Лидия Ильинична Ревакова, само собой, жила в элитном доме. Перед домом парковка. Следователь уже знал марку и номер принадлежащей Реваковой машины. Так вот, автомобиль стоял на стоянке.
«Интересно, – подумал Наполеонов, – она что же, до места своего убийства добиралась на общественном транспорте? Так после двенадцати ночи и он не ходит».
Продолжая гадать, отчего Ревакова не поехала на своей машине, следователь вошёл в подъезд, где его сразу же притормозила бдительная консьержка.
– Вы к кому?
– К Лидии Ильиничне Реваковой.
– Подождите, я сейчас позвоню ей.
– Не стоит. – Наполеонов развернул удостоверение.
– И тем не менее, – попыталась настоять на своём консьержка.
– И вы уверены, что она дома? – усмехнулся такой преданности своему делу Наполеонов. В то же время подозревая, что преданность эта неплохо оплачивается жильцами, той же Ревякиной. Правда, в её случае уже применим глагол прошедшего времени – оплачивалась.
– Где же ей ещё быть, – сердито ответила консьержка.
– То есть вчера вы лично видели, как Лидия Ильинична Ревакова вечером вернулась домой? – уточнил настырный следователь.
– Нет, я этого видеть никак не могла! – воскликнула женщина с раздражением в голосе.
– Почему? – поинтересовался Наполеонов.
– Потому что я только сегодня утром заступила на дежурство.
– Что ж, звоните, – снисходительно разрешил он, – а я всё-таки поднимусь.
– Лидии Ильиничне это не понравится, – предупредила консьержка.
– Я думаю, что ей это всё равно.
– Как так?
– Так! Вы звоните! Звоните! Вашей жилички дома нет.
– Вы что же, думаете, что она, не предупредив о том, что будет отсутствовать, взяла и уехала за город? – засомневалась консьержка.
– А что, с ней это случалось? – замедлил шаг следователь.
– Что она уезжала за город?
Следователь кивнул.
– Конечно! Регулярно. У неё же там дом. Вот они с Виталиком и выезжают на природу. Летом вообще там живут.
– Кто такой Виталик? – спросил Наполеонов.
– Мальчик Лидии Ильиничны, – не моргнув глазом ответила консьержка.
– У неё что же, есть сын?
– Нет у неё никакого сына! – отрезала женщина. – По крайней мере, мне о наличии у неё такового ничего не известно.
– Но вы же сами только что упомянули о мальчике…
– Так Виталик не сын! – радостно ответила консьержка. – Он её интимный друг!
– Сколько же лет этому интимному другу?
– Не знаю, – пожала плечами консьержка. – На вид года двадцать два – двадцать четыре.
– Но позвольте! – вырвалось у следователя. – Насколько мне известно, Ревякиной пятьдесят шесть лет.
– Ну и что, – невозмутимо отозвалась женщина, – сейчас у всех обеспеченных женщин бальзаковского возраста молодые мужья или возлюбленные.
«У всех! – сердито подумал про себя Наполеонов. – Совсем бабка с дуба съехала», – промелькнуло словечко из словаря самого близкого друга Наполеонова Виктора Романенко, двоюродного брата Мирославы Волгиной, подруги детства.
Не тратя больше времени на разговоры с консьержкой, следователь поднялся к квартире Ревякиной и позвонил в дверь, потом постучал.
Никто не открыл ему. Следователь набрал так называемый рабочий номер известного ему телефона убитой процентщицы, прислушался. За дверью тишина.
И тут приоткрылась дверь напротив. Следователь увидел стройную фигурку в розовом пеньюаре. Женский голос спросил:
– Вы кто?
– Следователь, Александр Романович Наполеонов.
– Подойдите поближе, – велела женщина.
Наполеонов подошёл.
– Покажите своё удостоверение.
Следователь послушно предъявил свой документ.
Полувоздушное создание в розовом извлекло откуда-то очки и надело их на нос. После чего пробормотало:
– Действительно, следователь. Я предупреждала Лиду.
– Простите, вы не могли бы представиться? – спросил Наполеонов.
– Отчего же не могли бы? Я – Елена Яновна Хрусталёва. Как видите, соседка Лиды.
– Вижу. Вы сказали, что вы о чём-то предупреждали её. Так о чём же?
– О том, что её занятие не доведёт её до добра.
– Вы имеете в виду ростовщичество?
– Именно его я и имею в виду, – ответила та, кого Наполеонов поначалу чуть ли не принял за богиню утренней зари Аврору.
На самом деле женщине было хорошо за шестьдесят. Просто она сумела сохранить девичью фигуру и свежесть лица.
«Видимо, всё своё свободное время тратит на это», – подумал Наполеонов и спросил:
– Лидия Ильинична не прислушалась к вашему совету?
– Нет.
– Отчего же?
– Может быть, из-за того, что на молодого любовника уходило много денег. Может, потому, что и сама привыкла жить на широкую ногу.
– А где сейчас её любовник?
– Скорее всего, там же, где Лида.
– Уверяю вас, его там нет! – заверил её Наполеонов, приняв скорбный вид.
Хрусталёва посмотрела на него недоверчиво. После чего спросила:
– Так что же случилось с Лидой?
– Прежде, чем я отвечу на ваш вопрос, посмотрите, пожалуйста, на эту фотографию. – С этими словами Наполеонов протянул Хрусталёвой фотографию Ревякиной с места преступления.
– О боже мой! – вырвалось пронзительно из груди соседки.
– Это Ревякина Лидия Ильинична?
– Да, это она.
– Теперь рассказываю.
– Теперь уже и не надо, – тяжело вздохнула женщина.
– И всё-таки. Ревякину нашли бомжи в доме, предназначенном под снос. Ваша соседка была зарублена топором.
Хрусталёва схватилась за сердце.
– Может, вам выпить лекарство, Елена Яновна? – заботливо спросил следователь.
– Нет, нет, – покачала она головой, – я абсолютно здорова. – И спросила: – Вы их задержали?
– Кого их?
– Бомжей! Кого же ещё?!
– Вы что же, думаете, что вашу соседку убили бездомные?
– Конечно! Раз они её нашли!
– Для чего бездомным убивать Ревякину?
– Из-за денег! Потом на Лидии всегда были украшения дорогие.
– Они на ней и остались, – вздохнул следователь.
– Просто эти чумазые приняли их за бижутерию.
– Деньги тоже не тронуты. Пропали только документы и телефоны.
– Вот как, – озадачилась Хрусталёва.
– Вы не знаете, зачем ваша соседка могла ночью отправиться в заброшенный дом?
– Понятия не имею! – искренне вырвалось у женщины.
– Елена Яновна, Ревякина жила одна?
– Да как вам сказать, – замялась Хрусталёва.
– Как есть.
– Чаще всего с ней проживал Виталий, её парень. Но иногда Лида жила неделю или пару дней одна. Говорила мне, что отдыхает от любовника.
– Вы хорошо знали этого Виталия?
– Я не могу утверждать, что знала его хорошо. Просто часто видела с Лидой.
– Вы с ним не разговаривали?
– Только на уровне: «здравствуйте, до свиданья», – усмехнулась Хрусталёва. – Лидия зорко охраняла свою собственность.
– Она была ревнива?
– Думаю, что да. Но ко мне она ревновать бы не стала.
– Почему?
– Потому что знала, что мне нравятся мужчины постарше.
– Однако, несмотря на это знание, Ревякина не оставляла вас наедине со своим любовником.
– Не оставляла, – согласилась Хрусталёва и тут же добавила: – Скорее всего, не потому, что опасалась меня, просто не представлялось такого случая.
– А фамилию этого Виталия вы знаете?
– Знаю, Кукушкин.
– Кукушкин?
– Да, Лида как-то при мне пошутила: «Кукушка-кукушка, нагадай, сколько мне жить?!»
– Я удивилась и сказала, какая же он кукушка? Тогда она и сказала, что фамилия её милого Кукушкин.
– Выразительная фамилия, – невольно хмыкнул Наполеонов.
– И не говорите, – согласилась Хрусталёва с грустной улыбкой.
– Мужа, значит, у Ревякиной не было?
– Нет.
– Вы не знаете, она была вдовой, разведенной? Или, может, вообще никогда замуж не выходила?
– Чего не знаю, того не знаю, – ответила Хрусталёва.
– И о наличии у неё детей Ревякина тоже никогда не упоминала?
– Нет.
– Ну хотя бы друзья у неё были?
– Время от времени к ней приходила красивая брюнетка, примерно её же возраста. Как-то раз Лида представила мне её. Сказала, вот, мол, моя подруга Диана.
– А фамилию не называла?
– Нет. Хотя… – Хрусталёва задумалась, потом покачала головой. – Нет, не помню.
Зато Наполеонов вспомнил, что заместительница Ревякиной в фирме «Фортуна» Нина Уховёртова отдала Любаве Залеской визитку некой Дианы Юрьевной Чулковой, заверив оперативницу, что она является подругой убитой. Теперь эта визитка была у Наполеонова. Но Хрусталёвой об этом знать не обязательно.
– Елена Яновна, – спросил он женщину, – а эта Диана, подруга Ревякиной, оставалась на ночь в квартире Лидии Ильиничны?
– Кажется, нет, – покачала головой Хрусталёва. – Да и зачем ей оставаться, если у неё есть своя машина? Села и в любое время поехала.
– А вы не помните, какая именно машина была у этой Дианы?
– Маленькая такая, смешная, «Пежо».
– Номер вы, конечно, не помните.
Неожиданно для следователя Хрусталёва густо покраснела.
«Ага, – подумал он, – проявила любопытство. Интересно, признается или нет?»
Хрусталёва не стала препираться и назвала номер машины подруги убитой.
Следователь искренне поблагодарил её и раскланялся.
Когда он спустился вниз, консьержка, сверля его любопытным взглядом, спросила:
– Ну что, узнали, где Лидия Ильинична?
– Узнал. В морге она, – ответил следователь, и прежде чем консьержка сумела подобрать с пола свою челюсть, покинул подъезд.
– И теперь мой путь лежит к Диане, – пробормотал он, усаживаясь за руль своего автомобиля.
Адреса в визитке не было. Был только номер телефона. Рядом с номером надпись: «Позвони!»
«Что бы это могло значить?» – подумал Наполеонов и позвонил.
Трубку взяли сразу.
Приятный женский голос с хрипотцой спросил:
– Кто это?
Наполеонову показалось, что дама чем-то взволнована. Во всяком случае, он решил не темнить.
– Я следователь, Александр Романович Наполеонов. Мне нужна Диана Юрьевна Чулкова.
– О, – воскликнула женщина, – а мне нужны вы! Приезжайте скорее! Или я давайте к вам приеду.
Наполеонов слегка опешил от напора неведомой Дианы и спросил:
– Вы уверены, что вам нужен именно я?
– Да! Абсолютно уверена! Если вы, конечно, тот, за кого себя выдаёте.
«Спятила она, что ли? – подумал Наполеонов. – А может, она – дамочка по вызову? Хотя лет ей, предположительно, немало. Но ведь некоторые любят постарше. Впрочем, чего я себе голову ломаю, поеду и разберусь».
– Называйте адрес! – проговорил он в трубку.
И она тут же озвучила затребованное им.
Жила она в Старом городе, но в не так давно построенной высотке.
Зайдя в подъезд и сунув под нос консьержке удостоверение, Наполеонов рявкнул:
– Чем занимается гражданка Чулкова из тридцать восьмой квартиры?
– Она здесь живёт! – испуганно вскрикнула женщина.
– Я понимаю, что она здесь живёт. Но чем она себе на жизнь зарабатывает?
– А, это, – облегчённо вырвалось у консьержки. – Диана Юрьевна владеет аптечным складом.
– Незаконное хранение наркотиков и других запрещённых веществ?
– Что вы такое говорите! – повторно перепугалась консьержка.
– Шутка! – бросил Наполеонов и стал подниматься по лестнице.
При этом он думал, что в его шутке может содержаться немалая доля правды. Уж очень странно Чулкова разговаривала с ним по телефону. Но успокаивает уже то, что она не перезрелая бабочка-надомница.
Позвонив в дверь квартиры, он прислушался. За дверью что-то зашуршало, потом зацокало. Наконец она распахнулась, и Наполеонов увидел явно молодящуюся женщину.
– Вы Наполеонов? – спросила она заговорщицким шёпотом.
– Вообще-то, да, – осторожно ответил следователь.
Женщина выглянула на площадку, осмотрела её, не забыв глянуть на лестницу, потом схватила Наполеонова за руку и одним рывком втащила в квартиру.
– Вы ополоумели, что ли? – спросил он сердито, потирая руку.
– Ополоумеешь тут! – воскликнула женщина жалобно и быстрым шагом устремилась в глубь квартиры. При этом разрезы на её юбке взмывали вверх и разлетались в разные стороны, окутывая его волнами пряного восточного аромата.
Они вошли в большую гостиную. Женщина тотчас опустилась на диван и похлопала ладонью по обивке, призывая Наполеонова сесть рядом с собой. Но он поостерёгся, взял стул, подтащил его к дивану и сел.
Женщина презрительно фыркнула.
– Итак, вы Диана Юрьевна Чулкова? – спросил он.
– Да, я Диана Чулкова, – нетерпеливо затараторила она, – я уже думала, что никогда вас не дождусь! Где вы шлялись всё это время?!
– Простите…
– Прощаю! – махнула она. – Но учтите, я не железная.
«Чёрт, – подумал про себя Наполеонов, – если она будет продолжать в таком же духе, то я, пожалуй, придушу её. Или лучше вызвать психушку?» Он опасливо посмотрел на хозяйку гостиной и спросил:
– Диана Юрьевна! Вы как себя чувствуете?
– Ужасно я себя чувствую! – воскликнула она. – Как я могу себя чувствовать, если я вторые сутки обзваниваю все больницы и морги!
– Зачем?
– У меня пропала подруга! А в полиции заявление не принимают!
– Подругу зовут Ревякина Лидия Ильинична? – спросил несколько успокоенный Наполеонов.
– Да! А откуда вы знаете?
– Лучше скажите, почему вы искали именно меня?
– Так мне в полиции наконец изволили ответить и послали к вам!
– Понятно.
– Но телефона вашего не дали! – возмущённо проговорила женщина. – Я поехала к вам, а вас нет на месте. Вернулась домой! Опять стала звонить в полицию. А мне сказали, что вы сами меня найдёте! Я спрашиваю, когда? А они говорят, что когда время придёт! Какое безобразие! Так обращаться с людьми.
– Простите нас, – невольно улыбнулся следователь.
Чулкова вздохнула.
– Вы ездили к своей подруге домой?
– Нет! Зачем?
– Но как же…
– Лида могла быть где угодно!
– В смысле?
– В том смысле, что у Лиды есть квартира, дом за городом, иногда они зависают на квартире у Виталика. Но редко.
– Кто такой Виталик? – строго спросил Наполеонов.
Несмотря на то что он уже знал о любовнике Ревякиной от консьержки и соседки, он хотел услышать это и от близкой подруги убитой.
– Виталий Евгеньевич Кукушкин, интимный друг Лиды.
– А как на интимного друга Ревякиной смотрел её муж?
– Лида не замужем, вернее, разведена.
– А дети?
Чулкова развела руками, Наполеонов понял, что детей у подруги нет.
– Вы упомянули, что у любовника есть своя квартира.
– Есть. Ему Лида подарила однушку на Павлова.
– На Павлова?
– Да! В доме с видом на парк.
– А номер дома?
– Одиннадцатый.
– Квартира?
– Номер не помню, но на шестом этаже, как выходите из лифта, она напротив.
– И теперь Кукушкин там?
– Наверное, там или у матери, если его нет у Лиды.
– У Кукушкина есть мать?
– У нас у всех есть или была мать, – проговорила, укоризненно глядя на следователя, Чулкова.
– И где живёт его мать?
– Чего не знаю, того не знаю, – передёрнула плечами Чулкова.
– Итак, – попытался он подвести хоть какой-то итог, – Виталий Евгеньевич Кукушкин – сожитель вашей подруги, попросту говоря, альфонс.
– Называйте, как хотите, но Лида Виталика очень любила.
– Все девочки любят свои игрушки, – усмехнулся Наполеонов.
– У Лиды были к нему серьёзные чувства.
– Насколько серьёзные? – не скрывая скепсиса, спросил следователь.
– Она оставила ему всё своё имущество!
Наполеонов остолбенел. Потом выговорил с трудом:
– А вот с этого места поподробнее.
– Никаких подробностей я не знаю! – отрезала Чулкова.
– Как то есть не знаете? – взвился следователь.
– А так!
– Кто вам сказал, что Ревакова всё оставила Кукушкину?
– Сама Лида и сказала.
– И вас это не удивило?
– Слегка, – наморщила свой аккуратный носик Диана Чулкова.
– Что значит слегка?
– То и значит! Не государству же ей своё имущество отписывать?
– Детскому дому! На худой конец, собачьему приюту! Но не альфонсу же! – вырвалось у Наполеонова.
– А это, Александр Романович, – сухо проговорила Чулкова, – не нашего ума дело. Лида была сама себе хозяйка.
– Ладно. – Наполеонов и сам понимал, что погорячился. – А Виталий знал о завещании своей любовницы?
– Знал. Лида сама мне говорила, что от Виталика она своего намерения не скрывала.
– Намерения или свершившегося факта? – решил уточнить следователь.
– Я не могу дать вам стопроцентную гарантию, – сказала Диана, – но сама я уверена, что это завещание существует.
– Понятно. Вы нам очень помогли.
– Чем же?
– Скоро узнаете. До свиданья.
– Когда вы найдёте убийцу Лиды?
– Скоро, очень скоро, – заверил её следователь и, не прощаясь, удалился.
Диана Чулкова растерянно посмотрела ему вслед.