Холли не могла обернуться, чтобы посмотреть на него.
Он был в футболке и джинсах, с широким кожаным напульсником на руке. Холли поставила машину перед зданием клиники на стоянке для инвалидов, а он курил на улице. Они встретились взглядами. Он проследил, как она выходит из машины. Подойдя к стеклянным дверям, Холли увидела в отражении, как он выбросил окурок и последовал за ней.
В лифте он застыл у нее за спиной. От этого у нее волосы на затылке встали дыбом, и она с трудом сглотнула подкативший к горлу клубок, поскольку во рту у нее пересохло. Крепче стиснув костыль, Холли мысленно взмолилась о том, чтобы появился еще хоть кто-нибудь.
В кабине лифта они ехали вдвоем, и Холли чувствовала на себе его взгляд. Она прислонилась к стенке кабины, стараясь как можно больше отдалиться от него.
– Что с вами случилось? – спросил он.
Холли снова сглотнула комок в горле, стараясь унять бешено колотящееся сердце.
– Попала в аварию, – с трудом выдавила она, и голос у нее дрогнул.
Он улыбнулся, и Холли ощутила волну страха, разлившуюся по всему телу. Казалось, в груди зародился крик, стремящийся вырваться наружу.
Звякнув, кабина остановилась на четвертом этаже, и он вышел.
Когда двери закрылись, Холли поймала себя на том, что у нее трясутся руки.
Она все еще боролась со слезами, когда медсестра провела ее в кабинет психотерапевта. Кабинет был щедро оформлен произведениями искусства: африканские маски, японские рисунки, классические статуэтки и ковры с Ближнего Востока. Усевшись в мягкое кресло, Холли уставилась на одну маску – белую, с красными подтеками на щеках, словно она плакала кровью. Когда они с Майклом познакомились на вечеринке по случаю Хэллоуина, на нем была похожая. Майкл прокомментировал костюм Холли, повторяющий одежду Миранды[16], персонажа компьютерной игры, в которую Холли и ее сестра когда-то играли. Проговорив целый час на кухне, они отправились гулять вдвоем по улице и поцеловались, после того как обменялись номерами телефонов…
Холли постаралась прогнать прочь все мысли о Майкле, поскольку понимала, что не сможет действовать, если провалится в этот колодец.
Доктор Мейн сидел в кресле, закинув ногу на ногу, с блокнотом на коленях.
– Ну, как ваши сновидения? – спросил он. – Как обстояли дела на этой неделе?
– Мне по-прежнему снились кошмары. Прошлой ночью был новый кошмар.
– И какой же?
Холли вонзила ногти себе в ладонь, стараясь отвлечься вызванной этим болью.
– Я попала в капкан, а ко мне бежала тень. Я не могла освободиться. Вынуждена была оставаться на месте и ждать, когда тень до меня доберется.
– И что произошло, когда она до вас добралась?
Холли сглотнула комок в горле.
– Тень меня поглотила.
– Поглотила?
– Она меня обволокла, – кивнула Холли, – и я видела вокруг сплошной мрак. – Она издала смешок, в котором не было веселья. – Забавно – проснувшись, я решила, что и вправду умерла. И знаете, что подумала? Ну и хорошо! Разве это справедливо, что Эйприл, Майк и Уилл погибли, а я до сих пор жива? Они были лучше меня. Они не должны были…
– Мы уже много раз проходили через это, Холли. Чувство вины оставшегося в живых – это часть вашего посттравматического стресса. Оно затуманивает ваше сознание, заставляя верить в то, что на самом деле не является правдой.
– Но я могла бы что-нибудь сделать! – настаивала Холли, стараясь изо всех сил сдержать слезы. – Я могла бы попытаться освободить Майкла, или, может быть… может быть, Эйприл была еще жива, и если б я поспешила к ней… если б я поспешила к ней…
Наконец хлынули слезы, и она закрыла лицо руками. Доктор Мейн поставил перед ней пачку бумажных платков.
– Временами я даже не могу дышать, – всхлипывая, произнесла Холли. – Я больше не знаю, кто я и что делаю…
Доктор Мейн сочувственно посмотрел на нее, и ей захотелось узнать, что это, искреннее чувство или профессиональный прием всех психотерапевтов.
– Вы учитесь жить дальше. Вот что вы делаете. И я вам обещаю, что со временем вам будет лучше. Полностью это чувство никогда не пройдет, но вам будет лучше.
Холли вытерла слезы.
– Я в это совсем не верю.