Никогда не знаешь заранее,
какой высоты пламя
сжигает изнутри пешку
Денс, отслеживая через экраны наружного наблюдения шныряние экипажа по корпусу корабля, постукивал коготками по панели управления и пытался отыскать ответ на вопрос: «Что дальше?». Перезарядка, настройка, пусть еще приборка – это, от силы, день, полторы рабочих смены. Потом снова скучающий экипаж, и развлечения на грани фола. С надеждой косил глазами на локатор, надеясь увидеть атакующие корабли конкурентов: «Пара-тройка часов азартной работы и заряжающих эмоций-впечатлений были бы кстати», – и думал, думал.
Понимание настроений ближних начинается с самоиронии, с умения высмеивать своего внутреннего «мудреца и сенсея». На свой счет Денс так же не заблуждался. Уже сейчас нестерпимо хочется самку, самочку, девушку, девицу, с низкой социальной ответственностью, а лучше с полным ее отсутствием. Облизнулся и тыльной стороной лапы вытер завлажневший рот.
За время бесполезных странствий, желание обретет статус навязчивой идеи. «Idee fixe (фр.) – «идея фикс», – торопливо подсказал мозг подходящий термин. «В маньяка превращусь, – грустно резюмировал Денс попытку собрать мысли в единое и, по-возможности, целое, – и начну преследовать обращенный Гретой в девиц экипаж. Воздержание наберет критическую массу, и тут, воленс-ноленс, придется искать, как, наплевав на мораль, разгрузить свою добродетель. Последовательно пересплю с айтишником Блейдом, оружейником Катреном, наводчиком Стингом, а там дойдет очередь до механика Свазилыча…, а потом самки начнут сражаться за единственного самца. Будут выдирать подружка из подружки шерсть клочьями, таскать за волосы по полу и глаза выцарапывать сопернице – захватывающее зрелище, своеобразное эротическое удовольствие. Твою ж мать! Неудержимо деградирую из джентльмена в сексуально озабоченного кабана.»
– А ведь есть планета. Некомфортная, неухоженная, некрасивая, грязная, вонючая, на Грызофею не похожая, зато рядом, – Денс вздрогнул и осторожно оглянулся, не подслушал ли кто его мысли, не прочитал ли тщательно запрятанную в дальний уголок памяти страницу, которую сам никогда не открывал, но всегда помнил, что она есть.
Иногда, всегда внезапно, чуткий нос Денса вспоминал запах, и тогда рвотные судороги дергали выпуклый кадык под твердым подбородком, а на всегда бесстрастную морду сползала рябь морщин и складывалась в тревожную тень.
– Есть такая планета, где братьям-крысунам «воленс-ноленс» придется, прежде чем погрызть красивое и вкусное, это вкусное и красивое создать, – повторил Денс. Помедлил, держа лапы на штурвале. Вновь представил себя в постели со Свазилычем, выблевал в плевательницу куски не пережёванного бетона и без колебаний развернул корабль на новый курс. – Есть такая планета, а имя ей Грызозолушка.