Старик скучал и пил холодный чай,
И никого вблизи не замечал,
И только то, что сбудется едва ли,
Все множило в тиши его печали.
А женщина осталась молода,
И потому чужая навсегда…
Ему на миг, на время отдана,
Не выдержав, ушла во тьму она.
– Смерть предпочла, – он повторял опять,
И здесь ее пытался упрекать.
А ведь могла бы в горе и беде,
Пожить еще и быть за ним везде.
Что там, за той чертою ей милей,
Чем пыл его объятий и страстей.
Не понимал, пытался угадать,
И чувствовал, едва ль ему достать
До высоты, он рухнет прямо в ад.
По дубу только юные взлетят.
А старость, ведь на то она дана,
Чтобы скатиться в пропасть, от вина
И от вины все было тяжелей,