Мне снится, что я дома. Мама опять испекла мой любимый вишневый пирог. Он всегда так пахнет, что слюной можно захлебнуться. Никто не печет так. Только она.
Она садится за стол, смотрит на меня так грустно, но я не понимаю почему.
– Мам? Мама! – зову ее, но она вдруг становится все бледнее, пока вообще не исчезает.
А я открываю глаза. И замираю. Даже вдох делаю очень-очень медленно и очень-очень осторожно.
Потому что вместо бледного потрескавшегося потолка моей комнаты в общаге вижу шикарно расписанный потолок, будто я в каком-то музее заснула.
Медленно оглядываюсь и понимаю, что нахожусь на очень мягкой и приятной постели. Которая заправлена, к слову, шикарным и на вид довольно дорогим постельным бельем.
Поднимаюсь резко, от чего в висках начинает пульсировать.
Затравленно озираюсь по сторонам и не верю. Просто не верю своим глазам.
Что это? Галлюцинации? Массирую виски, чтобы унять зудящую боль.
На мне и одежда незнакомая – шелковая туника, хотя у меня никогда подобного ничего не было. Я будто попала в сказку, став принцессой из мультфильма.
Вспоминаю, как была в своей комнате, собрала вещи, чтобы помыться, а там…
Резкая вспышка в памяти – страшный взгляд незнакомого человека, хватка на моем лице и шепот.
Невольно хватаю себя горло.
Кажется, был еще укол…
Ощупываю горло, но ничего не нахожу. Быстро сползаю с постели и обхожу комнату в поиске выхода.
Вот только дверь оказывается заперта. Рядом с ней еще одна – за ней ванная. Шикарная, надо сказать.
Вся в белых тонах, блестит, сияет даже. Словно я, и правда, в волшебном сне.
Подхожу к зеркалу и не узнаю себя – кажется, мои зеленые глаза в этот момент становятся еще больше, чем обычно. Я слишком бледная. Хотя моя кожа и так не бывает загорелой. Волосы аккуратно расчесаны, будто бы кто-то позаботился об этом.
И распущены…
В памяти мелькает тот самый момент, когда шейх, будь он неладен, стащил у меня резинку с волос.
– Нет, – мотаю головой, уже не обращая внимания на боль. – Не может быть. Так не бывает! Не бывает!
Кричу, чувствуя, как тело бьет дрожь. Судорожно оглядываюсь по сторонам, ищу хоть какие-то доказательства, что мне все просто приснилось. Что все это неправда.
Ведь не могут же людей похитить просто так!
Это все дурной сон!
Я щипаю себя за руку, за плечо, за уши в тщетной надежде проснуться.
Но все бесполезно.
Выбегаю из ванной, стучу в дверь. Кричу, чтобы мне открыли. Дергаю ручку двери снова и снова.
Но ничего. Меня никто не слышит. Или же слышат, но не считают нужным реагировать.
По спине пробегает мороз. Это что же, выходит, я тут пленница?
Обхожу комнату несколько раз. Но ничего, чем отпереть замок на двери, нет и в помине. Окна закрыты створками, которые тоже заперты на замок.
Ну, натуральная тюрьма.
Только на пятом круге я замечаю на столике у дальней стены поднос с фруктами и водой.
Пить хочется неимоверно. Как и есть. Но я не рискую прикасаться к оставленному.
В шкафу нахожу столько одежды, сколько не было у меня за всю мою жизнь. И вся она… другая. Восточная. Соблазнительная. Что-то из нее и вовсе довольно откровенное.
Все это явно предназначено для того, чтобы привлечь внимание мужчины, которое мне совсем не нужно.
Наверное, Валя бы душу продала за эту кучу шмоток. В этом плане она очень сговорчивая. Сколько раз приходила домой после гулянок и хвасталась, что очередной мажор выгулял ее в каком-то бутике.
Мерзко…
И вот сейчас получается, что я окажусь на ее месте. Тоже буду ждать того, кто меня выкрал, и для кого меня тут так красочно упаковали?
Злость и раздражение сменяют отчаяние, которым я разве что не захлебывалась.
Ну, вот уж не дождетесь!
Однако едва я принимаю такое решение, как слышу щелчок замка, и резко поднимаюсь с пола.
Испуганно смотрю на то, как дверь открывается, а затем в спальню заходит тот самый шейх, который решил, что может меня купить.
– Добро пожаловать, Руслана, – произносит он, после чего закрывает за собой дверь.