Морские рассказы - читать онлайн

В Америку!

Это случилось внезапно.

Вот уже несколько лет наш друг Минай, умотавший с семьёй в Америку и купивший там яхту, звал нас в гости испытать бермудские хохмы на своей шкуре. Мы с удовольствием получали приветы и фотографии из Нового Света, не помышляя реально принять его Invitation в связи со скудными семейными финансами. Случайно обнаружив, что оба семейства имеют электронную почту, мы «заболтались» до того, что Минай предложил нам взаимовыгодные условия: мы с Борисом (моим мужем) помогаем ему в подготовке яхты к грядущей навигации, а он, в свою очередь, берёт на себя хлопоты о нашем пропитании и проживании. По окончании работ вместе идём по островам в сторону Канады, как на генеральную репетицию перед Бермудской регатой.

Решение созрело в 2–3 дня, визы были получены на той же неделе, билеты не заставили себя долго ждать (были вытряхнуты карманы всех ближайших родственников и знакомых).

Ещё в среду утром 19 мая я на работе проводила детский праздник (я музыкальный руководитель в детском саду), а в полдень, случайно позвонив своей маман справиться о её здоровье, узнала от неё, что лечу с Борисом утром следующего дня.

Ринулась прикупить что-нибудь в дорогу и домой – собирать вещи. Не успела с покупками ввалиться в квартиру, как потянулась вереница родственников проводить нас в «последний путь», т. к. мало кто верил в наше возвращение.

Вещи собирали ночью. Под утро, символически изобразив полуторачасовой сон, Борис заехал на свою работу передать дела, а я довела до ума последние сборы, мы разными путями добрались до аэропорта. Родственники продолжали перехватывать нас на ходу, провожая как членов правительства. Последние поцелуи, снимки на память – и мы в самолёте. Летим рейсом «Финэйр» (финской аэрокомпании), через Хельсинки.

Борис быстро «расслабился», начав с виски, продолжив «биром» и стал донимать очаровательную мэм из соседнего ряда, гружённую детьми и прилагающимися к ним предметами. Дело в том, что за окном под нами проплывали скалы, торосы и айсберги (мы пролетали над Гренландией), которые приводили его в восторг. Так как я не столь бурно проявляла радость по этому поводу, то Борис искал единомышленника. Дама сидела далеко от окна и не могла видеть живописной картины. Борису было её очень жаль. Впрочем, она вовсе не проявляла желания откликнуться на его призыв: она сидела в наушниках и смотрела телевизор, на её животе покоились головы её двух отпрысков, а с другого края её охранял грозный муж грузинской наружности и бросал испепеляющие взгляды. Но мой простак их не видел и не унимался.

Почувствовав недоброе, мне пришлось охладить пыл своего мужа самой, пока дело не зашло далеко. Чтобы успокоить моего большого «ребёнка», я сделала несколько снимков из иллюминатора. Думаю, что на фото кроме бело-голубых разводов ничего не получится. Но… «чем бы дитя не тешилось, лишь бы не плакало». В последствии оказалось, что этот снимок наиболее удачный.

Принесли обед. Не имевший нормальной пищи двое суток из-за дорожной беготни Борис проглотил в момент свою порцию, половину моей и заявил: «Покажи-ка своё знание языка, объясни стюардессе, что я всё ещё голодный и готов умять ещё пару таких порций». Когда после моей просьбы девушка принесла ещё тарелку с мясом, Борис воскликнул: «Молодец, не зря время тратила на курсы». Итак, моему английскому давал оценку его желудок.

Летим дальше. Впереди сидит парень, похожий на одного знакомого яхтсмена. Я замечаю об этом мужу. Он говорит: «Да у тебя же никакой памяти нет на лица!» Я в ответ: «А я говорю не про лицо, я с ним в бассейн хожу».

Судя по его реакции, Борис начинает трезветь. Ну что ж, мы – квиты.

Снижаемся. Вдоль береговой линии тянется на сотни миль коса, прямая, будто очерченная по линейке. Сели мягко, как и взлетели.

Миная почти не ждали, он нас отыскал быстро.

Великолепная «Хонда» с кондиционером приветливо распахнула перед нами двери, а плотный трафик хайвэев позволил нам внимательно рассмотреть строения Нью-Йорка.

Наш путь лежит в штат Нью-Джерси на озеро Хопатконг, где среди лесов и скал в двухэтажном особняке живут наши друзья: Минай, его жена Мила, его двадцатилетняя дочь Лёля и двадцатишестилетний сын Коля.

Немного о них. Минай работает в фирме «Стэнвэй» высококлассным специалистом по настройке роялей. Его клиенты разбросаны по всему штату Нью-Джерси и штату Нью-Йорк. Он разъезжает по красивейшим местам Америки на своей машине, периодически прихватывая то меня, то Бориса в целях знакомства с краем. Мила, имея за плечами наше музыкальное училище им. Римского-Корсакова, не найдя применения своему образованию, окончила школу программистов и работает в новом направлении, попутно сочиняя прекрасные стихи и песни, иллюстрируя их своими рисунками на компьютере. Лёля оканчивает колледж по психологии, Коля работает в юридической конторе. Всё семейство увлечено джазом и яхтингом (пожалуй, последним кроме Милы: она этим уже наелась).

Здесь началась наша подготовка к походу. Борис дни напролёт шкурит, лачит комингсы, дверцы, полки, пиллерсы и т. д. в гараже-мастерской. Я зашиваю в клочья разодранный спинакер, крою по старому и шью новый козырёк на рубку, сшила чехол – «чулок» на спинакер, чехол на дисплей GPS. Далее, перебравшись на яхту, Борис помогает Минаю установить SSB (радио дальней связи фирмы ICOM), вернее, изоляторы на ахтерштаге для этой системы. Эта штука обеспечивает связь через спутник с любой точкой земного шара. Это новшество на Минаевой яхте, потому приходится повозиться. Остальные приборы уже имеют свои штатные места, и их требуется только посадить в гнёзда. На моей совести – отмыть внутренности яхты после зимней стоянки и почистить диваны, а также составить список продуктов и всего необходимого на поход.

Попутно мы с Борисом устраиваемся на работы (надо по приезду домой расплатиться с долгами): Бориса Минай пристроил к своему приятелю в строительную бригаду. Меня через газету, с большим трудом, продали в семью ухаживать за двумя детьми и убирать в доме. Я здесь и живу на 7-ом этаже высотного здания в квартире, из окна которой через Гудзон простирается вид на Манхеттен. Борис живёт у этого самого приятеля Миная. Ему повезло с жильём. Гораздо хуже его напарнику – тот живёт в ванне в строящейся ими же квартире. Это беженец, три года назад приехавший сюда на заработки. В России был инженером-электронщиком, здесь кладёт кирпичи по 10–12 часов в день без выходных. Живёт здесь нелегалом, виза давно просрочена, если сунется в Россию, то уже никогда не вернётся сюда. Сколько ещё ему жить в ванне – не знает.

По выходным мы все встречаемся на яхте и продолжаем приостановленные на неделю работы, вечерами делаем пробные выходы в море.

Яхта «Камертон» американской постройки однотонного класса оборудована авторулевым, GPS, радаром (совмещены между собой и репитер выведен на рулевую колонку), SSB и УКВ (по УКВ в Америке существуют помимо множества платных, два бесплатных канала, сообщающих прогноз погоды) и другими приборами. Внутренняя планировка «Камертона» идентична планировке нашего «Форварда».

В отличие от нашей, спортивной, «Камертон» – круизная яхта, отделана тиком. Зимой яхта стояла в Нью-Джерси (ближе к дому и дешевле) сверху по Гудзону, после спуска яхта имеет место в Бруклине, на Coney Island, в клубе под названием «Bays Marina Bay».

Место выхода из этого клуба прямо в океан называется «Sea Gate» – морскими воротами. Этот клуб примечателен своим расположением и своими низкими ценами (3 $ в сутки, в то время как в дорогих по 75$), потому как не обустроен. Правда, там имеются крепкие бона, вода, электричество и сарай с «удобствами» – т. е. всё для первой необходимости. Из моря вход – ориентир на две трубы и разрушенное два года назад ураганом здание. Таких зданий у нас полно, хотя ураганов такой разрушительной силы, кроме революции, у нас не было.

25.05.99, вторник.

У Миная сегодня всего один клиент. Он предложил мне проехаться с ним.

Старичок пенсионер, которому Минай настраивал рояль, увидел меня в окно и пригласил в дом, угостил кофе. До этого, сидя в машине, я изучала «Windows – 98 для «чайников». Помня Минаев наказ максимально использовать свои познания в английском для его расширения, я смело начала общаться.

Когда любезный хозяин дома спросил меня, как называется самый большой музей в Санкт-Петербурге, я ответила: «Windows Palace» вместо «Winters Palace», на что Минай мне заметил: «Чайник, читай английский разговорник, а не трактат по компьютеру».

И мне тут же вспомнились стихи И. Губермана, так почитаемого в Америке:

04.07.99, воскресенье.

Сегодня в Америке День Независимости. Это самый большой государственный праздник.

Мы на яхте. Жара – 100° по Фаренгейту (минус 32 делённые на два = 34° по С). Готовимся к выходу.

Подъехали друзья Миная и Милы – Галина и Борис (удивительно редкие имена в русской Америке!) и ещё одна пара питерцев, у которых в клубе «Нева» стоит половина яхты (другая принадлежит приятелю). Эти двое последних – оба врачи, занимали видное положение в институте ОТТА, выиграли при помощи своих друзей гринкарту и приехали всем семейством сюда. Вот уже два года не могут найти себя: она получает мизер по уходу за бабулькой, он сторожит товары в магазине. Зато их дети, быстро изучив язык, чувствуют себя здесь как рыбы в воде.

Мы идём под гротом и стакселем. С паруса на нас слетает поток жаркого воздуха. Внутри яхты духота. Пройдя в галфвинд до «Verizano Bridge» (мост между Бруклином и Стэйт Айландом), приводимся и некоторое время идём в бейдевинд, вдоль корабельного фарватера, по которому дует пассажирский лайнер современного дизайна утюгообразного вида. Затем поворот оверштаг, уваливаем до галфвинда правого галса и летим к пляжу, вдоль которого тянется Брайтенбич. Здесь наше излюбленное место. Тормознувшись, мы бросаем якорь и прыгаем все за борт. Правда, я тут же вылезаю: хоть акулы в этих краях и не частые гости, но всё же заглядывают сюда, а попасть им на ланч охоты нет.

Готовим барбекю (B.B.Q.). А дальше: сухое вино, песни, анекдоты и, наконец, обещанный праздничный салют. За бортом плещется рыба. У Бориса просыпается спортивный азарт. Он забрасывает спиннинг. Ловким движением он подцепляет со дна ракушку причудливой формы. Гордый своим уловом он запускает блесну по новой и ловит на этот раз… Миная. Тому явно не нравится ловиться на крючок. Он, ласково улыбаясь Борису, шепчет что-то про близкую родственницу. На этом рыбалка заканчивается, мы идём в клуб. Спать я ложусь прямо на палубе, но уснуть сегодня не суждено: на соседнем боне веселится компания не то мексиканцев, не то полинезийцев (народ очень эмоциональный), которые умолкают только на рассвете.

07.07.99, среда.

Дозвонилась до своего родственника, американца Питэра, мужа моей покойной сестры. Он с дочерью (моей племянницей) и своей новой женой живёт в Бостоне. Так как в планы нашего похода входит посещение этого города, мы договариваемся о встрече.

Сижу на веранде дома Миная, пью чай, вдруг ко мне подлетает колибри и садится на край моей чашки. Я каменею от неожиданности и в восхищении рассматриваю это чудо. Но оно длится мгновения. Колибри опять в движении: вот она зависла над вазоном с душистым табаком, затем, на секунду задержалась у куста роз, а вот уже её и след простыл.

10.07.99, суббота.

Настал день отхода. Продолжаю выдержки из дневника, который дублирует судовой журнал.

Нас четверо: Минай – капитан, Борис – старпом, Галина, т. е. я, – 2-ой помощник, Костя (тот самый питерец, врач, идёт с нами до четверга, в четверг мы выгружаем его на ближайшем по ходу маршрута острове, откуда есть сообщение с большой землёй) – матрос. Мы идём в сторону Канады по шхерам, кое-где выходя в океан. Куда будем заходить – зависит от погодных и географических условий.

Но у нас намечены обязательные пункты: остров Мартас-Винъярд, полуостров Кейп-Код, Бостон.

Итак, 21 ч. 40 мин. На борту продукты, вещи. Я укладываю всё по местам, Борис с Костей уехали за льдом, Минай доворачивает последние гайки.

Раздувает. Слушаем прогноз погоды. Чуть южнее нас дутьё в 40 узлов. В океане на траверзе выхода из яхт-клуба 25 узлов. Обещают усиление. Решаем отложить выход до утра.

11.07.99, воскресенье.

05 ч. 30 мин. Подъём. К утру свист прекратился. Начинается отлив. Выходим под двигателем, ставим полный грот и геную № 1. Идём в галфвинд правого борта. Впереди по курсу виден маяк «Ambrose». Достали фотоаппараты, видеокамеру. Но тут на спиннинг, заброшенный пять минут назад, клюёт здоровенная рыбина. Минай назвал её мокрелью, но за точность не ручается. Мне кажется, она смахивает на нашу скумбрию. Пока её вытаскивали, чуть не проскочили маяк.

«Эмброз» похож на ажурное кресло, которое какой-то великан поставил посреди входа в залив.

Над нами чистое небо и яркое солнце. Мужчины упражняются в постановке спинакера. Он выскальзывает из «чулка» и быстро встаёт. Я любуюсь своей работой: не зря целую неделю составляла мозаику из лоскутков – нигде ничего не морщит, ничего не тянет.

Хоть спинакер и стоит, но скорость небольшая – ветер нас не балует. Мы снова забрасываем удочку и вытягиваем две блюфишины (или блюфишки, как правильно сказать?). Дальше рыбачить я запрещаю, потому что эта пара ещё большего размера, чем первая рыбина. Мы наелись и даже засолили остатки. К тому же я, пока чистила, пропахла рыбой, как дворовая кошка, а чешую находила на своём теле даже там, где она никак находиться не должна.

К вечеру ветер совсем киснет, и мы снова врубаем движок.

12.07.99, понедельник.

Проснулась в 11 часов и, испугавшись, что проспала, бросилась на камбуз готовить завтрак. Удивительно! Все, кроме Бориса, который на вахте – спят! И тут до меня доходит: вот уже второй месяц как я здесь, а часы с московского времени так и не перевела. Привыкла прибавлять 4 (либо отнимать 8). Вот со сна и перепутала: вместо того чтобы прибавить 4, отняла их. Оказывается, ещё только 7 часов.

Борис смеётся надо мной. Он всё время твердит, чтобы я перевела часы. А у меня традиция: за все годы плаваний и пересечений часовых поясов я ни разу не трогала их, привыкла высчитывать.

Тут у меня в связи с этим вышла смешная история. В метро какой-то негр (кстати, не приведи Господи при них сказать это слово! Это жуткое оскорбление. Надо говорить – чёрный) спросил у меня время. Я машинально сунула ему под нос свои часы, забыв их особенность. Тот глянул на часы, потом удивлённо на меня и сочувственно вздохнул. Объяснять ему, почему у меня московское время, я не захотела, и мне ничего не оставалось, как ответить ему таким же вздохом. Что уж он обо мне подумал, не знаю.

На подходе к острову Блок-Айленд (блокирующий бухту, образованную Лонг-Айлендом) стало сносить в океан течением. Чем ближе к острову, тем оно круче к курсу и, соответственно, меньше скорость яхты. При скорости 1,3 узла врубаем двигатель.

В 16 ч.40 мин. бросаем якорь в бухте, надуваем туза, прикручиваем к нему подвесник «Nissan-5» и отправляемся на свидание с островом, его жителями и гостями.

Здесь курортное место, есть где расслабиться. Прогулка по острову занимает 2 часа, в программу входит посещение мороженицы и двух сувенирных магазинов. Дольше гулять нельзя, т. к. после заката быстро темнеет, и будет сложно отыскать свою яхту среди множества судов, стоящих на рейде.

Вечернее застолье длится недолго: нас повергает в сон могущественный Морфей, правда, не без помощи скотч виски «Cutty Sark».

13.07.99, вторник.

Ночью пошел дождь. Прогноз обещал 25–30 узлов. В 6.00 проснулся Борис и обнаружил, что нас снесло под соседнюю огромную двухмачтовую яхту. Её форштевень навис над нашим бортом, угрожая пропороть его, если мы срочно не примем меры. Перезавелись. Встали на мертвяк (чей-то частный буй). Профессиональным взглядом окинув якорь, Минай дал название местному грунту – «жидкий ил», чем вызвал немало шуток по поводу диагноза болезни этой бухты. Особенно долго не унимался Костя, наш судовой врач, поскольку эта бухта явилась его единственной пациенткой в нашей маленькой компании.

Так как дождь не прекратился, а ветер ещё усилился, решили: пока не гонят с якоря, пообедать в бухте, на сравнительно спокойной воде.

Обед вылился в политический митинг, возглавляемый Минаем. Вообще, о чём бы мы ни говорили, все темы завершаются политикой. Народ, живущий здесь, т. е. покинувший некогда Россию, жутко обижен на наших политдеятелей, которые подминают её под себя. Все невзгоды, которые он вытерпел здесь перед тем, как встать на ноги, усиливают горечь этой обиды.

14.07.99, среда.

Встала в 6 ч. 40 мин. Минай на вахте, остальные спят. Приготовила на двоих кофе с бутербродами. Села подменить его на руле и вдруг увидала вынырнувший из воды плавник кита. Минай сказал, что эта громадина появляется уже не впервые.

8 ч. 06 мин. Бросаем якорь в бухте Менемша острова Мартас-Винъярд (вина Марты). Ребята прыгают за борт, чтобы искупаться, но тут же выскакивают обратно: вода шибко бодрящая. Поехали на остров принять душ – здесь он самый дешёвый – 25 центов за 3 минуты.

Погода дивная! Солнце греет приветливо, но не палит. Небо над нами чистое, а по горизонту стелются перистые облака, обещая к вечеру ветерок. Здесь прекрасный пляж, хорошая марина.

Вернулись на яхту, снялись с якоря. Галфвинд. Хороший ход относительно воды. Относительно грунта – 2 узла: здесь сильное течение. Идём в бухту Виньярд Хэван, обойдя остров с другой стороны, входим в 18 ч. 10 мин. Делаем вылазку на берег за покупками и устраиваем Косте прощальный ужин с барбекю, музыкой и пением (на борту музыкальный синтезатор «cassio» – мой спутник во всех путешествиях).

15.07.99, четверг.

Проводили на паром Костю. Прогулялись по городу. В 13 ч. 20 мин. вышли из бухты курсом на Кейп-Код.

Cape Cod (cod – редкая вкусная рыба, которая обитает в этих краях) – это полуостров, похожий на загнутый собачий хвост. Отделён он от материка каналом с одноимённым названием. Такое же название имеет и залив, образованный этим хвостом. На кончике хвоста расположен курортный городок под названием Provincetown, который облюбовали сексуальные меньшинства. Мы хоть к ним не относимся, но взглянуть на их жизнь со стороны нам хочется.

17 ч. 00 мин. Подходим к Кейп-Код каналу. Он здорово напоминает Кильский канал, только немного шире. А потом здесь вдоль канала тянутся хайвэи, и не видно паромных переправ. Идём на фордака под полной генуей и гротом. Здесь никто под парусами не ходит, поэтому каждый встречный нас радостно приветствует.

19 ч. 35 мин. выходим из канала. Так как ветер закончился, меняем паруса на «дизель-шкот» и идём с попутным течением. Я встаю на руль. Быстро спускаются сумерки, и всё отчётливее над головой проясняется карта звёздного неба. Нас завораживает небесная пропасть бесконечности и погружает в философские раздумья.

16.07.99, пятница.

01 ч. 00 мин. Встали на якорь в бухте Провинстаун. А теперь, спать.

09 ч. 30 мин. Подъём, завтрак, мелкий ремонт. Минай достаёт походный чемоданчик – дизель-генератор (работает на бензине, вырабатывает ток напряжением ПО v), подключает к нему дрель и сверлит дырки в планках под шурупы. От этого чемоданчика тут же заряжается батарея к видеокамере.

Оставляем на буе наш плот, на яхте идём к бонам заправиться водой и топливом. Жара невыносимая! В город не идём: ждём, когда с заходом солнца придёт ночная прохлада. Да и городок сейчас вымер: здесь жизнь начинается с наступлением сумерек.

Но вот мы на центральной улице. Сплошные магазины и рестораны. Почти у каждого ресторана стоят роскошные девицы с пышными формами в вызывающих нарядах. Не сразу распознаешь в них переодетых мужчин. Они зазывают в свои клубы всех желающих повеселиться в их обществе.

То тут, то там на тротуаре располагаются группы музыкантов, либо музыканты-одиночки. Их костюмы, по всей видимости, соответствуют содержанию их песен. Они выглядят своеобразно: лохмотья, чепцы, верёвки, разноцветные лоскутья. Я только и успеваю щёлкать фотоаппаратом.

Через два часа мы, полные впечатлений и покупок, возвращаемся на яхту и устраиваем замечательный ужин с креветками и пивом. В 2 часа ночи – отбой.

17.07.99, суббота.

Мы склонились над картой: изучаем дальнейший маршрут. Выбраны шхеры штата Мэн. Отдать концы!

В 12 ч. 05 мин. я увидела первый плавник. Выглянул Минай и подтвердил: акула. Через пять минут из воды показалась огромная спина и хвост кита. Прошли ещё немного. Киты стали появляться часто. Одна влюблённая пара так увлеклась друг другом, что, играя, неслась прямо на нас, не видя ничего вокруг. Пришлось резко увалиться, чтобы избежать ДТП.

Это место отмечено на карте, как излюбленное место китов. Сюда возят экскурсии любоваться ими, здесь стоят научные суда, изучающие жизнь этих славных морских животных.

Приготовив обед, я села на руль. Ребята полезли ковырять двигатель: менять масло, откачивать воду из поддона, подтянуть ремень генератора.

Мы идём на фордака, стаксель стоит «на бабочку» подпертый спинакергиком. «Железный Шурик», как называет Минай «авторулевого» в честь его друга из Санкт-Петербурга, Саши Элизова, на этом курсе отказывается работать, т. к. яхта на небольшой волне виляет кормой как непристойная женщина и сбивает бедного «Шурика» с толку. Передаю руль Борису. В отличие от «Шурика», он знает как вести себя с этой легкомысленной особой.

18.07.99, воскресенье.

Встала в 06 ч. 00 мин. На руле Борис. Попили с ним кофе. Пережариваю курицу, которую не могу скормить мужикам уже второй день.

07 ч. 50 мин. Проснулся Минай. Скорость 2 узла и безветрие его не устраивают, заводим двигатель. Я делаю соответствующую запись в судовом журнале, ставлю точку на карте.

09 ч. 00 мин. Сэры потребовали на завтрак колбасу и сыр. Кура, видишь ли, им – тяжёлая пища. Очевидно, её судьба – полететь за борт. Ни фига! Скормлю в обед!

Второй день нас мучают кусачие мухи. Даже мыться пробовали, – не помогает. Мы скачем по яхте, как шальные, бьём их десятками, а за нами на привязанном за корму тузе сидят тучи их и ждут своей очереди.

10 ч. 30 мин. Подошли к первой паре буёв фарватера, ведущего в шхеры близ г. Фальмута (здесь часто встречаются европейские названия городов). Справа – красный, слева – зелёный.

Ещё в начале рейса у нас с Минаем разгорелся спор: я уверяла, что красный буй должен быть слева, а зелёный – справа. Борис подтвердил мои слова. Смотрим на карту: слева – зелёные, справа – красные. В чём дело? Ведь система МАМС международная! На следующий день случайно, на одной из российских карт, выпущенных сто лет назад (Минай сохранил их как реликвию) нашли скромную запись: «с 1983 г. в США значение буёв меняется: слева – на зелёные, справа – на красные».

10 ч. 40 мин. Входим в закрытую бухту, проходим между островами, выбирая куда встать. Вся акватория в разноцветных конфетти: это выставлены лобстерпосты, ловушки для огромных раков (лобстеров). В трёх метрах от нас вынырнула гладкая усатая морда тюленя. По-видимому, он делает обход ловушек: зачем лазать под камнями, когда раки в ловушках перед ним как на блюде. Бросаем якорь у острова Лонг-Айленд.

Со шквалом к нам подлетела серая туча и до конца дня хнычет над нами, жалуясь на своего ветреного кавалера, что бросил её. А мы злимся на нее, что не даёт прогуляться на берег.

19.07.99, понедельник.

Благодаря пасмурной погоде спим до 9 утра. После лёгкого завтрака снимаемся с якоря и углубляемся дальше в шхеры. По пути натыкаемся на гонку «оптимистов», знаком огибания которым служат две 470-ки. То тут, то там из воды появляются любопытные тюлени. Их здесь огромное количество.

Мы подходим к марине, у бонов и на рейде которой стоит множество катеров и яхт. Бросаем якорь. Борис остаётся на вахте, мы с Минаем делаем вылазку на берег. Марина очень приятная: хороший причальчик с заправками водой и топливом. На берегу имеются мастерские, ресторан, яхтенный магазин. За мариной по хайвею в полумиле продовольственный магазин, где я покупаю двух живых лобстеров.

Возвращаемся на яхту за Борисом и вместе едем в ресторан. Завтра у нашей дочки день рождения. Мы решаем слегка его отметить. Я заказываю мясо осьминога. Его вкус напоминает мне свинину. Миная возмущает моё плебейское сравнение. Борис и не выпендривается: его устраивает осетрина.

Через час ребята снова голодные: ресторанная порция на то и рассчитана, чтобы люди чаще посещали это заведение.

Но у нас на яхте ещё есть запасы пива, а в тазике возятся живые раки. Заслышав, что я собираюсь их варить, Борис в панике забивается в форпик и оттуда кричит о моём бездушии. Я напоминаю ему о том количестве крови, которое мне пришлось убирать в результате последней его рыбалки (он крючком пропорол все внутренности бедной рыбины).

Мы с Минаем с удовольствием уничтожаем лобстеров, Борис брезгливо морщится, уплетая яичницу.

21.07.99, среда.

Мы в море. Вокруг резвятся тюлени. Раздувает. Берём риф, чтобы выровнять лодку и спокойно пообедать. Зарифленная яхта идёт 6–7 узловым ходом. «Железный Шурик» прекрасно справляется со своей задачей.

На горизонте показалась спина гигантского кита и стала увеличиваться по мере приближения к нам. Это остров Бунайланд. Оставляем его левым бортом и держим курс на группу островов под названием «Island of Shoals» (шолс – мель). Небольшие невысокие островки, окружённые мелями, три из них (Smuttynose -1, Cedar -1 и Star -1) соединены дамбами, образуют относительно закрытую бухту Gaspeort Harbor. (Коле описывает один из губительных ураганов «Кэрол» 1954 г., прошедший через эти места, в своей книге «Под парусами в шторм» на стр. 182.) Сейчас это частная земля, на которой разбит детский лагерь.

Историческая справка. В 1614 г. эти острова открыл и завоевал Джон Смит. Несколько лет назад индейцы подали в суд в конгресс на американское правительство, как на завоевателей. Суд присудил выплачивать каждому индейцу по 10 тыс. $ ежемесячно. Сейчас индейское племя вырождается вследствие того, что имея такой доход, народ ленится работать и шевелить мозгами. Сохранились кое-где их поселения, но и там они используют интерес туристов, получая дополнительную прибыль.

16 ч. 00 мин. Минай выходит на связь с одним чудаком-любителем, который всем желающим раз в сутки даёт прогноз погоды и особенности прохождения того или иного участка по всей северной Атлантике. Этого человека зовут Хоб (Horb), его яхта называется «Sovthbound – II», его позывные 12359 С 1600 EDT, группа В – I (канал).

17 ч. 40 мин. Швартуемся к частному бую в бухте Gaspeort Harbor, забрасываем спиннинг и тут же ловим блюфиш.

Ужин нам обеспечен.

22.07.99, четверг.

Борис с Минаем на тузе делают объезд островов. Выясняют, что с другой стороны одной из дамб есть тоже неплохая якорная стоянка. Я в это время таскаю на спиннинг одну за одной «скумбрии», как мы их называем.

12 ч. 15 мин. снимаемся с якоря и идём в бейдевинд в сторону Бостона. Дует 18–20 узлов. Волновая толчея гасит скорость яхты. Идём с зарифленным гротом и малым стакселем.

20 ч. 30 мин. Встаём на ночь на буй за дамбой в бухте Glouccherster города Harbor.

23.07.99, пятница.

Всю ночь рвал снасти бешеной силы ветер. К 5 утра стал выдыхаться. Ребята готовятся к отходу. По их приглашению, я выползаю на кофе. Это моя ошибка: стоит обнаружить им, что я не сплю, и на мою голову сыплются всякие задания. Вернуться в постель не удаётся.

Идём в бейдевинд правым галсом, мы на генкурсе. Ветер постепенно стихает и пропадает вовсе. Заводим двигатель.

Бостон встречает нас отливом, который начался в 8.22 p.m. Но мы на эту мелочь не обращаем внимания, т. к. оно полностью сосредоточено на двигающем нам навстречу величественном параде из военных судов и армадой яхт разных классов, разукрашенных всевозможными флагами и вымпелами. Как выяснилось позднее, сегодня в Бостоне фестиваль парусов.

11 ч.17 мин. Ошвартовались в марине «Constitution», рядом с площадью и парусником, под таким же названием. Вообще-то, это название парусника, которому 200 лет и который до сих пор в рабочем состоянии, каждый год 4 июля в «День независимости» принимает парад парусов. А площадь и марина, в которую мы прибыли, имеет такое же название благодаря ему.

Жара неимоверная. Мальчишки брызгаются на бонах, обливая друг друга из шланга водой. Заодно, промывают паруса от соли.

Я снимаю их на видео. Мы никуда не идём, ожидая Милу. Она должна приехать сюда на выходные и забрать меня (надо же кому-то расплачиваться за удовольствия такого похода: меня ждёт работа).

21 ч.40 мин. Ура! Приехала Милуша! Радости команды нет предела.

Перенос продуктов из машины в яхту вызвал изумление у всех обитателей яхт-клуба, т. к. такое количество мешков бывает только при подготовке к переходу через Атлантику. Это Милаша привезла нам завтрак.

С вечера стало резко падать давление, и у меня разболелась голова. Поэтому, чмокнув при встрече Милаху и выразив, на сколько могла, радость по поводу её приезда, я уползла в форпик и отключилась. Замученная дорогой Мила и сама послала всех… спать и упала в кровать, перенеся на завтра все беседы.

24.07.99, суббота.

8 ч. 00 мин. Подъём. За завтраком говорили все одновременно, т. к. накопилось много чего сказать и у нас, и у Милы. Не знаю, понял ли кто кого, но все высказались, и все были довольны. После затянувшегося завтрака мы всё же сделали вылазку в город. И не зря. Рядом с парусником «Конституция», построенным в 1794 году, на который мы попали с экскурсией, ошвартовались ещё одиннадцать больших парусных судов. На площади у пирсов поставлена эстрада, с которой звучат старинные морские английские и американские песни. Тут же ряды палаток с сувенирами, едальнями, сластями. Стоит надувной вагончик, изображающий толстую свинку, внутри которого – милый ресторанчик. Между торговыми рядами ходят раскрашенные под петрушек и зверей дети. Это продолжается фестиваль парусов. Сегодня вечером обещают красочный салют.

Нагулявшись по этому балагану, делаем вылазку в центр Бостона на пароме, идущем с этой же площади прямо к Аквариуму.

Толпа народу, стоящая на палящем солнце в очереди за билетами, и цена билета в 13,5 $ остужают наш пыл, и мы возвращаемся на яхту, удовлетворившись обозрением витрин с играющими тюленями.

К 18 часам мы ожидаем появления моих родственников: Питэра, Ларисы и Джоэн, поэтому мы с Борисом отправляемся в магазин за мясом на барбекю и овощами, а Милаша, собрав всё наше постельное бельё, привязала себя к стиральной машине на 3,5 часа.

К назначенному часу гости на яхте. У Питэра, оказывается, сегодня день рожденья! Застолье с песнями увенчалось парадом иллюминированных макетов старинных парусников, проследовавших по воде мимо нашей яхты. Затем прошли водолеи с подсвеченными фонтанами и, в заключение, красочным фейерверком.

Гостей провожали во втором часу ночи.

25.07.99, воскресенье.

С вечера планировали послушать утреннюю мессу в местном соборе, где на органе играет приятель Миная и Милы, но наши сборы затянулись до полуденного зноя. Возвращаясь из душа, Минай бросил взгляд на то место, где Милуша вчера оставила машину, и обнаружил её отсутствие. Пошёл в офис выяснять. Оказывается, это место стоянки только для работников клуба. Нашу машину увезли на штрафстоянку. Оба, в принципе, знали, что им грозит, но, как всегда, понадеялись на русский «авось», за что в очередной раз получили в нос американским устоем.

Пока они вызволяют машину из плена, Борис занимается мелким ремонтом по яхте, а я, как выражается Минай, строчу донос.

Но вот ребята возвращаются. И опять с горой продуктов. Я поражаюсь, как наш гальюн справляется с таким плотным режимом работы? И тем не менее мы тут же садимся поглощать огромную дыню. Осилив её в считанные минуты, народ раскисает от жары и проделанной работы (я имею в виду дыню), и два часа звучит нестройное трио из полухрапа, полупосапывания. Я работаю пером, делая заметки в судовом журнале и своём дневнике.

Вечером к нам должны придти гости Миная и Милы, их друзья по Питеру, тоже музыканты.

Заранее идём готовить место под барбекю на террасу здания яхт-клуба и натыкаемся на молодёжную компанию, которая под гитару поёт «Гимн восходящему солнцу» из репертуара «Битлз». Мила, зная слова песни, подпевает, чем обращает на себя внимание и завязывает разговор. Рассказав, что мы из России и тоже любим петь, по просьбе ребят запевает русскую песню «Калинка». Я подпеваю ей в терцию вторым голосом. Борис уже бежит с яхты с синтезатором. Концерт набирает силу. Выступаем то мы вдвоём, то гитарист, то я солирую, то мы поём все вместе.

Вот мы запеваем русскую песню «Миленький ты мой», чередуя попеременно женские и мужские голоса. Это к нам подключаются Борис с Минаем. В разгар пения вдруг добавляются ещё два голоса: ожидаемые нами гости прибыли вовремя, чтобы совсем сразить восхищённых слушателей (из шестерых участников образовавшегося секстета только один Борис не музыкант).

Этот славный концерт очень благостно действует на всех участников и довольно необычно знакомит нас с новыми друзьями. Как выясняется, у нас с новой парой находится много общих знакомых в Питере. Что ж, наш шарик очень мал. Мир тесен!

26.07.99, понедельник.

Мы с Милашей покидаем ребят. У них до отлива, с которым они должны уйти в море, куча дел: отключилась GPS. Борис снова сидит на мачте, Минай на лебёдке… до свидания, мальчики!

Мы пробыли в Америке более пяти месяцев. Пришлось опять поработать, чтобы полностью расплатиться с долгами.

Все это время с нами были рядом Мила и Минай. Они помогали нам в трудоустройстве, организовывали наш отдых в выходные дни, забирали нас с работы и доставляли на нее на своих машинах. И ни разу мы не видели недовольство на их лицах, несмотря на то, что у нас с Борисом ужасные характеры. Минай чудный добрый человек, всегда готовый прийти всем на помощь. У Милы присутствуют все те же качества. Но она обладает еще одним даром – художника.

Она пишет очаровательные стихи, иногда кладет их на музыку. А потом иллюстрирует, в совершенстве овладев техникой компьютерного рисунка.

Сидя в самолете, покидая Америку, у меня сами собой сложились стихи о ней.

Прошло полтора года.

Следующей весной Борис опять улетел в Америку, и они с Минаем отгонялись в Атлантике на «Бермуда-рейсе», где заняли 2-ое место в своем классе и в общем зачете 4-ое. Спинакер, зашитый моими руками, больше не рвался.

На мой взгляд, их успех был подготовлен нашими совместными усилиями и опытом совместного плавания к берегам Канады.