Я сижу на кухне и боюсь поднять глаза, потому что слышу, как всхлипывает мама. Она капает себе сердечные капли, выпивает и снова всхлипывает.
− Какой позор, − причитает папа.
Я только жмурюсь и крепче сжимаю маленький бархатный мешочек. Я боюсь его потерять и в него заглянуть тоже боюсь.
− Как ты могла? – спрашивает мама. − С этим проходимцем…
Она всхлипывает и не договаривает фразу. Я боюсь понимать, что она думает. И мне особенно стыдно оттого, что ее мысли, скорее всего, правдивы. Я спуталась с Денисом и им не понять, что я счастлива, даже зная, что потом будет очень больно.
Мой отец о Денисе никакого особого мнения не имел. Он, как и все в нашем дворе, считал его хулиганом, шпаной и просто вредителем из гаража.
Мама же была с ним немного знакома. Она работает учителем литературы в школе, где мы учились, и в выпускном классе часто замещала у нас уроки. Ее явно не устраивала позиция многих других учителей. Они ставили Денису двойки и позволяли сидеть тихо. Он тоже в таких случаях никому не мешал, изредка спал на последней парте. Мама же постоянно его дергала, все надеялась, что он начнет читать. Все закончилось большим скандалом, потому что Денис поджег учебник прямо в классе и швырнул ей на стол во всех неприличных словах описав, что он думает о литературе и всей интеллигенции вроде моей семьи. Мне тогда на мгновение стало страшно. Маму, жену профессора и дочь академика чуть удар не хватил на месте, а я…
Мне казалось, с тех пор прошло много лет и все улеглось.
− Пообещай мне, что ты больше никогда… Слышишь? Никогда! Не подойдешь к нему!
Требование мамы было однозначно, я его понимала, но… Я не хотела давать такое обещание. Опускаю голову и крепче сжимаю губы, не хочу говорить то, что от меня ждут.
− Он же мог тебя изнасиловать, − причитает мать. – У этого изувера ничего святого нет…
Она снова что-то капает, пьет, заламывает руки и вздыхает, словно кто-то умер. Меня это злит, и в то же время я ее понимаю, только пообещать ничего не могу.
− Да посадить его давно пора!
Отец бьет кулаком по столу, и я вздрагиваю от неожиданности, поднимаю глаза и вижу, как тут же вздрагивает он от дверного звонка, призывного и звенящего.
− Завтра же с участковым поговорю, − ворчит отец и идет открывать.
Мать семенит за ним следом, а я, как безумная, наконец, открываю мешочек и вытряхиваю его содержимое. Мне на ладошку падает маленькая подвеска в виде звездочки с камушком в самом сердце. Пять ее кончиков так расположены, что кажется, будто звезда мчится по невидимой дорожке, а цепочка, как звездный шлейф, тянется за нею.
Я краснею от мысли, что это настоящий подарок. Подарок мне от Дениса. Разве такое возможно?
Слышу, как вздыхает мама, как отец пытается захлопнуть дверь и… Дверная ручка бьет о стену подъезда.
− Я только пришел сказать, что она тут ни при чем, − слышу я голос Дениса и перестаю дышать. – Сам я отвалю от нее, по вашим рожам видно, что трагедию нашли…
− Ох, какая речь… Какая ужасная речь, − вздыхает мама и явно уходит куда-то в комнату.
Я слышу ее вздохи и шаги, а сама боюсь дышать.
− Скучно ей стало, порисовать приперло что-то интересней местных пейзажей, вот в гараж и поперлась…
Мой отец что-то ответил, и дверь снова ударилась о стену.
− Накажете ее, и я вам хату спалю! – слышу я угрозу Дениса, снова удар по двери, видимо кулаком и гулкие шаги в подъезде.
У меня на глаза набегают слезы, я сжимаю подаренную звездочку и умоляю себя не плакать. Во мне столько противоречий, что не могу понять, что со мной происходит. Срываюсь с места и запираюсь в ванной. Улыбаюсь и плачу. Он сделал мне подарок. Он знает, где я живу и даже заступился за меня, неужели он действительно меня заметил? Быть может, тогда он сможет разглядеть и мои чувства? Да, я слышала, что он обещал меня не трогать, но… в его словах было мало правды.
У меня бешено стучит сердце, я прижимаю к груди маленькую звездочку и пытаюсь найти слова, чтобы извиниться перед родителями. Их нужно успокоить, а в следующий вторник я что-нибудь обязательно придумаю.