– Анита, я иду гулять с Барни! – кричу я в сторону лестницы. – Кто-нибудь из вас может подняться – ты или Себастиан?
Я пристегиваю красный кожаный поводок к ошейнику Барни, он одобрительно смотрит на меня, поэтому я чешу его за белым ушком, как он любит, а он тыкается мне в руку.
– На многое не рассчитывай, – говорю я ему. – Просто ноги разомнем – мне еще шитьем надо заняться.
На верхней ступеньке появляется Анита, а по пятам за ней следует ее младший коллега Себастиан.
– Вы мне оба не нужны, – обращаюсь я к ним. – Я ненадолго.
– Перерыв на чай, – объявляет Себастиан, хватая себя за горло театральным жестом. – Мы просто умираем от жажды, да, Анита?
Анита кивает седой головой.
– Бóльшую часть мы распаковали, осталась всякая ерунда – вязальные крючки, иглы для вышивания… все в таком роде, мигом управимся.
– Ну, вы шустро, – я удивляюсь тому, как быстро они разобрались с многочисленными коробками, которые доставили в магазин этим утром. В поставке были принадлежности для рукоделия, в основном мелочи – пока повесишь их на крючки или расставишь по стеклянным полкам, состариться успеешь.
– А мы не сидим сложа руки, да, Анита? – Себастиан обнимает старушку за плечи. – Мы отличная команда!
– Особенно когда ты умолкаешь на минуту-другую, – Анита добродушно похлопывает руку у себя на плече.
Барни тянет за поводок.
– Ладно, идем, – говорю я ему. – Одна нога здесь, другая там. Если Молли вернется из школы раньше нас, скажите ей, чтобы надолго в магазине не зависала – пятнадцать минут, не больше, и сразу наверх за уроки. Знаю, Анита, ты будешь соблазнять ее своим домашним тортом.
– Но она его заслуживает, – улыбается Анита. – Она хорошая девочка.
– Это верно, но я также знаю, что ей интереснее проводить время внизу с вами, чем у себя наверху за уроками.
– Как тебе вчерашний поход в галерею? – спрашивает Анита. – Говорят, народу было пруд пруди.
– Да, не протолкнуться. Подумать только, какой ажиотаж могут вызвать халявные напитки и пирожки. Выставка, наверное, неплохая, но на любителя. Живопись вообще-то не мое. Надо было отдать билеты тебе, Себастиан.
Себастиан учится в художественном колледже в Лондоне, а на каникулы приезжает к родителям в Сент-Феликс и тогда помогает мне в магазине. В летние месяцы у нас такое оживление, что я даже могу позволить себе нанять парочку временных сотрудников.
– Да не, все в порядке. Я много раз бывал в галерее. И об этом … как его… Уинстоне Джеймсе почти ничего не знаю. Работы-то у него стоящие?
Я морщу нос.
– Ну как «стоящие»… скорее детские.
– Вы, конечно же, хотите сказать «наивные»! – всплескивает руками Себастиан. – Именно так всегда выражаются критики, когда картина похожа на мазню трехлетнего карапуза.
Мне нравится это в Себастиане – хотя он сам учится на искусствоведа, но совсем не похож на своих собратьев. В нем нет никакой «душной воздушности», как предположила Анита, когда я сказала ей прошлым летом, что хочу его нанять. Он называет вещи своими именами, и его прямота меня восхищает. Да, в нем жизнь бьет ключом, порой даже через край, но у него доброе сердце, он трудяга, и посетители его обожают.
– Уверена, вчера это словцо звучало неоднократно, – подмигиваю я ему. – Да-да, Барни, – обращаюсь я к золотистому ретриверу, который тыкается мне в ногу. – Все, идем!
– Забыла тебе сказать, Кейт, – говорит Анита, – утром заходил Ной из антикварного. Он говорит, у него для тебя есть кое-что интересное.
– Да ну? – удивляюсь я, прикидывая, что такого может найтись для меня у Ноя. – Ладно, спасибо. Заскочу к нему после прогулки.
Анита с Себастианом остаются чаевничать и, само собой, сплетничать, а мы с Барни быстро направляемся вниз по улице к гавани.
Мне очень повезло с сотрудниками. Сначала были только мы с Анитой – она, так сказать, «прилагалась к помещению». До меня в нем находился старомодный магазин пряжи, владелица которого, маленькая пожилая дама по имени Венди, тоже жила на верхнем этаже, как сейчас мы с Молли.
Говорят, при Венди с Анитой магазинчик был излюбленным местом встреч городских кумушек и пользовался большой популярностью. Впрочем, я почти уверена, что он особо не приносил дохода. Когда хозяйка скончалась, было много разговоров о том, что же теперь станет с «Пряжей от Венди», поэтому, когда появилась я и сказала, что хочу открыть магазин товаров для рукоделия и творчества, арендодатель чуть не расцеловал меня от радости, что его любимое местечко будет снова работать практически в том же направлении. Он даже предложил снизить арендную плату, если я соглашусь нанять Аниту, хотя тогда у меня были сомнения на ее счет. Теперь, оглядываясь назад, я и представить себе не могу, что бы я делала без ее опыта и советов, как сделать магазинчик привлекательным для местных жителей и туристов, наводняющих Сент-Феликс.
Я говорю «магазинчик», но вообще-то мы торгуем на двух этажах. Чтобы продавать как можно более широкий ассортимент товаров для творчества, я отремонтировала цокольный этаж. А на первом этаже представлены текстильные изделия, которые я в основном шью сама, иногда с помощью городских мастериц – их я смогла нанять, когда прошлым летом продажи действительно взлетели.
Я всегда так мечтала открыть собственный магазин, что порой хочу себя ущипнуть, убедиться, что это не сон: я не просто «живу мечтой», а еще и зарабатываю неплохие деньги.
Летом во время отлива собакам разрешается гулять по огромному пляжу гавани – песчаной отмели, которая обнажается, когда отступают волны. Мы с Барни движемся по сложной траектории среди многочисленных рыбацких лодок, которые отлив разбросал то тут то там на сыром песке. Наконец я отстегиваю поводок, и Барни вприпрыжку несется по пляжу, пока не натыкается на первый интересный запах – когда он зависает над ним слишком долго, я свистом зову его обратно. Когда мы отходим настолько далеко, что видим волны, накатывающиеся на песок, Барни поднимает на меня взгляд, исполненный надежды.
– Ну уж нет, никакого купания! – говорю я ему, прежде чем он успевает плюхнуться в воду. – Сегодня у меня нет времени мыть и сушить перепачканную песком собаку. Завтра поплаваешь, если будешь хорошо себя вести.
Я достаю из кармана мячик и бросаю его к берегу, подальше от соблазнов моря.
Так мы играем минут пятнадцать – я бросаю мячик, а он гоняется за ним по песку, держась подальше от отдыхающих, которые беспечно гуляют по импровизированному пляжу и в ус себе не дуют. Затем я подзываю Барни, и мы направляемся обратно к гавани. Уже начинается прилив, и я прекрасно знаю, как быстро набегут волны и приведут с собой глубокое опасное море.
Сколько беспечных отдыхающих оказалось у него в плену на высоких песчаных отмелях среди плещущихся волн. В Сент-Феликсе это уже традиция – по крайней мере раз в неделю кого-нибудь приходится спасать.
– Ну вот, – говорю я, пристегивая поводок, – пойдем обратно длинной дорогой и по пути заскочим к Ною.
Барни не против, чтобы мы вернулись в магазин кружным путем, и весело бежит впереди. Мы пробираемся мощеными улочками и наконец приходим к «Ноеву ковчегу» – прелестной антикварной лавке, которая существует в Сент-Феликсе с незапамятных времен.
Я приоткрываю дверь, колокольчик над входом звякает, и я вижу, как из дальней комнаты появляется Ной.
– А, это ты, Кейт, – говорит он, выходя в лавку. – Я тебя ждал.
– Мы с Барни. Он немного в песке – не хочу его впускать.
– Я держу антикварную лавку возле моря, Кейт. Так что песком меня не напугаешь, – он улыбается мне. – Заходи с Барни. Кларис ему обрадуется.
Кларис – его собачка. История, как у нас с Анитой, – Ной получил Кларис в наследство от своей тетушки вместе с лавкой.
Я завожу Барни, и собаки радостно обнюхиваются у нас под ногами.
– Анита сказала, у тебя ко мне дело, – осторожно начинаю я, по-прежнему недоумевая, что же хотел Ной. Я хорошо знаю его подругу Ану. Она известна по всей округе и вместе со своим красным минивэном неизменно участвует во всех городских мероприятиях – от свадеб до школьных балов. На своей «ромашишке», как она называет минивэн, Ана успевает повсюду, вызывая улыбку у каждого, кого встречает по пути.
– Да, верно. Я тут разбирал вещи в одном доме, и осталась уйма всего, – объясняет Ной, ведя меня вглубь помещения. – Прежняя хозяйка, пожилая дама, должно быть, увлекалась искусством, потому что на чердаке оказалось битком всякой всячины – картины, принадлежности для рисования и вот еще, – он указывает на старый деревянный кофр.
– Похоже на швейную машинку, – говорю я, когда он щелкает латунными застежками и снимает чехол. – Ну да, это швейная машинка! Причем довольно старая.
– Я бы сказал, «винтажная», – подмигивает мне Ной. – Полагаю, начала двадцатого века, а может, и раньше.
– Пожалуй, – говорю я, разглядывая ее. – Только она вряд ли работает.
– Думаю, эта старушка сшила свой последний подъюбник много лет назад. Но я и не предполагал, что ты будешь на ней шить. Я думал, пригодится для оформления. Она будет прекрасно смотреться рядом с твоими изделиями.
– Да, она могла бы отлично встать в витрине, если расчистить место. Сколько ты за нее хочешь?
– Нисколько, – мотает головой Ной. – Честно говоря, ты сделаешь мне одолжение, если заберешь ее. Денег за нее не выручишь, особенно в таком состоянии, а кроме того, в прошлом году ты помогла Ане украсить «ромашишку». За нами должок.
– Глупости! Мне было приятно сшить вам подушки.
Я снова смотрю на швейную машинку.
– Ну да, она отлично подойдет для декора… но я должна что-то дать тебе за нее, Ной.
– Не стоит, Кейт, я уже удачно продал старые принадлежности для рисования, которые там были. Вчера один парень заглянул посмотреть и сразу все схватил. Он открывает магазин художественных товаров и сказал, что они будут классно смотреться. Тогда-то я и подумал о тебе насчет машинки.
– Очень вовремя! И где же будет этот магазин – неподалеку?
– Ну да, выше тебя по улице, на месте старой мясной лавки.
– Что? – восклицаю я. – Здесь, в Сент-Феликсе? Говоря «неподалеку», я думала, речь идет о Пензансе или Ньюлине…
– Вообще-то он только обустраивается. Думаю, откроется через недельку-другую. Славный парень. Судя по всему, только приехал.
– Но ведь художественные товары продаем мы, – мрачнея, говорю я. – В цокольном этаже.
– А, ну да. – До Ноя внезапно доходит, что меня так задело. – Я не подумал. Ну это же не создаст тебе особых проблем, верно? Посмотри, сколько у нас кондитерских – и все они получают прибыль.
– Спрос на пирожки гораздо выше, чем на художественные товары, это совсем другое дело. Взгляни иначе: если в Сент-Феликсе откроют прокат винтажных автомобилей, вас с Аной это встревожит?
– Разумеется, – кивает Ной. – Твоя мысль понятна, Кейт, только вряд ли ты что-то можешь поделать, раз он уже вот-вот откроется.
– Ну, это мы еще посмотрим, – говорю я, скрещивая руки на груди.