– Но зачем он так сделал? – спросил Ян.
Я пнул остатки стола. По полу покатился стаканчик с карандашами, рассыпая содержимое. Злость медленно проходила. Не знаю, может так на меня подействовал спокойное состояние Яна, при виде которого я вспоминал его вспышки ярости. Сам-то оказался не лучше.
Старый хитрый ублюдок этот император. Но действительно, что ещё ждать от человека, который пытался превратить родную внучку в оружие? Я отошёл к стене и устало опустился на пол. Здесь прохладнее. Отбитые руки болели.
Ян собрал фотографии и документы, которые там были, и сел рядом.
– Объяснишь? – тихо спросил он. – Как это вообще возможно?
– Это мой сын, – я показал на снимок угрюмого старика, который так походил на моего собственного отца. – Я его не видел. Когда был мятеж, он ещё не родился.
– Понятно.
– А это его дети, мои внуки. Вот это – отец Марии, а вот это его брат, её дядя. Мария рассказывала, что у неё был дядя, он погиб в молодости. Но мне всё было некогда о нём расспросить. Война же идёт.
– Я понимаю, – Ян кивнул. – Он похож на тебя.
– Но оказывается, у него самого был сын, – я посмотрел в огонь камина, потом на испорченный искрами ковёр. – О котором никто не знал. Мой внук переспал с медсестрой в госпитале, когда был ранен, она родила, а он не говорил о нём родственникам. Сдал парня в приют, откуда его потом усыновила другая семья.
Злость, которая меня захлестнула, уже проходила. Совсем недавно она кипела огнём, но сейчас, внутри, в животе, оставался здоровенный ледяной комок.
– Это он, – Ян взял ещё один снимок и сравнил его со мной. – И ты.
– Да. Мой правнук, единственный мужчина в роду.
На снимке был изображён я, то есть новый я, моё новое тело. Улыбающийся парень в клетчатой рубашке, который держал в руках двух котов. Я видел этот снимок, мне его как-то показывал Радич, ещё в академии.
– Парень знал о своём происхождении, как говорит письмо, – продолжил я. – И он был очень рад, когда его зачислили в императорскую гвардию. Но это было не просто так. Император вызвал его к себе… Пристыдил прадедом-цареубийцей. А мнительный парень принял всё близко к сердцу, и решил искупить вину… чтобы я искупил свою вину его жертвой, Ян. Ему даже двадцати не было. А этот одноглазый хрен там был… он и предложил всё. Даже не скрывает этого.
– Понимаю, – Ян смотрел на меня.
– Мой правнук хотел вернуть доброе имя роду, – сказал я. – И чтобы я обрёл искупление. Отдал жизнь, чтобы это тело передали мне. Я видел его тогда, даже смотрел ему в глаза перед тем, как всё произошло. Он боялся, но был решителен. А я не знал, кто он. Зато кто-то посмеялся.
Я сложил снимки в стопку и отложил в сторону.
– Громов сказал, что это какой-то парень из гвардии, но это был мой правнук. Знаешь, Ян, я сидел в камере многие годы, которые я почти забыл, но сейчас всё это снова лезет в голову. Я пытался сбежать, чтобы найти своих потомков и защитить их. Им могли навредить, а ведь они вообще ни при чём.
Задумался. Голос у меня спокойный, злость почти полностью прошла. Но нет, она углубилась. Требовала понять, почему это произошло, и разобраться с теми, кто это устроил. Я уже умею действовать спокойно, так надо и сейчас. Пока просто хочу поговорить.
– Но даже не поэтому, – продолжил я. – Я просто хотел узнать, что они живы. Что я добился своей цели, что я защитил семью и потомков. Я тогда шёл в столицу не только ради мести, Ян. Я хотел защитить родных от расправы. Я потерял брата, но не хотел терять остальных. Но оказалось, что они обвинили этого парня в моих грехах, а он решил дать мне шанс. И пожертвовал своей жизнью.
Ян медленно собрал оставшиеся бумаги. Записи о рождении, о зачислении в гвардию. Расписки свидетелей, кто отец этого парня. Записи сиротского приюта, снимки, квитанции о получении нищенской пенсии за погибшего отца. Другие снимки из приёмной семьи.
Это Дмитрий Бокан хорошо подготовился, но выжидал подходящего момента. Письмо от него, он прислал мне его сегодня. Дождался момента, это ещё один его козырь кроме землетрясения и большой боевой машины. Понимаю, чего он хотел добиться. Но не выйдет.
– Если он знает, этот Дмитрий, – сказал Ян. – Он причастен к этому. Может быть, он это и посоветовал императору. Он явно с ним как-то связан.
– Выясню, – я посмотрел на сбитые кулаки. Их саднило о боли. – Всё выясню. Он Небожитель, и знает многое. Я с ним разберусь, потому что сам Громов уже сдох.
– Но это же не значит, что Катерина…
– Я не отказываюсь от своих обещаний, Ян. А она не должна отвечать за деда. Она такая же, как мы, и она не виновата в этом. Я продолжу свою работу. А этот Бокан… да, у него получилось вывести меня из себя, – я посмотрел на разбитую комнату. – Наверное, он хотел, чтобы я отказался от помощи Громовой, чтобы он её добил. Но я не поддамся ему. Не знаю, в чём его планы, но я их нарушу.
– Я с тобой, Рома, до самого конца, – он положил мне руку на плечо и крепко стиснул пальцы. – Ты всегда был на моей стороне… может быть, даже вытащил меня из той пропасти. Вы все мне помогли, я не забыл об этом. Я пойду с тобой. Мы все пойдём, ты же знаешь.
– Да. А пока, – я почесал подбородок. – А пока мне нужно кое с кем поболтать.
* * *
– О да, – Радич стонал, лёжа на массажном столике лицом вниз. Массажистка-бинхайка растирала ему поясницу. – Ох же, где же ты раньше была, моя девочка? Я на тебе женюсь, это точно. Лишь бы долбанная спина…
Я выбил дверь с пинка. Массажистка, миниатюрная девушка, вскрикнула и торопливо выбежала.
– Генерал? – Радич поднял голову.
– Влад, ты знал об этом? – я швырнул конверт на стол. – Если соврёшь, убью на месте.
– Ты о чём это? – он кряхтя поднялся, подошёл к столу и начал разглядывать снимки. – А, это ты? Вернее, тот парень, который служил в Гвардии? Я с ним не общался, его выбрал сам император. А в чём дело?
Я посмотрел на него. Радич опустил взгляд, потом пробежался по тексту письма, и остальным бумагам.
– Ох же, вот это подстава. Генерал, я этого не знал, я просто готовил перенос. Все эти ритуалы, специалисты и прочие. Но я думал, что парень из гвардии! И бумаги его видел. А тут вот оно как.
– Ритуал, – сказал я. – Как он проходит? Я не могу вспомнить ничего, кроме темноты и боли.
– Грязное дело, – Радич поморщился. – Тебе дают пустую свечу в руки и перерезают горло на глазах у твоей цели. И после этого свеча зажигается. Так работает не со всеми. Из всех, что я видел, это работало только с тобой. Будь это проще, императоры переселялись бы сами. Но они проверяли это на других. И не раз.
Огонь, который я видел в темноте. Свеча была рядом, поэтому я легко до неё добрался. А вокруг вечная тьма. Духи не видят ничего. Они слепые, носятся по земле, пока не найдут свечу. Любую.
Но в первый раз нас просто душили, а не резали… чтобы мы могли вернуться в старое тело вместе с душой Небожителя, которая цеплялась за нас, потому что мы были ярче свечи.
– А потом?
– А потом цель читает старую клятву предкам, – Радич налил чай в две чашки из маленького заварника. – Что он отдаёт своё тело предку. После этого он умирает, воскрешается другой, а свеча гаснет. Это было так, я сам видел, как это происходило с тобой.
– Мой правнук прочитал это добровольно, – сказал я. – Но почему другие читали молитву? У меня было пять тел. Или шесть?
– Это были преступники, которым обещали амнистию. Ложь, да, но знаешь, мои руки по локоть в крови. Служба империи – дело грязное, – Радич шумно отпил чай. – Вряд ли ты мне поверишь, но совесть иногда меня мучает.
– Не поверю. И точно не все были преступниками, у каждого должна была быть хотя бы капля крови Небожителя. Ещё ты говорил, что сам выбрал меня для защиты наследницы. Сам предложил меня императору. Как это было? Ты так запросто предложил мятежника для этой задачи?
– Не всё было так просто.
Я уселся в кресло. Как же я устал на самом деле. Защитил семью, мать его, зараза. Уничтожил единственного потомка-парня. Мне и раньше было неприятно, что парень отдал жизнь за меня, но я думал, что это гвардеец и даже не хотел его подводить, чтобы его жертва не была напрасной.
– В то утро, когда император приказал мне вернуть Катерину, – Радич подал мне чай и сел напротив, громко швыркая. – Мы обсуждали план. Он говорил, что не хочет полагаться на друзей империи – Варга и Рэгвардов.
– Что тогда?
– Старик требовал от меня, чтобы я говорил прямо. Вот я и сказал, что не врагов же использовать для защиты. Не доставать же нам из тюрьмы генерала Загорского. А император сделал вид, что ему эта идея понравилась. И мы даже обсудили преимущества. Ты же всё-таки был героем империи и преданным ей. А ещё очень упрямым. До мятежа тебе верили. А что касается военного дела, ничего и не изменилось с твоих времён.
– Это ничего не значит, – я отпил горьковатый чай. – Это просто слова.
– Возможно, но император очень загорелся этой идеей. Может быть, он её и обдумывал раньше. Может быть, её подсказали ему, а он просто посмеялся надо мной. Вся эта история… это часть заговора, – Радич вздохнул. – Возможно, заговорщики поставили на тебя, что ты решишь отомстить единственной наследнице. Может быть, это послание тоже для этих целей. Ты стал побеждать, поэтому они решили всё изменить.
– Возможно, Радич. Но я не отступлюсь. И у меня для тебя новое поручение.
* * *
Утром я направился в штаб. Колоссальный шагоход Палач не делал попыток стрелять, а прекращение огня пока действовало. Разведка изучала, что творится вокруг Мардаграда. Даже если Рэгвард сдержит слово, то это не значит, что другие не пойдут на выручку маршалу.
Это даже выглядело как приглашение. Или атакуй здесь, через реку, куда направил орудия колоссальный шагоход, или иди в Мардаград, где тебя точно ждут.
– Рома, ты хоть иногда отдыхаешь, – с беспокойством спросил Марк.
– Нет.
–А тебе во сне тоже карты снятся? – уточнил Валентин, сидя в своей коляске рядом со столом.
– Бывает.
Я рассказал им, в чём у нас трудности.
– У меня много планов, – сказал я. – Враг ждёт удара с двух сторон. Нам нужно ударить в одном из этих мест. Я думал всю ночь, даже не поспал.
– И что ты придумал?
Вокруг меня сейчас мало людей, но это те, кому я доверял. Я осмотрел всех. Ян, Марк, Валентин, Артур, Кичиро Кобаяши и всё.
– Каждого из вас ждёт работа, – продолжил я. – Каждый из вас должен выполнить что-то, что нужно нам для общего вклада. Для кого-то это будет лёгкая задача, как для Артура и Кичиро, а для кого, как для тебя Валь, будет сложная. Каждому из вас нужно будет заняться этим в ближайшие дни. Ян, ты полетишь со мной, у тебя гражданские дела. Марк, тебя тоже ждёт поездка. Артур и Кичиро, мне нужны ваши старые знакомства с тех времён, когда вы воевали раньше.
– А что делать мне? – Валь нахмурился.
– А тебя ждёт особое поручение, Валентин Климов. Очень особое. Такое, за которое ты меня возненавидишь.
Я усмехнулся, а Валь нахмурился ещё сильнее.