Если приход каждого гостя был приятным событием, то появление Пети Шуйко стало эффектным шоу. Такого Лиза не ожидала…
В то время, когда Васька Богданов и Эдик Соболевский выносили из дачи стол, поблизости раздалось урчание мотора. Рядом с калиткой Леонтьевых затормозил «джип». Из него вышел Петя Шуйко. Рослый здоровяк с правильными, несколько холодными, чертами лица. На манер американских миллионеров он полностью был в «джинсе»: голубые брюки и рубашка. Лизе сразу бросилась в глаза его раскованность. Так вели себя только состоятельные, уверенные в себе мужчины. Шуйко сердечно расцеловал всех, но в этой сердечности Лиза уловила еле заметный оттенок снисходительности.
«Я становлюсь сварливой старой каргой», – подумала она, глядя на то, как небрежно вынимает Петя из салона яркие фирменные пакеты.
– Ну и ну! – выдохнула Марина Антонова. – Я сейчас зарыдаю от восторга!
«Зарыдать здесь можно, скорее всего, от зависти», – решила Лиза. Перед ее глазами замелькала бесконечная череда деликатесов, как спиртных, так и гастрономических. Пара литровых «мартини», пара «кампари», виски чуть ли не в хрустальном штофе. Супер-дорогие соки в стеклянных кувшинах. Осетрина. Балык. Литровая банка маслин с какими-то золотыми ярлыками.
– Ну ты даешь, Петя! – тихо сказала Лиза. – Приватизировал на себя парочку заводиков по обработке алмазов? Или нефтяной шельфик?
– Это старые песни, – с бравадой откликнулся он. – Новое слово в деле предпринимательства – консалтинг.
«Нечто подобное я уже слышала от Верушки, – вспомнила Лиза. – Полезные советы, как спасти свою фирму об банкротства и преуспеть. Неужели словесный треп – какие-то консультации – может принести такое неприличное процветание?!»
Случайно взглянув на Соболевского, она увидела, как он померк. Мужики всегда гораздо болезненнее, чем женщины, воспринимают чужой успех. А тут налицо – явная смена лидерства.
На финишной прямой Шуйко рванул вперед и оставил позади бывшего лидера Соболевского. Все культовые знаки преуспеяния Шуйко были налицо. Престижный «джип». Вместе с тем – простенькая джинсовая униформа при выезде на уик-энд. Раскованные манеры богатого человека. И всякие там «житейские мелочи» типа виски в хрустальном штофе или свежей осетринки.
Чтобы разрядить обстановку, Лиза весело сказала:
– Не скрою, ты сразил меня своей щедростью!
Все засмеялись. «Кажется, обошлось, – лукаво подумала Лиза. – Ребята вроде бы сумели простить Петьке его успех».
Сметливая Натали также не стала делать акцент на деликатесах Шуйко. Когда все сели за стол, она начала расхваливать салаты Веры.
– Весь Голливуд сидит на свежих овощах, – со знанием дела сообщила Натали.
– Минимум калорий при максимуме витаминов, – поддакнула Лиза.
Пикник пошел как по маслу. Солнце было по-весеннему мягким и свежим. Дул легкий ветерок. Аромат персидской сирени смешивался с запахом высококлассного спиртного.
Хмель быстро ударил в головы и обстановка за столом потеплела еще градусов на десять.
– Ну и дураки мы были, что не собрались раньше, – заметил Петя Шуйко.
– Каждая идея должна созреть, – быстро парировал Эдик Соболевский.
«Он все-таки тяжело переживает смену лидерства», – подумала Лиза. Она быстро заметила, что их застолье имеет свою верхушку, топ, как сказали бы американцы. И начинку. Этим топом, на взгляд Лизы, была дачная бесшабашность, возрождение прежней дружбы в их тусовке, теплые реплики и улыбки. Словом, стереотипная европейская верхушка из взбитых сливок.
Но у этого сладкого пирога по имени «пикник» была и начинка. Чисто русская. Каждый из их команды украдкой оценивал других, выставляя балл за умение или неумение адаптироваться к суровым условиям дикого капитализма. Шуйко показал высший коэффициент интеллектуальных и житейских способностей. Именно поэтому в жизненной скачке он обошел Соболевского. Эдик вроде бы торговал на фирме какими-то шмотками, тогда как Петя предлагал клиентам самый дефицитный товар нашего времени – незаменимую информацию. Уживчивый Васька Богданов занял свое скромное, но довольно уютное место в жизни. Улыбаясь, он сообщил о том, что неплохо прилип к одной структуре. И доволен.
«Если мы будем тусоваться этим летом, то Шуйко и Соболевский грозят стать конкурентами, – поняла Лиза. – Возможна долгая и продолжительная схватка».
Итак, точки над «i» были расставлены. В «мужской партии» их команды лидировал Петя Шуйко – топ-менеджер. Замыкал череду Васька Богданов. Причем, замыкал без надрыва и обиды, а просто и весело.
Что касалось «женской партии», Лиза прекрасно поняла: крайней оказалась она. Неудачница. Недотепа. Пусть Вера Носова производит впечатление достаточно закомплексованной особы. Видимо, безответное чувство к Соболевскому привносит в ее облик холодности и равнодушия. Как бы то ни было, Носова стала средним менеджером и всегда будет иметь свои шестьсот-семьсот долларов. О Марине Антоновой и говорить нечего. Живет в свое удовольствие. Занимается любимым делом под покровительством какого-то мецената. Если он не старик и не урод, то Марина, можно сказать, уже мчится в «роллс-ройсе» к светлому будущему. Не только талантлива, но и чертовски эффектна. О, этот излюбленный для многих мужчин латиноамериканский тип женщин! Яркие карие глаза, пухлый сочный рот. Марина умеет подчеркнуть все эти достоинства тонким макияжем. А шарм! С таким шармом запросто можно поставить на миллионера и выиграть!..
Осознание собственного ничтожества разлилось около сердца легким, но неприятным жжением. «Так недолго и микроинфаркт схлопотать, – испугалась Лиза. – Чего это я раскисла?! Неглупа. Недурна собой. Кто сказал, что меня ожидает жребий неудачницы? Все в моих цепких ручонках! Вдруг до везения мне остался всего один шаг? Надо приблизиться к Шуйко – в ритме рэпа. Неужели на его жиреющей фирме не найдется скромного, долларов на пятьсот, места для подружки детства?»
В эти минуты Петя словно почувствовал, что она думает о нем, и окликнул:
– Слушай, Лиза, если бы ты заранее «зарядила» меня, я бы кого-нибудь заказал для «пикника».
Все за столом прыснули со смеху. В последние годы выражение «заказать кого-то» в Москве имело вполне определенный смысл – заказать для этого человека смерть.
– И кого бы из нас ты «заказал»?! – игриво уточнил Соболевский.
Винные пары коктейлей и виски уже господствовали не только над застольем, но и в головах собравшихся. Даже острые темы казались сейчас не лишенными юмора.
– Если меня, – вскрикнула Марина, – то выскажу последнее пожелание! Предпочту киллера – высокого профи! Такого, который прикончит меня одним-единственным выстрелом – в сердце!
«Не к добру развеселились, – подумала Лиза. После смерти Макаровой и особенно Рюминой она стала суеверной. – Маринка с такой легкостью бросает вызов судьбе, что та может ответить!»
– Вот болваны, – Петя широко улыбнулся. – Я имел в виду какого-нибудь шоумена. Хотел, чтобы вы почувствовали себя абсолютно счастливыми. Вы бы пили и ели, а он бы развлекал вас…
– Скабрезными шутками, – подсказала Вера.
«Выдался подходящий момент!» – поняла Лиза. Застолье настолько близко подошло к волнующей ее теме, что хозяйка постучала ножом о бокал.
Довольно резкий звон перекрыл все остальные шумы.
Воцарилась тишина. И тогда Лиза раздельно сказала:
– Позвольте мне стать для вас такой шоу-вумен. Уж не знаю, насколько это развлечет вас… Мои вопросы скорее относятся к разряду черного юмора.
– Ой, не надо, – капризно попросила Натали. – И так кругом – сплошная чернуха.
– Надо, – веско заявила Лиза. – Я хотела бы задать всем вам пару вопросов.
– Валяй, – отечески разрешил Шуйко.
– Знает ли кто-нибудь из вас служащую некой фирмы по имени Валентина? Это искусственная блондинка с суровой жилистой физиономией.
Все притихли. На лицах ребят и девчонок можно было прочитать, что Леонтьева основательно перебрала.
– Лизок, – мягко сказала Натали, – это очень широкий вопрос. В Москве, видимо, миллионы Валентин-блондинок.
Пока бабуля увещевала ее, Лиза внимательно изучала выражения лиц своих приятелей. Она втайне надеялась, что неожиданный странный вопрос кое-кого может застать врасплох.
Но этого не случилось. Никто не смутился, не заерзал на месте. Все испытывали лишь некоторое неудобство от того, что хозяйка так быстро запьянела. Васька Богданов своей вилкой быстро подложил на ее тарелку несколько кусков осетрины и карбоната. Пояснил ребятам:
– Она ела один салат. Лизок, тебе надо рубануть хотя бы пару кусков мяса.
– Ты, как всегда, очень любезен, – холодно сказала Лиза. Ее вовсе не смутило то, что она попала в нелепое, с их точки зрения, положение. – Я пьяна не в той степени, как вам показалось. Мой вопрос имеет прямое отношение к гибели девчонок.
Над столом повисла томительная пауза.
Ее нарушил Соболевский.
– Я с самого начала хотел предложить поминальный тост – за Лесю и Зину. Но не хотел нарушать веселья.
– Давайте выпьем, как положено: не чокаясь. Молча и стоя, – подхватил Васька Богданов.
Он встал первым. За ним – все остальные. Когда ритуал был соблюден, Шуйко сказал:
– Лиза, ты назвала обе смерти гибелью. Наверное, не только я, но и все уловили подтекст. – Он обвел внимательным взглядом ребят и девчонок. – Естественная смерть – это одно. А «гибель» подразумевает чужую злую волю, не так ли?
– Так! – подтвердила Лиза.
Ее слово прозвучало также звонко, как прежний удар ножа о бокал.
– Но ведь Зина, кажется, умерла от воспаления легких? – удивленно спросила Марина. – Так говорили.
– Да, говорили. – Лизино лицо оставалось непроницаемым. – А про Лесю Рюмину говорили – обычный наезд. Но лично я увидела в этих происшествиях кое-какие странности.
Все перестали пить и закусывать.
При полной тишине Лиза рассказала обо всем: об осенней встрече с Макаровой, о своем визите к больной, о весеннем звонке Рюминой, о встрече в кафе, о походе на загадочную фирму, даже о смутных ощущениях, которыми делилась Зинка с Лесей. Лиза не упомянула только о кассете и о медальонах.
Что-то остановило ее в последний момент и Лиза скрыла от компании данные о том, что и Макарова, и Рюмина занимались секс-услугами по телефону. Возможно, ей просто не хотелось плохо говорить о покойницах. Возможно, она перехватила острый боковой взгляд Натали, который сигнализировал: умоляю, будь осторожна! Одним словом, две существенные детали: кассету и медальоны – Лиза оставила для «внутреннего пользования».
Но о «джипе» доложила охотно и пространно. Вспомнила о проливном дожде, о зыбкой картинке окружающего мира. Вновь – о Валентине. И наконец сказала:
– Если я не ошиблась из-за потоков дождя, то в номере машины были «пятерка» и «двойка».
Того, что произошло дальше, Лиза не ожидала.
Сначала все притихли.
А потом над столом раздался гомерический хохот. Первым заржал Шуйко. За ним – все остальные.
Подобная реакция показалась Лизе настолько ненормальной, что она тихо прошептала:
– Дурдом…
– Ты извини меня за этот кощунственный смех, – сквозь всхлипы пробормотал Петя, – но подойди, пожалуйста, поближе к моей лайбе, и все поймешь.
Лизе не надо было приближаться к его «джипу» для того, чтобы понять: она назвала именно те цифры, которые присутствуют в номере Петиной машины. «Мне нужен тайм-аут». Лиза уже знала, что делать. Ни винные пары, ни ошеломляющее открытие не подействовали на ее способность мыслить трезво и ясно. «Сейчас требуется предельная осторожность. Кажется, я уже сунулась туда, где горячо».
Скроив уморительную гримасу, Лиза вскочила с места. Помчалась за калитку так, будто в спину ей дул стремительный весенний ветер. Пока тусовка отпускала шутки, Лиза оказалась один на один с черным «джипом».
В эти мгновения ее пронзил почти мистический ужас. «Это тот самый „джип“!» – простонала ее душа. Но рацио в голове ответило: «Не впадай в панику! Таких „джипов“ – сотни в Москве, а то и тысячи!» Из страшных цифр только одна красовалась на металлической планке. Это была «пятерка». Вместо «двойки» – «восьмерка».
«Пятьдесят на пятьдесят, – подумала Лиза. – Это может быть и тот самый „джип“. А может быть и не тот. Если я угодила в „яблочко“, мое частное расследование может уже завтра завершиться несчастным случаем. Одна умерла от болезни. Другая – от наезда. Мне „на десерт“ будет уготовано что-нибудь такое же необременительное и естественное. Например, сердечный приступ с летальным исходом».
Своими тонкими ноздрями Лиза учуяла такую опасность, что мгновенно включились в работу все защитные силы ее организма. Казалось, не только мозг и душа трудились над быстрым решением проблемы, но даже почки и селезенка. Ее приятель Брасов, сыщик по призванию, научил Лизу распознавать следы наезда, которые могут остаться на автомобиле. Несколько придирчивых взглядов на «джип» ничего не дали. Но это не имело значения. При его возможностях Шуйко вполне мог быстро произвести косметический ремонт.
Самое печальное заключалось в том, что Лиза уже допустила непростительный промах. Насторожила Шуйко. Это может выйти ей боком!
Не прошло и минуты, как Лиза приняла решение. Она будет дурачиться. Вместе со всеми показательно посмеется над тем, какое шоу разыграли с ней обстоятельства и мнительность. Но ее личное мнение затаится на самом дне души. Напялив на себя маску простодушия, Лиза станет втройне осторожнее. Пожалуй, это единственный способ хоть как-то выкрутиться из ситуации.
К столу она вернулась с лучезарной улыбкой на губах.
– Ну и прикол! Там – «пятерка»! Но «двойки»-то нет!
– Ну что, убедилась?! – урезонил ее Соболевский. – Таких лайб – тысячи! – Лиза видела, что ему доставило определенное удовольствие унизить автомобиль Шуйко в глазах их тусовки.
На помощь подоспела и бабуля. Она ловко подхватывала куски пиццы серебряной лопаткой и мягко приговаривала:
– Лизок – вся в меня! Я тоже страшно мнительная. Если сейчас кто-нибудь скажет, что у него началась изжога, то через десять секунд я почувствую те же симптомы!
– Неужели так бывает?! – изумился Васька Богданов.
– У женщин – сплошь и рядом! – бросила Вера.
С бокалом, полным виски, Петя Шуйко подошел к Лизе и поцеловал ее в скулу.
– Давай-ка выпьем, общественный обвинитель!.. Клянусь, что я не задавил в своей водительской жизни ни единого пешехода. Если бы Леся действительно оказалась почти под колесами моей лайбы, я бы сумел вырулить в последний момент. Веришь? Подними бокал!
Лиза исполнила приказ. Правда, для этого ей пришлось преодолеть себя. «А что если возьму и плесну в твою толстую рожу кампари с орэнжем?!» Она пристально посмотрела в светлые туманные глаза Шуйко. Он воспринял это как взгляд друга.
На самом деле Лиза решила: «Клянусь. Если останусь в живых, то расследую эту странную историю. Уж теперь меня остановит лишь безвременная кончина».