Когда щелкнул замок на двери, в первое мгновение я замерла. У входа меня встречали старые контейнеры, в которых зачастую хранили обувь, а вместо исчезнувшего шкафа на трех крючках громоздилось немыслимое количество верхней одежды.
Надо же, оказывается, я уже стала забывать, как весело порой жить на научной станции, которая расположена на Энаре, планете не развитой и не пригодной для проживания, где почти все корпуса старого типа.
На жилищных условиях для ученых здесь всегда экономят, ставят, что нашли. В итоге, большинство программ работают из ряда вон плохо, а техники, которые ими занимаются, выживают, как могут.
С финансированием исследований вопрос тоже непростой. Мои родители зачастую, вообще, работают на чистом энтузиазме, за небольшую зарплату. Не удивлюсь, что и сейчас у них тот же случай. И свою работу они спешат сделать до следующей командировки, чтобы проект ни в коем случае не закрыли.
Поставив у входа сумку и приобретенный по пути на всякий случай чемоданчик с инструментами, я щелкнула по сенсорной панели, забираясь в настройки и надеясь для начала вернуть в коридор белый шкаф с удобными полками и ящиками. Вспомнить бы, в какой из шести вариантов обстановки он только был.
Щелк, щелк… и я вновь подавила вздох. Все варианты современной и удобной обстановки, которую я с трудом выбила перед отлетом у техников за приличную доплату, пришли в негодность. Нет, ну этот сотворенный ужастик я еще хоть как-то, пусть и с натяжкой могу объяснить, мои родители эти две недели выживали как могли, но почему вместо того, чтобы починить сбившуюся непонятным образом нормальную программу, они установили какую-то допотопную? И откуда только ее взяли-то!
Чую, дальше будет еще веселее. Я поглубже вздохнула и отправилась на экскурсию по жилому боксу. Впечатлилась. Одно только зеркало в санузле, подвешенное на веревке, крепившейся к вентиляционной решетке, вводило в ступор, что уж тут говорить про напрочь перегоревшие платы и работающие на последнем издыхании светодиодные панели. Словно вторя моим мыслям, последняя погасла в прихожей.
М-да… Недолго думая, я использовала свою силу, приводя в порядок проводку, и зарядила разом все световые панели.
Постояла несколько минут, анализируя все увиденное и определяясь, что с этим делать. С одной стороны, родителям, конечно, через время уезжать в очередную экспедицию, и в жилой модуль явно заселят кого-то другого, а им уже, когда вернутся, выделят свободный на тот момент, но, с другой стороны, это же не повод оставлять жилье в таком состоянии? Да и точной даты, когда мои родители отсюда съедут, пока нет. Если что-то изменится, как это часто случалось и раньше, они по-прежнему будут здесь жить. Так что… Проблему с малопригодным для проживания модулем надо решать прямо сейчас.
Я прикинула еще раз фронт работы и вызвала роботов-ремонтников. С разбитым стеклом на дверце шкафа в спальне и с починкой поломанной мебели справятся и они, а вот перегоревшими платами займусь уже я. Это на своей работе я бы доверила подобное андроидам, они у нас самой последней разработки, а здесь… даже роботы вызывали у меня недоверие.
Через три часа жилой модуль моих родителей был приведен в порядок. Запуская починенную мной программу уборки, я даже жалела, что в отличие от исследовательского бокса, который собирался и перекидывался на разные планеты, этот нельзя перенести.
Еще через два часа, когда везде сияла чистота, а я успела и разложить заказанные продукты, и принять душ, начала накрывать на стол. К этому моменту появились родители, каким-то чудом, не иначе, не задержавшись на работе.
– Ты представляешь, по какому-то нелепому стечению обстоятельств, сегодня никто не может заглянуть к нам на ужин, – сказала мама, ставя сумку на комод. – Ой, а ты что, смогла починить сломанную программу? – уставившись на вернувшийся любимый шкаф, удивленно заметила она.
– Да, – ответила, не вдаваясь в подробности. – И я рада провести вечер с вами без посторонних, – добавила, переводя тему. – Мы, действительно, давно не виделись. Так что… мойте руки и проходите к столу.
Мама и отец переглянулись.
– Совсем стала взрослая, – немного устало улыбнулся папа, будто раньше этого и не замечал, и уже шепотом, чтобы явно не услышала мама: – Что, и потоп на кухне устранила?
– Все сделала в лучшем виде, – заверила я, подмигивая и улыбаясь в ответ.
О том, что ни он, ни мама ничего без специального кода доступа не смогут поменять в настройках жилого модуля, я сообщать не стала. Вот вернется нара Лидия, ей и скину всю необходимую информацию. Так остается шанс, что за десять дней, даже если мои родители и устроят беспорядок, то хотя бы ничего нового не внедрят.
– При помощи своей способности справилась? – уточнил отец, открывая дверку шкафа и отправляя туда свою куртку.
– Да, папа, – не моргнув и глазом, соврала я, старательно запихивая ногой чемоданчик с инструментами в небольшое пространство рядом с комодом, чтобы он его не разглядел.
Свой дар я, конечно, по мере сил и возможностей использовала, но и отвертки пару раз пригодились.
Надо бы только не забыть избавиться от чемоданчика перед отлетом.
А то, как бы папа не решил принять деятельное участие в изменениях в жилье и не начал что-то новое ремонтировать. У него бывает такое… изредка случается приступ энтузиазма, последствия которого потом приходится устранять несколько дней.
За стол мы сели через полчаса. Ровно столько понадобилось времени родителям, чтобы принять душ, переодеться и заглянуть во все полупустые сейчас ящички и шкафчики.
– А это что? – уточнил отец, когда вошел на кухню и обнаружил на холодильнике закрепленные магнитами листы.
– Инструкция, где что лежит и как чем пользоваться, – ставя запеченное мясо с овощами на стол и разливая по чашкам ароматный чай, ответила я.
– У нас не настолько все плохо! – возмутилась мама, выхватывая листы и прочитывая первые несколько пунктов.
Я промолчала, решив никак не комментировать ее слова. Я-то видела, сколько всего этого «не все так плохо» выкинули роботы в утилизатор.
– Ладно тебе, Лира, дочка о нас заботится, тут спасибо стоит сказать, а не возмущаться, – примирительно заметил папа, усаживаясь за стол.
Я тихонько хмыкнула. Насколько же они сейчас сосредоточены на работе, что так спокойно реагируют на все изменения в жилом модуле, особо о них не думая. Впрочем, мне это только на руку.
– Расскажи лучше, как у тебя дела, Ева. Новостями с нами мало в последнее время делишься.
– И как твой дар? – тотчас поинтересовалась мама, приступая к ужину.
– Дар еще развивается, но вполне послушен, тренировки по специальной программе этому весьма способствуют, – нашлась я, подцепляя вилкой запеченные под сыром овощи.
Какую-то другую информацию о работе над своими способностями я рассказывать не имела права практически никому, подписала документы о неразглашении, когда оформляла договор с правительством Ариаты.
– Это же замечательно! А то в тот момент, когда он проснулся, был таким мощным! – заметила мама, вздохнув и неожиданно подкладывая мне кусочек мяса с общего блюда.
Я даже немного растерялась от такой давно забытой заботы.
А дар… Дар был не просто мощным, но и страшным. С размытой реальностью, горячей, бегущий прямо по венам силой, которую я интуитивно начала преобразовывать, меняя свойства рушившегося в тот момент купола научной станции.
Но спорить с мамой не стала. Мои ощущения тогда и мой страх сильно отличались от ее.
– Зато именно дар нашей дочери спас почти тысячу жизней, когда на нашей станции случилась авария. Ева же тогда перестроила своей энергией купол, сделав его защитным и непроницаемым ни для огня, ни для дыма, ни для опасных веществ, ни для металлических и иных осколков, – добавил отец, и в его голосе, в отличие от всех, кого я слышала тогда на станции, не прозвучало ни капли страха, лишь гордость за единственного ребенка, способного на такое.
– И до сих пор не могу понять, как после такого можно было от тебя отвернуться? – возмутилась мама. – Ну да, ничего, придет тот же Даниэль ко мне за разрешением на раскопки в подведомственной мне территории, а ему…
– Мама! – воскликнула я. – Разве так можно? Это ведь личное, не стоит путать с работой. И к тому же… мне ни до него, ни до кого-то на станции уже и дела нет. У меня сейчас совсем другая жизнь!
Отец с наслаждением сделал глоток чая, потянулся за добавкой и поинтересовался:
– А что там у тебя на работе происходит? Расскажешь? Или совсем все данные секретные?
Про то, что я работаю на военных и правительство Ариаты в исследовательском корпусе, они знали. У одаренных, по сути, выбор не велик.
Если дар активный, то они отправляются в Ариатскую военную академию или кадетский корпус, зависит от возраста, тренировки там в разы жестче, как я слышала, но иначе силу не удержать.
Если же способность более созидательного характера, тогда можно учиться и в Ариатской Звездной Академии. Для одаренных там существует отделение как для менталистов, так и для стихийников.
Я относилась ко второму типу ариатов со способностями, была ученой и военного звания не имела. Полученное нужное образование, которое мне в свое время дали родители, отчасти, когда проснулся мой дар, упростило дело. Я прошла специальную программу подготовки для одаренных с третьим уровнем и после уже через восемь месяцев оказалась в исследовательском корпусе.
Работа мне по-прежнему нравилась. Изучать, узнавать новое, совершенствовать изобретения – это мое, однозначно. И это большая удача, что для меня все сложилось именно так, как сейчас!
– Ева, ты о чем задумалась? – коснулся моей ладони отец.
– О работе, – ответила я. – Там я изобретаю и экспериментирую, – улыбнулась, давая понять, что рассказывать действительно ничего не могу.
– Ну, а коллеги как? Приняли тебя? Отношения хорошие? – уже спросила мама.
– С коллегами отношения нормальные, ровные, – нашлась я.
Это действительно было так. Просто на моей работе все проходят курс адаптации, поэтому при общении с одаренными по стеночкам не сползают и в обмороки не падают, что существенно облегчает жизнь, хотя на дружбу надеяться, конечно, при таком раскладе не приходится.
– Может, есть кто интересный из мужчин-военных?
Я поперхнулась кусочком булочки, не ожидая от мамы подобного разговора. Покосилась на отца, в глазах которого плескалось едва скрываемое любопытство.
– Мам, пап, я же на работе все время пропадаю, не до отношений мне пока что, – отмахнулась я, подливая всем чай.
– Ты, главное, присматриваться не забывай, – нашлась мама. – Все-таки столько достойных горячих и сильных мужчин рядом, – мечтательно закончила она, и отец недобро покосился на нее.
– Я, между прочим, тоже на тренажерах каждый день занимаюсь, – немного обиженно заметил он, и я с трудом сдержалась, чтобы не рассмеяться.
Вот совсем не ожидала от него такого – ревновать маму к мужчинам, которых она даже не знает и в глаза не видела.
– А кто сказал, что я этого не ценю? – стрельнула глазками в его сторону мама.
Похоже, мне пора перебираться в свою комнату, оставив их вдвоем. И я уже, было, собралась подняться со стула, как сработал лиар, и не ответить на вызов своего непосредственного начальника, я не могла.
Я быстро извинилась перед родителями, вышла в гостиную и щелкнула по камню, активируя закрытую связь.
– Нар Блэйквуд, добрый вечер, – уже по одной улыбке, больше напоминающей оскал, не ожидая ничего хорошего, поздоровалась я.
– Так, нара Ева, я вас отпустил с клятвенным заверением, что на работе с вашим проектом, который нам вот-вот сдавать, это никак не отразится, – не утруждая себя приветствием, заявил он, и я моментально насторожилась, чувствуя, как запахло неприятностями. – И что теперь?
– Что? – уточнила я, не понимая, к чему он клонит. – Я все ваши требования, нар Блэйквуд, выполнила. Установку проверила, части скрепила и своей энергией для настройки нужных свойств напитала, помощника, способного следить за показаниями приборов и при необходимости решить возникшие вопросы, оставила, – перечислила я.
– Помощника она оставила… Нара Ева, а вы в курсе, что два часа назад он вернулся с неудавшегося свидания с двумя переломанными ногами, сотрясением мозга и вывихнутой челюстью! – грозно сверкая очами, сообщил шеф.
– Какое, однако, убойное свидание вышло… – выдохнула я, не сумев удержаться от комментария.
– И теперь ваш проект требует явного внимания! Колбы трещат, пар валит, болты стреляют.
– Какие болты? – поразилась я, зная, что ничего подобного в установке и в помине не имелось.
– Это вы меня спрашиваете, какие? – поразился начальник. – Короче, нара Ева, ваш внеплановый отпуск закончился. Возвращайтесь немедленно, разбирайтесь и следите, чтобы ваш эксперимент был цел, ничего не разнес и… Иначе нам вышестоящее руководство головы поотрывает. Всем нам. И вам, и мне, в первую очередь, – счел нужным пояснить он. – Надеюсь, это вам понятно?
– Более чем, нар Блэйквуд. Вылетаю… – тут я прервалась, просмотрела во сколько уходит ближайший звездолет, – через два часа. Найдете на сутки, кто сможет присмотреть за образцом? К программе я сейчас подключусь, большую часть неполадок, думаю, устраню, но необходимо непосредственное наблюдение с соблюдением оставленных помощнику инструкций. Их могу продублировать вам на лиар, – предложила я.
Шеф хмуро уставился на меня, но предъявить еще какие-то претензии не смог, раз проблему я уже разгребаю, делая все, что в моих силах.
– Сотрудника для наблюдения найду, инструкции высылайте.
Я кивнула, отмечая, что рабочая программа на лиаре практически загрузилась.
– Доброй ночи, – попрощалась я, и нар Блэйквуд устало вздохнул и отключился.
– Ну, Роберт, доберусь я до тебя, поганец такой, – пробормотала я, вспоминая своего помощника. – Это надо же такое учудить в самый неподходящий момент!
– Что-то случилось? – поинтересовался отец, выглянув с кухни.
– Я возвращаюсь на Ариату. Вылет через два часа.
– Так быстро? – удивилась мама, появившаяся в дверях с чашкой чая.
– У меня непредвиденные обстоятельства на работе, – ответила, щелкая в программе с данными и сводками. – И вот даже не спрашивайте, в кого это я такая, живущая своими исследованиями и изобретениями.
Родители переглянулись и рассмеялись. Я вскинула голову, улыбнулась.
– Помогу собрать вещи, – нашлась мама.
– Спасибо. Там немного. Я сумку практически не разбирала, – крикнула вдогонку.
– Приготовлю перекус в дорогу и вызову флаер, – добавил отец, погладив меня по волосам.
Ответить я не успела, увидев последние данные, которые загрузились в программе. Сдается, Роберту на глаза мне лучше теперь пару месяцев точно не показываться. Ну, как, вот как можно было не заметить еще в обед таких явных изменений в показателях и оставить все, как есть?
Тихо ругнувшись, я принялась за работу.