– Я повторяю в последний раз! – Вызверился Мир, продолжая расхаживать вдоль наших палаток. Трава, загубленная под подошвой его ботинок представляла поистине жалкое зрелище. Еще немного и такими темпами на месте нашего лагеря образуется безжизненный пустырь. – Ты идешь с нами в Радис и не создаешь больше никаких проблем на мою голову! – вновь взревел он.
Несносный северянин в очередной раз был не в восторге от моего присутствия, однако упорно продолжал твердить о необходимости нашей совместной вылазки в столицу, противореча самому себе.
Я не понимала его. Этот мужчина состоял из сплошных противоречий, на разгадку которых у меня не было ни времени, ни желания. И я честно не хотела причинять никому неудобства, даже те два раза, когда пыталась улизнуть от их компании, дождавшись пока Мир и Рик, посчитав меня спящей сами забывались сном. Я признавала правоту Мира. – Еще бы! – Компания северян являлась практически гарантом моего успешного побега в Радис, но стоило этому отпрыску гарпий, в обличии беловолосого северянина открыть рот, обдавая очередной порцией критичных замечаний и сарказма, как мне тут же хотелось сделать хоть что-нибудь чтобы прилипшая к губам Мира ухмылка растворилась!
Остановившись напротив меня, перестав добивать и без того окончательно загубленную растительность, Мир требовательно переспросил:
– Ты поняла меня, Медди? – Если бы голосом можно было убивать, то это был именно тот случай.
Скривившись, я подумала о том, что общество Мира сделало меня совершенно несдержанной. Пугливая девчушка из Предгорного Угла передавала свои права на мое тело всякий раз, стоило холодному синему взгляду Мира обратить на меня внимание. – «Как же бесит!» – Кивнув в знак согласия на слова мужчины, я в противовес ему сложила руки под грудью, упрямо задрав подбородок.
– Если ты не перестанешь вести себя как полный кретин, то я за себя не ручаюсь! – подытожила я, полностью опровергая свое согласие с его требованиями.
– Посмотрите, как осмелела, – издевательски протянул Мир, повторяя мою позу.
Руки мужчины, не скрытые подвернутыми сейчас рукавами рубашки, напряглись, четко очерчивая каждый мускул под бледной кожей. На такие руки можно было бы смотреть часами, посвящая им немало поэтических строк или перенося опасную красоту в мрамор скульптуры, если бы не одно весомое, но – этот северянин дико меня раздражал! До зубного скрежета. До желания задушить. Засунуть обратно в ту камеру, из которой он скрылся, благодаря Рику, оставив неудачливую соседку – в моем лице – в полном одиночестве.
Изобразив самую милую улыбку, на которую сейчас была способна, я ответила:
– Если ты нуждаешься в моем обществе, а так оно и есть, – я указала на бледную метку в виде змейки, оставшуюся на руке после того, как жетон Мира растворился под моей кожей, – то будь добр, считаться с моим мнением. Или хотя бы не язви каждый раз, стоит тебе открыть рот! – добавила, притопнув для весомости.
Глаза Мира опасно сузились.
– Где была твоя смелость в Камю?
Я отшатнулась. Слова Мира полоснули не хуже пощечины, только воспаленный след остался не на коже, а где-то внутри, заставляя душу болезненно сжаться от воспоминаний.
Неделя. Прошла уже неделя, а я до сих пор, видела огонь, стоило лишь закрыть глаза. Языки пламени в доме родителей и в «Солнечной Лилии» смешались, слились в одно бедствие, терзая жаром мой рассудок. Я боялась огня, настолько, что даже не могла спокойно смотреть на костер, который разжигали мои спутники на каждом привале. Руки покрывались мурашками, а на шее и лбу выступал липкий пот. В красных сполохах мне виделись лица. Много лиц. Те, кто все же спасся, и те, кого больше нет на этом свете.
Мы покидали Камю под вой сирен. Казалось, на наши поиски были призваны все констебли ближайших участков. Пробираясь темными переулками, укрываясь за стенами обшарпанных домиков Удзимару, а после, проведя не меньше двух часов под перевернутой лодкой, пока Рик, наконец-то не скомандовал нам отплывать мы все-таки выбрались из плена городских стен.
Я смотрела на темные воды реки, которые вынесли нас к роще далеко за пределами Камю, и видела в них Алекс спрятавшуюся за мраморной колонной внутреннего двора «Лилии». Подруга была напугана, но насколько я смогла оценить, цела. Взгляд, который она кинула на прощание был полон страха. Я искренне надеялась, что облава констеблей и сорванный дебют не оставит на ней отпечатка. – «Она сильная. Она сможет забыть этот ужас», – повторяла себе, как молитву.
Как мы пробирались по темным лишенным освещения коридорам борделя осталось в памяти смазанным пятном. От удушливой гари, жара огня, расползающегося вокруг, и адреналина, бегущего по венам, я, пребывая словно во сне бежала вслед Рику и Миру. Последний сжимал мое запястье, не оставляя ни единой возможности, сбиться с пути или намеренно вырваться.
Мадам Жаккард вынырнула на очередном повороте, в коридоре прислуги. Женщина тяжело дышала, обмахиваясь ладонью, на манер веера, и то и дело оттягивала высокий ворот платья, в попытках ослабить плотную ткань, впившуюся удавкой.
– Мир! Рик! Вот вы, где, мальчики, – поспешно проговорила она, обнимая каждого по очереди. Я вышла из-за спин северян, неловко переминаясь с ноги на ногу. Плед, укрывающий то бесстыдство, что мадам именовала платьем, остался в разрушенной комнате, отчего я еще сильнее ощущала неловкость, натолкнувшись на ее изумленный взгляд. Женщина дернулась было оттащить меня в сторону, но натолкнулась на ладонь Мира, пальцы которого все еще сжимались в мою кожу. – Медди что ты… – Вопрос мадам прервал взрыв, прогремевший в противоположной части особняка.
Рик придержав завизжавшую женщину за плечи, нетерпеливо оглянулся в сторону осыпавшейся с потолка побелки.
– Мадам Мелиса, Вам стоит покинуть «Солнечную Лилию» как можно быстрее, – сказал он.
Мир, протянул ей письма, которые успел в спешке собрать с пола, после нашего с ним падения.
– Мелиса, прошу, сохрани их. – Мадам дрожащей рукой приняла бумаги, принявшись запихивать их в небольшой карман, пристроченный к боку плотного лифа. Мир с опасением изучал ее лицо, с поджатыми, упрямыми губами. – Пойдешь с нами? – скорее попросил, чем спросил северянин.
Мадам Жаккард, отказываясь покачала головой:
– Исключено. Констебли уйдут только после того, как перевернут всю «Лилию» и удостоверятся в вашем отсутствии. Я нужна девочкам. – Мелиса расправила плечи, возвращая себе уверенный вид. – А вам действительно стоит поспешить. Пока от особняка осталось хоть что-то.
– Прости меня… – выдохнул Мир, обнимая женщину свободной рукой. Его хватка на моем запястье начала причинять физическое неудобство, но я сжала зубы, рассудив, что сейчас возможно единственный шанс вырваться из этих стен, а они уже успели пойти трещинами в нескольких местах.
Мадам отстранилась от северянина первой, указывая на меня рукой с поблескивающими в подбирающемся к нам пламени камнями в массивных перстнях.
– Медди, пойдем, нам стоит выйти к констеблям и собрать всех девочек в саду. Я долж…
– Она пойдет с нами, – перебил Мир.
– Но…
– Мелиса, это не обсуждается, – отрезал Мир.
Со двора вновь раздался голос констебля, призывающий сдать мятежников. Мелиса поморщилась, сжимая виски. От глаз женщины разошлась сеточка глубоких морщин, и я впервые за все время, что была с ней знакома, задумалась о ее возрасте. Эта женщина казалась несгибаемым древом, властвуя в своем маленьком государстве среди шелка и услад, однако в глазах Мелисы Жаккард отражался груз всех тех лет, которые прошли в ее жизни.
– Ну, раз ты так решил, – прошептала она.
Засуетившись, она поманила нас к дверям одного из подсобных помещений. Северяне, не споря и не тратя более времени, последовали за ней, ведя меня следом.
Благодаря показанному потайному выходу из «Солнечной Лилии» мы выбрались в ту часть сада, что вела в узкий переулок, а после уже продолжили свое бегство в сторону причала.
Но я не могла выкинуть из головы Алексу. Тот единственный, последний взгляд подруги, мимо которой мы пронеслись к лазу, спрятанному за кустами самшита, приходил ко мне во всех снах после той ночи. Я оставила ее. Их всех. И это грызло меня, осев на совести тяжелыми когтями, словно Лумус, тоже оставшийся в том огненном безумии сжимал мое сердце, напоминая о невольном предательстве тех, кто стал мне подобием семьи на те короткие месяцы моего прибывания в особняке мадам.
Мир прав. Где же была моя храбрость в Камю, когда я неслась вслед за ним к свободе, не оглядываясь назад? И смогу ли я когда-нибудь простить себе ту слабость? Одно я знала точно – та ночь изменила меня, закалив окончательно. Больше я не буду молча прятаться, я должна действовать.
Рик вернулся с полной охапкой хвороста, скинув тот у догорающего костра. Обведя наши с Миром застывшие фигуры, он с подозрением во взгляде прищурился, осуждающе поцокав языком:
– Опять лаялись друг на друга. – Протяжно выдохнув, он принялся подкладывать в костер веточки, повернувшись к нам спиной.
На некогда белой рубашке Рика расползались серые пятна от грязи. – Несколько ночевок в палатках не прошли даром. Я не сомневалась, что и сама выгляжу не лучшим образом, благо, что платье удалось сменить на вполне сносный костюм, раздобытый для меня Риком в первом же городке на нашем пути. – Рик ломал длинные ветки, стараясь не обращать на нас внимания, хотя я уже знала, что наши с Миром перепалки изрядно надоели черноволосому северянину.
Мир присоединился к другу, видимо решив, что наш разговор окончен. Мне ничего не оставалось, как присесть на мшистый ствол поваленного дерева, наблюдая, как спутники принялись за приготовление походного ужина.
Как я поняла из объяснений Рика, сейчас мы находились примерно в двух часах хода от небольшой деревеньки Айсо, к югу от покинутого Камю. На рассвете северяне ждали пополнение наших рядов – с горных перевалов должны были вернуться люди Рика. Увеличение числа мятежников, растущих вокруг меня, будто снежный ком, немного нервировало, навязчивым зудом поселившись под кожей. Не то, чтобы я предвзято относилась к их промыслу, – напротив, как никто понимала и разделяла желание северян насолить Короне, – просто долгое путешествие в компании нескольких мужчин не казалось мне комфортным. Если о каком-то комфорте вообще можно заикнуться, учитывая то, что мы собирались провернуть.
Раздражение от перепалки с Миром сошло на нет, и я решилась еще раз, теперь уже обстоятельно и без спешки, расспросить Рика об их плане. – Да, отпрыска гарпии, я спрашивать не собиралась принципиально, хотя уже успела понять, что именно он, являлся главным в их компании.
– Рик, – начала, посматривая на кусочки вяленого мяса, которые темноволосый северянин добавлял в кашу, начавшую закипать в походном котелке, – я поняла, что мы идем в Радис, но из-за постоянных упреков твоего друга, – спина Мира напряглась от моих слов, – не совсем уверена, почему вместе? Нет, я, конечно, рада, что вы помогли мне выбраться из «Солнечной Лилии», но вам какой от этого толк?
– Так и знал, что твоя доброта выйдет нам боком… – простонал Мир, обращаясь к Рику.
Рикимару – я поймала себя на мысли, что уже давно так не называла мужчину, даже про себя, – рассмеялся, пнув друга кулаком в плечо. – Если бы не его вечный позитивный настрой, то несомненно, мы с Миром давно бы убили друг друга.
Отойдя от костра, Рик занял место рядом со мной, обняв колени и положив на них голову.
– Медди, я и сам терялся в догадках, – ответил он. – Но Мир утверждает, что тот жетон, который оставил на твоей руке метку, был подлинным.
– И что с того? – Я с досадой потерла кожу под бледным узором, желая стереть непрошенную гостью-змейку. – Или вам настолько жаль безделушку, что решили в наказание протащить меня по всей стране?
– Ты хотя бы образованная? – пробубнил Мир со своего места.
Боги, я практически мечтала сомкнуть руки на шее этого белобрысого! – Останавливало только то, что мои ладони вряд ли справятся с шириной последней.
– Представь себе! Я обучалась в воскресной школе, к твоему сведению.
За широкой спиной северянина раздалось невнятное хмыканье, видимо, Мир был не высокого мнения о женском образовании. Рик молчал, продолжая с хитрой улыбкой рассматривать костер, и я уже решила, что вновь останусь без ответов, но Мир все же соизволил подать голос:
– Такие жетоны раньше были у приближенных во дворце, они что-то сродни ключам – дают разрешение попасть в определенные комнаты или…
– Откуда простой мятежник настолько осведомлен? – перебила уточняя. Мир явно многое недоговаривает, но раз уж он собирается использовать меня в своих целях, то я имела право знать, хотя бы точность его информации.
Рик опустил передо мной небольшую тарелку полную каши.
– В вопросах дворца ему можно доверять, – заступился он за друга. – Не переживай об этом.
Горячая еда обжигала неба, поэтому я предпочла помалкивать, ожидая продолжения объяснений. Мир не заставил себя долго ждать, с благодарным взглядом приняв заступничество Рика.
– Ты можешь думать, что хочешь, но такой жетон мог использоваться только с позволения кого-то из Горгон. Например, к Рику, – Мир кивнул в сторону друга, – вещица не захотела даже прикасаться. – Я с непониманием вздернула брови. – «В смысле „вещица не захотела“?» – Мир не став комментировать мой немой вопрос, продолжал вещать дальше: – Раз жетон сам тебя принял, а как мы видим – еще и изменил, некоторым образом, – северянин совершенно не смущаясь, тыкнул пальцем в посветлевшие кудряшки, – то есть веское подозрение, в твоей причастности к бывшему правящему Дому.
Аппетит пропал. Отставив в сторону практически нетронутую тарелку, я с некоторым раздражением принялась за кудри, стягивая их широкой лентой. В тех местах, где мы останавливались, до сих пор, не было зеркал, но мне хватало того, что я могла и так рассмотреть – вороная смоль исчезла, будто никогда и не лежала на моих плечах. Вместо нее теперь красовались пшеничные завитки. Подобное было настолько непривычным, что я удивлялась всякий раз, когда новый цвет волос попадался мне на глаза. – Теперь уж точно не осталось ничего от меня прежней. Ни дома. Ни родных. Ни даже привычного облика.
– Кровь Дома Горгон прервалась, – выдохнула я, стараясь убедить больше себя, чем северян. – И мои родители… Они рассказали бы мне, если наш род был бы знатным. Но нет, отец служил в охране, а мама…
– Мы не знаем этого наверняка. – Рик расправившись со своей порцией ужина, развел руками, показывая свою неуверенность. – Констебли ищут кого-то, да и слухи, поползшие с Жемчужных Островов, взялись явно не с пустого места.
Их теория казалась мне абсолютно беспочвенной. То, что странный жетон перекрасил мои волосы и оставил о себе на память метку, не обозначало еще ничего! Родители никогда ничего не скрывали от меня, если бы в нашем роду были Горгоны, – а это просто смешно, – они обязательно сказали бы мне. Да и тот переворот во дворце… Совет Правящих Домов провел показательные похороны бывшей правящей четы. Сомнений быть не могло – не выжил никто. А других родственников, кроме загадочного племянника у них не было. И то, даже его существование подвергалось вопросам.
Жетон Мира просто ошибся. Даже магия может дать сбой и повести себя не так, как должно. А все изменения во мне – лишь досадное стечение обстоятельств.
– В любом случае, – вклинился в мои размышления Мир, – благодаря ключу, который теперь в тебе, мы сможем проникнуть в запечатанную сокровищницу. В ответ, предлагаем тебе помощь, на протяжении всего пути до столицы. Ты ведь мечтала сбежать именно туда?
– Зачем вам в сокровищницу? – «Вот знала, что с мятежниками не все так просто!» – Я перевела взгляд с Мира на притихшего Рика и обратно. – Решили ограбить Императора?
Оба мужчины уставились на меня чуть ли не раскрыв рты. Неподдельное удивление в таких разных взглядах, было красноречивее слов. – Своим подозрением, я ухитрилась оскорбить чувства мятежников. – «Кто бы мог подумать!» – С другой стороны, что еще они ожидали? Если Мир позволяет себе устраивать стрельбу, пусть и в доме наркоторговца, не являясь при этом, служителем закона, то в чем моя вина, если я предположила их меркантильный интерес?
Под их осуждающими взглядами мне сделалось неловко. Поведя плечами, я уставилась на свою позабытую тарелку, пробормотав под нос:
– А что вы ожидали? Я совсем ничего о вас не знаю.
– М-да… Рик, да она в нас разбойников увидела. – Мир рассмеялся, впервые без злорадства. Я уставилась на это чудо, удивляясь перемене. Недовольная морщинка на лбу мужчины расслабилась, а синие глаза перестали пугать своим холодом, теперь в них лучилось небо, высокое и напоенное солнечным светом. Отсмеявшись, Мир даже утер выступившие в уголках глаз слезы. – Нет, Медди, золото и драгоценности нам ни к чему…
– Но и они не были бы лишними, – прошептал Рик.
– … Нам нужен один древний артефакт, – закончил Мир. – Охранитель Империи, слышала про такой?
Если он считал меня необразованной деревенщиной, то сильно прогадал. – Да, в воскресной школе подобных знаний не давали, но благодаря рассказам отца, я знала общую информацию. Охранителем Империи именовался защитный артефакт Горгон. Все его возможности держались в строжайшем секрете, но одна – та, благодаря которой страна процветала, не зная воин, – была известна многим. Он поддерживал защитный контур по периметру всей границы с королевством Шакар и даже на прибрежных линиях, находящихся с другой стороны материка, благодаря чему вторжение в Империю было невозможным. Отец рассказывал, что магия подобной мощи подпитывалась только с помощью крови Дома Горгон, а в ночь переворота, Охранитель Империи был утерян.
Сейчас же, Мир явно намекал на то, что самая главная драгоценность Империи находится во дворце, под самым носом у Короны. И я должна помочь выкрасть ее.
– Слышала, в общих чертах, – призналась я, все еще пытаясь переварить безумную затею этих двух сумасшедших. – Зачем он вам?
– А вот это, уже не твое дело. – Так ненавистная мне ухмылка расплылась по губам беловолосого северянина. – Мы же не спрашиваем, зачем тебе в Радис.
Признаю – Мир прав. Снова. И это тоже бесит! – Этот упертый мужлан слишком часто говорит такое, что я не могу или не хочу отрицать. Но я могла бы попытаться поднять цену на свою помощь.
– И вы решили, что я соглашусь проникнуть во дворец и вскрыть сокровищницу? – Мой многозначительный взгляд явно указывал на то, что я считаю данную авантюру самоубийством. – Не много ли за ваше общество в пути? Я вполне могла бы дойти и без…
Гортанный рык Мира оборвал мою обвинительную тираду. Северянин закрыл глаза ладонью, скривившись не хуже, чем от лимона.
– Да она еще и наглая! – простонал он, обращаясь к Рику. Друг никак не прокомментировал его выпад, а Мир развернулся ко мне, абсолютно забыв про нормы приличия тыча в мою сторону пальцем. – Что «без»? Что? Если бы не мы, ты бы уже давно горбила спину на плантации Мелисы! Уж поверь, я знаю эту женщину всю жизнь! Она бы не стала жалеть невыгодное приобретение, – кривя губы прошипел он. – И уж точно в ту ночь, ты бы не смогла сбежать. А каким образом, позволь спросить, ты собралась пробраться в столицу через всю Империю? Еще и с этим? – Каким-то брезгливым жестом, Мир затронул край моих теперь светлых кудрей, тут же отдернув руку, словно прикосновение обожгло его кожу. – Тебя схватит первый же белый мундир! Если раньше не доберутся любители поразвлечься в подворотне.
Я почувствовала напряжение в пальцах. Они сжались, до боли в суставах, желая впиться в наглого северянина. Спрятав выдающие состояние руки за спину, расплылась в фальшивой улыбке, стараясь придать своему голосу ласковые нотки, однако при первых же звуках, поняла, что в нем больше яда, чем меда:
– И все же это не отменяет расстрела, или виселицы, от руки императорской стражи. Не думаю, что попасть во дворец и выжить, может каждый мятежник.
Мир дернулся в мою сторону. Уж не знаю, что собирался сделать импульсивный поганец, но его опередил Рик, остановив за плечо.
– Мир. Медди. – Покачав головой Рик принял самый раздосадованный вид, который я только видела у него с момента нашей встречи. Даже голос брюнета звучал глухо, наверное, он и сам был не рад своей доброте. Если бы не он, то одной неприятностью – в моем лице – у них было бы меньше. – Ничего уже не изменить. Мир, ты не можешь не признать, что Медди нужна нам. – Он отпустил плечо друга, удостоверившись, что тот перестал дымиться как разгневанный грифон. – Придется научиться жить в согласии, хотя бы пока мы не достанем этот проклятый артефакт. – Обращаясь ко мне, Рик добавил в голос теплоты: – А ты, Медди… ты права, но не во всем. Мы обещаем тебе полную защиту. Даже во дворце. – Его уверенность не вселяла надежду, скорее у меня закралась мысль об его душевном здоровье. Кем бы они себя не считали, а наша прогулка до закрытой сокровищницы явно не была просто увеселительным мероприятием. – Рик продолжал меня успокаивать, провожая спину удаляющегося в их общую палатку Мира. – Он вспыльчив, но и ты, прошу, прояви больше благоразумия. И мы поможем тебе устроиться в Радисе, если пожелаешь. Или вернуться домой, к родным.
«К родным…» – Рик предлагал то, о чем я мечтала, и то, чего не могло случиться.
Внутри меня что-то схлопнулось. Вся злость и силы на продолжение бессмысленного спора улетучились, оставляя на моем месте лишь пустую оболочку. Лишенную всего, даже своего прошлого. Плечи опустились, словно под грузом пережитого.
Рик протяжно выдохнул, наблюдая за переменами на моем лице.
– Знаешь, – прошептал он, – ты сильно изменилась.
Он говорил не про цвет моих волос. Нет. Я чувствовала, о чем он. И то, что внутри меня периодически вспыхивало, пугало даже меня…