Мария вели по длинному узкому коридору подземелья башни. Факелы конвоиров тускло освещали серые стены, выложенные из грубого необработанного камня, на полу то и дело разбегались огромные, размером с кошку, крысы, встревоженные шагами людей.
«Ничего, посижу немного – не впервой! А как выйду, обязательно надеру тебе задницу, подлец! – стиснув от злости зубы, думал молодой аколит ордена Первородных магов Марий. – В следующий раз никакие твои дружки не помогут! Все будет честно, один на один! Эх, только опять придется сюда вернуться, но это ерунда – дело привычное…»
– Заходи, не стесняйся, – прервал размышления Мария широкоплечий пожилой стражник с густой седой бородой, подталкивая юношу в темную квадратную камеру.
– Захожу-захожу, – буркнул Марий. – Постель чистую да ужин горячий принесите! Да быстрей!
– Ишь ты, командир нашелся! – рассмеялся стражник. – Может, тебе еще и девку чернявую привести и вина бадью выкатить?
– Да, Марий, ты не меняешься, – улыбаясь, покачал головой бородач. – Каждый второй месяц к нам попадаешь, и всегда одно и то же – постель, ужин… что-нибудь новое уже придумай, что ли!
– А ты, дядя Рагнар, считай это уставным приветствием – оно же не меняется! – вяло отшутился юноша.
– Оно-то не меняется, а ты когда поменяешься, дурачок? Вечно то морду кому разобьешь, то еще какую пакость вытворишь! А милорд Архимаг меня потом отчитывает, мол, ты, Рагнар, начальник стражи? Почему за порядком не следишь? Бесчинства учинять дозволяешь…
– А ты, дядя Рагнар, не обращай внимания! Архимаг-то, может, и пожурит тебя, да жалование ведь не урезает! Не можешь порядок обеспечить – вот и терпи меня, любимого! Считай, что я – твое наказание за все твои былые прегрешения! И ты, дядя Рагнар, думаешь, что это меня в очередной раз милорд наказал? Нет, нас обоих! А знаешь почему? – Стражник отрицательно покачал головой. – Потому что тебе теперь неделю сюда ходить, еду мне приносить да ведро выносить! – подняв вверх палец, как заштатный лектор, произнес Марий.
– Ты это, не умничай мне тут! Я начальник охраны!..
– Я генерал! А в армии два хромых солдата! – передразнивая тон Рагнара, вставил юноша.
– Цыц! – шутливо рассердился стражник. – Ты мне тут не это… а то я тебе того! Ну, сам знаешь!
– И красноречием ты всегда отличался, дядя Рагнар! – улыбнулся Марий.
– Ладно, малец, через час ужин принесу. Я тут факел оставлю, чтобы тебя крысы не сожрали, ха-ха! – Посмеявшись над собственной шуткой, старый охранник Рагнар закрыл дверь камеры.
– Тут ничего не изменилось, – вслух подумал Марий, укладываясь на сырой матрац, лежащий на полу.
Статный, высокий юноша с белыми как снег волосами и черными, будто безлунная ночь, глазами происходил из древнего рода волшебников, потомков Первородных магов, как и все остальные маги, жившие на острове. Башня была его домом, тут он родился и вырос. За двадцать четыре года Марию наскучила размеренная жизнь на острове и, как он считал, совершенно не нужная теория магии. Он постоянно спрашивал седых профессоров, зачем учить науку построения заклинаний, если применить их невозможно? Ответом всегда служило одно и то же: «Орден Первородных магов поклялся передавать магические знания от поколения к поколению, чтобы, если когда-нибудь в мир вернется Сила, маги смогли с ее помощью остановить вторжение Хаоса». Марию не очень верилось в то, что Сила, заключенная в какую-то древнюю Чашу, когда-нибудь вырвется наружу, после чего обязательно начнется война с каким-то хаосом или пустотой, и потомки Первородных магов смогут его, этот хаос или пустоту, сокрушить, применяя на практике заклинания, о которых имеют представление только по книгам и конспектам…
Хотя во всей этой истории юношу кое-что все-таки привлекало. Ходили слухи, что Чашу хранят маги, такие же потомки Первородных, только отделившиеся от Ордена и живущие на Большой земле, куда магам башни, кроме Старейшин и членов Совета Ордена, вход был закрыт под строжайшим запретом милорда Архимага. Марий нашел в огромной библиотеке башни толстый свиток, который описывал, как четверть века назад Архимаг Граций привез в Башню Чашу, которую получил от некого эльфа Эвана. Чаша хранилась в подземельях Ордена, пока нынешний Архимаг, а тогда еще Старейшина Маркус не решил освободить Силу, заточенную в артефакте. Орден раскололся на два лагеря, начались споры, которые переросли в настоящие кулачные стычки. После очередной потасовки, опасаясь, что дело может перейти в кровопролитие, Граций с кучкой верных ему магов, имен которых не было ни в одной хронике, тайно вывез Чашу на континент.
Свиток описывал подробно каждый день разрастающегося конфликта, и Марий с удивлением обнаружил, что Чаша была вывезена с острова всего через пару недель после его рождения. Молодой маг, которому едва исполнилось двадцать четыре, не знал своих родителей, поэтому справедливо предполагал, что они были в числе тех, кто покинул Башню вместе с Архимагом Грацием, бросив его одного.
Наверное, поэтому Марий так стремился вырваться из ненавистной Башни в надежде, хоть и очень крохотной, что если не отыщет, то хотя бы что-нибудь узнает про своих родителей. И он бы давно уже сбежал, если бы не она…
Патриция Локшир, дочь члена Совета Ордена Стефана Локшира, его Пат, девушка, которую он полюбил еще в совсем юном возрасте, когда малыши только отложили в сторону игрушки и начали изучать основы магии стихий.
Все началось, когда Пат позволила непутевому двоечнику Марию списать контрольную по основам распределения магических потоков. На следующий день Марий в знак благодарности стащил для нее целую тарелку кремовых пончиков, которые повариха Тхарра пекла ко дню рождения милорда Архимага. Ох и бегала же потом за маленьким шкодником грузная орчанка Тхарра, размахивая во все стороны черпаком! Зато в тот вечер на чердаке старого сарая, где хранился инструмент садовника, уминая за обе щеки свежие пончики, Марий и Пат первый раз поцеловались. С того дня они всегда были вместе. Ну, кроме моментов, когда хулиган Марий попадал на недельку-другую в подземелье! Хотя и тогда Патриция, договариваясь с добрым дядей Рагнаром, тайно навещала незадачливого правонарушителя.
На их отношения сначала никто не обращал внимания, думали, пускай дети тешатся. Но когда Стефан Локшир понял, что у его дочери и Мария все серьезно, тотчас запретил ей общаться с сиротой-хулиганом, боясь за свою репутацию в Совете. Влюбленным пришлось встречаться тайно, хотя это не очень получалось на острове, где все всех хорошо знают. Отец Патриции пребывал в бешенстве, когда узнавал, что его дочь снова видели с Марием, но через некоторое время смирился и даже стал проявлять симпатию к молодому чародею.
– И кого на сей раз побил мой рыцарь? – за дверью камеры раздался нежный девичий голос.
– Привет, милая! – вскочил на ноги Марий. – На сей раз от меня досталось Алексу, точнее, больше досталось мне, – улыбнулся юноша, потирая ноющий подбородок. – Но я ему тоже неплохо наподдал!
За дверью раздался звонкий смех.
– Я тебе пончиков принесла, с кремом! Рагнар придет, попрошу их тебе передать. Надеюсь, старый обжора не съест все по дороге!
– Ты украла пончики у Тхарры? – рассмеялся Марий.
– Нет, я, в отличие от тебя, предпочитаю более дипломатические способы. Я просто ее уговорила, сказав, что папа очень устал за неделю и я хочу сделать ему сюрприз! – хихикнула Пат.
– Значит, обман теперь называется дипломатией… м-да, отстал я от жизни за час просиживания штанов в темнице! – пошутил Марий.
– Милый, – голос за дверью мгновенно стал серьезным. – Тебя не сильно избили? Я очень боюсь за тебя…
– Пустяки! Пару ссадин, да и только. Выйду отсюда, ничего и видно уже не будет, – все тем же шутливым тоном пообещал чародей. – Не волнуйся, все будет хорошо!
– Надеюсь…
В коридоре послышались тяжелые шаги.
– Рагнар идет! Я побежала! Не скучай, утром я обязательно приду! – пообещала Пат. – Я оставила пончики под дверью с запиской, надеюсь, Рагнар не разучился еще читать!
– Спасибо, родная! Беги скорее, а то завтра наш страж порядка не пустит тебя ко мне!
«Как же хорошо, что ты у меня есть, – подумал Марий, – как было бы написано в дешевом любовном романчике, коих было полно в библиотеке, – ты мой лучик света в царстве тьмы!»
Неделя ареста Мария быстро пролетела: Пат каждый день приходила к нему, принося фрукты и сладости, а Рагнар, радуясь, что у него появился благодарный слушатель, часами рассказывал заключенному байки из своей молодости.
Молодость у старого стражника была более чем буйная. Рагнар был уроженцем Северного Королевства, которое с незапамятных времен стояло на острове вечной зимы – Норланде. В девять лет рыжеволосый высокий не по годам мальчик принес домой свою первую охотничью добычу – тушу северного медведя, убитого точным броском метательного топора. В шестнадцать Рагнар уже ходил с отрядом пограничников в рейды на морских пиратов с Вольных островов. В одном из таких походов, как раз в день двадцатилетия Рагнара, драккар северян попал в засаду в проливе, разделяющем Северный Вольный остров и Южный. Флот пиратов расстрелял судно норландцев из корабельных баллист, а немногочисленные воины, сумевшие спастись с тонущего драккара, попали в плен.
Среди пленных был и молодой Рагнар. Два долгих года он ходил прикованным цепями к веслам гребцом на пиратской галере. Рыжему юноше очень повезло – капитан пиратов был необычайно везуч, и Рагнар не отправился на дно вместе с тонущим кораблем в каком-нибудь сражении. Капитан не раз выводил, казалось бы, уже обреченную боевую галеру из вражеских тисков.
Однажды, после удачного набега на маленький приморский городок Элморианской Империи, загруженную доверху добычей и пленными галеру догнал Джаггернаут, флагманский корабль Империи. Пиратская галера была обречена, морские волки отчаянно дрались с легионерами, взявшими пиратское судно на абордаж. Ни один пират не выжил, капитан, когда в его каюту ворвались имперцы, убил одного солдата выстрелом из арбалета и всадил себе в горло кинжал, умерев, как и должно капитану, на своем судне, а не на виселице в Элморе под одобрительные крики жадной до крови толпы.
Среди гребцов отобрали самых молодых и сильных, которых отвезли в Империю для участия в гладиаторских боях – кровавых играх, так любимых элморианскими императорами и простолюдинами. Остальных же гребцов пустили на дно вместе с поверженной галерой.
Так начался новый этап жизни молодого, но уже очень многое повидавшего Рагнара. Рыжий гладиатор, виртуозно обращающийся с тяжелой секирой с двойным лезвием, быстро стал любимцем провинциальных арен. Через полтора года Рагнар уже выступал на главной арене в Элморе, перед взорами его августейшего величества императора и высшей знати. Сразив чемпиона Патрициана, не знавшего поражений на протяжении пяти лет, Рагнар завоевал расположение и любовь столичной публики. Через шесть лет победных боев гладиатор получил деревянный гладиус из рук императора – символ свободы. Свободный гражданин Элморианской Империи (даруя свободу, гладиатору присваивали почетный статус гражданина) Рагнар осел в небольшой прибрежной деревушке на Юго-западе страны. Женившись на молодой крестьянке, Рагнар, отложив топор, стал ходить в море на лодке, зарабатывая рыбным промыслом.
У Рагнара и его жены Ивары росли три симпатичные девочки с огненно-рыжими волосами. Прошли десять лет счастливой безмятежной жизни: Рагнар все так же ходил в море, Ивара воспитывала дочерей. Все шло своим чередом, пока, вернувшись с богатой добычей с очередной морской охоты, Рагнар не застал на месте мирной деревушки, бывшей его домом десять последних лет, торчащие обугленные печные трубы среди черных дымящихся руин домов. Все жители деревни были сожжены в маленькой деревянной церквушке. Рассказывая это, старый воин никогда не мог удержаться от горьких слез.
На черной от пожара земле воин рассмотрел следы множества небольших кованых сапог, такие носят риды, воинственные карлики из заморского королевства к югу от Империи. Рагнар знал, что карлики уводят в рабство детей, не щадя всех остальных.
Две рыбацкие лодки, с командой в дюжину крепких мужчин в каждой, желающих мести и надеющихся, что их дети еще живы, стремительно шли на юг в погоню за бандитами. Они не думали, что карликов, вероятно, намного больше и они лучше вооружены. Потерявших самое дорогое и любимое мужей гнала вперед обжигающая жажда мщения и крови.
К вечеру на горизонте показалась мачта с развевающимся на ветру флагом – черным человеческим черепом на зеленом фоне. Моряки еще больше налегли на весла, хотя паруса рыбацких лодок и так шли на попутном ветре. Рыбаки без устали гребли всю ночь, сменяясь на веслах. К утру лодки подплыли к небольшому одномачтовому судну ридов на расстояние двух полетов стрелы. Карлики заметили непрошеных гостей и, сочтя две рыбацкие лодки за легкую добычу, развернули корабль. Рагнар готов был принять свой конец, захватив на тот свет как можно больше убийц его жены. Пальцы до боли стискивали рукоять увесистого кузнечного молота, подобранного на пепелище деревенской кузницы. Другие были вооружены всем, что только успели найти, – кто-то держал в руках вилы, другие вертели разделочные тесаки. Конечно, таким оружием с трудом пробьешь даже легкий кожаный доспех, зато боевому настрою мстителей позавидовали бы даже неустрашимые воители-орки из Диких земель.
Карлики не стали тратить стрелы на горстку крестьян с вилами. Перекинув абордажные крюки и деревянные трапы на борт лодки, который находился немногим ниже бортов низкого корабля ридов, карлики с криками пошли на абордаж. Лодка Рагнара приблизилась к вражескому кораблю с другого борта. Вряд ли такое окружение могло как-то встревожить карликов – слишком неравные были силы.
Запрыгнув на борт, Рагнар с размаху разнес вдребезги череп первого врага, не успевшего уклониться от смертельной дуги кузнечного молота. Солдат опустился на колени, из месива, где секунду назад была голова, фонтаном била кровь. Рагнар подбежал к следующему карлику, отправив того к праотцам сильным ударом молота сверху вниз. Риды, быстро сообразив, кого надо убивать первым, кинулись на рыжего силача со всех сторон. Остальные рыбаки быстро расставались с жизнью под точными ударами коротких мечей опытных воинов. Рагнар взвыл, с бешеной скоростью вертя вокруг себя тяжелый молот. Самые смелые карлики, пытавшиеся подойти к рослому воину поближе, тотчас разлетались окровавленными тушками по палубным доскам. Риды быстро поняли, что рыжего берсеркера просто так не взять. Сразу четыре короткие стрелы глубоко впились в незащищенную плоть Рагнара. Раненный в оба плеча и ногу воин, огрызаясь железом, медленно отходил к борту корабля, избегая окружения. Карлики победно завопили, когда очередная стрела, пущенная почти в упор, пробила грудь рыжего воина чуть повыше сердца. Рагнар с хрипом упал на одно колено, обильно залитая чужой кровью рукоять молота бессильно выпала из рук. Подоспевший сзади карлик коротко ударил противовесом меча в открытый затылок раненого воина. Сознание помутилось, свет погас, рыжеволосый воин грузно опустился на красные от крови доски палубы. Бой был окончен.
Рагнар очнулся привязанным швартовым тросом к мачте своей лодки. Стрелы так и торчали из потерявшего много крови тела. Вокруг него лежали убитые товарищи, все две дюжины рыбаков, отправившихся на поиски мести и смерти. Карлики почему-то оставили Рагнару призрачный шанс выжить. Быть может, потехи ради, а возможно, они уважали смелость и мастерство в бою. Так или иначе, жить воину оставалось совсем немного – раны были очень серьезными, а распутать веревки не было сил.
Чувствуя скорый конец, Рагнар стал вспоминать жену и прекрасных дочерей, спасти которых он так и не смог. Он впервые в жизни рыдал, рыдал отчаянно и громко. Слезы крупными каплями катились по рыжим усам и густой бороде, оставляя влажные дорожки на покрытом пылью и засохшей кровью лице.
Рыбацкая лодка, ставшая могилой для двадцати четырех отчаянных мужей, лениво качалась на волнах. Вдалеке появился парус. Легкий бриг с белыми парусами без флагов и знамен, стремительно рассекая небольшие волны, подплывал к странной дрейфующей лодке с голой, перебитой посередине, мачтой. Бриг принадлежал таинственной организации, именующей себя Орденом Первородных магов.
Так Рагнар попал на остров Красной Скалы. Его выходили здешние знахарки, за пару месяцев поставив на ноги. От тяжелого ранения остались только шрамы, которых и до этого хватало на теле воителя.
Глава Ордена, Архимаг Маркус уговаривал Рагнара остаться на острове, убеждая, что тот уже не сможет отыскать своих дочерей, которые могли оказаться в любой стране Запада. Рагнар, разумом понимая, что Архимаг прав, все равно рвался на материк, чтобы отыскать своих детей или убедиться, что дочери мертвы. Маркус уступил и, более того, согласился пойти на сделку с рыжим воином. Архимаг дал Рагнару очень крупную сумму, чтобы тот смог выкупить дочерей на невольничьем рынке в Ридостане, столице Риданского Королевства. Взамен Рагнар поклялся навсегда остаться служить в Башне. Его дочери, если он их таки найдет, также могли остаться на острове, выполняя черную работу, за которую не возьмется потомок Первородных магов.
Рагнар так и не смог найти дочерей. Вероятнее всего, они были убиты вместе с остальными жителями деревни еще при набеге ридов. Смирившись с этим, Рагнар вернулся на остров, где честно служит уже более тридцати лет. В своей клятве служить Ордену пожилой воин нашел новый смысл существования, редко вспоминая о прошлой жизни.
– Ну что, Марий, на свободу с чистой совестью? – улыбнулся Рагнар, отпирая засов двери камеры.
– Не переживай, дядя Рагнар, я скоро вернусь!
– Ты это, бросил бы хулиганить! А то милорд Архимаг, не ровен час, как разозлится, да упрячет тебя, значит, сюда надолго! А ты ж молодой, тебе, того, жениться пора! – качал головой Рагнар.
– Ничего, и посидеть успею, и жениться не забуду! – отшутился Марий.
Марий шел по яблоневой аллее, ведущей на пирс. От свежего воздуха кружилась голова, ветер поигрывал в волосах. Его ждала Пат, подол белого легкого платья игриво развевался на ветру, правая рука девушки то и дело смахивала непослушную прядь густых длинных волос огненно-рыжего цвета, норовящую залезть в яркие зеленые глаза. Уголки сочных губ раздвинулись в радостной улыбке, завидев вдалеке возлюбленного. На лице, покрытом веселыми веснушками, появились аккуратные ямочки. Рагнар всегда восхищался худенькой высокой девушкой, приговаривая, что она так похожа на его дочерей.
– Ты ходишь как черепаха! – шутливо изобразив раздражение, воскликнула Патриция, обнимая любимого. – Я уж было подумала, что тебя по дороге опять в каталажку упекли!
– Не волнуйся, милая, туда я всегда успею! – ответил Марий, целуя аккуратный носик Пат.
– Пошли, я приготовила отличнейший пирог! С яблоками, как ты любишь! – Она взяла Мария за руку.
Молодые маги отправились в небольшую пещерку на дальнем берегу острова – единственное место, где они могли побыть наедине.
В пещере было тепло и уютно. Костерок разгонял спустившуюся на остров ночь. Марий и Пат лежали на большой охапке соломы, укрытой медвежьими шкурами. Рядом с костром на плоском камне лежали остатки яблочного пирога и пустая бутылка красного вина.
– Марий, давай сбежим отсюда вдвоем? – прижимаясь к груди юноши, мечтательно произнесла Патриция.
– Давай. Только как? Я долго об этом думал – на бриге нам не уплыть, а лодку украсть не выйдет – ключи от ангара всегда у Маркуса.
– Да, этот старый зануда, наверное, спит с ними в обнимку! Только бы никто не сбежал с его драгоценного острова! Ух, как же он меня бесит! – сжала кулачки Пат.
– Что-нибудь придумаем. Главное, правильно выбрать момент. Например, когда кто-то из старейшин поплывет на материк. Что-нибудь придумаем, – повторил Марий.
– Обними меня крепче. – Пат легонько поцеловала Мария в шею.
Марий, перевернув девушку на спину, стал страстно целовать ее упругое молодое тело, спускаясь все ниже и ниже…
Влюбленных разбудил громкий мерзкий смех. Марий открыл глаза и увидел перед собой гнусно улыбающегося Алекса, того самого, из-за драки с которым Марий неделю сидел в подземелье.
– Так, так, кто это у нас тут? – мерзким голоском прошипел Алекс. – А ты, Пат, очень аппетитна! Я бы позабавился с тобой, хотя после этого беспризорника побрезговал бы! Еще подхвачу…
Он не успел договорить. Бутылка из-под красного вина, выпитая накануне, со звоном разбилась о голову Алекса. Марий вскочил, ударив ногой в живот подбежавшего рослого малого, как собачка, сопровождавшего везде мерзавца. Здоровенный детина согнулся, хватаясь обеими руками за живот. Марий, со всей силы пробил коленом в голову. Бугай, безвольно вскинув руки, опрокинулся на спину.
Пат испуганно вскочила, прикрываясь лежавшим платьем. На земле лежали двое – Алекс, нелепо запрокинув голову, вздрагивал в конвульсиях; здоровяк, кряхтя от боли, держался за сломанный нос.
– Кажется, ты его убил, – прошептала девушка, широко раскрывая полные ужаса глаза.
– Кажется, ты права, – в тон ей прошептал ошеломленный Марий.
– Что же нам делать? – Патриция трясущимися руками пыталась надеть непослушное платье.
– Ты должна бежать! – решительно заявил Марий. – Тебе нельзя тут оставаться.
– Нет, я останусь с тобой!
– Ты понимаешь, что я убил его! Меня осудят, и если ты будешь торчать здесь со мной, то и тебя тоже! Уходи! – Марий терял хладнокровие.
– Надо бежать! На бриге ведь есть шлюпка?! Уплывем на ней! – Пат, взяв Мария за руку, потянула его к выходу из пещеры.
– Глупость! Судно охраняют. И дядя Рагнар нам не поможет – он не командует матросами. Выхода нет, уходи! – Марий настойчиво подтолкнул Патрицию.
«Все будет хорошо…», – про себя произнес юноша, провожая взглядом выбегающую из пещеры девушку.
Его быстро схватили – бугай со сломанным носом вмиг донес о случившемся.
Рагнар в сопровождении двух своих стражников, надо отметить, единственных, вел закованного в кандалы Мария по знакомому коридору подземелья.
– Что же ты натворил! – вслух сокрушался старый воин. – Ты хоть понимаешь, что за это с тобой могут сделать?
– Не трави душу, дядя Рагнар! Что сделано, то сделано.
– Эх… – что-то проворчал себе под нос Рагнар.
– Заходи. Тебя приказали не кормить до завтрашнего суда. Аккуратней ложись на матрац, – подмигнув, сказал рыжий северянин.
До боли знакомая камера казалась сейчас какой-то очень сырой и темной. Марий, по намеку Рагнара, перевернул матрац – на полу лежал сверток с жареным мясом.
«Спасибо, дядя Рагнар», – мысленно поблагодарил Марий, откусывая жирный теплый кусок свинины.
Суд Марий почти не помнил. Запомнил только рыдающую мать погибшего Алекса – немолодую полную женщину, носившую всегда дорогие шляпы с павлиньими перьями. Еще отца, кричавшего, что «убийцу надо замуровать в той самой пещере, где погиб мой мальчик! Чтобы он там сгнил к такой-то матери». Патриции на суде не было.
Высокий суд под председательством милорда Архимага заслушал доводы обвинения и защиты, которой, кстати, не было, допросил свидетелей и после недолгого перерыва вынес приговор. Мария признали виновным в преднамеренном убийстве и приговорили «к позорному изгнанию на веки вечные с острова Красной Скалы и лишению высокого статуса аколита Ордена Первородных магов». Приговор подлежал исполнению немедленно. О Пат на суде никто не сказал ни слова.
«Ты хотел сбежать?! Вот тебе и нате, желания исполняются, – думал Марий, шагая в сопровождении стражников к небольшой парусной лодке. – Вот только где Пат? Я не видел ее на суде, и сейчас ее нет. Наверное, отец запер ее дома. Надеюсь, она меня простит. Вот доплыву до материка, привяжу камень к ногам и утоплюсь – на кой мне жить без нее… – Юноша едва сдерживал злые слезы отчаяния. – Вот и все… прощай, родная! Я тебя люблю!»
Мария усадили на парусник, кинули сверток с едой и одеждой. Капитан скомандовал отдать швартовы. Марий, капитан и два матроса отдалялись от зеленого берега острова Красной Скалы (собственно красная скала, давшая название острову и когда-то питавшая его магией, была заключена в каменное кольцо стен башни).
Когда остров скрылся за горизонтом, из трюма вышел заискивающе улыбающийся Рагнар.
– Что, не ожидал, проказник? – рассмеялся старый воин.
– Дядя Рагнар, очень рад вас видеть, если в моем положении можно говорить о радости, – опустив голову, тихо пробормотал Марий.
– Что, убиваешься, что потерял ее? А нечего было это… ну в смысле, раньше думать надо было! – Рагнар развел руками.
– Мне сейчас не до нравоучений и лекций, Рагнар, – с трудом подавляя злобу, сквозь зубы процедил маг.
– Ты это, не смей так со старшими разговаривать, паршивец! – рассердился Рагнар, но Марий при этом заметил заговорщический блеск в его глазах. – Ладно, не буду издеваться, а то еще набросишься на старика, да как бороду повыдергиваешь, ха-ха!
Явись же к нам, о прекрасная дева! – с несвойственным красноречием, громко смеясь, крикнул Рагнар.
Дверь каюты отворилась, и на палубу вышла Патриция, укутанная в серый плащ.
Марий обомлел.
– Чего застыл? Не рад меня видеть, что ли? – рассмеялась Пат.
– Пат, родная! – радостно закричал Марий, сильно обнимая хрупкую девушку.
– Пусти, раздавишь! И не будет у тебя меня! – улыбнулась Патриция.
– Но как? – Марий растерянно хлопал глазами.
– Все просто, – начал объяснять Рагнар. – Помнишь, я рассказывал тебе, что меня спас Архимаг, и я поклялся ему служить Ордену? Так вот, это не совсем так… То есть я, конечно, поклялся Архимагу, но жизнью-то обязан другому. С той памятной лодки меня спас ее отец, господин Локшир. Он убедил милорда Маркуса взять меня на борт и отвезти на остров, ну, сюда к вам, магам, в смысле. Поэтому своим спасением я обязан ему. А у нас, северян, так заведено – если кто спас жизнь, то с ним тебя связывает больше, чем любые клятвы. А когда тебя, значит, на суд потащили, господин Локшир со мной, это, поговорил, значит. Сказал, мол, ты, Рагнар, меня прости, что клятву нарушить прошу, но не могу иначе, значит. Ну вот, и попросил он, то есть господин Локшир, отправиться тайно с тобой на Большую землю. А еще и дочь его с собой увезти. Знаю, говорит, что любит она Мария больше жизни – если останется тут, ну, в башне, значит, так совсем зачахнет, или как-то так. Умрет от тоски, в общем, – Рагнар помогал себе, жестикулируя, чтобы длинный рассказ казался стройнее. – И вот, я Патрицию на бриг провел, пока тебя там судили. А, ну еще отец ее дал мне денег, подкупить этих бандитов. – Рагнар указал пальцем на капитана. – Чтобы не проговорились. Так они и рады были, в общем. Ну, не об этом сейчас. Так вот, я Пат проводил и сам схоронился в трюме. Ну а когда отплыли подальше, ну, ты сам все видел. – Старый воин развел руками. – Теперь не отделаетесь от меня, ребята! Господин Локшир наказал вас беречь и охранять. Такие дела. А вообще, люблю я вас двоих, больше всех люблю! Так что я того, рад, значит, очень, что с вами отправился, вот как-то так. – Рагнар не удержался и сентиментально смахнул скупую слезу мозолистой ладонью.
– Спасибо тебе, дядя Рагнар, ты мне как отец. – Марий обнял старого воина с рыжей бородой.