– А мне эти новые девочки что-то совсем не нравятся, – заявила Рита на следующее утро за завтраком. – Одна из них храпит, как труба.
– Ну, тут я тебе ничем помочь не могу, – сказала Клара, с ловкостью жонглера раздавая тосты и миски с овсянкой. Ее тоже всю ночь будили то Рита («никак не могу уснуть!»), то Пег, и каждая раза по два. Но, слава богу, не новые девочки. Вряд ли ей удалось бы справиться, если бы у них в доме еще возросло количество детей, страдающих бессонницей.
Питер готовил чай, а Пег подметала пол, потому что Ивлин умудрилась уронить стакан молока, осколки разлетелись в разные стороны, а Пег, единственная из всех, была обута. Ивлин, шлепая босыми ногами, вся в слезах потащилась прочь, и Кларе пришлось послать Алекса, чтобы он ее как-то успокоил. Обычно за завтраком Кларе помогала Морин, но сегодня она явно проспала, и Клара решила ее не трогать.
– И Стелле они тоже не нравятся, – гнула свое Рита.
– Стелла – кошка, – напомнила ей Клара.
Когда-то в Лондоне у нее был сосед-старик, который уверял всех, что умеет читать кошачьи мысли. В тот день, когда разразилась война, он вытащил своих кошек во двор и застрелил их, что было ужасно уже само по себе, но куда больше Клару поразило то, что он сказал после этого: «Тилли не возражала, а вот Лео был крайне недоволен».
– Ты, кстати, покормила Стеллу? – спросила она Риту.
– Мисс Ньютон, она же все равно всегда есть хочет!
У Клары на кошку была аллергия, у нее начинали слезиться глаза, и она все время чихала. Дети кошку обожали, но получалось, что единственным человеком, который заботился о насущных кошачьих нуждах, была все та же Клара – вопреки тому, на что она когда-то надеялась.
– Ну, что там с Ивлин? Все в порядке? – на всякий случай спросила она у Алекса, ласково убирая упавшую ему на глаза прядь волос и помня о том, что скоро пора вытаскивать из духовки пудинг, чтобы его нарезать.
– Я ей объяснял суть Французской революции и уже добрался до середины, когда она взяла и убежала.
«Здравомыслящая девочка», – подумала Клара.
Джойс жаловалась на школу, куда ей не хотелось идти. Клара решила, что девочка, наверное, просто нервничает, и сказала:
– Тебе, возможно, там очень даже понравится; ведь другим же нравится.
– Ничего подобного! Нам тоже не нравится! – не преминула вставить безжалостная Рита.
Осеннее утро выдалось на славу, и даже Стелла решила немного проводить детей в школу. Небо раскинулось безупречно синим полотном, и на его фоне чудесно смотрелись розовые саффолкские домики. И было совсем тепло, даже теплее, чем в минувшем августе. В зеленых изгородях кишела жизнь, и листья на деревьях еще только собирались менять окраску. Попадавшиеся навстречу прохожие приветственно махали им рукой, на рукава то и дело доверчиво садились божьи коровки, и по пятнышкам на их спинках дети подсчитывали, сколько каждому жучку лет.
Джойс была настроена мрачно.
– Ну, далеко еще? – начала спрашивать она, едва они успели выйти за калитку, а потом заявила: – Вы учтите, мисс Ньютон, у меня ноги не такие сильные, как у других.
Но бесконечное нытье Джойс лишь убедило Клару в том, что девочке необходимо как можно больше упражняться.
– Ничего, придется тебе немного пройтись, – твердо сказала она.
Остальных она сразу послала вперед и велела ее не ждать, поскольку Джойс еле тащилась, волоча больную ногу. На лице у девочки была написана неприкрытая ярость.
– Не понимаю, почему я вообще обязана ходить в школу!
– Таковы правила, – весело сообщила Клара. – А я буду ждать тебя дома. И в школе с тобой ничего не случится. – Она ободряюще улыбнулась.
– Со мной и так ничего не случится! – сердито прошипела Джойс, тараща глаза.
Пег, поджидавшая Клару у школьных ворот, дернула ее за рукав и, мотнув головой в сторону Джойс, изобразила на лице такое презрение, что стало ясно: на нее устроенный Джойс спектакль впечатления не произвел.
– Ничего, через некоторое время все образуется, – шепнула ей Клара, несколько удивленная реакцией Пег, которая обычно все всем прощала. – Ну, будь умницей, Пег, ты же у нас добрая девочка.
Но Пег ее слова, похоже, так и не убедили. И тут в их разговор вмешалась Ивлин и с непосредственностью проказливого щенка сообщила:
– Это моя двенадцатая школа!
Вообще-то Клара собиралась хорошенько объяснить новым девочкам, как им следует вести себя в самый первый день в новой школе, сказать им нечто жизненно важное, однако язык отчего-то не желал ей подчиняться, и она вдруг отчетливо поняла, каково приходится маленькой Пег. В итоге она успела лишь крикнуть в их удаляющиеся спины:
– Трудитесь на совесть!
Всю первую неделю Джойс была мрачна, как грозовая туча. Пешие прогулки до школы и обратно она просто возненавидела и несколько раз угрожала, что больше в школу вообще не пойдет. Ивлин вела себя ненамного лучше. Дважды Клара ловила ее на кухне, откуда она тайком таскала крекеры, и дважды Ивлин смотрела на нее с выражением полного непонимания того, в чем ее обвиняют. Однако дни все еще стояли солнечные, и это помогало Кларе поддерживать хорошее настроение. Ей очень нравился осенний Лавенхэм, его средневековые дома из бревен, его мощенные булыжником улицы, где она с удовольствием покупала с лотка на обочине дешевые тыквы и ягоды. У Морин настроение тоже было приподнятое; она птицей летела из дома на работу и столь же бодрой возвращалась обратно. Новые обязанности явно пошли ей на пользу. Алекс тоже приободрился, теперь ему гораздо больше нравилось в новой школе (где, правда, очень много задавали на дом). У Билли, Барри, Пег и Питера тоже вроде бы все было хорошо, а Рита однажды вечером, когда Клара укладывала ее в постель, шепнула ей нечто такое, отчего у Клары просто душа запела:
– Айвор говорит, что ни у кого на свете нет таких добрых глаз, как у вас.
– Айвор? Он действительно так сказал?
Рита устроилась поуютнее.
– Да он всегда так говорил. По-моему, он в вас влюблен, мисс Ньютон.
«Ей же всего десять лет, что она понимает?» – убеждала себя Клара и все же тем вечером, хоть она и была не из тех, кто слишком часто смотрится в зеркало, она довольно долго изучала свои глаза и пришла к выводу, что чисто внешне, возможно, отнюдь не дурна. И, может, Айвор вскоре вернется к ней ради ее добрых глаз?
В воскресенье старшие мальчики решили мастерить тележку, и Клара посоветовала им сходить в бакалею, откуда они приволокли ящик из-под мыла, причем куда большего размера, чем она ожидала; затем они навестили заведующую почтой – которая обожала всякие безумные начинания и всегда их поддерживала, – и та отправила их на свалку, где они разжились колесами от старой детской коляски и подходящей железякой для будущего руля. Морин сперва в этом участвовать не желала, но Джо ее уговорил. Приятно было смотреть, как старшие дети все вместе работают и смеются.
– Отличная команда у вас получилась, – похвалила их Клара и вынесла всем по стакану сквоша. А Морин вдруг предложила помочь ей приготовить ланч – странное дело, ведь очередь была не ее, – и Клара обрадовалась, потому что хотела порасспросить Морин, как ей работается в конторе местных солиситоров. Ведь теперь она, конечно, уже успела расставить все папки с документами в алфавитном порядке?
Клара и Морин стояли рядышком и сперва чистили картошку и морковь, а потом принялись резать овощи на кусочки, и Клара спросила:
– А вообще они хорошо к тебе относятся? – Зная, что Джулиан Уайт может быть очень добрым – но только до тех пор, пока не проявишь несогласие с ним. И тогда он мог моментально прийти в ярость, стать жестоким и мстительным. При одной мысли о том, что он способен обрушить свою ярость на Морин, у Клары просто перехватывало дыхание.
А ведь в прошлом году она была обручена с Джулианом Уайтом – теперь-то она лишь с трудом могла в это поверить, настолько это казалось невозможным. Джулиан тогда был с ней щедр и очарователен и служил идеальным отвлекающим моментом, заставляя ее забыть обо всех насущных проблемах Грейнджа. Однако он оказался на редкость аморальным типом, и Клара, окончательно убедившись, что он абсолютно ей не подходит, прошлым летом разорвала помолвку.
Согласно тесту, опубликованному в журнале «Женщина», Джулиан, оказавшись в группе «С» почти по всем пунктам, мог считаться «занятным джентльменом». Тогда как Кларе предлагалось в будущем искать более совместимого с ней «домашнего парня» (из группы «В»). (Интересно, Айвор домашний? Вполне возможно.)
– Ну, мистера Уайта я почти не вижу, – весело рассказывала Морин.
– Вот как? – И Клара вздохнула с облегчением.
– А вообще-то мое место в той же комнате, где сидят мистер Брауни и мистер Робинсон.
Клара снова насторожилась: больше всех она недолюбливала как раз мистера Брауни.
– А с ними у тебя как отношения сложились?
– С мистером Робинсоном мы почти не пересекаемся – он почти каждый день рано уходит, в четыре пятнадцать.
– А с мистером Брауни? – спросила Клара, и Морин рассказала, что он угощал ее пряниками, когда она приготовила для них обоих чай.
– Ты и для себя там чай готовишь?
Работая в центральном офисе фирмы «Харрис и сыновья», Клара даже помыслить не могла о том, чтобы выпить чаю с начальством, не говоря уж о том, чтобы оно, начальство, стало угощать ее печеньем. Вот бы она растерялась, если бы такое произошло! Ведь это было бы нарушением строго установленных границ. Но мир с тех пор сильно изменился. Кое-кого из женщин и представителей рабочего класса война наделила новыми возможностями и новыми ролями. Газеты провозгласили, что Соединенное Королевство «вступает в эпоху меритократии», так что теперь каждый получает по заслугам. И все же столь дружеские отношения между юной сироткой и немолодым солиситором, возглавляющим адвокатскую контору, – это нечто новенькое. Особенно когда они вместе пьют чай, а он угощает ее сластями!
Однако Морин стала гораздо увереннее в себе – и благодаря этой работе, и благодаря поддержке влюбленного в нее Джо. В школе Морин чувствовала себя изгоем, училась неважно, а в прошлом году у нее еще и выкидыш случился, и теперь Клара радовалась, видя, как девочка постепенно оживает, набирается сил. Она решила, что тоже должна всячески поддерживать Морин.
Старшие дети возились с тележкой почти весь день, а перед чаем Питер вызвал на улицу Джойс, и они гордо продемонстрировали ей свое изделие.
– Ну, как тебе наша тележка? – спросил Барри.
– Правда, здорово получилось? – вставил Билли.
– Ты сможешь ею пользоваться, когда у тебя ноги устанут, – мягко пояснил Питер. – Мы заметили, как быстро ты устаешь, потому и решили ее сделать. Ты сама сможешь ею управлять, или мы будем возить тебя до самой школы. – Он умолк и вопросительно посмотрел на Клару.
А Клара, которая была единственным ребенком в семье, да еще и очень одиноким в связи со сложившимися обстоятельствами, едва сдерживалась, чтобы не разрыдаться. Как бы она любила своих старших братьев, если бы они у нее были! Она улыбнулась Джойс, которая все смотрела на тележку, словно пытаясь понять смысл происходящего.
– Ну, что скажешь, Джойс?
Но Джойс так ничего и не сказала. И почти бегом, сильно хромая, бросилась в дом.
Кларе стало ужасно обидно за мальчишек. Однако она последовала за Джойс и обнаружила, что та снова спряталась под пледом на диване в гостиной.
– Джойс, Джойс! Они же ничем не хотели тебя обидеть, наоборот! Ну, скажи, что тебя так расстроило?
– Ничего… – буркнула девочка. – Мне эта штука не нравится.
– Но тебе и пешком ходить не нравится! Почему же ты не хочешь воспользоваться тележкой?
– Да с какой стати мне хотеть пользоваться этой штукой?! Засунут меня в нее, словно буханку хлеба, и повезут!
Клара только вздохнула. Лишь в этот момент, наверное, она как следует поняла, что установить отношения с новыми девочками будет куда труднее, чем ей это показалось вначале.