Я сидела на маленькой кухне в квартире своего брата и его жены. Окна были широко распахнуты, но ветра не было совсем. Оттуда открывался вид на ночной город, светящийся огоньками. Кухня состояла из небольшого холодильника, похожего на одну из полок, и серых кухонных шкафчиков, не привлекающих внимания. Такие же серые шторы, неподвижные, внизу возле которых дремала их беременная кошка Мурлыта.
Алиса хлопотала с кубиками льда, не обращая на меня внимания, чтобы приготовить холодный кофе.
По пути сюда я думала о словах Мерта, а точнее, о его желании забыть о своём признании. Мне было больно, но эта боль не была такой сильной, как тогда, когда он прощался со мной. Неужели мои чувства тоже остывают, как и его?
На сообщение мамы, брата и Алии я ответила, что уже у Алисы. Мама сказала, что поговорит со мной потом. Брат успокоился, узнав, что я у них. А Алия закидала меня вопросами, которые в данный момент не хотели быть отвеченными.
– Чего ты так раскисла? – я подняла взгляд на Алису. – Неужели на улице настолько жарко?
– Можно и так сказать.
Алиса остановилась и пристально посмотрела на меня. Не понимая, что означает этот взгляд, я попыталась избегать её.
– Что-то произошло.
Это был факт, не вопрос. Нахмурив брови, я подняла голову, так же, как и она, пристально взглянула на нее. Теперь моя очередь требовать от нее объяснений.
Алиса была одета в шорты и лёгкую майку. Её длинные рыжие волосы были заплетены в косичку, которую она превратила в пучок. Два передних локона свободно щекотали её щёки, и она постоянно сдувала их. Наблюдавшие за мной карие глаза были слегка прищурены, а косметическая маска на её лице отливала при свете лампочки.
– С чего это?
– У тебя такое лицо… Подсказывает, что нечто ужасное произошло.
– Мне прокомментировать твое лицо в маске панды?
Она подняла одну бровь и, усмехнулась.
– Это корейская очищающая и увлажняющая маска, – произнесла она, закатив глаза, затем продолжила: – На завтра у меня будет скрипучая кожа, как у кореянок.
– Верю, – ответила я, кивнув головой, затем, как и она, усмехнулась.
– Это даже для парней действует.
Мягко говоря, ее слова заинтересовали меня. Забыв обо всем, я поддалась вперед, подставив руки на стол, где передо мной Алиса закидывала в стаканчик с кофе кубики льда. Хитро улыбаясь, я спросила у нее:
– А ты моего брата уже уговорила сделать эту корейскую маску?
– Ты всё равно не поверишь, если я скажу да
– А фотки есть? – я усмехнулась.
Она промолчала, а затем шепотом добавила:
– Он никогда не простит меня, если я покажу тебе его милые фотки с маской панды.
– Понимаю, – сказала я, вернувшись в свое прежнее состояние, окутанное печалью и беспомощностью от осознания происходящего, помассировала шею, чтобы избавиться от головной боли.
– Так какова причина твоего состояния?
– Я же сказала, просто голова болит, – оправдалась я, после чего поспешно добавила: – Наоборот, сегодня счастливый день, теперь семья Гёкче и наша снова ладят.
Алиса протянула мне стаканчик, но остановилась, посмотрев на меня так, словно я шучу. Затем, встряхнув головой, прочистила горло и серьезно спросила:
– Али был у вас? Был вместе с той обещанной ему девушкой?
– Да… – когда я поняла, что случайно выдала брата, я заткнулась. Откинув непослушные пряди волос, так как перед женским полом не нужно носить хиджаб, я тихо спросила: – Али тебе не сказал?
– Сказал, – заявила она с нотками гнева в голове. Я было открыла рот, но не успела, поскольку она заговорила снова: – Соврал, что не у вас, и что Гёкче он не видел.
Я закрыла глаза от тупости моего брата. Зачем было это скрывать от своей жены?
Самое странное предложение за всю мою жизнь, потому что я еще не до конца осознала, что Али теперь женат… Но одно точно поняла: в последнее время он всегда всё портит.
– Та девушка там была? – спросила Алиса с яростным выражением лица, заставляющим меня пожалеть о своих словах. Она сжимала стаканчик с моим холодным кофе. Вероятно, мама отругала бы меня за то, что я пью кофе в двадцать часов вечера. Но ее нет, хотя Алиса далеко не отличается от нее со своим осуждающим взглядом.
– Да была, – ответила я под напряжением от ее пристального внимания.
– Стерва, – произнесла она через стиснутые зубы, пока я пыталась не смотреть на нее, чтобы не встретиться с ней взглядом. Исключительно гневным.
Она назвала сестру бывшего жениха стервой, потому что она была обещана ее нынешнему мужу.
Мне нужен мой кофе, а не этот беспорядок, в котором всегда виноват мой брат.
Алиса вдруг сняла маску и направилась в свою комнату, пройдя через небольшой коридор.
В тишине я сидела, не понимая, что же следующее может произойти. Обругала Мерта за его нестабильные слова и поведение. Затем обругала и себя, после чего потянулась за кофе. Но остановилась, когда Алиса вдруг вышла из комнаты, поправляя свое вечернее платье. Я смотрела на нее, не понимая, почему она накинула на себя полотенце, которое едва прикрывало ее женские части тела.
– Ты чего? – спросила я, забыв о кофе.
– Ты не видела мою расчёску для кудрей? – спросила она, открывая кухонные шкафчики.
– Не думаю, что расчески хранят в кухне… – не докончила я заумную речь, как Алиса вытащила из самого низкого шкафа расческу и крикнула:
– Вот!
– Отлично, – неловко улыбнулась я, пытаясь скрыть свое недоумение от происходящего.
– Ты со мной? – спросила она.
– Нет, пожалуй, я останусь со своим кофе.
Когда я потянулась за ним, Алиса оказалась быстрее и, схватив холодный кофе, сказала:
– Ты скажешь Али, когда я уйду?
– Конечно. Я не знаю, куда ты собираешься, но в таком виде…
– Я не хочу переодеваться.
– Я тоже не хочу с тобой идти.
– Но ты сразу позвонишь Али.
Скрепив руки и подставив их над столом, я непрерывно смотрела на нее. Мои губы тронула хитрая улыбка, когда я спросила:
– Чем подкупишь?
***
Теперь я сидела перед столом у подруги Алисы. Они болтали, не смущаясь, что я могу подслушать. Хотя из-за их смеха я бы никогда не узнала, о чем именно они болтали. Их темы разговора менялись со скоростью света.
К тому же Алиса забрала мой телефон, чтобы я точно не смогла написать брату. Зато меня подкупили любимым кофейным тортом с кусочками шоколада внутри.
И благо Алиса переоделась, потому что я бы не собиралась идти с ней куда-то, когда она была одета так откровенно. Всё же мы не животные и должны понимать, что существует какая-то грань и нравственность даже при выборе одежды. Хотя многие будут утверждать, что это свобода выбора, когда сами ругают покрытых из-за их желания одеваться как они того хотят.
Носить то, что вам нравится, – это и есть свобода самовыражения, а не просто демонстрация большего количества кожи. Порой так бесят двойные стандарты общества.
Но не суть.
Подруга Алисы была брюнеткой, и звали ее Кристина, надела она вечернее платье темно-фиолетового цвета. Алиса же надела светло-зеленый костюм и распустила рыжие волосы. Однако она выглядела более сдержанно по сравнению со своей подругой.
По дороге сюда мы договорились с Алисой, что она повеселится у подруг два часа, после чего заберет меня, чтобы отвести домой. Когда я спросила, почему она вдруг хочет встретиться с подругами, она ответила, что Али можно видеться с той стервой, подразумевая Гёкче, так почему нельзя ей веселиться без предупреждения. Она поклялась, что там не будет парней, а я согласилась. Прям, детский сад.
Младшая сестра Кристины, которой на вид не больше девяти, смотрела на меня не моргая, а точнее, на мой торт. Чтобы продемонстрировать свою доброту, я дала всем по кусочку. То есть сестре и брату Кристины, хотя сама она отказалась. Но сейчас эта девочка смотрела на меня, словно нагло требуя добавку, но осталось всего четыре куска от общего торта. Я рассчитала их на завтра, к тому же есть столько сладкого детям нельзя.
Когда она потянулась к очередному куску, я отодвинула торт, приближая к себе, чтобы малолетка не могла дотянуться до нее. Она гневно посмотрела на меня, словно этим может напугать.
– Так, – вдруг произнесла Кристина, хлопнув в ладони. – Мы уходим, ведите себя хорошо.
Она посмотрела на меня, потому что я была старше ее сестры и брата, которому было пять лет. Я сразу вспомнила Айну, а затем Мерта и его слова. Пытаясь выкинуть его из головы, я услышала, как Алиса сказала:
– Сами, без глупостей. Просто дождись меня.
Я кивнула, глядя на её накрашенное лицо. Стрелка на одном глазу была чуть кривой, потому что она наносила макияж в машине, сидя за рулём. Точнее, во время пауз на светофорах. Но то, что она кривая, даже не было сильно заметно. А контуринг носа скрыл ее и так едва заметную горбинку, хотя, если присмотреться, она всё же присутствует. Зато это добавляет ей больше очарования.
– Мне нужно поговорить с Мариной, – серьезно проговорила Кристина, после чего Марина, не сводя с меня взгляда, последовала за сестрой в коридор. В комнате остался маленький брат Кристины, который ковырял шоколадки внутри своего куска торта.
Я повернулась к Алисе и, прищурившись, спросила:
– Точно не будет парней?
– Клянусь, не будет, – ответила она довольно серьезно. – Только не ссорься с Мариной, поняла?
– Говоришь так, будто я маленький ребенок. Хотя сама всё это делаешь назло моему брату, – ответила я, скрестив руки на груди. На это она подняла одну бровь. Покачав головой, она встала со стола и направилась в коридор.
– А что я должна делать здесь без телефона?
– Марина включит тебе телевизор.
Я отчаянно вздохнула и перевела взгляд на торт. Разрезанный на куски, он лежал передо мной, и только он успокаивал, особенно после встречи с Мертом.
– Всё, пока, Сами, надеюсь на тебя.
Она развернулась и ушла, стуча каблуками по ламинату. Я подняла взгляд и увидела, что ребёнок испачкал рубашку и обе щёки. Затем в комнату зашла Марина и, ругаясь, взяла салфетки и стала протирать лицо мальчика.
После чего увела его в комнату. Через минут десять, глядя то на люстру, то на торт, я услышала, как Марина вернулась. Но ребенка с ней не было, что не может не радовать. Я перевела взгляд на девушку. Она молча села на диван и включила телевизор.
– Ты так и будешь охранять торт или посмотришь в телевизор? – риторически спросила она с беспристрастным тоном.
– А ты так и будешь дерзить мне за то, что я не отдала тебе кусок торта?
Я мысленно отругала себя за то, что так резко отреагировала на её слова. Затем встала и прошла к бежевому дивану. Усевшись подальше от неё, я увидела, что она включила видео какого-то блогера, который снимал свою реакцию на смешные видео. Одним словом, мне было скучно.
Через полчаса я придумала план, а точнее, приключение на одно место. Для этого мне нужно было наладить контакт с этой… Малолеткой.
– Так тебя зовут Марина?
– И что? Хочешь оскорбить Испанию за некрасивое имя?
– При чем тут Испания? – спросила я, проигнорировав ее оскорбление.
– Марина – испанское имя.
– Да? – спросила я, нахмурившись.
Она смиренно вздохнула, даже не посмотрев на меня за всё это время.
– Сколько тебе лет? – не унималась я.
– Четырнадцать.
Я думала, ей девять из-за ее низкого роста… Хорошо, что я не озвучила свои мысли, а то она придумала бы новое оскорбление для меня. Хотя удивлена, что она не обратила никакого внимания на мой хиджаб.
– А тебе? – вдруг спросила она.
Шокированно подняв брови от ее заинтересованного тона, я посмотрела в ее сторону. Затем, громко и неестественно прочистив горло, ответила:
– Восемнадцать.
– Правда?
Она удивилась настолько, что повернулась ко мне, и посмотрев в лицо, серьезно заявила:
– Я думала, тебе четырнадцать.
– Спасибо, – ответила я, надеясь, что это был комплимент.
– Потому что ты ведешь себя словно ребенок.
Я ошиблась.
– А ты не похожа на четырнадцатилетнюю.
– Почему? – нахмурилась она.
– Ты ворчишь и грубишь, как бабушка у подъезда.
Я улыбнулась, а она, закатив глаза, перевела взгляд на телевизор. У неё, как и у Кристины, были густые чёрные волосы, собранные резинкой с изображением «Хеллоу Китти». Большие выразительные глаза и идеальной формы брови. Она выглядела как ребёнок, но если присмотреться внимательнее, то можно было заметить, что она ведёт себя как взрослый человек. Даже то, как она поставила ноги перед столом, говорило об этом.
Я старалась игнорировать раздражающие вокруг меня факторы. Но, кажется, ее присутствие – это самая главная причина моей нервозности. Вместе с этим мне нужно было наладить с ней контакт.
– Слушай, – начала я, тем самым привлекая ее внимание. Она отвлеклась от просмотра ролика и лениво взглянула на меня. – Я задам вопрос, если ответишь честно, то сделаю всё, что захочешь.
– Всё, что захочу?
– Да. Хочешь торт?
Она молча покачала головой и хитро улыбнулась. Мне не нравилась эта улыбка и ее ямочки прямо под веком.
– Что-нибудь другое? – деловым голосом спросила она.
– Другое – это что?
– У тебя есть кошка?
– Нет.
– Тогда нам не о чём говорить.
– Ты хочешь питомца?
– Да, папа, сестра, и даже брат говорят, что я слишком маленькая для этого. Но это не так, я буду каждый день выгуливать его и ухаживать за ним. Все равно папа сказал, что только к моему шестнадцатилетию разрешит, и то если я стану ответственной за два года.
Я шокирована, что она произнесла столько слов с таким энтузиазмом и искренностью. В голову пришла безумная, но идеальная мысль.
– Если я обещаю тебе котенка, ты отдашь мне свой телефон и скажешь, куда именно ушли эти двое?
– Ты хочешь обмануть меня?
– Конечно нет. У моего брата скоро будут котята. Одну я возьму себе и буду приглядывать за ним, пока ты не подрастешь.
– Тогда это будет твой котенок.
– Нет, если имя ему дашь именно ты.
Марина задумалась, а затем снова спросила:
– Ты будешь ухаживать за ним. Но если не захочешь отдавать его мне, когда я подрасту?
– Я всегда сдерживаю обещания, можешь записать аудио с моим обещанием, если не доверяешь.
– Хорошо, запишу, – твердо произнесла она, разглядывая меня.
Я закатила глаза, не сводя с неё взгляда. Она же с серьезным выражением лица откинула мешающие пряди волос.
Мне нужно подкупить малолетку, чтобы спалить Алису на ее лжи и шантажировать ее этим. Если она лжет.
Мой брат, конечно, идиот, но бросать его я не собиралась.
Не жизнь, а приключение. И всё с приходом Мерта и Гёкче.