Все случилось в тот злополучный вечер.
После ужина, когда мы с мамой уже готовились ко сну, она завела разговор о моем молодом человеке, Максиме.
– Вишенка…
Так она меня всегда называла.
– Да, мама?
Я как раз застилала новое постельное белье.
– Мне хотелось у тебя кое-что спросить о Максиме.
– Он очень скоро сделает мне предложение! Я просто уверена в этом! Завтра мы идем в ресторан, так что…
– Милая-милая, присядь.
Мама взяла меня за руку и насильно заставила сесть на край кровати. Сжимая мои пальцы, она осторожно заглянула мне в глаза. Тогда мне все происходящее жутко не понравилось.
– Ты у меня уже взрослая девочка. Ты вправе сама решать. Ты имеешь полное право строить свою жизнь именно так, как захочешь.
– Именно так!
Сказала я это как-то грубо. На ровном месте.
– Тебе интересно мое мнение?
На самом деле ее мнение меня совершенно не интересовало. Если я что-то выбрала для себя, то пойду с этим выбором до конца.
– Ну, давай.
Я же не могла сказать ей: «Нет, твое мнение мне безразлично! Даже не думай сейчас открыть рот и что-то мне сказать!». Пришлось выслушать.
Мама у меня была тогда еще молодая. Она старалась поддерживать свою форму. Если не знать, что к тому времени ей уже было пятьдесят… в общем, моей маме смело давали не больше сорока. Такая она у меня, продвинутая, скажем так.
– Вишенка… мне кажется, что ты не совсем понимаешь, с каким человеком хочешь связать свою жизнь.
– Ты это о чем?
Я даже отодвинулась от нее.
– Просто выслушай… каждый раз, когда он к нам приходит в гости, я смотрю на него. Я наблюдаю за ним, за его реакциями на те или иные вопросы. Я вижу, как он смотрит на тебя.
– К чему ты клонишь?
Она не сводила взгляда с моих глаз. Тогда мама крепче сжала мою ладонь и сказала фразу, которая вывела меня из себя:
– В его глазах нет любви к тебе. Я… ее не вижу.
– Мама!
– Просто пойми, с таким человеком, как он, счастье свое ты не получишь. Он поиграется с тобой и оставит тебя прозябать в четырех стенах всю оставшуюся жизнь. Вишенка, у меня за спиной было три брака… поверь мне, я знаю, о чем говорю. Не дай себе повторить мою ошибку. Я убегала от тех людей, которые пленяли меня… и перекрывали воздух.
– Да, что ты несешь!
Я вскочила и застыла в ужасе. Гнев. Ярость. Злость. Ненависть. Все кипело во мне. Я чувствовала, как готова взорваться.
– Мы с Максимом любим друг друга! Как ты этого не понимаешь? Если он не нравится тебе, то это не значит, что он не нравится мне!
– Вишенка, дело не только в любви…
– Ах, вот как!
– Что у него есть? Подумай, милая! Что он даст тебе? Где он работает?
– Он… найдет работу… обязательно!
– Нет! Ты работаешь! Ты зарабатываешь! Я зарабатываю! Как мне известно, его родители не богаты. Через месяц после свадьбы ты поймаешь себя на мысли, что содержишь его. Он удобно устроится. Работать ему будет не нужно. Ты потом поймешь, что сама оплачиваешь ему все веселье.
Я просто не могла это слушать.
– Ты ничего не понимаешь, мама! – заорала я, сжав кулаки. – Он совсем не такой эгоист, каким ты его сейчас описываешь.
– Если не хочешь верить моему опыту, то хотя бы поверь мне, как родной матери…
– Ты сдурела?
Ее слова стали для меня последней каплей.
– Я наконец нашла человека, которого люблю! Я наконец получила свое счастье в руки! Ты ведь сама знаешь, как долго я этого ждала! И что теперь? Ты решила все это отнять у меня? А я ведь, знаешь, как старалась, добиваясь его внимания?! Да, мамочка, старалась! Я не сидела, сложа руки, как другие наивные простушки. Я воевала, мама. Я воевала за его внимание, за его любовь, за его сердце. Я сражалась за того человека, которого люблю. Мне стоило это многих усилий… очень многих, и тебе это не понять!
– Ох, детка…
Дальше была еще одна фраза, которая разрушила абсолютно все. Мать сказала мне спокойно:
– Знаешь, почему ты так старалась? Он – эгоист, милая. Сам он не может проявлять чувства к тебе. Такие люди, как он, на это не способны. Пойми, дорогая, я желаю тебе самого лучшего. Я же ведь твоя мама… Конечно, ты не обязана меня слушать. Чего там! Но я не хочу, чтобы ты всю оставшуюся жизнь задыхалась с ним. А ты задохнешься. Поверь.
Меня прорвало.
В тот вечер я превратилась в бомбу замедленного действия. И я взорвалась окончательно и бесповоротно.
– Ах, вот, как мы заговорили?! Задохнусь, значит?! Скорее ты задохнешься в этих четырех стенах, а я жить хочу! И дышать полной грудью! И поверь, мама, с ним я буду дышать! Буду!
Она протянула ко мне свою руку.
– Вишенка…
Я ударила ее по запястью. Знаете, что самое страшное случилось в тот момент? Я не почувствовала себя виноватой за то, что причинила боль родной матери.
– Хватит! – рявкнула я, словно последняя бестия этого мира. – С меня хватит! С меня довольно твоих никчемных советов! Никогда от тебя не дождешься слова одобрения или похвалы. Хоть раз бы порадовалась за меня. Твоя дочь вот-вот выйдет замуж, создаст свою семью. У тебя могут появится внуки. А ты втираешь мне свое дерьмо!
– Детка, я просто…
– Все! Хватит! Я ухожу! Не надо мне ничего говорить!
Вы можете осуждать меня сколько хотите за мой поступок. Я и сама себя каждый день осуждаю за это. Я повела с родной матерью, как последняя сука. В тот момент я посчитала, что не хочу быть ее дочерью.
Что я сделала?
Вы, верно, уже поняли. Да, я быстро собрала свои вещи в сумочку, переоделась и выскочила из дома.
– Вишенка… прости меня! Прости! – кричала мне мать вслед.
Она плакала. Да, она плакала, но мне было плевать.
– Я не хотела. Давай поговорим. Давай просто ляжем спать. Ох, прости меня, доченька! Прости!
Я ей ничего не отвечала.
Она пыталась меня остановить всеми силами. Я вырвалась из всех ее хваток, не произносила при этом ни слова. Мне удалось выбраться из дома, убежать от нее. Я оставила свою маму в тот вечер, а сама села в свою машину и поехала к Максиму.
Я поняла для себя, что не хочу видеть свою мать, пока она не успокоится. Пока я не успокоюсь. Я вообще не хочу ее видеть. Тогда мне нужен был только мой Максим, который смог бы меня поддержать и утешить. Я намеревалась приехать к нему и просто забыться сном в его объятиях.
Время было позднее. Часов одиннадцать, если не больше. Приехала я быстро. От всего того гнева, что вышел из меня, захотелось спать.
Я просто не хотела думать о всей той боли, которую несколькими минутами раньше причинила родной матери.
Дверь в квартиру оказалась открыта. Это не похоже на Максима, потому что он всегда предпочитает запираться. Впрочем, я не придала этому большого значения и вошла.
Быстро вошла так. Влетела в дом, как ошпаренная. Я вбежала в гостиную и увидела…
Мой Максим трахал какую-ту бабу.
Они оба были полностью раздеты. Она стонала, а он пыхтел, как бык. Вещи вокруг разбросаны. В задранном воздухе уже стоял запах пота и спермы. И во всем этом вонище эти две твари совокуплялись.
Увиденное повергло меня в ужас. Я застыла, пытаясь отдавать себе во всем отчет. В какой-то момент все замерло. Двое смотрели на меня с широко раскрытыми глазами.
Я приехала к своему возлюбленному, от которого со дня на день ждала предложения руки и сердца, а в итоге… получила это. Кроме того, я была зла и обессилена после ссоры с мамой. Я измотала себя. Но теперь вся ярость и злость понадобились мне снова.
– Вишенка, это все…
Он только и успел это сказать, как я схватила ножницы, что лежали неподалеку на его рабочем столе.
Я взяла эти ножницы, словно лезвие ножа и с диким ревом набросилась на них обоих. Сначала на нее, на эту шлюху, а потом на него…
– Выметайся прочь, потаскуха! – орала я.
Девушка кричала. Она схватилась сначала за одеяло, но я резко вырвала его у нее из рук.
Она убегала от меня и визжала, как резанная свинья.
– Вали отсюда, грязная шлюха! – бросила я ей.
Она подбежала к стулу, на котором оставила свою одежду. Я опередила ее и отбросила стул с одеждой в сторону.
– На улицу! Живо! Иначе я тебе клитор отрежу! – рычала я.
Она взревела и посмотрела на Максима, который застыл в одной позе на диване и даже не мог ничего поделать.
– Помоги мне! – взревела она. – Спаси меня от этой психованной…
Но он ничего не сделал.
А что он может сделать, если он – тряпка и размазня?
Я ткнула ножницами в ее сторону и приказала:
– На выход, проститутка.
Заливаясь слезами, она выскочила из квартиры. Я быстро подбежала к окну и увидела, как она бежит по улицам абсолютно голая, тряся своими мятыми сиськами. Тогда я сильно пожалела, что у меня не оказалось при себе ведра хорошего жидкого дерьма, чтобы полить им ее из окна.
Разделавшись с его шлюхой, я обернулась к своему «молодому человеку». Эта сволочь с сжавшимся писюном так и лежала на диване.
– Теперь ты, дрянь! – сказала я ему.
Он смотрел на меня заплаканными глазами.
– Прости меня… Вишенка, я не хотел! Прости…
Я набросилась на него.
– Пошел прочь!
– Но это мой дом…
– Выметайся!
Я резанула ножницами…
На его щеке появился кровавый след, и брызг крови шмякнул мне в лицо.
– Беги за ней, иначе я отрежу твой член с яйцами и запихну тебе в рот! – приказала я холодно.
– Вишенка…
Его протянулись ко мне. Он хотел обнять меня за плечи, но я отодвинулась в сторону.
Мне было тяжело смотреть на него, ведь это был человек, которого я на самом деле любила.
– Просто уходи, – произнесла я на выдохе.
Он встал и направился к выходу. На мгновение его взгляд упал в сторону брюк и трусов, но Максим все равно вышел из дома нагишом.
А я заплакала.
Я выронила ножницы из рук и заревела. Мне был ужасно больно.
Я же говорила вам, что это была самая ужасная ночь в моей жизни. Я вытирала слезы и думала лишь о своей матери. Я поняла, что она оказалась во всем права. А я причинила ей столько боли.
Но возвращаться домой мне было стыдно.
Тогда я ушла из его квартиры. Я встретила Максима на первом этаже подъезда. Там он стоял, дожидаясь меня.
– Вишня…
Его рука протянулась ко мне, но я замахнулась кулаком и вмазала ему в нос. У него пошла кровь, и он рванулся к себе в квартиру.
Я села в машину, взяла в руки телефон. Хотела позвонить матери, но не смогла. Мне было слишком тяжело и больно. Я не нашла в себе силы, чтобы сейчас взять и извиниться перед ней за все.
Что я сделала?
Просто уехала.
Уехала прочь из города.
Я поняла, что мне нужна только дорога и темнота. Мне нужна свобода.
На трассе пусто. Было шикарно. Я зажгла все фары. Выехав из города, я мчалась по лесу куда-то далеко. Мне было совсем не важно, куда именно ехать, лишь бы сбежать подальше…
Сбежать от самой себя…
Я давила на газ смело и уверенно. Машина мчалась сто десять или сто двадцать. В общем, я впервые позволила себе гнать. Гнать так быстро, как это позволяла ночная дорога.
В какой-то момент я поняла для себя, что мне на все плевать. Я решила проездить столько, сколько захочу, а на утро вернуться к матери и извиниться. Сейчас я в глаза ей смотреть просто не могу.
Мне нужно время.
Зазвонил телефон. Я замедлила скорость и посмотрела, кто звонит. Мама. Я просто не взяла трубку.
Еду дальше.
Увидела, что бензин заканчивается. Нашла в навигаторе заправку. Она должна быть совсем скоро.
И вот позвонили снова.
Максим.
Я сжала телефон. Посмотрела на его ухмыляющуюся рожу, которая глазела на меня во время звонка. Открыла окно… и просто выбросила телефон.
Да, я избавилась от этого телефона, и это как-то… облегчило мне душу.
Я позволила себе поэкспериментировать и совершала повороты на большой скорости. Машину заносило, но я успевала выруливать. Я нуждалась в адреналине, в этом остром ощущении.
Мне не хватало риска.
Всю свою жизнь люди, окружавшие меня, ограждали от опасности. Позволить себе это удовольствие могла только я сама.
Бензобак почти пуст. Заправка ждала меня уже за поворотом. Такая светлая яркая площадка среди этого черного мрака.
Я остановилась у нужного бака. Вышла и сказала работнику заправки:
– Девяносто второй, пожалуйста.
Заплатив за бензин, я купила себе баночку пива.
Вернувшись к машине, я увидела, как девушка с темными волосами заправляла свою черную иномарку. Заметив у меня в руке банку пива, она спросила:
– С кем-то поругалась?
И как она поняла?
– С матерью. А парень мне изменил. Я сама застукала его с другой.
– Паршивая ситуация. И что думаешь делать?
– Хочу уехать подальше.
– Ты считаешь это хорошей идеей?
Я не ответила, потому что и сама не понимала, чего хочу на самом деле. Когда мою машину закончили заправлять, я отблагодарила работника и открыла водительскую дверь.
– Знаешь, если ты поссорилась с матерью, то лучше вернись к ней, – сказала мне незнакомка, – она – единственный человек, который тебя примет, не накажет и простит за все. Ты ведь сама это знаешь, правда?
Подумав над этим, я ответила:
– Ты права. Я вернусь к маме, и все ей расскажу. Завтра у меня начнется новая жизнь. Спасибо.
– Так держать! А с тем гадом даже связываться не смей! Ты поняла меня?
– Да. Обязательно. Больше на него не посмотрю!
Моя собеседница весело покачала головой и закончила так:
– Удачи, подруга!
– Спасибо за совет!
Я села за руль, завела двигатель и рванула прочь. Я развернулась и поехала обратно в город.
Кем бы ни была та девушка, она права. Она помогла мне осознать, что моя мама – единственный человек, которому я сейчас вообще нужна.
На газ я давила уже не так сильно. Что-то мне подсказывало, что стоит ехать медленнее, если я хочу живой добраться до дома. Адреналин мне больше не нужен.
Обойдусь без риска.
Только мама. Только моя мамочка, мой родной человечек, который всегда прав…
Всегда…
А я – дура дочь, – которая орет по каждому поводу, как ненормальная истеричка.
Сучка я. Дрянь.
Настоящая мразь.
Вот, кто я…
Тварь.
Возвращаясь назад, я нашла то место, где выбросила телефон из окна. Остановилась. Вышла на улицу: вокруг темно и прохладно. Нашла свой мобильник. Весь разбит…
Черта с два!
Забрав его с собой, я вернулась в машину и продолжила свой путь. К сожалению, позвонить маме сейчас, как я того хотела, у меня не получилось.
Я мчалась домой.
И вдруг передо мной пролетела какая-то птица с черными перьями.
Она чуть не врезалась прямо в лобовое стекло!
Руки и ноги перестали меня слушаться. Машину занесло на повороте. Я уже не контролировала ситуацию и вообще не понимала, что происходит.
Меня крутило на дороге…
А потом я съехала с асфальта и, кажется, перевернулась.
Впрочем, всего я уже не помню, ведь после этой аварии я потеряла сознание. Когда очнулась, то оказалась уже здесь, в Лихо, где провела целых три года.
С матерью я так и не помирилась. Она меня уже, верно, похоронила.