Устанавливать личность убитой решили двумя параллельными путями – работая с бутиками, продающими одежду, соответствующую брендам той, что была на ней в момент смерти, и устанавливая имена-отчества-фамилии владельцев «Быстрых денег» и «Лёгких денег». Владельцев банков решили устанавливать в последнюю очередь.
Первая линия поиска ничего не дала. Продавцы в бутиках заверили оперативников, что у них ничего из этого не продавалась. Некоторые продавцы предположили с обоснованной долей уверенности, что одежда была куплена за границей.
– В Турции? – спросил, ласково улыбаясь, одну из девушек оперативник Ринат Ахметов.
– Ну что вы, – слегка зарумянилась она под лучистым взглядом его проникновенно голубых глаз, – скорее в Италии.
– Понятно, – отозвался он, – кто-то ездит в Италию любоваться развалинами Вечного города, а кто-то за шмотками.
– Можно совместить приятное с полезным, – обронила девушка.
– Что совместить? – переспросил оперативник.
– Экскурсию по древним достопримечательностям и пробежку по магазинам.
– А, – протянул он, – я как-то об этом не подумал.
– Вы пребываете в уверенности, что образованные девушки не интересуются брендовой одеждой? – спросила она.
– Что-то типа того, – признался он, вспомнив свою красавицу-жену.
Его Гузель была прекрасной без всяких эксклюзивных шмоток, на которые ему никогда не заработать денег. И даже если бы он заработал миллионы и отдал их жене, она бы нашла им более достойное применение, например истратив их на сохранение здоровья семьи, образование их дочери Гули, на путешествия по необъятной матушке России. Когда придёт время выходить ему в отставку, можно будет и о загородном доме подумать. А там и внуки пойдут.
«Эко куда меня занесло», – одёрнул себя Ринат и, попрощавшись с девушкой, покинул бутик.
В управлении он нос к носу столкнулся со своим коллегой Аветиком Григоряном.
– У тебя что-нибудь есть? – спросил Аветик первым.
– Пока ничего, – ответил Ринат.
– Ты потому такой сердитый?
– Я не сердитый, – ответил Ринат, – я задумчивый.
– И о чём же ты думаешь? – на лице Аветика появился искренний интерес.
– Размышляю над несоответствием заслуг и поощрений.
– В смысле? – не понял Аветик.
– В том смысле, что огромное число людей работает в поте лица. Выращивает хлеб, печёт из него буханки, добывает уголь, варит сталь, строит дома, конструирует самолёты и прочее, прочее, прочее. Короче, создаёт блага, необходимые для существования человечества. Учителя учат, врачи лечат, художники, писатели, музыканты облагораживают души. Мы с тобой, например, очищаем мир от всякой нечисти.
– Ринат, я не пойму, куда ты клонишь.
– Клоню я к тому, что «кто не работает, тот ест», как сказал антигерой одной из комедий великого Леонида Гайдая.
– И всё равно не понимаю. Это же было сказано в шутку, а не всерьёз.
– Ты уверен? – спросил Ринат.
– В чём?
– В том, что это была шутка.
– Ну…
– Оглянись вокруг! Где ты видишь процветающую доярку в норковой шубе и бриллиантах? Или механизатора на «Кадиллаке».
Аветик посмотрел на друга и захохотал, сверкая белоснежными зубами.
– Ты чего? – спросил Ринат озадаченно.
– Просто я подумал, ну зачем доярке бриллианты, а механизатору «Кадиллак»? Они же нормальные люди! Рабочий класс! А не выпендрёжники какие-то. Им не надо казаться, что-то представлять из себя для других. Они состоялись! И живут своей жизнью. Вот тебе надо «Кадиллак»?
– Вообще-то нет, – помотал головой Ринат.
– Вот и мне он на фиг не нужен.
– Умеешь ты, Григорян, успокоить и вдохновить, – улыбнулся Ринат.
– А как же! Мы же с тобой товарищи.
– А то!
– Я ещё вот чего тебя хотел спросить, – начал Аветик нерешительно, – можно?
– Спрашивай.
– Почему ты такой голубоглазый и светловолосый?
– А ты что, завидуешь? – подмигнул ему Ахметов.
– Нет, – простодушно отозвался Аветик, – просто интересно. Ты же татарин.
– Татарин-то я татарин, но поволжский. Мы потомки булгар. Не путать с болгарами. У нас голубые и серые глаза, русые и рыжие волосы. Ты вот Чингисхана знаешь?
– Лично знаком не был, – пошутил Аветик, – к счастью.
Пропустив его шутку мимо ушей, Ринат сказал:
– Так вот, он был голубоглазым и светловолосым.
– Кстати, по легенде, и армяне когда-то были голубоглазыми, – погрустнел Аветик.
– Я знаю, – Ринат положил руку на плечо Григоряна, – но ведь это было давно. А Бог завещал нам жить сегодняшним днём.
– Угу. А на сегодня у нас оперативка у Наполеонова.
– Надеюсь, что кто-то из наших будет удачливее нас с тобой и порадует обнадёживающей информацией нашего полубога.
Аветик догадался, что Ринат имеет в виду Наполеонова, и улыбнулся.
Они ненадолго разошлись, чтобы через пару часов встретиться в кабинете следователя.
Наполеонов в это время разговаривал с бывшим жильцом квартиры, в которой был обнаружен труп женщины. Его новый адрес выяснил оперативник Дмитрий Славин и, недолго думая, посадил его в свою машину и привёз в Следственный комитет, предупредив следователя о доставке свидетеля всего за каких-нибудь двадцать минут до появления на пороге кабинета Наполеонова.
– А если бы мы разминулись? – пробурчал следователь.
– Мы бы дождались вашего возвращения, – оптимистично заверил его оперативник.
Бывшего жильца квартиры в расселённом доме звали Пестемьян Лукич Крольчевский. Он был закоренелым холостяком и после ухода из жизни его родителей последние десять лет жил абсолютно один.
Пестемьян Лукич был доволен своей новой квартирой и не понимал, зачем его вызвали к следователю, всерьёз опасался, что его могут вернуть на прежнее место жительства.
Крольчевский пытался выспросить у Славина, что произошло. Но оперативник не счёл нужным ввести его в курс дела, монотонно повторяя в ответ на вопросы вертящегося на сиденье рядом с ним мужчины:
– Следователь вам всё объяснит.
– Экий вы бука, – сердился нервничавший Пестемьян Лукич, но ничего поделать с не желающим отвечать на его вопросы оперативником он не мог.
И вот он наконец в кабинете следователя.
Тот отнёсся к нему доброжелательно. Первым делом спросил, с кем он живёт.
– Один я живу, – ответил Крольчевский.
– Совсем один? – отчего-то усомнился следователь.
– Совсем, – ответил мужчина и решился пошутить: – У меня даже тараканов нет.
– Это дело нехитрое, всегда можно завести, – обнадёжил его Наполеонов, не оценив шутки.
– Боже упаси! – воскликнул Пестемьян Лукич и взмолился: – Скажите, наконец, зачем меня сюда привезли? Не томите!
– Видите ли, Пестемьян Лукич, – ошарашил его следователь, – в оставленной вами квартире была убита женщина.
– Как убита? – вытаращил глаза мужчина.
– Зарублена топором.
– Моим топором? – возопил обезумевший от страха Крольчевский.
– А вот это мы сейчас и выясним, – обнадёжил его следователь и разложил перед свидетелем фото топора.
Пестемьян Лукич пригляделся и спросил:
– А что это на топоре?
– Следы мозгового вещества убитой, – бесстрастно ответил следователь.
Крольчевский сполз со стула. Пришлось вызывать медика.
После того как мужчину привели в чувство, он проговорил с трудом:
– Топор, кажись, мой. Но я её не убивал.
– Зачем же вы, Пестемьян Лукич, оставили на месте преступления свой топор? – спросил следователь укоризненно.
– Я оставил его не на месте преступления! – неожиданно громко взвизгнул Крольчевский. – Я оставил его в квартире, в доме, который предназначили под снос.
– И всё равно непонятно, зачем вы оставили там свой топор, – недоумённо проговорил следователь.
– Что же тут непонятного?! – возмутился Крольчевский. – Я переезжал на новую квартиру! И купил новый топор! Между прочим, если вы были в моей старой квартире, то могли бы заметить, что я оставил там много старых вещей!
– Да, мы это заметили. Но всё-таки, Пестемьян Лукич, лично мне непонятно, зачем вам новый топор? Что вы собирались рубить в своей новой квартире?
– Ничего я не собирался рубить! Просто раз квартира новая, то и топор должен быть новым! – продолжал гнуть свою линию, с ему одному понятной логикой, Крольчевский.
Наполеонов вздохнул, прикинул в уме, хлопнется или нет ещё раз в обморок бывший жилец злополучной квартиры. И решив всё-таки рискнуть, выложил перед ним фотографии убитой.
– Кто это? – спросил побледневший, но всё-таки не упавший в обморок Крольчевский.
– Женщина, которую обнаружили в вашей квартире.
– Но я не знаю её, – пролепетал мужчина.
– Очень жаль, – проговорил следователь и попросил: – Пестемьян Лукич, присмотритесь получше.
– Не хочу! – Крольчевский резко отодвинул от себя фотографии.
– Ну и зря! – укорил его следователь. – Вы что же, не хотите нам помочь?
– Я ничем не могу вам помочь!
– Напрягите вашу память! Может, убитая приходила к вам в гости?
– Не приходила!
– Почему вы так уверены?
– Потому что я никогда не водил к себе женщин!
Наполеонов имел неосторожность присвистнуть.
Крольчевский посмотрел на него осуждающим взглядом и спросил:
– Неужели вы не понимаете, что это неприлично?
– Извините, – проговорил Наполеонов с непроницаемым лицом и даже пообещал: – Я исправлюсь. – И тут же принялся за старое: – Может, вы встречались где-то случайно? В ресторане, в кафе?
– Вы издеваетесь, что ли? – воскликнул Крольчевский. – Я не хожу в кафе и рестораны!
– Хорошо, – почти что сдался следователь, – а в магазины и аптеки вы ходите?
– Хожу! Но и там я не таращу глаза на женщин! Покупаю, что мне нужно, и ухожу!
«Ну и чудик», – подумал про себя Наполеонов.
Он решил взять у Крольчевского отпечатки пальцев и отпустить его на все четыре стороны.
Но тот неожиданно заартачился:
– С какой это стати я должен позволить вам дактилоскопировать себя!
– А вы хотите, чтобы вас скальпировали? – ляпнул Наполеонов.
Крольчевский вскочил с места как ошпаренный.
– Успокойтесь уже, Пестемьян Лукич, это рядовая процедура! Нам же надо выяснить, как давно были оставлены отпечатки ваших пальцев в вашей старой квартире.
– Я не переступал порога своей старой квартиры со времени переезда на новую!
– Нам нужно в этом убедиться, – устало проговорил следователь.
– То есть вы хотите снять с меня подозрения? – начал прозревать мужчина.
– Ну конечно! – вырвалось у следователя.
– Ладно, снимайте, – разрешил Крольчевский.
Когда за ним наконец закрылась дверь, Наполеонов облегчённо вздохнул.
Самой удачливой из оперативников на это раз оказалась старший лейтенант Любава Залеская. Ей удалось выяснить, что одни из так называемых «лёгких денег» принадлежали Лидии Ильиничне Реваковой.
Правда, прежде чем ухватить удачу за хвост, оперативнице пришлось основательно сбить ноги, обходя одну фирму за другой и предъявляя сотрудникам фотографию убитой.
Залеская не исключала, что заведение могло быть зарегистрировано на подставное лицо. Так что, чем чёрт не шутит, вдруг кто-то да и опознает убитую.
Фирма Ревякиной носила громкое название «Фортуна» и, несмотря на то, что была полулегальной, судя по всему, процветала. Клиентов в неё заманивали щедрыми посулами, потом при помощи льстивых речей опутывали клейкой паутиной долгов, после чего, не ослабляя паучьей хватки, годами сосали из доверившихся их обещаниям жертв не только денежные средства, но и жизненные силы.
Хозяйка «Фортуны» прежде многие годы работала на одном из рынков города продавцом в мясном отделе. И, по-видимому, Лидии Ильиничне подфартило, раз хватило средств на открытие фирмы по отжиму денег у наибеднейших слоёв населения.
На фирме она появлялась нечасто. Всем заправляла её заместительница Нина Пафнутьевна Уховёртова.
Именно от неё оперативница узнала, что совсем недавно Реваковой исполнилось пятьдесят шесть лет. Но, по словам Уховёртовой, Ревакова тщательно за собой следила и выглядела моложе своих лет.
Нина Пафнутьевна была вынуждена предоставить Залеской номер мобильника хозяйки и назвать её домашний адрес. Иметь неприятности с полицией помощнице не хотелось.
Она сразу же предупредила, что ей известен только номер рабочего телефона хозяйки. У Реваковой она не раз видела ещё и смартфон, но номера его она не знает. Его Лидия Ильинична использовала для личного общения. Хотя, возможно, и с деловыми партнёрами по нему общалась. Но сотрудникам «Фортуны» знать его не полагалось.
– Даже вам? – уточнила Любава, попытавшись надавить на самолюбие помощницы.
Но та, нисколько не обидевшись, спокойно ответила:
– Даже мне.
– У вас были неприятности на работе?
– Лично у меня нет, – ответила Уховёртова.
– А у фирмы?
– Да как вам сказать, – замялась Нина Пафнутьевна.
– Так, как есть, – сухо посоветовала Залеская.
– Особых неприятностей и у фирмы не было. Так, обычные рабочие проблемы.
– Что вы имеете в виду под рабочими проблемами?
– Невозврат денег клиентами вовремя.
– И как же вы с этими рабочими проблемами боролись? – спросила оперативница со скрытым сарказмом.
– Как и все, – бесстрастным тоном ответила помощница процентщицы, – при помощи коллекторов.
«Оба-на», – подумала про себя Любава и спросила вслух:
– Когда вы в последний раз видели Ревакову?
– Недели две назад.
– А созванивались?
– Четыре дня назад.
– И вас это не взволновало?
– Что именно? – удивилась Уховёртова.
– Что Ревакова так долго не звонила вам?
– А что, разве должна была? – вопросом на вопрос ответила женщина.
– А разве нет?
– Если не было надобности, то зачем зря звонить? – пожала плечами заместительница.
– Вот даже как, – обронила Любава.
– Я не понимаю, что вы от меня хотите. Если у правоохранительных органов есть какие-либо претензии к «Фортуне», то и разбирайтесь с Лидией Ильиничной.
– Обязательно разберёмся, – сухо заверила её Любава и положила перед Уховёртовой фотографию с места преступления.
– Что это? – испуганно вскрикнула женщина.
– Это ваша хозяйка?!
– Я не знаю. – Лицо помощницы Реваковой пошло красными пятнами.
– Так посмотрите получше, – посоветовала Залеская тоном, не терпящим возражений.
– Да, это она, – пролепетала женщина. – Что с ней?
– А разве вы не видите?
– Я ничего не понимаю.
– Но, может быть, теперь вы будете со мной более откровенной?
– Я правда ничего не знаю! – испуганно выкрикнула женщина.
– Ну, что ж, – Любава сделала вид, что собралась уходить.
– Погодите! – бросилась за ней Уховёртова.
– Да? – обернулась оперативница.
– У меня есть телефон её близкой подруги. Дианы Юрьевны Чулковой. – Помощница хозяйки «Фортуны» быстро открыла верхний ящик своего стола и достала оттуда визитку. – Вот, возьмите, пожалуйста. Она-то уж точно сможет посвятить вас во все подробности личной жизни Лидии Ильиничны.
– Откуда у вас оказалась эта визитка?
– Совершенно случайно! – горячо затараторила Нина Уховёртова. – Чулкова как-то заезжала сюда вместе с Лидией Ильиничной, и эта визитка выпала у неё из сумочки. Я хотела вернуть, но она больше не приезжала, вот визитка и завалялась.
– Понятно, – кивнула Залеская, подумав про себя: «Стащила визитку. Только зачем?»
Любава вышла из «Фортуны». Уховёртова больше не пыталась её задерживать.
Любава же решила сделать запрос в паспортный стол, чтобы уже не осталось сомнений в личности убитой.
Наполеонов остался доволен работой Любавы Залеской. Вынес ей устную благодарность, как он сам заявил, перед лицом товарищей.
– Хоть бы шоколадку девушке подарил, – пробурчал Дмитрий Славин.
– Самому подарить слабо? – огрызнулся услышавший ворчание оперативника следователь.
Дмитрию было не слабо. Коробку конфет он подарил Любаве вечером после работы и предложил:
– Может, поужинаем вместе?
– Поужинаем, – кивнула она, надеясь, что Славин не услышит, как быстро забилось её сердце.
На квартиру Реваковой следователь решил съездить сам, прихватив на всякий случай ордер на обыск.