Вечер пятницы. Один из тех, когда одиноким людям хочется завести домашнего любимца.
Впрочем, кот в доме уже имеется. И на свидание к нему из-за зарослей глицинии выскальзывает Матильда-2. Как ей удалось ускользнуть от хозяйки?
С тех пор как пропала Матильда-1, эту держат взаперти.
Соседский номер записан фломастером над кухонным столом. Телефон надрывается долго и требовательно. Тем временем Матильда-2 ныряет в кусты.
Когда пропала Матильда-1, Алёна объявила за информацию об её местонахождении награду в сто тысяч. Для нашей местности сумма баснословная. Ясное дело, усатые блондинки города, имевшие неосторожность выйти на променад,были немедленно отловлены и доставлены в Горбатый переулок. Но соседской любимицы среди них не обнаружилось. Потому как настоящая Матильда уже неделю как лежала в ямке у нашего забора с глициниями. Примерно там, куда скрылась сейчас её преемница.
– Кис-кис!
В зарослях ответно вспыхивают бирюзовые радужки. После некоторых колебаний кошка предоставляет возможность обозреть её целиком: кремовая спинка, лапки цвета сливок. Однако вскруживший кошачью голову воздух свободы явно не пошёл на пользу: роскошный хвост заляпан краской. Где-то по соседству делают ремонт? А может, сама хозяйка решила обновить интерьер?
Наше оконце выходит на запад, и солнечные лучи отбрасывают на обои тени от листвы. Некоторое время я слежу за их танцем, затем снова набираю номер Алёниного мобильника.
Молчок!
Чтобы как-то развеяться, пошла на выставку янтаря. Любимый мой камень. На моё восемнадцатлетие отец подарил мне золотые серёжки с ятарём. Говорят, их цвет шёл моим глазам.
С ними пришлось расстаться,когда остановился наш кормилец -хрустальный завод. Я отнесла их Веселовским. Они скупали золото. Артур Веселовский тогда предложил мне взять камни себе. Но я не согласилась. Видеть, как при тебе будут курочать такую красоту! На что мамик мне потом высказала: "Вот дурочка с переулочка. Цена-то всё равно оставалась прежней". Но я тогда ещё подумала: будут лежать эти два золотисто-коричневых шарика и напоминать о лихих днях. А теперь жалею.
Короче, пошла я на выставку, а экскурсовод там говорит: " Магия янтаря в том, что в нём, как в ловушке времени, заключена история." Это она про насекомых, которые застряли в сосновой смоле. "Вот, к примеру, последние секунды жизни доисторического комарика, который жил сто тридцать пять миллионов лет назад".
Сейчас я чувствую себя, как этот самый комарик, отчаянно борющийся с липкой смолой. И никуда не деться. И Радик не даёт о себе знать. А у нас ним такая договорённость: он первым выходит на связь. А я жду. Вечная ждуля. Фу, нет, так называют тех, кто ждёт кавалеров из заключения. Алёна- из них. Или нет? С Алярьевым они познакомились не по переписке. Он из нашей школы. Алёна с ним замутила ещё в юности. А Серёга пошёл по кривой дорожке. И она завела его в плохое место.
А сегодня он выходит из тюрьмы. Может, поэтому и молчит её сотовый?
* * *
Зинаида отрывается от ежедневника под названием «Сыропятовские хроники» и выглядывает в окно.
– Миу-миу!
Матильда прыгает на завалинку, так что хвост предстаёт во всей красе. Но для пущей верности Зина перегибается через подоконник. Нет, это не краска. Пахнет по другому. Кровь? Но никаких видимых повреждений… Тем не менее необходимо доставить беглянку домой. Зина хватает кошку в охапку- та вонзает коготки. Привычное дело! Её собственный кот отличается подобной же нервозностью.
Бег рысцой к внутренней калитке, проделанной в заборе. Жест добрососедства, имевший продолжение в виде просьбы присматривать за Матильдой -2 во время отсутствия хозяев. Естественно, за вознаграждение. Зинина матушка приняла предложение с благодарностью. Нынче, когда Лидия Марксовна сама нуждается в попечении, кошка осталась без должного внимания.
Ключ легко проворачивается в замке. А вот и садик, разделённый дорожками на зоны. В первой- дощатый настил с шезлонгом. Словно в подтверждение умиротворяющего его настроя раздаётся мелодичный звон. Это подают голос привязанные к сосне алюминиевые трубочки. Благодать!
Всё портит скульптура. Младенец, лежащий на спине. Скрюченные ножки и ручки подняты вверх. Точно защищается от ужасов этого мира. Только-только из материнской утробы. Даже пуповина ещё не отрезана. Из неё бьёт фонтан. Ну что тут скажешь? У толстосумов – свои причуды.
Зинаида огибает искусственный пруд и приближается к дому.У соседки достаточно денег, чтобы выстроить хоромы. Но она воздержалась пускать пыль в глаза: перед визитёршей стандартный двухэтажный коттедж. На подъездной аллее иномарка. Зинаида не уверена, что хозяйка сильна в иностранных языках, но надпись на капоте сделана по-английски: “ It’s my life. I rule it”. «Моя жизнь – мои правила».
Алёна настояла, чтобы ключ от входной двери оставался у Сыропятовых и после того, как Зинина матушка сложила с себя обязанности кошачьей няньки. Ещё один знак доверия. Но как бы дама прореагировала, узнай о трагической судьбе Матильды-1?
Холл ведёт к подножию лестницы. Справа-столовая, слева-гостиная с двумя полумесяцами эркерных окон. В одном из эркеров- кресло. В нём затылком к входу восседает хозяйка.
– Алёна!-Блонд макушки остаётся неподвижным.-С пятницей-тяпницей тебя!
Это Алёнкино выражение, и судя по бокалу с янтарной жидкостью, хозяйка успела причаститься.
Матильда делает дополнительное усилие- коготок впивается в ключицу. Гостья разжимает руки и спешит вон, чтобы не смущать соседку. От матушки ей известно: по пятницам госпожа Горожанкина позволяет себе обильные возлияния и последующий мертвецкий сон.
Сокращая путь, Зина идёт вдоль фасада и… натыкается на Матильду. Она что, вездесуща? Или это призрак похороненно лично Зиной Матильды-1? Ни то и ни другое. Оптический трюк. Кошачье изображение на сарайчике садового инвентаря имитирует трёхмерное пространство. Эффект усиливает деревянная рама для плетистой розы. Алёнина идея.
Плетёная скамья раскрывает свои объятия.
«И не жаль держать дорогую мебель на открытом воздухе!»
Заросли красной и розовой гортензии укрывают женщину от любопытных глаз.
«Окраска этих цветов на известковых почвах будет розовой или красной, на кислых-синей,»-звучит в голове голос садовника Тимофея.
На переулок опускаются сумерки. В действие приходят «умные фонари», включающиеся только при появлении прохожего. Зининого слуха снова касается мелодичный звон. Приусадебный участок Сыропятовых- это сплошной кормилец-огород. Никакой тебе эстетики. А здесь- лепота-а-а!
Ветерок колышет гортензию. В проёме-вырисовывается эркер первого этажа. Что-то не позволяет встать и двинуть домой. То ли вечер так хорош, то ли накатившая истома…
Наконец, она принуждает себя подняться, но вместо того, чтобы направиться к калитке, поворачивает к эркеру. В этот миг врубается «умный» фонарь напротив, и перед ней предстают раздвинутые шторы. В проёме – неподвижная Алёнкина фигура. Однако заспалась дамочка!
Соседка Сыропятовых- наглядный продукт современной косметологии. Никто не может поручиться за Алёнин возраст. Хозяйка коттеджа ведёт с ним непримиримую борьбу- и тот окопался лишь в одном бастионе- в руках. Сейчас они сложены на груди.
В следующую минуту околофонарное пространство погружается во мрак.
– Алёна!
Ноль реакции.
Зина возвращается в сад и приносит плетёное кресло. Взгромоздившись на него, включает фонарик мобильника и направляет луч за раму. Плечи спящей заботливо укрыты клетчатым пледом. На лице- выражение незамеченной прежде не то сосредоточенности, не то…
Опора под Зиной начинает вибрировать.
«Это что, моя собственная дрожь?»
По переулку кто-то движется – снова врубается фонарь. Теперь видна внутренность гостиной – с диваном, креслами и стеклянной столешницей, в которой танцуют блики от уличного освещения. А ещё Алёнкин профиль. Её взгляд направлен вправо – в сторону согнутой в локте руки. И там покоится детская головка.
Мрак.
Слышно, как где-то бьётся о стекло муха.
«Кошку следует помыть. Она лично займётся этим. Позже. А сейчас надо…»
Насекомое, оставив попытки вырваться на волю, приземляется на Алёнину макушку- его хоботок приклеивается к загустевшей чёрной плёнке.