До кампуса мы ехали молча. Лишь изредка я ловила на себе суровый взгляд Шона в зеркале заднего вида и любопытный – Ким, что сидела рядом со мной на заднем сиденье пикапа. Не думала я, что так скоро окажусь в его тачке. Да что с ним такое? Целый год от него не было ни звонка, ни сообщения, а теперь ведёт себя так, будто я еще в чем-то виновата. И к чему был весь этот непонятный демарш собственника? Он же чуть не накинулся на того парня с кулаками! И все из-за того, что я не отвечала на звонки? Кто-нибудь мне скажет, есть ли хоть что-то рациональное в поведении Шона?
Стоило машине затормозить у здания общаги, как Ким тут же выпорхнула из салона, сообщив, что ей нужно срочно позвонить родителям. Ага. Так я ей и поверила.
– Поговорим? – спросил парень, заглушив двигатель.
– О том, что тебе пора лечиться? Ты же настоящий псих! – воскликнула я, скрестив на груди руки, упрямо смотрела в окно.
– Сара, – с шумом выдохнув, произнёс он, – тебе это не надоело?
– Ты мне надоел! Что ты таскаешься за мной весь день?! Тебе не кажется, что ты слишком ответственно подошёл к просьбе Алекс?!
– Твоя сестра тут совершенно ни при чем, – ответил парень, вновь встретившись со мной взглядом. Могу поклясться чем угодно, но это был взгляд человека, испытывающего чувство вины.
Да неужели?
– Тогда, в… чем дело? – спросила более миролюбиво, запнувшись на такой простой фразе. В груди сильно клокотало, и меня бросило в жар и тут же в холод в предчувствии его ответа.
– Я всего лишь хочу предостеречь тебя от того, чтобы ты не вляпалась в какую-нибудь историю, – проговорил он после небольшой паузы и отвёл взгляд.
– Что?! Меня предостеречь?! И это говорит мне тот, кто влипает во всякую фигню быстрее, чем размножаются кролики?! – не выдержала я.
Он просто съехал с разговора, пытаясь выставить меня тупицей, которая дорвалась до свободы вдали от родителей. И мы оба знали, что это было не так. Шон всего лишь хотел замять то, что, казалось, вот-вот слетит с его губ. Но, нет, ему по-прежнему наплевать на все. О, как бы я хотела ощущать себя точно так же!
– Дай свой телефон, – потребовал парень, проигнорировав мои вопли.
– Зачем?
– Закажу себе стриптизершу! – ответил он резко.
– Ты совсем больной? – поинтересовалась я, пытаясь поставить ему диагноз. Хронический патологический придурок с намеком на диссоциативное расстройство личности. Безнадёжный случай.
– Дай свой телефон, – теперь его интонация казалась несколько усталой, – или пообещай, что не станешь больше блокировать мой номер.
– С чего бы мне делать это? – упрямо спросила я.
– Чёрт возьми, Сара! Неужели я о многом тебя прошу?! – зарычал он, и эхо полетело над лесом, – просто удали мой чёртов номер из грёбаного чёрного списка!
Как я и говорила. Деспот, тиран, сатрап, самодур, властолюбец.
– Какого хрена ты орёшь на меня?! – возмутилась я в защиту своих либеральных устоев.
– Какого хрена ты ведёшь себя, как ребенок! – завопил Шон, обернувшись ко мне.
– Серьезно?! Ребёнок?! Почему-то ты так не считал, когда затащил меня в постель на свадьбе собственного брата, – понимая, что облажалась, последние слова произнесла как-то неуверенно и вяло.
– Интересно, кто еще кого туда затащил! – проговорил Шон, за что немедленно получил по своей смазливой физиономии.
Апперкот вышел смазанным, что и говорить, сноровку я давно потеряла. Рука горела огнём, когда я выскочила из пикапа и бросилась бежать ко входу в общагу. Но далеко уйти мне не удалось. Дверь тачки хлопнула, и Шон настиг меня через пару секунд, схватив за предплечье, с силой развернул к себе. И только я открыла рот, чтобы в очередной раз сказать, что думаю о нём, как его губы наткнулись на мои… и в следующее мгновение мы уже целовались. Шон руками скользнул вверх по талии, затем одной – на поясницу, и с давлением чёрт знает скольких атмосфер притянул к себе, другой рукой сжимая мой затылок, должно быть, боялся, что я оттолкну его. Наивный. Да, остатки моего чувства собственного достоинства именно это и велели мне сделать, но мои губы и руки совершенно не слушались. Ощущение того, насколько мы близки сейчас, будто дышали друг другом в этом сумасшедшем касании губ, просто выбивало землю у меня из-под ног. Целовал Шон, как и прежде, словно в последний раз – несдержанно, отчаянно и очень умело. И только я начала входить во вкус нашего занятия, запустив пальцы в его густые отросшие волосы, как парень отстранился и отпустил меня.
Вытаращив на него глаза от удивления, испытывая одновременно раздражение и вожделение, я ловила ртом воздух, соображая, стоит ли тут что-то говорить или снова дать ему по лицу. Шон медленно вытер губы тыльной стороной ладони и с улыбкой победителя произнёс:
– Я и забыл, какая ты сладкая, Шоколадка, – он издал что-то похожее на стон удовольствия, от которого у меня тотчас снова началось помутнение рассудка.
– Что ты творишь?! – попыталась наехать на парня, но понимала, насколько это выглядело неубедительно.
– То, за чем ты сюда приехала, – чуть склонив голову, ответил он. – Скажи, что я не прав.
И этими словами вернул меня к реальности. Осознание того, что я сейчас натворила пришло внезапно. На смену всех тех забытых эмоций, что Шон пробудил во мне одним лишь поцелуем, пришли ярость и сожаление. Он же просто издевается надо мной, а что делаю я? Демонстрирую полную деградацию и отсутствие хоть капли самоуважения.
– Ещё раз тронешь меня, и я сломаю тебе нос! – заявила, отступив на пару шагов, повторив жест Шона с вытиранием губ.
– Не ты первая, уверен, переживу это и во второй раз… или третий. Хороший удар, кстати, – усмехнулся он, коснувшись ладонью лица, точно проверял свой нос на прочность. – И, вообще, мне показалось, или тебе понравилось? – с наглой улыбочкой спросил парень.
– Тебе показалось, – очень умело врала я.
Взгляд прямой, изучающий говорил о том, что Шон сомневался в моей искренности. Скрестив руки на груди, он коснулся пальцами подбородка и предложил:
– Мы можем закрепить эффект.
– Только через мой труп, – моя интонация выровнялась и казалась очень убедительной. – Просто оставь меня в покое, Шон.
Несколько мгновений парень блуждал взглядом по моему пылающему от впечатлений этого вечера лицу, поджав губы так, что его скулы проступили острыми грубыми линиями.
– Ты правда этого хочешь? – спросил он, а его пристальный взгляд говорил о том, что вопросы мы тут решаем нешуточные.
– Да, – я снова выдержала этот его взгляд, – и… не знаю, с чего ты решил, что может быть иначе.
– Ясно, – проговорил еле слышно, уставившись себе под ноги. – Как скажешь… я тогда пойду, – его голос звучал впервые тускло, без намёка на самоуверенный тон.
Повернувшись и не сказав мне больше ни слова, Шон направился к машине, в то время, как я боролась с желанием догнать его и повиснуть у него на шее, умоляя закрепить долбаный эффект чего угодно. Но он просто сел в свою тачку и уехал, оставив меня стоять в одиночестве перед зданием общаги. Круто! Приз «Засранец года» уходит Шону Янгу, штат Аляска!
Сумерки сгущалась, и в большинстве окон приветливо горел свет. Я заметила несколько силуэтов на фоне окон. Одна девушка стояла, беззаботно разговаривая по телефону с родными или, быть может, своим парнем, еще одна сидела на подоконнике в своей спальне на первом этаже, эмоционально жестикулируя, видимо что-то рассказывала своему собеседнику. Из общаги вышла парочка, и парень, остановившись, тут же закурил. Точно. Мне нужна сигарета. Никотин когда-нибудь убьёт меня, но это будет еще не скоро. А, раз без этого придурка-Шона мне жизнь всё равно не мила, так стоит ли за неё вообще цепляться до такой степени, чтобы не угробить родные лёгкие и ещё несколько жизненно важных органов?
С чувством того, что мои дни неизбежно сочтены, я курила, уставившись в тёмный горизонт за лесом, который охватила лиловая полоса заката. Поднявшийся ветер приятно охлаждал разгоряченную кожу лица и шеи. Закрыв глаза, чтобы насладиться этим ощущением, я тут же представила, как совсем недавно целовалась с Шоном, и то чувство необъяснимой радости, что испытывала в эти мгновения, снова накрыло меня. Стоили ли они того, чтобы я пала так низко и снова мечтала оказаться в объятиях этого заносчивого типа?.. И в номинации «Разочарование тысячелетия» побеждает Сара Хьюстон, штат Флорида.
Простояв двадцать минут под напором прохладной воды, мне так и не удалось избавиться от навязчивых ощущений, которые преследовали меня после поцелуя с Шоном. Не представляя, как можно было уснуть в подобном состоянии, я решила зайти проведать Ким и пожелать ей доброй ночи, или просто поболтать, чтобы пусть ненадолго отвлечься от мыслей об этом беспринципном индейце. Чтоб его волки съели!
В нос ударил сладковатый запах благовоний, тлеющих в широкой пепельнице прямо на полу у кровати соседки, где были расставлены также несколько свечей в металлических подставках. При этом над кроватью горел точечный светильник, позволяя мне исследовать стену комнаты, увешанную постерами, с которых на меня томно взирали девушки с типичной азиатской внешностью. Должно быть, это были какие-то звёзды корейского шоу бизнеса. Ким я нашла, стоящей в странной позе. Точнее, сначала я нашла задницу Ким, обтянутую ярко-голубыми леггинсами, а потом и голову девушки, торчащую между ног на уровне её икр. Соседка стояла, оперевшись на вытянутые руки на каком-то цветастом коврике, а, заметив меня, даже бровью не повела.
– Мне странно видеть твоё лицо и задницу одновременно, – заявила я ей, застряв в пороге спальни.
– Это Ажхо Мукха Шванасана, – невозмутимо проговорила она.
– Надеюсь, ты меня не прокляла сейчас, – вывернув шею, я пыталась поймать её взгляд.
– Эта асана очень помогает очистить голову от ненужных мыслей, – так же спокойно сказала Ким.
– Пожалуй, мне бы не помешало простоять пару суток кверху задом, – произнесла я в задумчивости.
– Проблемы с парнем? – поинтересовалась она.
– Он не мой парень, – облокотившись о дверной проем затылком, ответила я.
– Так в этом проблема? – немного осторожная интонация девушки для таких прямых вопросов меня даже позабавила.
– Это… все сложно, Ким.
– Ты из-за него сюда приехала?
Повернувшись к замершей в позе страуса девушке, я с любопытством взглянула на неё. А эта Мисс Эластика умела вести допрос. И что мне ответить? Продолжать строить из себя самодостаточную личность или признаться в том, что и так написано у меня на лбу?
– Это так очевидно? – спросила я, поймав её внимательный взгляд.
По лицу Ким поползла улыбка, и мне снова пришлось извернуться, чтобы убедиться в том, что это была именно улыбка, а не гримаса разочарования и презрения.
– И правильно сделала, что приехала! Парень-то просто роскошный! – бодро заявила девушка. Оттолкнувшись ладонями от пола, она перенесла вес тела на ноги. Глубоко вздохнула, а на выдохе подалась головой вперед и вверх, опустив свой зад, любоваться которым мне уже изрядно надоело. Теперь она стала похожа на таксу. И, снова вдохнув и выдохнув, продолжила, – а как он загнал нас в свою тачку! Как дикий зверь добычу! Я до сих пор под впечатлением! Повезло же некоторым, – добавила мечтательно.
– Наверное, – я лишь пожала плечами, проигнорировав её замечание.
– Ещё пара асан, и я закончу, – проговорила она, замерев в стойке, чуть задрав голову. – Это Урдхва Мукха Шванасана. Улучшает осанку и избавляет тело от возбуждения. Идеальна при систематическом недотрахе, – авторитетно заявила Ким. – Но тебе она, мне кажется, совсем ни к чему.
– Ты йог или прорицательница? – улыбнулась я, думая о том, что вот эту асану мне точно стоит запомнить.
– Я недавно занимаюсь йогой, а ещё я кей-попер, – ответила Ким. – Как тебе мои мальчики?
Я осмотрелась по сторонам, еще раз взглянув на постеры, с которых улыбались нежные создания с дикими оттенками волос и идеальным макияжем.
– Так это мальчики? – спросила я.
Ответом на мой вопрос стал резкий звук, издаваемый пожарной сигнализацией, от которого просто заложило уши. Ким мгновенно приняла вертикальное положение, с тревогой уставившись на меня. Дребезжание сигнализации только усиливало ощущение подступающей паники, когда мы вышли за дверь, ведущей из наших апартаментов в длинный коридор. Двери многих комнат также были открыты, несколько девушек стояли посреди коридора, кто-то стремительно несся к выходу на лестницу, натягивая на ходу одежду, а одна студентка и вовсе вывалилась из своей комнаты в одном лишь полотенце, растерянно поглядывая по сторонам. Ким тоже было рванула к выходу на единственную лестницу, но я, схватив её за руку, жестом указала на мигающую зелёным светом стрелку на стене с надписью: «Пожарный выход». Но все, как по команде шли в обратном от него направлении, вынуждая меня сомневаться в том, что это стадо вообще умеет читать.
Мы с Ким смогли развернуть тех, кто ещё не впал в истерику от разрывающего ушные перепонки звука и хоть что-то соображал, и сами направились к пожарному выходу.
И только, когда спустились по металлической лестнице, ступили на землю и вдохнули полной грудью, до меня дошло, что в общаге, из которой мы так оперативно эвакуировались, не было и малейшего запаха гари. Что за на хрен пожар такой? Учебная тревога в первый же день? Да они там совсем с катушек слетели вгонять разом в стресс столько первокурсников, многие из которых еще и носа-то дальше школы и родительского дома не высовывали?!
Мы с Ким вслед за остальными обогнули угол здания и остановились неподалеку от входа в общагу. Народ все прибывал, а сигнализация по-прежнему работала исправно. Признаков пожара также не наблюдалось, и я укрепилась в своем мнении, что всё это было тщательно спланированным коварством местной администрации. Знай я это раньше, и вовсе бы осталась в комнате, а не стояла, дрожа от вечерней прохлады в своем тонком хлопковом топе и пижамных шортах, что едва прикрывали мой зад.
Общагу и несколько зданий в нашей части кампуса, непонятно зачем, обесточили. Уже прилично стемнело, и отсутствие искусственных источников света, за исключением десятка мобильников, в которые то и дело пялились студентки, придавало всей этой ситуации налет какой-то таинственности. Оглянувшись в сторону леса, который теперь казался темной высокой стеной, я почувствовала себя не в своей тарелке. Ощущение было таким, словно оттуда, из мрака, кто-то смотрел на меня.
– Не хотела бы я оказаться там одна в такое время, – Ким смотрела в том же направлении, и её слова заставили меня поёжиться не сколько от холода, сколько от того, что где-то глубоко внутри я ощутила зарождение какого-то необъяснимого первобытного страха.
– Ну на фиг эту природу! Если прямо сейчас на нас оттуда выйдет гризли, даже не знаю, что со мной будет! – стуча зубами, проговорила я, обхватив себя за плечи.
Где-то вдалеке послышались переливы пожарной сирены, и народ оживлённо загалдел.
Через пару минут к зданию подъехали две пожарные машины, из которых показались солидные фигуры огнеборцев. Трое направились внутрь, а один остался стоять у входа, оттесняя студентов.
– Обожаю пожарных! – восторженно заявила соседка. – Спортивные, мужественные, а один этот их брандспойт чего стоит…
– Не продолжай, – заткнула я её, – и, вообще, ты всегда такая… экстравагантная? Где твои комплексы?
– Оставила их в Сьюарде, – хохотнула Ким, толкнув меня плечом, – и тебе советую забить на собственные. Подумай, Сара, когда еще у тебя будет такая возможность оттянуться по полной, если не в колледже?!
На моё плечо легла чья-то рука, и очередной вопрос моей соседки остался без ответа.
– Вот ты где, – развернув к себе, произнес Шон.
Его голос казался встревоженным, а эмоции, что выражало лицо парня, мне так не удалось понять. Он типа… волновался? Пусть засунет свою гиперопеку в свою шикарную задницу, мне она совершенно ни к чему.
– А где мне ещё быть? – и теперь я дрожала не только от холода.
Покрутив головой, я вспомнила про Ким, но та снова слилась куда-то, оставив нас наедине среди толпы. Очень тактично с ее стороны.
– Замёрзла, – утвердительно произнес парень. – Иди ко мне.
И, пока я собиралась, по привычке, послать его к черту, он сгреб меня в охапку, устроившись за моей спиной. От его прикосновений я задрожала ещё сильнее, и тут же попыталась вырваться.
– Не дергайся, Сара, – его голос звучал прямо над ухом, когда он сжал меня еще крепче. – Ты знаешь, что гипотермия – это очень опасная штука?
– Какая на хрен гипотермия?! – я попыталась разжать его руки, но это было бесполезно. – Сейчас конец августа! Что ты несёшь?!
– Что я и говорил, легкое возбуждение нервной системы. Это значит, что температура твоего тела уже упала на пару градусов, – он продолжал пороть чушь, обнимая меня самым восхитительным образом.
По моей спине, животу и бёдрам стало разливаться приятное тепло. И я понимала, что оно было вызвано не только близким соседством теплокровного существа, но, скорее, тем, кто именно это был. Дав себе небольшую отсрочку, я пообещала послать Шона куда подальше через пару мгновений… и ещё через пару, пожалуй.
– Что ты здесь делаешь? – я попыталась звучать как можно равнодушнее, и, на мой взгляд, выходило у меня неплохо.
– Я был… неподалеку. Услышал, когда всё началось. Надеюсь, это не ты решила поджечь общагу?
– Очень смешно.
– На самом деле, не очень. Разве Алекс не говорила тебе, что несколько лет назад здесь был настоящий пожар?
– Да… что-то припоминаю.
– Парочка идиотов обкурились и не потушили сигарету. Тех двоих тогда еле откачали. И после этого всюду заменили датчики на сверхчувствительные. Если в помещении есть хоть малейшие признаки дыма или поднимается температура воздуха, то происходит это, – он пальцем ткнул в направлении пожарной машины.
– Чёрт, Ким, – я покачала головой, улыбаясь внезапно сделанному открытию.
– Что?
– Эта ненормальная жгла сегодня свечи и эти свои палочки! Что ей будет, если действительно дело в этом?
– Ну, как вариант, выпрут из колледжа и заставят платить штраф за ложный вызов техники.
– Можно подумать, никто из студентов никогда не курит в своих комнатах.
Шон тихо засмеялся за моей спиной. Его непринуждённый смех даже вызвал у меня улыбку. Неужели он способен вести себя, как нормальный парень?
– Есть пара способов, как это сделать… и избежать толпы у общаги посреди ночи… Но, ты вообще читала о правилах проживания здесь, тебе должны были прислать их на почту? – спросив, он провел пальцем по моей руке.
– Да кто их вообще читает, твои правила? – я ответила с задержкой, наслаждаясь этим простым, но таким волнующим прикосновением.
– И это говорит мне будущий юрист. Куда катится мир?
– Давно ли ты сам стал праведником? Не смеши меня! Да ты себе сэндвич не в состоянии сделать, чтобы не отрезать пару пальцев!
– Это все синдром дефицита внимания, – покорно произнес Шон, зарывшись лицом в мои волосы. – Я уже говорил, что мне нравится, как ты пахнешь?
Так. Стоп! Эта жертва синдромов просто не даёт мне трезво мыслить, особенно, когда между нами даже воздушной прослойки нет. Итак, что мы имеем? Несколько перепалок с утра и днём, его приступ бешенства у той забегаловки и намерение отметелить совершенно незнакомого парня, ссора в пикапе, поцелуй, очередная склока, теперь тесные объятия, почти милая беседа двух старых знакомых и его заявление о том, что я хорошо пахну. Не многовато ли разнообразия для одного дня?
– Так это и есть твое неотложное дело, Шон? – раздался голос незнакомки, появившейся, как призрак, из неоткуда, и окончательно избавив меня от наваждения по имени Шон Янг.