Глава 6
Ночью мне снится странный сон:
«Лес. Темно. Чандра пошёл искать Грома в лесу, оставив меня. Я стояла, укутавшись в одеяло. Неожиданно, серая собака похожая на енота начала нападать на меня. Я отбивалась от него одеялом, но он все приставал ко мне и приставал. Тогда я пошла в ту сторону, куда пошёл Чандра. Пока я шла, ко мне прицепились ещё 3 маленькие собаки, но эти меня не трогали. Они просто кружились рядом. Они притесняли меня, и я пятившись назад упала. Смотрю: упала на мёртвую, черно-белого окраса корову. Её уже обглодали эти собаки. Вдруг приходит Чандра, даёт мне руку и подымает меня, а я кричу на него:
–"Я же просила – не оставляй меня. Ты бросил меня. Посмотри. Я упала на мёртвое священное животное!" – на этом я проснулась.»
Конечно, я и предположить не могла, что, когда вернусь домой, сон станет явью....
Утро добрым не было. Приехав домой, я обнаружила, что по-прежнему ничего не сделано сыном. Мамка рассказывала, как Ник хамил ей весь вечер, говоря:
– «То, что говоришь сейчас мне, я делать не буду. Сначала, сделаю то, что считаю важным сам.» После Модага уснула и, конечно, он спокойно лёг спать, ни сделав ничего.
Увидев эту картину бездействия, я зашла в его комнату и разбудила:
– Никлаус, вставай! Вчера ты не выполнил наш уговор, но я выполню свою часть уговора. Ты на работу более не пойдёшь! – громким голосом сказала так, что он проснулся.
– И другие свои обещания тогда держи! – сказал он мне в ответ.
– Приведи в качестве примера хоть один случай, когда я своего слова не сдержала? –
– Да, много раз так было, но ты просто их не помнишь! – буркал он.
– Ну раз я не помню, ты напомни мне! Докажи, то, что ты говоришь имеет ко мне какое-то отношение!
– Чего мне вспоминать, ты обещала мне купить компьютер, но после сказала, что он наш, а не мой! – проходя из комнаты в туалет успел сказать он.
– Компьютер то я купила. Обещание свое выполнила, а то что компьютер не твой, а всей семьи так это правильно. Не доказал, а наоборот подтвердил факт того, что я свое слово держу. Тут вопрос к тебе: в чем разница твоего и нашего?
– Ты всегда побеждаешь меня в борьбе слов, но факт остается фактом, ты свое слово не сдерживала много раз! – продолжал он выкрикивать из туалета приоткрывая дверь.
– Факт – это то, что доказано. А о чем говоришь ты, так это о своем эгоизме.
– Ты красила мне волосы в черный цвет! – пришел он на кухню, где мы с мамкой готовили завтрак, с новым обвинением.
– Я тебе волосы никогда не красила. Напомнить тебе, как это происходило? Я красила свои волосы, ты подбегал ко мне, просил покрасить тебя. Я отказывала. После, ты шел к бабушке, и она остатками моей краски окрашивала твои волосы. Причем тут я? Сейчас живя на Кавказе ты понял, что красить волосы для парня – это не нормально? – смеялась я.
Ник не мог успокоиться. У него есть привычка идти до конца. В детстве – все заканчивалось ремнем, только после он приходил в чувства. Сейчас будучи в возрасте 17 лет, он все тот же, с той же привычкой позориться до конца.
– Ник, ты снова в той же ситуации. Я предупреждаю тебя, тебе нужно остановиться. Каждый раз, вновь и вновь тебя отрезвлял ремень. Контролируй свою речь и эмоции. Мы две недели тебя просили. Мы заключили с тобой уговор. Это и есть взрослая жизнь к коей ты стремишься. Взрослая жизнь – это череда ответственностей и обязательств. Ты, наверное, думал, что взрослая жизнь – это только свобода, куда хочу туда и хожу?
– Когда мне будет 18 лет, я уйду и буду жить далеко от вас! Я не буду жить с вами. Скорей бы 18! – хлопал дверьми он, топал ножками.
– В 18 ты пойдешь в армию и твое желание исполниться дебил! – смеялась бабуля.
Насмешка Мангалики Ника так огорчила, что он решил выйдя на крыльцо с которого крикнула она ему эти слова, обратившись к ней:
– Эй!
В этот момент бабуля проходила с пустым, пластиковым ведром рядом с ним и на его «Эй» дала ему этим ведром по морде. Ник в попытках отскочить, размахался руками, скорчил морду и проматерился в ее сторону.
Услышав его слова я вспыхнула в ярости Махакали и быстрым шагом из кухни пошла в сторону происходящего.
Все что происходило после, было как в индийских сериалах. Все замерли. Я вышла на крыльцо. Тело было в напряжение, я выставила в его сторону указательный палец. Бабуля замерла, держа пустое ведро.
– Мать в ответе за воспитание детей. Ты жил с отцом, который умер от рук Шивы или Нараяны. Умер, как демон, которому отрубили голову Сударшан чакрой. Я, твоя мать, твоя бабушка, мы две недели просили тебя о помощи, и ты не помог. На все наши просьбы реакция всегда одна – бездействие. Сегодня я приняла решение, что отныне я более не являюсь твоей матерью. Я больше не ответственна за твои поступки. Ты отдельная личность, оскорбивший свою мать, бабушку поступками и речами. Бабушка живёт в невежестве твоего отношения к ней. Ты обратился к ней сегодня "Эй",– за что она ударила тебя ведром. В твоей речи только невежество. Не смей называть меня матерью, обращаться ко мне со словами "Мама". Отныне тебе придётся достигать положение сына. За жизнь с тобой я выслушала много оскорблений «Зачем мне такая мать?» Теперь ты добился успеха в невежестве. Ты добился того, что, как к сыну, я не обращусь к тебе. Шива обязательно придёт научить тебя уважению старших, уважению женщин своего дома! -
Я смотрела ему в глаза и увидела наворачивающиеся слезы. Он молчал, он осознавал, что излишне позволил себе сегодня, но ничего не мог поделать, потому как поступок, слова уже вылетели из его рта.
Я села на крыльцо, взяла караталы (инструмент используется для воспевания Маха мантры Кришне). Включила мантру и со всей душой пела, чтобы успокоиться:
– «Харе Кришна». -
…и пришёл Кришна…
(Караталы, которые мне подарила Кишори и Бодхи Камал, каждый раз играя на них я вспоминаю чьи руки дали мне возможность играть на них.)
– Кришна. До рождения сына, когда мне было 6 лет, я знала, что у меня родится первым сын. У меня было знание, что моя обязанность будет воспитать его духовной личностью. Но я не знаю, как сделать это! У меня не получается. Я больше не могу сносить его слов, оскорбления, невежество. Я не справилась с задачей, поставленной передо мной. Он помнит только обиды, копит их, наслаждается ими. Он вырос неблагодарным. Я больше не могу. Он обзывает меня, посылает. – обращаясь я к Кришне
– Есть разные наказания за подобное поведение. Если он заболеет, то это скорее всего наказание для тебя. Ты не сможешь вылечить его по причине того, что болезнь будет моим наказанием. Но у меня есть для тебя предложение. Впусти болезнь в себя. Это будет наказанием для него. Если ты даешь согласие на это, тогда ты должна знать и о рисках. Из этой истории можно будет выйти только по одному из трех путей. Первый. Тебе поможет Чандра. Вовремя он окажет нужные действия в твою сторону и, грубо говоря, спасёт тебя. Второй, ты умрёшь и получишь освобождение, твой сын получит ношу, с которой продолжит жить, и это сильно изменит его жизнь и его самого. По-другому говоря, это будет твоей жертвой ради его духовности. Также, спустя годы, ему придётся завершить книгу, которую ты начнёшь сегодня. – отвечал мне Нараяна.
– А третий путь? Ты не сказал о третьем? – спрашивала я.
– Третий ещё не известен. Не пришло время знать о нем, но он есть! – отвечал он.
– Хорошо. Я даю свое согласие на болезнь, но только она должна быть такой, чтобы я была в здравом уме и не гадила под себя. Могла ходить.
– Хорошо, – согласился он.
Завершив разговор я пошла в сторону матери и сына, которые рядом с септиком копали грядку для цветов:
– Кришна рассказал мне, какое наказание ждёт тебя за твоё поведение! – обратилась я к сыну, который был в наушниках с лицом пофигиста, но я продолжала, – Твоя болезнь – это наказание для меня. Моя болезнь – накажет тебя. Ты понесешь мою ношу перед своими сёстрами. Будешь обеспечивать их. Всё будет на тебе. – услышав подобное, Никлаус аж выпрямился.
– Как это все на мне? -
Мамка заохала, зная, что если в моей жизни Кришна что-то говорит мне, значит это обязательно исполнится.
– Что мы будем делать? – спрашивала она.
– Удерживай покой. Всё, что будет происходить, будет под контролем Шивы и Нараяны. Доверяй им, как и раньше. Доверься им, – сказала ей я и ушла писать начало книги.
Через часа полтора после случившегося, медленно в моем животе начала разливаться желчь по кишечнику. Пронизывающий холод из глубины моего тела выходил наружу и касался кожи. Я стучала зубами и тряслась. Залезла под одеяло и продолжала стучать по клавишам ноутбука набирая текст своей книги.
– Я поняла, что это за болезнь придумал Нараяна. Это сухое голодание, когда все что кушаешь или пьешь тут же покидает тело. Ничего не удержится в моем теле. Я ощущаю это сейчас. Тогда даже и пробовать не стану. Зачем мне рвота. Просто не буду есть и пить. – осознавала происходящее в слух. – Я готова к этому!
В течение дня боли особой не было, горел кишечник, трясло от холода. Отвращение к запахам еды, к запаху воды. Немного болел живот, но вот ночью, ночью пришла боль.
К девяти часам вечера все тело начало ломать и выкручивать, болели все суставы и кости. Боль была такой силы, что я начала стонать лёжа на кровати. Не могла поднять головы. Сил подняться не было совсем, и если мне приходилось дойти до туалета, то в скрюченном положении. Согнутые колени, согнутая спина и длинные волосы, которые свисали с головы через лоб.
– Может таблетки купить? – переживала Мангалика видя, как мне плохо.
– Какая таблетка поможет мне? – посмотрела я на нее.
Какую бы позу или положение не занимала я на кровати боль была невыносимой. Лежу, а в мыслях:
– "Нараяна, думаю ты обманул меня. Проучить должны были сына, а терплю боль я. Плохо мне. Сыну пофиг, он тычет в телефон. Что это за наказание моего сына, когда наказана я? – обращалась я к Нараяне, а сама напевала:
– "Шива. Шива. Шива. Шива. Маха Бали Шива."-
Я стонала от боли, и мамка была встревожена. Сидела рядом со мной. Охала и ахала, поэтому я решила уйти спать на улицу, чтобы не мешать всем сну.
Она вынесла мне рабочий массажный стол на крыльцо. Оно у нас не покрыто крышей, стен тоже нет, только постелили пол из досок. Скрепя больными суставами я залезла на стол и легла на спину. Мамка укрыла меня одеялом, подперев все края от ветра и холода.
Лежу. Ветерок. Свежий воздух. Прохлада. Тело остывало в этом холоде, можно было заснуть, как вдруг упала на щеку капля дождя, одна, вторая.
– Ну, нет. Индра (Бог дождя), уходи. Да вы что издеваетесь? Такая боль. Я встать не могу. Сейчас, что я промокну под дождём? Неееет,– говорила я сама с собой, подымаясь с рабочего стола с одеялами.
Сквозь боль, голод и проведенный день без глотка воды я снова захожу домой.
– Ты чего? – вскочила с кровать Мангалика услышав меня.
– Дождь начинается! – прошла я мимо.
Взяла ключи от машины и пошла устраиваться в ней. Мангалика мне помогла сложить задние сидения для того, чтобы увеличить место багажника и положила лежатрон (три соединенные подушки по виду матраса). Лежу в багажнике во весь рост. По крыше стучит дождь. Ворочаюсь с боку на бок, мучаясь от боли в теле, и наконец-то заснула.
Утром я проснулась с небольшим чувством боли. Тело работало плохо. Суставы издавали скрипящие звуки, как будто их забыли смазать. Каждое движение напоминало о вчерашней боли. Я вылезла из машины и пошла домой. Легла на кухне на диван.
Лежу. Мамка пришла.
– Ты как? – спросила она.
– Лучше. Боли почти нет! –
Она села за стол, налила себе чая.
Вдруг во всем доме начала звучать музыка.
– Где музыка играет? – спросила я, полагая, что работает телевизор в соседней комнате.
– Не знаю. Может на улице? – ответила она и пошла открыть окно, но на улице стояла тишина, даже не было пения птиц.
– Может это телефон Еситы? – спрашивала я.
(Это тот самый момент, когда я вернулась домой с ночевки в машине. Пришла Мангалика пить чай, Есита и мы все вместе стали искать источник музыки)
– Не знаю. Может на улице? – ответила она и пошла открыть окно, но на улице стояла тишина, даже не было пения птиц.
– Может это телефон Еситы? – спрашивала я.
Мамка пошла взяла телефон Еситы, а он полностью разряжен. Других музыкальных устройств не было. Модага, Есита, мамка и я начали искать откуда звук. Мы ходили по комнатам и слушали откуда идёт звук, но не находили его источника. Низкий, затяжной звук барабанов с сопровождением аркестра. Отчётливо звучала музыка, которую можно было подпеть словами:
– «Шива. Шива. Шива. Шива. Шива. Шива. Шива. Шива Маха Бали Шива. Маха Бали Шива.» – и я подпевала.
Низкой частоты барабаны продолжали бить свой мотив, и мы искали от куда шел звук, как будто сам НЕБЕСНЫЙ МИР опустился к нашему дому, что бы мы услышали эту музыку. Мы открывали окна, выбегали на улицу, но вокруг играла тишина, а в нашем доме играла музыка Небесного мира.
Чуть позже пришёл Чандра на кофе. Сидит за столом, пьет кофе. Я лежу на диване, и мы рассказываем ему о том, как по всему дому звучала музыка, гремели барабаны. Модага своей ещё ломаной речью, так же рассказывала о муи (музыке), которую слышали мы все в доме.
– Вчера, я у вас в доме вечером тоже слышал звон колоколов и бой в барабаны! – с удивлением сказал он.
Понять смысл происходящего очень сложно, когда сама история еще не завершена, поэтому объяснить, что означала эта музыка я не имею возможности.
Прошло еще пару дней моего голодания, как на занятиях в школе «Кимнаро» во время медитации пришел Нараяна и протянул мне горшок с кхиром и маслом. Он так пах. Кхир – это по-нашему рисовая, молочная каша с маслом и сахаром. В Индии к этому блюду добавляют специи. Кхир пах немыслимо вкусно. Он пах не так, как пахнет наша каша. Он благоухал божественным запахом. Сам Нараяна пришёл прервать моё голодание и предложил мне еды, но я решила продолжить, хоть та музыка Шивы и кхир Нараяны были признаками того, что аскеза завершена, но я решила продолжить. Наконец-то я стала понимать суть происходящего.
Если посмотреть на поведение сына, который испытывает жадность, неуважение, имеющий желание причинить боль своими речами, то, одним словом, он делает мне и бабуле больно. Он хочет причинять нам боль. В таком случае я могу показать ему и то, что боль я могу причинить себе сама. Что ему больше не стоит стараться, я сама могу наносить себе вред. Поэтому Нараяна предложил мне эту сделку. Но! Глядя на сына сегодня, я полагаю, что эта история может закончиться совсем плохо.
Вечером он пришёл с работы. Посмотрел на меня. Бабуля разогрела ему супчик, котлеты с вермишелью, мацони на десерт. Я сидела на диване и, сложив руки в позе мольбы, вслух, но тихо, произносила мантру "Ом Намах Шивая". Все время пока он ел, пока наслаждался едой, я читала мантру. Он знал, что он ест, а я уже несколько дней, голодная и без воды, но он ел, как за нас двоих. Мантры Шивы насытили меня. Во время вкусных запахов трудно не хотеть есть, но мантра устранила жажду голода и жажду напиться воды.
В то время, как Ник ел, к нам в гости пришёл Чандра. Я читала мантру, и он косился на меня.
– Ну и долго ты сидеть читать мантру будешь? – обратился Чандра ко мне.
– Я буду читать мантру, пока вы насыщаетесь едой. Мой желудок насыщается мантрой. Когда вы все завершите свои трапезы, я завершу свое чтение мантр, – ответила я, и его вопрос был кстати. Мой ответ пристыдил мальчика, который доедал мацони. После чего сын ушёл в свою комнату. Я видела, как он сгорбатился, побыстрее стараясь доесть мацони и так же быстренько спрятался в своей комнате.
– Туласи, завтра мелкому надо идти на работу или иначе я не смогу за него попросить более. Сейчас самый разгар сезона. Работы много. Отпусти его. – просил меня Чандра.
Ник услышав слова Чандры забежал на кухню:
– Мам ну отпусти, я все сделаю! – сложил он руки перед собой.
– Отпущу, только при одном условие. Выполни свою часть уговора сегодня. То есть ты должен завершить работу с Двп. Завершишь – значит на работу пойдешь, но если не закончишь, тогда останешься дома.
– Я все завершу! – с радостью сказал он и побежал под дом.
Долго жужжал там и поздним вечером вернулся домой со словами:
– Я закончил! Все Двп все прикрутил. Проверять пойдешь?
– нет. Иди ложись спать.
Спустя пару дней. Утром Никлаус собрался на работу и разговаривал с бабушкой, я слушала их диалог:
– Ник, ты вчера говорил, что купишь капусту. Почему не купил? Сам же говорил, что хочешь пирожков с капустой?! – обратилась к нему бабуля.
– Я забыл, – отвечал он.
– Но как ты забыл? Это ты хотел пирожки и весь день галдел об этом, – продолжала она.
– Телефон разрядился, и я не смог вам позвонить, – оправдывался Ник.
– Пойми, Ник. Нужно не только говорить, но и делать, – возмущалась Мангалика.
Проблема Ника была не в том, что он забыл. Он столкнулся с самим собой. Он столкнулся с жадностью.
Собираясь на работу метался из комнаты в комнату и зашёл наконец-то в ту, где лежала я.
– Поговори с Еситой. Она может тебе помочь в вопросе выполнения твоего обещания, – сказала ему я.
– Хорошо. Я оставлю ей денег, пусть она купит, что вчера забыл купить я, – ответил он и ушёл на работу.
Я же ушла в медитацию, в которой Нараяна показал мне, что мой сын получит очень страшный опыт работая на море спасателем. Море бушует штормом:
– Смотри. Видишь женщину и её дочку! – обратился ко мне он.
В море стояла женщина в рыжем платье, с очками на глазах, плотного телосложения. Рядом с ней в воде стояла в сером платьице девочка.
– Вижу, – ответила ему.
– Им суждено умереть в море. Твой сын будет видеть смерть. Так устроено все в этом мире. Одно действие происходит по причине жизни другого. Эта женщина и её дочка не жертвы. Это их конечный путь. Смерть на море. Но и даже их смерть не просто так. Твой сын будет видеть это. Он переосмыслит и свое отношение к тебе, к семье, – рассказывал Нараяна о творении, о мироздании, о том, что в каждом мгновении есть смысл.
Днём мою медитацию прервал Чандра. Он попросил свозить его на Бзогу по делам. Мы сели в мою машину и поехали. По дороге остановились у пекарни, он пошел купить перекус.
– Я тебя очень прошу прервать твой пост. Прошу поешь со мной с моих рук, как тогда, помнишь? Я купил нам еды и хочу покормить тебя. Хорошо? – спросил он держа хачапури в руках.