Что делать зимой поутру? Здороваться с солнцем, кормить птиц, делать прорубь, открывая форточку рыбам в пруду.
Лёд слегка подтаял, караси, обрадованные возможностью размять плавники, сновали туда-сюда, и только один, ярко-красный, с чёрной родинкой в виде полумесяца на боку, неподвижно держался, устроив подбородок на поверхности, и любовался луной. Та сияла в складках мантии утра, будто жемчужина. Рыба была так очарована, что не заметила, как холодная вода сперва легонько прихватила за подбородок, а после принялась сжимать, всё грубее и жёстче. Пытаясь высвободиться, карасик повёл хвостом в одну сторону, в другую… но не тут-то было, – обветренные холодом пальцы воды застыли и смёрзлись, превратившись в лёд.
Ворон скоро заприметил добычу. Ему давно наскучили грызуны, и изловить рыбки на обед, особливо во время Рождественского поста, ему показалось невеликой, но удачей.
– Разнообразием!
Ворон не заставил себя трудиться, облетая пруд по нескольку раз. Ему достаточно было и одного, чтобы разузнать – что к чему.
Крупную птицу не смущали ни близость человеческого жилья, ни воробьиные, что клубились подле скоро твердеющей воды.
– Стоит лишь подойти, как они все россыпью прочь. – Полагал ворон, спокойно опускаясь на лёд.
Но, кто бы что не предполагал, располагаем всем не мы.
Синицы, воробьи и поползень, вместо того чтобы разлететься кто куда, сгрудились тучей и поднялись навстречу ворону, не давая ему приземлиться.
– Перепутали, с перепугу взлетели не туда?
– Все разом? Это вряд ли.
– Ну, как когда разбиваются об окошко!
– Так то одна лишь птаха, прочим удаётся отсрочить встречу с вечностью
В поступке воробьёв и синиц не было ничего героического. Просто, эта необычная красивая рыбка с родинкой в виде полумесяца, была одной из них. Нет, она, конечно, по-прежнему оставалась карасиком, но жаркой летней порой, когда крылья оттягивали птицам плечи так, что уж не было мочи поднять их ещё несколько раз и долететь до пруда, то их яркая подружка пускала во все стороны фонтаны воды, заодно сбивая на лету мух.
Озадаченный единодушием мелюзги ворон решил, всё же, обождать на всякий случай и взлетел на дерево повыше. Он видел, как синицы и воробьи суетились на льду. Пытаясь пробиться сквозь замершую на месте воду, они поскальзывались, и уже подумывали о том, что пора лететь за дятлом, но за долото клюва не пришлось браться даже поползню, – солнце рассудило, что его присутствие поможет растопить лёд… и не только в отношениях.
На следующее утро… В глазах красного карасика с чёрной родинкой на боку в виде полумесяца отражалось далёкое сияние. То, сквозь мрачную твёрдую породу неба, пробивался тонкий родник Венеры. Изливаясь, он сверкал так, как искрится скромный брильянт в ушке юной, искушённой жизнью девы при свете театральных люстр в пятьдесят свечей. На этот раз рыба была осмотрительнее, и не казала свой нос дальше поверхности воды.