Рита влетела в коридор на такой скорости, что едва не снесла двери хирургического. Я всегда завидовала ее способности носиться весь день на каблуках будто в удобных кроссовках. Даже сейчас после смены в больнице она выглядела с иголочки – стильный светлый плащ развивается, как у феи, туфельки звонко стучат, а вьющиеся волосы пружинят в такт, как в рекламе шампуня.
– Вот ты где! – выпалила она, завидев меня на диване, и устремилась к нам с Гариком, продолжая на ходу: – Ну что? Где Ангелина?
– Жду. – Я выпрямилась и едва не вскочила, чтобы снова начать мерить ногами зону ожидания.
Гарик только лицо от мобильника поднял, поздоровался и снова выпал из реальности. Бесил.
– Гарик, может, ты поедешь? – не стала скрывать раздражения я. – А то поздно уже. Я если что узнаю, сообщу.
– Ладно, – с готовностью закивал он, ничуть не смущаясь. – Запишите мой номер…
Когда он ушел, я перевела взгляд на Риту.
– Ну как ты? – Она положила мне руку на запястье и крепко сжала.
От нее пахло лекарствами и антисептиком.
– Нормально, – просипела я и вскинула взгляд к потолку, чтобы сдержать слезы. – Нервы что-то совсем…
– Ну это нормально. Главный не подходил?
– Кажется, прошел. Но я пока добежала, он уже исчез. Наверное, к Ангелине спешил.
– Ладно, сейчас нашему позвоню, чтобы он…
– Слушай, не дергай, – осадила я ее. – Думаю, как только что-то выяснится, меня найдут. Медсестра сказала ждать здесь.
Рита глубоко вздохнула, согласно кивая.
– Ладно. А что случилось?
– Да вот этот милый молодой человек, который только что ушел, сбил ее на скейте. – Я снова оперлась локтями о колени и свесила голову, стараясь дышать ровнее. – Наверное, и сверху упал, раз там кость раздроблена. Будто машина переехала, а не скейтборд!
– Насть, – укоризненно глянула на меня подруга, – все хорошо. Никто Ангелину не переехал.
Я протерла лицо:
– Да…
Она положила мне ладонь на спину и ободряюще потерла между лопаток:
– Все будет хорошо.
Ненавидела эту фразу. Никто не может знать этого наверняка. А я помнила то опустошающее чувство, которое она оставляет. «Все будет хорошо». Люди, которые это обещают, будто выносят себя за скобки уравнения, лишают тебя поддержки, внимания и самоустраняются. И ты остаешься с этим один…
– Насть?
Я моргнула и выпрямилась:
– Нормально все со мной. С Ангелиной не должно что-то случиться, это всего лишь рука… – И, чтобы как-то отвлечься, я повернулась к Насте и усмехнулась: – Представляешь, мне на стрессе показалось, что я этого главного хирурга знаю…
– Откуда?
– Похожий на него тип приезжал к генеральному в тот день, когда объявили о банкротстве «Прайм Корпорейшн». Мне посчастливилось влететь в лифт вместе с ним и оказаться в его руках. – Я усмехнулась. – Он не дал мне упасть лицом в пол. Но когда я решила завязать с ним знакомство, отказался представиться и свалил в туман.
– Какой противоречивый персонаж.
Я рассмеялась. Рита несколько месяцев борется с привычкой грязно ругаться, и ее фразы, заменявшие ей матерные слова, вызывали у меня приступы хохота. Уж не знаю, зачем она решила возвыситься над персоналом больницы… хотя, ну почему нет? Бросать себе вызовы полезно.
– Это точно, – согласилась я, отсмеявшись. – Видимо, настолько произвел на меня впечатление, что уже и тут померещился.
А вот Рита погрустнела. Она не одобряла мои упаднические настроения, длящиеся вот уже полгода. Подруга пыталась расшевелить, даже приглашала в их клинику в отдел финансов. Но у меня опустились руки. Я будто нарочно находила какие-то убогие компании, отрабатывала там по месяцу и увольнялась. Ничего во мне не загоралось больше, как на прежней работе. Все же «Прайм Корпорейшн» стал моей второй семьей, и от этого так быстро не оправиться.
Когда послышался стук дверей отделения, я вздрогнула и вскинула голову. А когда увидела того самого доктора, напомнившего мне встречу в лифте, ноги задрожали, и я еле совладала с собой, чтобы подняться. Он направлялся к нам, глядя в карту, а когда поднял взгляд, время между нами застыло.
Мне не показалось. Это совершенно точно тот самый тип из лифта! Представитель партнеров, как сказал Марат. Я забыла о нем сразу, как Страхов сделал ключевое заявление на совещании. И вот он здесь. Только смотрит на меня также, как и тогда в лифте – отстраненно, холодно и высокомерно.
– Анастасия Алексеевна, – знакомым голосом зовет меня по имени.
– Да, – хрипло отвечаю я, не спуская с него вопросительного взгляда.
– Я – Радислав Романович, лечащий врач вашей племянницы Ангелины. Пройдемте?
И ни одного намека на то, что узнал меня!
– Я подожду, – бросила мне Рита, но я едва отметила это, направляясь за этим доктором как завороженная.
– Что с ней? – задала главный вопрос, стоило нам поравняться.
Он быстро шагал по коридору, не заботясь о том, что я почти бегу рядом.
– Вам нужно подписать разрешение на операцию, – ответил прямо. – На рентгене пока что не видно чего-то угрожающего, но время упущено. Ткани разорваны, есть повреждение сосудов…
– Все плохо? – просипела я, напрочь забыв обо всем.
Стало плевать, кто он и где мы там виделись. Сейчас от него зависит здоровье Ангелины. Только он промолчал. А я напрочь забыла его имя. Странное такое еще…
– Почему вы не отвечаете? Так плохо? – допытывалась я.
– Послушайте, Анастасия Алексеевна, – он вдруг остановился и повернулся ко мне, – я не сказал, что все плохо. Я не могу пока ничего сказать. Мне нужно сейчас две вещи – получить ваше разрешение на операцию и провести ее как можно быстрее.
У меня похолодело все внутри. Я застыла, глядя на него большими глазами, но кое-как нашла в себе силы кивнуть:
– Я подпишу.
– Хорошо.
А дальше все было как в тумане. Я даже не запомнила, где кабинет у этого доктора. Он завел меня куда-то, сунул бланк, который я не удосужилась прочесть, и забрал, стоило мне поставить роспись.
– Вас проводят в палату, приготовленную для Ангелины.
И он ушел, а я прислонилась к стенке, обняв себя. Так меня и нашла Рита с медсестрой.
– Насть, что такое? Что он сказал? – трясла меня Рита за плечо.
– Сказал ждать, – просипела я.
– А еще?
– Ничего.
– Вы не переживайте, – взялась утешать меня медсестра – молодая девушка приятной угодливой внешности, – Радислав Романович – лучший хирург-травматолог, который мог бы сегодня оперировать вашу сестренку. Он по характеру не общительный, но зато в деле его никто не может превзойти.
Ее слова странным образом меня приободрили. Да, наверное, не могут люди быть хороши во всем. Кто-то языком мелет профессионально, а кто-то – молча работает. Я вот не умею ни того, ни другого.
– Мне можно с ней? – спросила Рита.
– Конечно.
Нас проводили на другой этаж, где располагались послеоперационные палаты. Переступив порог палаты Ангелины, я подумала, что этот Радислав Романович даже не спросил, могу ли я остаться с ней. Нет, я и не допускала другой мысли, но обстоятельства же бывают разные, а он даже не спросил ничего. Хотя, может, всегда с пациентами кто-то остается?
– Слушай, Насть, – понизила Рита голос, когда медсестра удалилась, – по поводу оплаты. Наш главный договорился о максимальной скидке для вас с Ангелинкой.
Я посмотрела в окно на ночной город.
– Ритуль, у меня есть деньги, не переживай. Но от скидки я не откажусь. Спасибо большое и тебе и твоему боссу. Как выкарабкаемся, обязательно заедем к вам.
– Хирург не сказал, сколько будет операция?
Я отрицательно мотнула головой:
– Братан, езжай домой. Ну нет тут смысла оставаться…
– Я думаю о другом. Поеду к тебе, соберу сумку, чтобы ты не дергалась. Тебе тут ночевать, а одеться не во что.
– Рит…
– Не обсуждается, братан. Вы с Ангелом – моя семья. И вам нужна забота.
Я покаянно вздохнула, подошла к ней и обняла, проскулив благодарность.
– Пока буду ехать, напиши мне список, – попросила она на пороге палаты. – И верь в лучшее! Не паникуй!
– Так точно, – кивнула я вымотано.