– Привет, малышка. Одна тут отдыхаешь?
Оборачиваюсь на мужской голос и морщусь, будто увидела что-то тухлое. Потому что прямо передо мной – взрослый мужчина лет так под сорок. Лысоватый и с внушительной «трудовой мозолью» на животе, как говорит мама. А учитывая, что отцу в апреле исполнилось тридцать девять, подобное обращение, подкрепленное сальным взглядом, даже невзирая на внешность, выглядит для меня как что-то мерзкое и противоестественное.
– Хочешь коктейль?
– Нет, – грубо отрубаю и отворачиваюсь к бару.
Очередь к бармену движется крайне медленно, поэтому складываю руки на груди и озираюсь по сторонам в поисках Соболевых. На секунду зависаю, чтобы полюбоваться открывающимся передо мной видом. Огромный подсвеченный бассейн, вокруг которого расставлено более полусотни столиков, ровно подстриженный газон и чудесная набережная.
– Меня Владимир зовут, – опять слышу сзади. – Можешь просто Вовой звать.
Полоски обнаженной кожи между светлой джинсовой юбкой и белым укороченным топом кто-то касается, и я вздрагиваю. Пугаюсь, конечно.
– Привет, – хмурится Соболев.
Серо-зеленые глаза внимательно исследуют мое лицо.
– Привет, Вань, – с облегчением отвечаю и посматриваю на своего соседа.
Тот пьяно усмехается.
– Пристает? – играет желваками на скулах Иван.
– А? Нет-нет, – улыбнувшись ему, обращаюсь к освободившемуся бармену и показываю ему свой браслет. – Мартини Асти, пожалуйста.
Чувствуя на себе недовольный взгляд трезвенника Соболева, неловко выдаю житейскую мудрость:
– Кто не курит и не пьет, тот здоровеньким умрет.
Замечаю, как чуть обветренные ярко-красные губы растягиваются в ухмылке. Его лицо словно озаряется.
– Ну-ну, – отвечает Ваня, наконец-то убирая ладонь с моей талии и пряча ее в кармане черных спортивных шорт.
Становится чуть прохладнее.
Я беру бокал с манящими взрывающимися пузырьками в шампанском и, отходя от стойки, не выдерживаю.
– До свиданья, дядя Вова, – прощаюсь с пузатым извращенцем.
Под дикий хохот бармена удаляемся из бара.
Стараясь не обращать внимания на взгляды, лавирую между столиками, покачивая бедрами.
– А где Соня? – спрашиваю Соболева.
Сталкиваемся быстрыми взглядами.
– Мы в беседке на аллее за детским клубом сидим. Пойдем.
Горячая рука снова обжигает поясницу, и я недоуменно закусываю нижнюю губу. От бокала пахнет весельем и сумасбродством, а меня малость потряхивает от раздражения, потому что к подобной хаотичной, несогласованной тактильности я не очень привыкла. Хотя для Ивана это в порядке вещей.
– А вы давно здесь? – спрашиваю, пытаясь все же незаметно отстраниться.
– Третий день.
– Ясно, – киваю и опускаю глаза, рассматриваю широкие лямки розовых босоножек на небольшом устойчивом каблуке и неровную каменную дорожку, по которой мы направляемся в сторону беседки.
– Не вмажься, блин, – предупреждает Ваня. Мужская ладонь тяжелеет, и я резко поднимаю взгляд. Пытаюсь грациозно обойти препятствие – оставленный кем-то из детей велосипед.
– Спасибо, – произношу, наконец-то улучив момент и мягко отодвигаясь.
Соболев снова убирает руку в карман и ускоряет шаг так, что оказывается чуть впереди. Теперь передвигаюсь, разглядывая светлый затылок и широкие плечи. Сколько же времени он проводит в зале, чтобы поддерживать этот рельеф на спине и руках? Невольно любуюсь и решаю даже спросить у него пару советов для подготовки к конкурсу.
Из беседки, увитой снаружи чем-то вроде плюща, доносится женский и мужской смех. Не успеваю сообразить, как оказываемся внутри.
– Это Тая, – заявляет Соболев с порога. – Любить, уважать и руки не распускать.
Ошалело озираюсь по сторонам.
По всему периметру помещения стоят мягкие диваны, в центре – низкий широкий стол, погребенный под кальянами, стаканами, телефонами и пепельницами.
– Тая! – весело кричит Соня. В ее глазах лютый восторг. Полагаю, оттого что тусуется со старшим братом. – Садись рядом со мной.
– Всем добрый вечер, – здороваюсь вежливо и обращаюсь к сидящему первым молодому человеку. – Я пройду?
– Конечно.
Он тут же галантно поднимается и жестом приглашает.
– Спасибо.
Усевшись рядом с Соболевой, подношу свой бокал к губам и, сделав небольшой глоток, раскатываю вкус шампанского на языке. В нос ударяет тот самый запах веселья и сумасбродства. А еще он проникает в кровь, заставляя ее бежать по венам быстрее.
– Тая, давай знакомиться, – обращается ко мне смуглая брюнетка. – Я Аврора, но все зовут меня Рори, мои подруги – Таня и Альбина. Мы из Ханты-Мансийска.
– Привет, – киваю, улыбаясь.
Ханты-Мансийск?.. Это где-то на севере? Почему тогда она такая загорелая?
– Парни, – указывает Рори на двух молодых людей, сидящих на противоположной стороне. – Костя и Юра, они белорусы, из Минска. А это…
– Максим Янковский, Москва, – договаривает молодой человек справа от меня. Тот самый, который галантный. Высокий, стройный шатен с очками в модной оправе.
– Вот и отлично, – серьезно кивает Соболев, усаживаясь на диван рядом с Рори.
Пододвинув пепельницу, берет пачку «Мальборо» со стола и извлекает сигарету. Перекатывает ее между пальцев, затем хлопает по карманам в поисках зажигалки и обращается к моему соседу:
– Юр, дай зажигалку. Посеял свою еще днем, все время теперь забываю.
Вновь отпиваю шампанское. Привыкаю.
– Дискотека в десять начинается, – возбужденно шепчет мне Сонька на ухо. – Мы сейчас посидим и туда пойдем. Все вместе.
Киваю, окидывая взглядом ее светлые кудри и симпатичное лицо.
– Хорошо, Сонь. Конечно, пойдем, я сто лет не танцевала.
Откинувшись на спинку удобного дивана, поправляю короткую юбку и складываю руки на груди. А подняв глаза, зависаю. Потому что прямо напротив вижу тактильного Ваню Соболева, на этот раз обнимающего Рори.