Подул ночной ветерок, принося с собой запахи гор, непохожие ни на что другое.
В Предгорном Угле ароматы сменяли себя на контрастах. Там был и запах корицы с ванилью, доносившийся с нескольких булочных, и наваристого жаркого от крыльца «Глои», на который так любили слетаться путники. Но стоило свернуть на соседний переулок и ветер уже доносил вонь из сточных канав или влажность небольшой реки, даже не имеющей названия. И самое любимое – аромат лепестков вишни. Теперь, он вызывал лишь боль. С ним все и закончилось, сменив сладкое благоухание химозным запахом опия.
Я облизала пересохшие губы. Не время и не место предаваться грусти. Она словно ржавчина, притаившаяся где-то на шве – стоит дать разрастись и весь механизм погибнет, выйдет из строя, съеденный прожорливой коррозией.
На смену мыслям о доме пришли другие. Камю… Я не смогла узнать городок, стены «Солнечной Лилии» стали мне одновременно и защитой, и темницей. Но ароматы, которые витали там, тоже были не похожи на здешние. В обители «пташек» царствовали изысканный парфюм и легкий флер благовоний, который оставался после украдкой зажженных девочками палочек для молитвы. Тот маленький самодельный алтарь… разрушили ли его констебли в ту ночь или Боги сохранили эту часть покинутого ими особняка?
Я вздохнула полной грудью, запрокидывая голову с закрытыми глазами назад, так, чтобы над моим лицом оставалось лишь темное, бескрайнее небо плато. – «Жимолость» … – Знакомый запах приятно щекотал ноздри. К нему примешивалась кристальная, практически звенящая чистота и легкие нотки хвои. Голова шла кругом, но в этом я находила успокоение.
Задумавшись, я пропустила тот момент, когда тело живя по своей прихоти, не стало сразу возвращаться в дом. Свернув за задним двором приютившего нас дома, я оказалась за калиткой. Позади еще слышались голоса веселящихся жителей базы, а спереди – лишь горы.
Спохватившись, что нужно возвращаться, я обернулась, тут же наткнувшись на мужскую грудь. – Мир… – Отпрянув, в который раз мысленно обругала себя. Подобное витание в облаках могло стоить жизни. Что если бы не северянин, а кто-то другой подкрался незамеченным… Хотя почему подкрался? – Это ведь я ухитрилась забыть, что он вызвался проводить меня до дома. И это я завела нас за околицу. – «Как обычно сама во всем виновата, Медди».
– Так и будешь молча таращиться? – Вопреки язвительным словам, тон Мира был обеспокоенным. Наверное, мое поведение и вправду показалось ему слишком странным, в чем, признаться, я не могла его упрекнуть.
– Задумалась, – буркнула я, собираясь пройти обратно, делая шаг мимо мужчины.
– Постой. – Ладонь северянина придержала мою, но заметив хмурый взгляд, направленный на наши пальцы, мужчина тут же прервал прикосновение, поднимая руки вверх. – Прости, постараюсь без резких движений, – усмехнулся он.
– Ты что-то хотел? – поняв, что так просто исчезнуть с его дороги мне не дадут, спросила я.
– Не я, а ты, – опроверг наглый отпрыск гарпий, возвращая на свое лицо так раздражающее меня выражение полного превосходства.
– В каком смысле?
Мир смерил меня таким взглядом, что я почувствовала себя не больше букашки. Мелкой, но очень надоедливой.
– Это же ваше величество упоминало какую-то сделку? – протянув не принадлежащий мне титул напомнил он.
– Брось, ты и сам не веришь в то, что я могу быть той самой принцессой. Да и никто не поверит. – Я посмотрела в сторону виднеющихся костров. Веселый гам собравшихся жителей базы не портил уюта горной ночи, скорее дарил ощущение причастности. Здесь и сейчас я не чувствовала себя одинокой. По крайней мере если не душой, то телом. – Даже в легенде Руфуса Горгоны полностью исчезли с лица Солтэйра. И… – я запнулась, воскресив в памяти лица родных. Спустя столько месяцев я могла думать о них без разъедающей боли, но тоска по семье вряд ли когда-то способна исчезнуть полностью. – И я помню своих родителей, – выдавила я. – Они были обычными людьми. Даже не знатными.
– Жившими когда-то в столице?
Мир выжидательно уставился на меня. Его радужки, в ночной мгле, приобрели глубокий цвет, будто волны океана, в момент шторма. Облокотившись о забор, северянин сложил руки на груди. Силуэт, подсвеченный огнями со стороны дома обрел четкие, словно вырезанные в камне линии. Если сейчас кто-то и напоминал царственную особу, то это была явно не я…
Я кивнула, не видя смысла спорить с очевидным.
– Да, они жили в Радисе до моего рождения. – Во взгляде Мира промелькнула тень удовлетворения. Он будто говорил: «Ну, вот, что и требовалось доказать». Однако, он абсолютно не прав! – Население столицы исчисляется тысячами, по твоей логике каждый из них имеет связь с Горгонами?
– Конечно же нет, – процедил северянин. – Если бы принцесса и существовала, а ты правильно подметила, что я в это не верю, то ее явно воспитывали бы лучше. – «Это что, укор в мой адрес?» – Скорее всего, твои родители были или дальними родственниками кого-то из не правящей ветки, или приближенными. В ту ночь бунта многие семьи бежали, опасаясь опалы нового Императора. Мой жетон мог просто среагировать на того, чья энергетика показалась хоть сколько-то похожей на привычную для него. В конце концов раньше подобными владели и близкие друзья Горгон и просто отличившиеся по службе.
В словах Мира был определенный смысл. По крайней мере, подобную вероятность я еще могла признать, помня, что отец работал на богатого господина. Если его работодатель был одним из приближенных Андроклеса, то при условии долгой службы в охране, отец мог быть вхож во дворец. А значит, жетон просто среагировать на кровь отца во мне… – Я потерла змейку, ощутив навязчивый зуд.
– Хорошо. Возможно, так и было.
– Что я слышу, – брови взметнулись в притворном удивлении, – даже не споришь? Поистине – чудо…
Я предполагала, что раз Мир выбрал путь мятежника, то скорее всего не страшиться преждевременной кончины, но что северянин избрал смерть от моих рук, постоянно подпитывая своими издевками желание придушить, выглядело верхом наглости и безрассудства!
Собираясь оставить реплику без ответа и воспользовавшись тем, что он, казался полностью поглощенным рассматриванием открывшихся в просвете облаков созвездий, я снова предприняла попытку прошмыгнуть мимо. И вновь была остановлена.
Пальцы Мира не давили, при желании, я могла бы вырвать руку из его захвата, продолжив свое бегство из его компании, но вспыхнувшая змейка приковала взгляд. Бледно-зеленое свечение под длинными пальцами северянина окутывало ощутимым теплом.
Посмотрев на склоненного, тоже привлеченного странной активностью метки, Мира, я натолкнулась на изучающий взгляд, вдруг поднятых на меня глаз.
– Пусти. – Я дернула рукой, но на сей раз северянин не позволил ускользнуть. – Ты ей не нравишься, – сказала, отчего-то решив, что «желание» змейки может как-то повлиять на него.
– Вот как? – даже не подумав разжать пальцы, переспросил он. – А тебе?
– Что, прости? – Наверное в эту минуту я выглядела глупо, совершенно растерявшись от странного вопроса.
– Прощаю.
Если бы я не приказала себе сдержаться от проявления эмоций, то моя челюсть уже отвисла от подобной наглости. С поразительно невинным видом, этот отпрыск гарпий, несомненно, соединивший в себе самый яркие черты своих прародителей, посмел дать мне свое царственное прощение, прямо издеваясь, но при этом, продолжая, удерживать меня на месте. И если инстинкт самосохранения все еще помогал мне держать руки от пощечины, которую я бы с удовольствием залепила ему, то язык жил своей жизнью, явно не думая о целостности своей хозяйки:
– Отпусти. Мою. Руку, – медленно, с неприкрытой угрозой проговорила я.
Светящаяся змейка начала разгораться сильнее, то ли реагируя на мою злость, то ли от затянувшегося прикосновения чужих пальцев.
– А если нет? – поинтересовался Мир, наклоняясь ближе. Несмотря на ночной полумрак, разгоняемый только светом дальних костров, я смогла заметить небольшую родинку на его скуле и то, как опасно натянулся шрам на изогнувшейся губе. – Что будешь делать тогда, маленькая змейка? – прошептал он, испытывая все грани моего терпения и начавшего поднимать голову страха перед тем, кто был намного сильнее меня.
Зуд от метки распространился выше, поднимаясь по локтю до самого плеча. Волны раздражения накатывали одна за одной, пытаясь заглушить ту робость и опасения, что еще были во мне при взгляде на Мира. – «Когда я успела настолько его невзлюбить?» – Мысль, отрезвившая на минуту, уже хотела погаснуть, но поймав ее за изворотливый хвост, я шокировано уставилась в потемневшую лазурь чужих глаз. – «Это она – змейка – а не я так реагирую на него». – Все сходилось, – ну конечно же – именно с появлением на моей руке этого треклятого знака, я начала меняться. Всякий раз, вместо того чтобы испуганно прятать глаза, помня о своей уязвимости, я вспыхивала, будто сухой хворост, подброшенный в прожорливое пламя, стоило только Миру выказать хоть толику негодования мной. Поначалу все довольно просто списывалось пережитым шоком и оголившимися нервами. Я думала, что та ночь облавы в «Солнечной Лилии» окончательно изломала меня, сделав жестче, решительнее. Но нет… На Рика и других мужчин, да даже на Мегги, заботливо приютившую меня, я до сих пор реагировала, как обычно – сдержанно, пытаясь не выделяться и не выходя на конфликт. Но не в случаях с этим беловолосым северянином… Змейка, продолжающая ярко светить под рукой мужчины, прикосновения которого ее так раздражали, накладывала на мое восприятие собственные эмоции. Оставалось только понять, чем же он ей не угодил, или, хотя бы не вестись на провокации. Мало ли, когда его терпение лопнет.
– Ты ей не нравишься, – теперь со всей уверенностью повторила я.
За забором послышался шум приближающихся шагов. Кто бы не спешил в нашу сторону, но застигнутой в подобной, весьма компрометирующей ситуации, находясь настолько близко к лицу Мира, что наши губы разделяли разве что миллиметры горного воздуха, мне не хотелось.
Будто почувствовав тоже самое, что и я, Мир отстранился, наконец-то отпуская меня.
– Знаешь, у нее на это есть все основания.
Он вновь уставился на небо. Взгляд мужчины приобрел задумчивость, а резкие черты лица, казалось, заострились еще больше.
Выйдя из-за поворота, мужская фигура остановилась в паре шагов от того места, где мы стояли. Во взлохмаченном и слегка раскрасневшемся визитере я с радостью признала Рика. Мужчина выглядел слегка взвинченным, но это не уменьшало моего облегчения от того, что мне больше не придется находиться наедине с его другом.
– Я думал, что вы пошли в дом. – Рик смахнул со лба прилипшую челку. Покрывшиеся румянцев щеки и глаза с поселившимися там хмельными искорками указывали на то, что северянин не остановился на одном кувшине с предложенным питьем.
– Уже уходим. – Оттолкнувшись ногой от забора, Мир, даже не обернувшись на меня прошел мимо Рика, скрываясь за поворотом дома.
Проводив его ничего непонимающим взглядом, Рик запустив пятерню в волосы, взлохматил затылок. И поняв свою ошибку, стянул ленту, перетягивающую густой хвост. Кое-как пригладив длину, он посмотрел на меня, будто извиняясь за свое подвыпившее состояние.
– Что это с ним? – спросил, кивком головы указывая в ту стороны, куда ушел беловолосый.
Я равнодушно пожала плечами. Обсуждать чужое поведение не хотелось, тем более тогда, когда я и сама его не понимала. – «В себе бы разобраться…»
– Устал, – предположила я, собираясь последовать примеру Мира и отправиться наконец-то спать.
Рик сконфуженно прокашлялся, а мне вспомнилось, как я увидела его впервые, в главном зале «Лилии». Тогда господин Рикимару предстал передо мной серьезным джентльменом, в глазах которого таились веселые искры. Сейчас же, посреди горной гряды, где-то на самом краю Империи, Рик – мятежник – краснел от выпивки, расслабившись в компании родных для него людей и смотрел на меня взглядом пристыженного мальчишки.
– Я тебя провожу.
Рик пошел со мной, держась сбоку. И мне хотелось верить, что подобная любезность продиктована заботой о гостье, а не желанием удостовериться, что я не сбегу, разболтав местонахождения мятежников на ближайшем форпосте констеблей.
Выходить к заднему двору мы не стали, вместо этого Рик провел меня более коротким путем, указывая на боковую дверь пристройки, через которую мы быстро прошли в пустой дом. Звуки музыки, доносившиеся со двора, проникали внутрь, но гуляние местных по всей видимости понемногу затухало, как и свет от костров, начинающих прогорать без подпитки. Отблески огня, плясали на самом краю оконного стекла комнаты хозяйской дочки, все сильнее склоняясь к промокшей земле.
Остановившись на пороге, не смея ступить дальше, Рик улыбнулся.
– Доброй ночи, Медди.
– Рик, – окликнула я. Мужчина остановился, с немым вопросом во взгляде. Не могу сказать точно, что двигало мной в эту минуту, но слова вырвались быстрее, чем успела обдумать: – Вы доведете меня до Ратанга?
Северянин тяжело сглотнул, отпрянув от дверного косяка, будто тот став живым существом ухитрился пнуть его. Остаток хмеля, плескавшийся в черных глазах, испарился, делая взгляд цепким, хоть и удивленным.
– Зачем те…
– Не спрашивай, – перебила я, уже успев пожалеть о своем порыве. – Я помогу вам, но мне нужно попасть в Академию Теней. Это единственное, о чем я попрошу взамен.
Смех Рика нервными нотками нарушил повисшую тишину. Отсмеявшись, он утер выступившие в уголках глаз слезы. В какой-то мере, я понимала его реакцию. Мое желание попасть в одно из самых опасных мест Империи Солнца граничило с безумством, если вообще не являлось чистым безумием.
– А ты умеешь удивить. – Рик окинул меня внимательным взглядом, задержавшись на моих руках, пальцы которых вцепились в юбку платья, сжимая плотную ткань так, словно пытались найти в ней опору. – Хорошо, – сдавшись, заверил он. – Мне не стоит говорить подобное без ведома Мира, но, так уж и быть, обещаю, что мы проведем до Ратанга…
– Отлично! – В эту секунду один из валунов, опускающих мои плечи своей тяжестью, упал, давая почувствовать большую уверенность.
Рик покачал головой, осуждая мое воодушевление.
– … Но Медди, то, что мы сможем выйти обратно, никто во всей Империи не сможет тебе гарантировать.
***
На рассвете меня разбудил бодрый крик петуха, взгромоздившегося на забор аккурат напротив моего окна. Уж не знаю, что за счастье должно было произойти в жизни этого пернатого, но его радостные крики не приглушила ни подушка, ни даже одеяло, натянутое поверх этой пуховой крепости, что я пыталась возвести, отчаянно не желая прощаться с ускользающим сновидением.
Поняв тщетность своих действий, я вылезла из импровизированного кокона, опуская голые ступни на холодные после ночи доски ничем не покрытого пола. Пальцы зябко поджались, жалуясь на подобный произвол, а остаток сонливости ушел, словно и не бывало.
За дверью слышалось пение Мегги и позвякивание посуды. Видимо, хозяйка, успев встать еще затемно вовсю занималась стряпней, напевая мелодию.
Вчерашний наряд остался лежать там же – на прикроватной тумбе, но сейчас рядом с аккуратно сложенным платьем дожидался своей очереди еще и мой костюм. Знакомое смущение отозвалось жаром на щеках. Хозяйка дома не только успела оценить спящую без зазрения совести гостью, но и оставить для нее чистую одежду, озаботившись моим удобством, на что указывала и глубокая лохань, наполненная теплой водой. Совершенно точно, что вчера ночью я ее не видела, сейчас же, на ней лежало кремовое полотенце и кусок мыла, призывно блестевший лавандовым боком.
За дверью что-то загрохотало, а после послышались ругательства Руфуса и лай собаки. Чтобы там не происходило, но оставаться в комнате и дальше я не могла. Стоило хотя бы помочь хозяйке, попытавшись отплатить за гостеприимство.
Закончив с умыванием и стянув волосы получившимся довольно неаккуратным пучком на затылке, я надела ставший привычным по нашей походной жизни костюм, не забыв наглухо застегнуть высокий ворот рубашки. Меньшее, чего я добивалась – было внимание ко мне, поэтому закрытый образ мальчишки, был намного безопаснее красивого наряда хозяйской дочери. Я со вздохом кинула взгляд на оставленное не у дел платье. То, что было привычным в прошлом, сейчас стало излишним. – «Клэр была бы в ужасе от моего наряда. – Мысль о подруге вызвала теплую улыбку. – И Алекс тоже…»
Оправив манжет рубашки, проверяя, чтобы переставшая искрить, как только пальцы Мира покинули мою руку, змейка оставалась скрыта тканью, я покинула комнату, окунаясь в медово-горчичный запах, витающий по комнате отданной Мегги под кухню и столовую одновременно.
Услышав скрип двери, закрывшейся за моей спиной, женщина обернулась, закрывая пышущую жаром печь. Вопреки тому шуму, что я слышала не так давно, кроме хозяйки и меня в комнате никого не было, наверное, Руфус успел снова куда-то убежать.
– Проснулась девонька, – поприветствовала она, возвращаясь за стол, на котором стройными рядками лежали круглые заготовки их теста. – Так и знала, что разбудим тебя! – посетовала, принимаясь ловко заворачивать в тесто небольшие мясные шарики. – Айка прорвалась в дом, злодейка, на силу выгнали.
– Айка?
– Собачонка. Руфус прикормил ее, на мою голову. Вот она и пытается к теплу – печке – прорваться, почти каждое утро. Вроде как с местными шла, с ярмарки. То ли отстала, то ли они сами ее завели в лес и кинули. – Вопреки жалобе женщины, в ее глазах читалась неподдельная забота о животном. Возможно, она и возмущалась, не собираясь пускать Айку в дом, но я была практически уверена, что собачонке и без того перепадал не только сытный обед, но и порция ласки.
– Позволите?
Я встала напротив стола, указав на те пирожки, что еще не успела налепить хозяйка дома. К своему стыду, я вряд ли могла похвастаться способностями в приготовлении еды, – подобное всегда было по части мамы, – но с простыми пирожками, была способна справиться даже такая нерадивая хозяйка, как я.
Мегги придвинула ко мне миску с заготовленными порциями перекрученного мяса, разрешая присоединиться.
– Выспрашивать не буду, но вижу – работы по дому не чураешься. Это похвально.
– Не спешите хвалить, – засмеялась я. – Мои способности более чем скромны.
– И все же. – Мегги не желала сдаваться, искоса наблюдая, как я скрепляю края первого пирожка, слегка неловко защипывая тесто. – На базе мало молодежи. Многие дети, едва расправив крылья, спешат выбраться в города. А старики остаются без помощи. Раз ты с ребятами пришла к нам, то думаю, на, то была причина. – Вновь начавший кукарекать за окном петух отвлек Мегги. Обратив на окно недовольный взгляд, она поморщилась, но когда повернулась обратно, то в уголках ее глаз поселились лучистые морщинки смеха. – Только куры, да старики – безрадостное зрелище.
– Вы не думали покинуть это место? – Наверное мой вопрос можно было расценить бестактным, но находясь в тепле дома, я начинала терять осторожность. Мнимое чувство защищенности играло злую шутку, позволяя расслабиться. – Простите, если сказала лишнее, – поспешно пробормотала я, пряча взгляд за лепкой очередного пирожка.
– Ничего страшного, Медди. – Она расправилась с последней лежавшей перед ней заготовкой, уходя в сторону печи. Густой аромат меда и горчицы, который я почувствовала сразу же, едва войдя в помещение, усилился, когда она открыла нагретую дверцу, доставая на свет противни с золотистыми кусками курицы. Оставив мясо остывать, Мегги вернулась за стол, разминая видимо нывшие в суставах пальцы. – Хотела сказать, – продолжила хозяйка, – что если ты ищешь покой, то я была бы рада приютить тебя.
– Мегги, я не… – Несмотря на то, что предложение женщины меня растрогало, я не знала, как отказать, не вдаваясь при этом в подробности.
– Подожди отказываться. – Хозяйка не дала мне закончить, с доброй улыбкой отмечая мое смущение. – Подумай. Если боишься меня стеснить, то на базе есть свободный домик, ты могла бы занять его.
Предложение было заманчивым.
Слишком.
Спокойствие гор и свежесть местного воздуха, вдали от опасностей, таившихся на каждом шагу для той, кто лишилась поддержки семьи и крыши над головой были сродни подарку небес. Который я не могла принять. Дорогие подарки всегда накладывают ответственность. И ценой моего спокойствия служила жизнь единственного родного человека, что у меня еще остался – Денеба.
– Спасибо, Мегги. – Решив не обижать женщину отказом, я выдавила из себя благодарную улыбку. – Я подумаю.
– Вот и славно.
Входная дверь с грохотом встретила небольшой стеллаж, стоящий сбоку от нее.
Руфус, пыхтя и выражаясь теми словами, которые воспитанной девушке даже слышать не стоит, роняя комья грязи с перемазанных сапог протопал в холл, волоча за собой увесистый мешок.
– Нашли крайнего, – бормотал он, подтягивая ношу к столу. – Если я старый это еще не повод делать посыльным на побегушках у горстки мальчишек, возомнивших себя невесть кем и тех, кого они притащили. – Заметив меня, застывшую с последним пирожком в руке, Руфус осекся. Видимо его реплика имела прямое отношение и ко мне, потому как глаза мужчины забегали, а на лицо наползла кислая улыбка. – Я это… в общем… это Рик просил передать.
Сгрузив мешок у моих ног, Руфус ретировался через выход на задний двор, бормоча под нос уже что-то совсем неразборчивое, но оттого не менее гневное.
Медди проводила мужа разгневанным взглядом и крепким словцом. Вспомнив обо мне, заботливая хозяйка ойкнула, прикрывая рот ладонью, будто стараясь спрятать невольно вырвавшееся ругательство.
– Давай посмотрим, что Рик придумал на этот раз? – Переводя тему, Мегги уже развязывала холщевые завязки, запуская руку внутрь. Выудив на свет небольшой пакет со странной черной смесью, она с подозрением прищурилась, едва ли не обнюхивая его содержимое. – Что это?.. – протянула она.
В мешке при быстром осмотре помимо непонятного пакета обнаружился небольшой изогнутый кинжал, чем-то напоминающий меч кочевников, только более миниатюрный, а также кожаная сумка через плечо, короткая портупея с ножнами, крепление которой предназначалось для бедра и два мешка поменьше. В них Мегги с удивлением обнаружила крупные куски мяса.
– Не думаю, что это мне.
Я выставила мешки с мясом на стол, предлагая хозяйке самой решить, что делать с провизией. В том, что кинжал и пакет с черным содержимым, природу которого я даже не хотела знать, не для меня, я тоже не сомневалась, но, с другой стороны, Руфус ругаясь упомянул тех «кого с собой притащили». С сомнением оглядев странные подарки еще раз, я решила отложить их в сторону, при возможности сначала расспросив передавшего их Рика.
– Я, кажется, поняла, что это. – Мегги все-таки засунула нос в разорванный пакет, морщась от едкого запаха, который тут же вызвал рвотный рефлекс даже у меня, несмотря на то что находилась я в метре от него и хозяйки дома. – Краска. – Глаза женщины широко распахнулись, уставившись на мои кудри. – Тебе настолько опасно оставаться в Империи, раз Рик решил перекрасить твои волосы? – с непонятным мне ужасом выдохнула она. – Какое варварство, такой красивый пшеничный оттенок и в этот уголь…
Напомнив себе, что Мегги не хотела меня обидеть, а просто не знала, что этот самый «уголь», о котором она так пренебрежительно отзывается и есть мой натуральный цвет, по какой-то злой шутке изменившийся на это светлое безобразие, я запихнула не успевшее разгореться возмущение поглубже, принимая самый равнодушный вид, на который только была способна.
– Больше похоже на химию призванную убить все живое в радиусе километра, – отшутилась я, зажимая нос. Даже так я продолжала чувствовать вонь, исходящую из утратившего загадочность пакета, не представляя, как подобное можно добровольно нанести на свою голову.
– Значит стойкая. – Уверенный ответ Мегги не особо меня впечатлил. – Лауре – моей соседке – привозили подобную, когда она вознамерилась скрывать седину. Глупая затея, должна я тебе сказать. – Теперь Мегги скривилась еще сильнее, а я, не удержавшись прыснула. По всей видимости она сочла поступок этой самой Лауры более ужасным, чем этот запах, настойчиво прожигающий глаза. Не заметив моего неуместного приступа веселья, Мегги рассказывала дальше: – Тут все, как и в обычном рецепте краски – скорлупа грецкого ореха и толченые пиявки, правда иногда добавляют еще и лук-порей, но это не столь важный компонент. Судя по запаху, тут присутствует химия. Такие красители держатся дольше, и цвет оставляют яркий. Ты бы видела Лауру! – Мегги всплеснула руками не устав осуждать соседку. – Ходила, словно девка со смоляной косой, пока волосы то не отросли и опять весь налет старости не стал виден.
Пока хозяйка продолжала костерить на разный лад незадачливую соседку, я со скепсисом и долей неприязни рассматривала содержимое пакета. Видимо Рик собрался ответственно подойти к моей безопасности. Согласна, конспирация с учетом того, что волна арестов светловолосых девушек по всей Империи только-только стала сходить на нет, еще не отгремев полностью в крупных городах, подобный шаг, как возвращение мне черного цвета был не лишним, но… Не имея полной уверенности в том, что после нанесения этой субстанции я не рискую остаться и вовсе лысой, я решила отложить решение этого вопроса на потом.
– Мегги, – хозяйка дома прекратила рассказ уже о следующей соседке, которая, судя по тем отрывкам, что я все-таки услышала, осветляла свои локоны с помощью ромашки и меда, – мы можем пока спрятать это куда-нибудь? Хочу сначала переговорить с Риком.
– А? Да-да, конечно. – Не сразу поняв, о чем я говорю, хозяйка все же засуетилась, прикидывая возможные варианты. – Можем сложить в кладовую, хотя нет, – Мегги тут же отринула свою же идею. – Крупы впитают запах. Так-так-так, – поцокав языком, хозяйка выглянула за дверь, через которую ранее дом покинул Руфус. – Подожди меня, Медди. Отнесу в пристройку около сарая. Руфус держит там садовый инвентарь и ружья. Лучше места и не найти.
Мегги оставила меня одну, прихватив с собой один из мешков с мясом, объяснив это тем, что собирается оставить его в леднике. Удушливый запах, даже после ее ухода не желал так просто покидать небольшую гостиную. Откашливаясь и разгоняя воздух перед лицом ладонью, – будто это могло чем-то помочь – я распахнула оба окна, с наслаждением чувствуя горный воздух, начинающий заходить в помещение.
Мягкие розовые лучи рассвета отгорали, наливаясь большей яркостью предполуденного светила. Олицетворяя новую монархию, оно гордо поднималось над восточной частью гряды, окрашивая каменистые склоны в яркие цвета охры. Камни, словно вспыхивали в огне, то ли наливаясь его силой, то ли напротив, теряясь в разрушительном напоре. – «И вновь Солнце побеждает Камень…» – Сейчас особенно ярко вспомнилась легенда, услышанная накануне. А образ Горгоны, способной обратить великанов в высокие утесы, но уничтоженной обычным человеком, находил свое отражение в картине за этим окном.
Я встряхнула головой, прогоняя печальные образы. Мегги все не возвращалась, а находиться в дурно пропахшей гостиной еще и без дела мне не хотелось. Выходить во внутренний дворик я не стала, решив прогуляться по базе, пока улочки еще пусты, а летний зной не начал ощущаться на коже.
База мятежников представляла собой всего несколько домиков, на первый взгляд хаотично построенных на небольшом округлом плато, однако присмотревшись, можно было выделить центр, в котором располагался колодец с оставленными кем-то рядом с его деревянным боком проржавевшим ведром. От колодца и шла застройка, словно он был цветком, окруженным пестрыми крышами домиков-шмелей, слетевшихся с округи. Дом Мегги представлялся самым крупным из всех. Насколько я могла судить по вчерашним посиделкам у нее на дворе, женщина и ее муж были кем-то навроде старост базы. Помнится, Рик обмолвился, что Мегги приютила когда-то его и других детей оставшихся без родительской опеки, неудивительно, что со временем ее подворье разрослось, а люди стали если не почитать добрую женщину, то хотя бы прислушиваться к ее мнению, как к одной из первых среди них.