– Не верится, что я это делаю.
Керенса одевалась в спальне Полли. Та старалась не бросать жадные взгляды в зеркало на очень дорогое нижнее белье Керенсы. Полли и вспомнить не могла, когда в последний раз носила полный комплект. И кстати, об этом: Хакл ведь мягко спрашивал, не может ли она оставить в своих трусиках традиционное количество дыр, то есть три?
– Разглядываешь меня? – спросила Керенса, накладывая слой за слоем серум, увлажняющий крем, праймер, тональный крем и бронзант так же ловко, как иные красят дом. – Учти, я замужем полностью и бесповоротно!
Ее огромное обручальное кольцо отразило луч вечернего солнца.
– Да, – согласилась Полли. – Такую нелегкую тайну на самом деле трудно держать при себе все время. Но вообще-то, мне просто нравится твой шикарный бюстгальтер.
Керенса улыбнулась:
– Понимаю. Я уйму времени потратила на…
– А можно нам к этому не возвращаться?
Керенса посмотрела на Полли, сидевшую на кровати и пытавшуюся кое-как накрасить ногти.
– Как вы, ребята, можете спать на такой крошечной кровати?
Кровать Керенсы была больше королевской. Скорее, это был императорский размер. Полли думала, что для этого соединили вместе примерно четыре обычные кровати. Простыни менялись каждый день. Это ужаснуло бы Полли, не завидуй она с такой силой. Вообще в жизни Керенсы было не много того, чему она завидовала: Полли была слишком занята, чтобы путешествовать; ей с трудом представлялось, что она захочет поцеловать Рубена; к тому же ее не слишком интересовали разные сумочки, и ей не хотелось жить нигде, кроме маяка.
Но вот кровать у Керенсы была действительно очень-очень хороша.
На маяке, для сравнения, они не смогли бы поднять по лестнице полноразмерный двуспальный матрас, не говоря уж о самой кровати, да и не поставишь такую громадину у круглой стены. Они могли бы сдаться и перебраться в маленькую сырую комнату в нижней части башни, но Полли отказалась. Поэтому они спали наверху на кровати размером три четверти. Ноги Хакла торчали наружу, как в мультике «Златовласка и три медведя». Керенсу это ужасало. А Полли не понимала, как Керенса находит Рубена на всех этих акрах белого льна. Сама она каждый вечер растворялась в Хакле, сворачивалась клубочком под его рукой, их руки и ноги переплетались так, что трудно было сказать, где она, а где он, сердца бились в унисон, дыхание смешивалось. В те редкие ночи, когда Хакла не было дома, Полли вдруг обнаруживала, что стоит перед окном, снова глядя на море, и совершенно не может заснуть одна. И хотя Полли ничего не имела против того, чтобы обзавестись хорошей кроватью, она знала, что никогда не будет спать так крепко, как в те ночи в крошечном пространстве, где двое сливались в единое целое.
– Ничего, нам хватает, – с вызовом ответила она.
– Наверное, вы просто устаете, оттого что бегаете вверх-вниз по этой нелепой лестнице…
– Ты права, – согласилась Полли. – И если бы я была богата, то наняла бы кого-нибудь, чтобы меня таскали на плечах.
Керенса усмехнулась:
– Или поставила бы лифт.
– Если поставить лифт, – напомнила ей Полли, – то здесь ничего и не останется, кроме лифта.
Керенса натянула новенькие колготки, очень дорогие, прямо из пакета. Она никогда не надевала колготки дважды. Полли с трудом могла освоиться с этим фактом.
– Ты заводишь дружбу с вдовой парня, который… Ты уверена, что это хорошая идея?
– Это просто вечер, – возразила Полли, посматривая на свои часы. – Просто ужин. Я помню, каково мне было, когда я только переехала сюда и никого не знала.
– Ну да, – кивнула Керенса. – Тебе пришлось выйти на улицу и прихватить первого встречного женатого рыбака.
Полли выразительно посмотрела на нее.
– Ой, ладно! – воскликнула Керенса. – Может, лучше сделать по-другому? Просто погулять, не рассиживаться за столом? Чтобы я не ляпнула чего-нибудь после третьего бокала вина.
– Нет, – возразила Полли. – Серьезно, я не хочу вообще упоминать об этом. Мне будет неловко, а ее это может просто убить. Она плохо себя чувствует. И ей может стать еще хуже.
– Или, возможно, правда пойдет на пользу?
– Иногда правда помогает, – сказала Полли. – А в других случаях делает все в миллион раз хуже, в особенности когда другого человека нет рядом, чтобы выплеснуть на него эмоции. Я думала, он свободен, помнишь? Если бы он хоть раз потрудился упомянуть о ней, я бы и близко не подошла. Это его вина. Так зачем причинять ей лишнюю боль? К тому же ей нужны друзья прямо сейчас, и мне кажется, мы можем ими стать.
– Ладно, если ты удержишься от того, чтобы переспать с ее братом или чего-то в этом роде… А где Хакл?
– На конференции по пчеловодству в Девоне, представляешь? – ответила Полли. – Там собрались сотни три пасечников. Они решили обсудить сорта цветочного меда и способы сохранения ульев, а заодно напиться медовухи. Но Дюбоз придет.
– Он интересный, – заметила Керенса.
– Да, – согласилась Полли. – Но кажется не таким привлекательным, когда оставляет постельное белье прямо на лестнице и постоянно жалуется, что здесь нечем заняться.
– Но здесь действительно нечего делать.
– Знаешь ли, я уже от тебя такого наслушалась. И мне незачем слышать то же самое от кого-то еще.
– Ладно, – отмахнулась Керенса. – Расскажи мне об этой конференции Хакла. К примеру, они будут наряжаться?
– Ну, там будет ужин…
– Нет, я имела в виду, что они нарядятся пчелами!
– Они не станут наряжаться пчелами.
– Я разочарована.
– Ну… я могла бы купить Хаклу черно-желтый полосатый свитер.
– Не может быть! – усмехнулась Керенса. – И заставила бы надеть?
– Шутишь? Он ведь этот дом сверху донизу набил изображениями тупиков. Надо же как-то ему отомстить.
– Ха! А как тебе кажется, они там слушают старые песни группы «Полис»?
– Вроде «Не гуди рядом со мной»?[8]
– Или «Да-би-би-би, да-ба-ба-ба»!
Подруги расхохотались.
– Ладно, мы уже почти пьяны от смеха, – заявила Керенса. – Думаю, нужно выйти, пока мы еще в состоянии спуститься. Вниз идти труднее, чем вверх, если ты напилась.
– Знаю, это как у лошадей.
– О чем ты? Что значит – как у лошадей?
– Лошади легко идут вверх, но не вниз. Если обнаружишь лошадь на маяке, то это будет действительно плохая новость.
– Не понимаю, как я до сих пор жила на свете, не зная этого?!
Керенса через голову надела платье с длинными рукавами, очень простое, но явно очень дорогое.
– Ух ты, оно как будто на тебя сшито! – весело воскликнула Полли.
– Ну… да, – согласилась Керенса. – Потому что так и есть.
– Ты серьезно?
– Серьезно. Кто-то воткнул в меня булавку на примерке, и Рубен пригрозил, что подаст на них в суд.
– До чего же странная теперь у тебя жизнь! – сказала Полли.
– Ну это не так странно, как установка ПОЖАРНОГО ШЕСТА, которая тебе грозит в ближайшем будущем.
Подруги вышли, и Дюбоз присоединился к ним. Он надел светло-серый костюм, который, как прекрасно знала Полли, принадлежал Хаклу, но она не стала об этом упоминать.
Потеплело, и ветер дул не так свирепо, как в последнее время. Компания весело начала спускаться по ступенькам среди скал; Керенса, как обычно, вышагивала в нелепейших туфлях. Нил тут же подлетел к ним, выбравшись из окруженного камнями озерца, где обычно плескался, – Хакл называл это купанием в бассейне на открытом воздухе.
Керенса наклонилась.
– Привет, пташка! – сказала она.
Нил сердито пискнул. Керенса не вызывала у него большой симпатии. Она никогда не угощала его вкусненьким, и ей не нравились отпечатки птичьих лап на ее дорогой одежде.
– Знаешь, я видела миллион тупиков сегодня. Они прилетели сюда, и знаешь, что делали? Заигрывали с подружками, ясно? Порхали, и ерошили перья, и шумели, и носились вокруг. А у тебя нет подружки? Ты подружек не заводил, нет? – Керенса выпрямилась. – Твоя птица очень странная. Тебе нужно подыскать Нилу друзей или подружку, ну что-то в этом роде.
Полли напряглась:
– Он вроде бы вполне счастлив.
Нил подскочил к ее ногам и нежно потерся о колготки. Его клюв случайно зацепился за них – и тут же одна петля спустилась. Керенса округлила глаза, но Полли просто погладила птицу, зная, что Нилу это нравится.
– Я хочу сказать… он ведь уже не птенец. Разве ему не следует летать на свободе?
– Точно, – согласился Дюбоз. – Этой птичке пора вить свое гнездо.
– Я ведь ему не мешаю, – обиженно произнесла Полли. Она всегда защищала Нила. – Если ему захочется познакомиться с пернатой леди, он может сделать это, когда ему вздумается.
– Как же он познакомится с леди, если вы лишаете его птичьего общества? – фыркнула Керенса. – Интересно, а есть сайт знакомств для тупиков, «Тиндер» своего рода? Они могли бы назвать его «Флаундер»[9]. Ха-ха-ха.
Полли вздохнула. В глубине души она иной раз задавалась вопросом: не стоило ли поступить сурово и отвезти Нила обратно в заповедник, когда он оттуда «сбежал» и вернулся к ним? Она тревожилась из-за того, что губит его природные инстинкты и это делает птицу зависимой от людей, – Нил не мог самостоятельно добывать пропитание, плохо умел летать и даже по стандартам тупиков был определенно жирноват. К тому же этот тип Малкольм решительно настроен против птиц в магазине…
– Ты сегодня спустилась из своего замка, чтобы доставить мне огорчение? – упрекнула она Керенсу.
– Конечно, – кивнула та. – А ты спустилась со своей башни, чтобы дать мне напиться? Потому что, должна заметить, я просто умираю от жажды.
– Ничья! – заявил Дюбоз.
«Красный лев» уже был полон народа, когда они вошли туда. Сезон отпусков еще не наступил, но солнечный день, неожиданно теплый для этого времени года, означал, что туристов-однодневок приехало больше, а это, в свою очередь, означало, что местные жители остались довольны прибылью, так что почти все столики на мощеном дворе были заняты.
У Энди была своя музыкальная группа – компания рыбаков с побережья у города Лу. Скрипач, аккордеонист в кепке с твердым козырьком, вокалист и ударник.
– Черт побери, да это же какие-то Мамфорды[10], – мрачно проворчала Керенса.
Но Полли нравилось весенним вечером слушать традиционные матросские песни, в особенности когда рядом мягко плескались волны. Пока группа исполняла балладу «Сэр Патрик Спенс» и «Плохую компанию»[11], Керенса направилась к бару. Она начала кричать на бармена, еще не дойдя до стойки, пока наконец испуганный парень не вспомнил прошлый визит Керенсы и не поспешил к холодильнику, где держал ее тайный запас приличного шабли в противоположность той теплой конской моче, из которой состояла здешняя карта вин.
Полли увидела полбернских рыбаков и подошла поздороваться. С ними был и Джейден. Арчи же отсутствовал – наверное, пошел домой к своей кроткой жене и детям, чему Полли чрезвычайно обрадовалась.
– Как дела? – спросила она.
– О! – откликнулся Стэн, высокий скандинав. – Готовят новые квоты. Лодки требуют дорогого ремонта. Цены на рыбу растут, и никто больше не хочет ее покупать.
– Но в остальном все в порядке? – поинтересовалась Полли.
Рыбаки кивнули.
За соседним столом сидел ветеринар Патрик.
– Привет. Можно спросить кое о чем? – с улыбкой обратилась к нему Полли.
Патрик посмотрел на свой виски с содовой. В его взгляде читалось опасение.
– Это не из тех вопросов, когда спрашивают будто о животном такого же размера и веса, как человек, а потом оказывается, что это сам он и есть, просто ему неохота идти к доктору?
Врач жил на материке и появлялся на острове раз в неделю или около того, постоянно ворча, что приходится ездить к черту на рога, и Патрик частенько отдувался за коллегу, поскольку к нему обращались за советом. Он не винил островитян, просто очень переживал, что его консультации для кого-то обернутся серьезной проблемой, поэтому давал их весьма неохотно. В любом случае он уже не работал на полную ставку и лишь время от времени осматривал местных животных.
– Э-э-э… нет, – сказала Полли. – А что, такое часто случается?
Патрик пожал плечами:
– Ясное дело. Так что? Это ведь не насчет вашей птицы, нет?
Патрику очень нравился Нил – маленький тупик забавлял его. Тем не менее ветеринар считал, что Полли напрасно держит морскую птицу в качестве домашнего питомца.
– Думаю, у него проблемы с общением… – начала Полли.
Патрик вскинул брови:
– Я, вообще-то, не птичий психолог…
– Он не дружит с птицами. Чайки – просто большие хулиганы, а другие тупики… Мне кажется, они над ним смеются.
– Ну так перестаньте надевать на него курточку.
– Да это было всего один раз, в мороз, – возразила Полли.
– И все же я думаю, что те резиновые сапожки…
– Ну да, – признала Полли.
Резиновые сапожки были ошибкой, если подумать.
Патрик протяжно вздохнул.
– Послушайте, – сказал он, – я вас предупреждал, что такое произойдет.
– Знаю, – грустно ответила Полли.
– Вы одомашнили существо, которое по своей природе не может быть домашним.
– Знаю я!
– И скорее всего, слишком поздно возвращать его в естественную среду.
– Может, мне следует одомашнить другую птицу, чтобы у него появился приятель?
Патрик пристально посмотрел на нее:
– Вы этого не сделаете!
– Нет. Нет, конечно. – Полли вздохнула. – Я просто желаю ему всего наилучшего. И хочу, чтобы другие птицы его приняли.
Патрик кивнул:
– Знаю, Полли. Но и вы должны понимать, что́ нужно делать.
Полли все еще пребывала в раздумье, когда подошла Керенса, наконец заставившая бармена как следует помыть бокалы, а заодно наколоть льда и дать вину подышать. Это стоило ей немалых усилий – она чуть не сорвала голос.
– Что случилось?
– Да ничего. Похоже, возвращение Нила в дикую природу – дело трудное, но не безнадежное.
– Уверена, с ним все будет в порядке. Он доволен, купается в той луже среди камней. Может, принимает свое отражение за приятеля… Ох, Полли, ты зря переживаешь…
– Ух! – внезапно воскликнул Дюбоз, ставя на стол свою бутылку с пивом. – Это еще КТО?
Полли и Керенса обернулись.
Сначала Полли не рассмотрела ее в темном дворе паба, освещенном лишь китайскими фонариками, которые, как говорили рыбаки, делали Маунт-Полберн похожим на туристический лайнер в открытом море.
А потом Полли разинула рот. В их сторону шла девушка в мягком платье из лайкры, облегавшем ее стройную фигуру. Черные волосы водопадом струились по спине; ресницы были такими длинными, что бросали тень на щеки, огромные темные глаза сверкали… Все в пабе замолкли.
– Да это… это же Флора! – изумленно пробормотала Полли.
Флора подошла к ним. Она походила на прекрасную молодую ведьму.
– Можно присесть? – спросила она. – Я опять упустила отлив.
– Можно! – воскликнул Дюбоз, вскакивая и пододвигая ей стул. – Я Дюбоз.
Флора посмотрела на него без малейшего интереса.
– Ты прекрасно выглядишь, – сказала Полли.
Она просто не смогла удержаться; трансформация неряшливой особы с сальными волосами, вечно смотревшей в пол и ошибавшейся со сдачей, в эту богиню была ошеломляющей.
– Ну да, я знаю, – невыразительно буркнула Флора. – мне все время это говорят. Так скучно.
Женщины недоверчиво переглянулись.
– Так вы местная? – спросил Дюбоз. – А я из Америки!
Он произнес это весьма хвастливо. Флора угрюмо взглянула на него из-под длинных ресниц.
– А-а-а, – сказала она.
– Вы очаровательны! – заявил Дюбоз и пошел к бару, чтобы принести ей выпить.
В это время Полли краем глаза заметила, как рыбаки таращатся на Флору, разинув рот. Джейден так покраснел, что Флора испугалась, как бы он не лопнул.
– А это… такое часто с тобой случается? – спросила Полли.
Флора кивнула:
– Ну да.
– А ты не хочешь куда-нибудь поехать и стать моделью, к примеру? – поинтересовалась Керенса. – То есть я хочу сказать, что могла бы тебя познакомить кое с кем…
Флора покачала головой.
– Я хочу только выпечкой заниматься, – сказала она. – Я всегда лишь об этом мечтала. А людям хочется делать эти глупые фотографии. Вот ведь ерунда какая!
Полли усмехнулась:
– Поверить не могу, что вот так трачу свою жизнь, когда мне только и нужно было, что родиться невероятной красавицей.
– Это ерунда, – повторила Флора. – Люди просто достают постоянно.
– Ты поэтому никогда не моешь волосы? – спросила Полли.
– Ага, – подтвердила Флора. – Ну еще и забываю.
Внезапно рядом с их столом очутился Джейден. Он явно принял пару кружек и набрался храбрости.
– Привет, леди!
Усы его распушились, а круглые щеки побагровели сильнее обычного.
– Привет, Джейден.
– Привет, мисс Полли, привет, Керенса! Привет… – Тут Джейден утратил дар связной речи.
– Тебе что-то нужно? – мягко спросила Полли.
Джейден, такой невероятно милый и обаятельный со старыми леди из городка, всегда терпел полную неудачу с теми представительницами противоположного пола, которые были моложе пятидесяти. Он сразу предательски краснел – хотя он краснел и тогда, когда ему было жарко или холодно, когда он волновался или сердился, уставал или смущался… так что по цвету лица невозможно было судить о его душевном состоянии.
– Я просто… я невольно услышал…
Стол Джейдена был за три стола от них, вокруг было шумно, играла музыка…