то подумать, воспринимать как еще один шанс принести Господу покаяние, прежде чем Он извлек нашу грешную душу из нашего оскверненного нами тела и призвал ее на Свой праведный и неумытный, неподкупный Суд.
– В основном я с тобой согласен, но, все равно предпринимаю попытки не делать из пацифизма идол.
– Ты прав, но война идет в другой плоскости главная, и очень безжалостная.
– Идет в другой плоскости, но, как следствие, проявляется и в этой плоскости. Когда у тебя болит зуб, у этого, наверняка, есть какой-то духовный смысл, однако, ты бежишь к врачу его лечить.
– Люди пачками отправляются в ад. Каждый день их умирает много, совершенно неготовых, непримиренных с Богом. Думаешь, исход человеческой души ничего не значит для мира? И куда она идет… А вся наша жизнь – это подготовка к исходу. Старость (если доживешь) – предвкушение посмертия, зрелость – предвкушение старости, юность – предвкушение зрелости, детство – предвкушение юности… Все одно из другого вытекает, завтра из сегодня, одна минутка из другой… А помочь-то нам может только Господь. А помогает Он только по молитве… А вот грешим мы и без молитвы на каждом вздохе… Терпи безропотно свою жизнь и будь благодарен за милосердие Божие, которое Он тебе каждый день являет, не ищи большего, умей благодарить за то, что есть – понимать, как использовать во благо своей душе, своему спасению текущий момент – и будет с тебя. Вот, Господь тебя призывает на такое служение – как страшно оказаться недостойным… Мне кажется, что об этом обо всем надо думать. А ведь на тебе еще большое число людей захочет повиснуть, и они будут надеяться, что Господь именно через тебя поможет им спастись…
– Спасибо на добром слове. Буду заканчивать, скоро надо будет на дачу драпать. Именно драпать из усталого, перегруженного города. Своим привет передавай, мы вас любим, но все, как-то, издалека…
– Ближе к Богу – ближе друг к другу… Чем более жертвенной будет твоя жизнь, тем ближе будешь к нам.
А с другой стороны – близко да склизко, далеко да глубоко…
Я вас чувствую глубоко и молюсь за вас. И думаю, что этого захотел Царь.
Спросили у Маруси, как полное имя папы – говорит, Николай…
А может быть, все это только очередное искушение, и каждый должен спокойно идти своим курсом – а у Своих увидимся…
А может, и то, и другое – правда.