В школе Мали сидела одна в первом ряду у входа. Она старалась не опаздывать: не любила при всех заезжать в класс на коляске. И уходила последней, когда дети весёлой гурьбой уже вытекали за пределы школы и можно было спокойно выехать.
Мали не была волком-одиночкой, просто ей не нравились шумные сборища. Участвовать в них она не могла, а жалость не хотела принимать. Иногда девочка возвращалась из школы с кем-то из ребят, живущих рядом, иногда они забегали к ней. Сама Мали избегала ходить в гости. Дома всё было приспособлено для её удобства, а в других местах даже самая простая необходимость превращалась в проблему.
Почти со всеми детьми она была вместе с первого класса, а с некоторыми даже с детского сада, как с Шелли. Девочки сдружились ещё малышками и почти никогда не обижались друг на друга, поэтому смогли сохранить хорошие отношения.
Шелли очень переживала за подругу и часто просыпалась от страшных снов. Тами, её мать, не знала, были ли это подростковые кошмары, тревога за Мали или страх за собственного отца. Сейчас, правда, только «приходящего», поэтому поначалу они с мужем старались ограничить общение девочек, чтобы защитить ребёнка от таких сильных волнений. Но Шелли была нужна подруге, и родители сдались.
Тами регулярно приводила дочь в больницу, где Мали лежала несколько месяцев, а затем и домой к девочке. До случившегося несчастья обе семейные пары с детьми довольно часто проводили время вместе и по-дружески сблизились.
Но после трагедии встречались редко. Ирма не была готова к общению в новом статусе вдовы, а родители Шелли были заняты своими конфликтами и разводом. Кроме того, Тами просто растерялась в такой ситуации. Что она могла сказать приятельнице? Язык не поворачивался обсуждать ни её, ни свою проблему. Невозможно рассказать о каких-то успехах Шелли, когда дочь Ирмы в инвалидном кресле, или поделиться, что подарил их дочке муж… бывший муж (никак не получается привыкнуть к этой оговорке), когда у подруги траур… Проще поздравить с днём рождения или Новым годом, а затем, сославшись на занятость, положить трубку.
А вот её дочь оказалась более крепкой и сильной духом. Может, потому, что по-детски не задумывалась ни о каких проблемах общения, а просто приняла реальность такой, как есть.
Шелли, как правило, ждала Мали у входа в корпус школы и в класс они отправлялись вместе, обсуждая по дороге разные дела.
Сегодня Мали была в приподнятом настроении. Она без остановки болтала о своём Тики, и Шелли обещала после танцев забежать познакомиться с её таинственным чёрным принцем.
– Вот смотри, как он смешно гоняет игрушку! – Мали в десятый раз протянула телефон подруге, но какой-то мальчишка с разгона налетел на неё, выбив мобильник из рук.
– Поосторожней! – вскрикнула Шелли, но наглец, красный от возбуждения, не угомонился. Он со злостью отшвырнул телефон ногой, и тот, с треском ударившись о плинтус, отлетел в сторону.
– Нечего коридоры загораживать!.. Это школа для нормальных ребят. Инвалиды! – Развернувшись, он побежал дальше, так как в коридоре появился парень постарше и явно хотел догнать хулигана.
– Идиот! – крикнула Шелли вслед нахалу.
У Мали на глазах блестели предательские слёзы. Но нельзя показывать слабость…
– Не стоит из-за него плакать. Да он сам инвалид, только душевный! – попыталась Шелли успокоить подругу, но та уже замкнулась в своих мыслях, лишь губы обиженно подрагивали.
– Держи… – Высокий мальчик подал Мали лежащий на полу телефон. – Крепкий, не сломался, не переживай. Я найду этого мальчишку, не волнуйся.
– Не надо. Не стоит пачкать руки, – она подняла на спасителя огромные, ещё блестящие бриллиантиками слёз глаза и тут же смущённо опустила.
Том был на поток старше, круглый отличник. Его бы считали ботаником, но он выглядел крепким для своего возраста и занимался борьбой. Был немного замкнут и в дворовые забавы не вступал.
– Думаю, надо наказывать за такое, иначе наглец решит, что всё дозволено. Я хотел остановить его, видел, как на улице он отобрал у первоклашки портфель и забросил через забор на дерево… А здесь уже успел обидеть вас.
– Наверное, ему очень плохо, раз так себя ведёт, – попыталась заступиться Мали за своего обидчика.
– Но это не оправдание тому, что он делает! – парировал подросток.
– Согласна с этим, – сказала Шелли. – Спасибо тебе. Скоро звонок, нам пора в класс. Надеюсь, хулиган угомонится.
– Будет лучше, если вы расскажете директору о том, что было.
– О нет. Не нужно поднимать шум. Извините. Спасибо вам… – Мали не хотела даже думать о визите в администрацию.
– Я Том. И если вам понадобится помощь… – юноша немного смутился.
– Спасибо. Наш класс рядом, – Шелли, почувствовав непонятное волнение, хотела уйти. Мальчик не был голливудским красавцем, но в нём чувствовалась такая необъяснимая сила или уверенность в себе, что трудно было не смотреть на него. А пялиться, как идиотка, она не собиралась.
– Пока. Пойдём, Мали.
– Пока! – парень проводил их взглядом и пошёл вперёд по коридору.
– Ты знала, что Том… такой? – сказала Мали, когда они вернулись в класс, и смутилась, заметив, что подруга поджала губы.
– Такой же, как и все, обычный! – отрезала Шелли и села за свою парту сзади, оставив подругу в недоумении. – Мне надо подготовиться.
– Конечно…
На переменах они болтали ни о чём, не возвращаясь к опасной теме.
А вечером подруга, сославшись на усталость после репетиции, не пришла.
Будто невидимая метла прошлась между девочками, подняв в воздух чёрную пыль из новых чувств ревности и смятения, и осела на юные души…