– Сидят люди. Разговаривают. Молчат. Каждый сам по себе – хороший, добрый человек, трогательный, его любят его мама и папа. Но почему-то у каждого в голове такая мура, такое недовольство друг другом, такая обида на всех и на все! Почему же это так? А потому, что в этом самом воздухе, окружающем нас со всех сторон, мы не одни, а вокруг нас, быстро и стремительно, носятся, бегают от человека к человеку, безобразничают и хулиганят невидимые бесплотные существа. Их присутствие мы и ощущаем в своих помыслах и чувствах. С НИМИ идет брань, а вовсе не с какими-то людьми. «Наша брань не с плотью и кровью, а с духами злобы поднебесными». Духи злобы. Поэтому и заповедь – никого не осуждать. Никто не виноват сам по себе. Все хорошие. Но если бы каждый не верил своим помыслам и чувствам, стучащимся в него со всех сторон, а верил бы Богу и людям, не было бы зла в этом мире. Потому и получается, что каждый за всех и за все виноват. Наша брань – она прежде всего в молитве, чтобы о Боге не забывать, и о людях, об их светлом призвании, о том, что их любит Бог и каждому дарован от Него светлый Ангел-Хранитель. Надо молиться ангелам тех людей, с которыми мы соприкасаемся. Надо все совершающееся уметь выводить на духовный план. Нет ничего такого в этой жизни, из-за чего стоило бы волноваться, потому что все проходит. Нет ни работы, ни заботы, ни печалей мира сего, есть только одно: ты и предстоящий тебе Бог, и только одна забота – окончательно и бесповоротно, безвозвратно соединиться с Ним.
Жизнь проходит, проходит мир и вся похоть его. Быстрее нужно опомниться, чтобы не вспомнить об этом лишь тогда, когда уже все пройдет, и пройдет впустую. А пока мы имеем благодатную возможность пострадать за Бога и Его любимых созданий нашим маленьким и неприметным ежедневным страданием. Слава Ему за это! – Э.В.
– Бог в помощь! Это ты сам придумал? Вижу, что указания на цитирование нет, так тебе надо духовничеством заниматься, я не шучу. Причем таким серьезным, возможно, даже с монахами. Но тебя туда никто не пустит, сейчас мода на монахов-лайт, «евромонахов», как их называет любимый NN.
Кстати, вчера NN говорил со мной о нашем приходе и говорил, что новому настоятелю отцу N нужен казначей, свой человек. А я подумал уже позже, когда домой ехал, а ты бы смог стать казначеем?
– Интересное предложение! Интересно, Иуде так же предлагали ящик с пожертвованиями носить??? :)
Я не придумал, а услышал – от своего Ангела.
Ты меня рассмешил!
Но я спрошу у Батюшки, т.к. не знаю о себе Воли Божией.
У меня большая семья. Мне нужен постоянный заработок до самой старости. Я единственный кормилец своих детей, а также престарелых родителей…
В подписке уже 11 лет, и может быть, как-нибудь дотяну и оставшиеся лет 25.
– А я об иуде тоже сразу подумал, и сразу подумал, что ты об этом подумаешь. Но это все мои фантазии. Просто NN говорил, что нужен «честный, свой человек казначеем». Но это же не значит, что он готов тебя подарить отцу N.
– Знаешь, если хочешь быть со Христом, лучше в этой жизни быть никем.
А написал я тебе не для похвалы, а тебе в утешение и на пользу.
Деньги мне не нужны, они приходят сами – столько, сколько мне надо. Надо только трудиться, что тоже хорошо…
Менеджер по подписке – это же и есть никто, и Сам Господь был плотником – тоже никем, и где бы и кем бы я ни стал – я продолжу оставаться никем.
– Согласен. Вот я сейчас тоже никто. Правда, несколько месяцев назад потребовал, чтобы меня повысили в должности. Год работал на самой низкой ставке, всех повысили, а меня нет. Я терпел-терпел, но решил, чтобы не соблазняться этим вопросом, просто его решить. И как сказал XX (мой прямой начальник), это еще и для утешения жены, чтобы она не считала меня совсем безперспективным.
Ну и повысили меня NN. и NNN. До …, а должностью «…» я действительно соблазнялся.
– Да, к таким вещам надо относиться спокойно. А мне повышения не надо, т.к. дело, которое я делаю, все равно не мое, это только поделие – а главное внутри.
Внутри должно быть главное дело, потому что именно там мы непрерывно предстоим Господу.
Храни Господь! Не буду отвлекать.
…А я вот в себе не так уверен. Сколько раз убеждался в удобопреклонности ко греху своей падшей природы. Никак не ожидал от себя, что побью собственную дочь. Однако, побил. Хорошо, что не покалечил. Так что если бы не милость Божия, был бы я давно уже в местах не столь отдаленных не только духовно, как теперь, но и для всех очевидно…
…Батюшка говорит так:
«Нельзя причащаться годами и при этом не меняться ни на миллиметр». Я понял эти слова. Это значит, что можно совесть сжечь. А уверены ли мы в том, что мы меняемся? Вот и остается сидеть тихонечко и поменьше бедокурить. Готовиться к смерти.
– Ну ты отец, или нет? Тебе решать какими методами действовать. Понятно, что удовольствия нет от таких экзекуций, но бывает необходимость. Бывает, что надо и скальпелем резануть, чтобы медпомощь оказать.
– 14 лет такой возраст, что уже поздно бить ребенка, уже его надо терпеть и смиряться с его выкрутасами. Может, к 30 годам придет в себя – жизнь скрутит. А пока будем терпеть и молиться – это же наше чадо, мы любим ее…
– Ну да, правильно говоришь. Действуй, как знаешь, чего ты сомневаешься?
– Не сомневаюсь, а только вижу, что крайне слаб, и каждый день только великой милостью Божией остаюсь похож на человека. Алеся меня гораздо сильнее.
– Тебе виднее.
– Да, человек очень слаб.
И должен быть доволен тем, что есть, как великой милостью Божией к нему.
– Понял тебя. Поеду домой, дружище!
– Ангела Хранителя! Прошу молитв.
– Спаси Господи!
– Батюшке очень не нравятся эти слова – говорит «православное пошел ты на…» Потому что это о самом святом и желанном – замусоливается… Храни Господь!
Эх, золотое Батюшкино сердце!