ИЮЛЬ 2013
Прежде чем встретить Дэнни, я мечтала о другой жизни. Я надеялась, что у меня получится заниматься чем-то, что я действительно люблю; что, может быть, я смогу летать, а не просто ходить по земле. То, что Люку понравилась моя песня, снова возродило во мне надежду. Интересно, почему я вообще перестала думать, что это возможно.
Я не понимаю, почему не обращаю внимания на весь тот негатив обо мне с Дэнни, на который он намекал, но прислушиваюсь к его словам. Я напеваю эту незаконченную песню себе под нос на смене в закусочной и когда помогаю Донне с ужином. Мне не хватает кусочка пазла, но после слов Люка я чувствую, что мне важно отыскать этот элемент.
Я напеваю ее день за днем – ищу и ищу. Жаль, что мне не хватает времени для себя, чтобы попробовать додумать ее, хоть я и знаю, что ничего не выйдет. На этой неделе у Дэнни в гостях два школьных друга, и эти дни у нас стали еще более загруженными. Каждую свободную минутку, когда я не помогаю Донне, меня тащат на какую-нибудь вечеринку, на которую я не хочу идти.
В субботу днем они подъезжают к дому после целого дня сёрфинга, как раз когда я возвращаюсь на велосипеде после двойной смены в закусочной.
Они наверху, пока мы с Донной накрываем на стол, и они опять наверху, когда мы с Донной убираем после ужина. Целых полчаса уходит на то, чтобы отмыть кастрюли, загрузить посудомойку, подмести пол, пока наверху четыре парня смеются как озорные дети, сбежавшие с урока.
Я молча закипаю от злости, меня тошнит от… всего. От борьбы за минутку побыть в одиночестве, от этого странного напряжения между мной и Люком.
Я поднимаюсь наверх как раз в тот момент, когда Дэнни выходит из ванной, только что приняв душ.
– Поторопись, ладно? – упрашивает он. – На пляже вечеринка, и Нэв очень хочет туда попасть.
Я разочарованно вздыхаю и киваю. Я даже не смогла принять душ вчера вечером, потому что они заняли ванную в холле, а теперь мне нужно торопиться. Мне бы не пришлось торопиться, если бы ты помог. Если я уеду в школу на девять месяцев, я тоже смогу позволить себе сидеть на заднице весь вечер и заниматься сёрфингом весь день?
Я никогда не скажу этого вслух. Дэнни хочет порадовать родителей, меня и друзей. Не его вина, что у него постоянно не получается что-то из этого.
– Мне, пожалуй, стоит закончить книгу к школе, – говорю я.
– Детка, ну давай, – упрашивает он, а Люк возвышается прямо за его плечом и смотрит на меня как на гребаную лгунью. – Я тебя целый день не видел.
Скрипя зубами, я соглашаюсь пойти. Я люблю Дэнни, но еще я обязана ему. Сложно сказать, что из этого побуждает меня уступать ему в таких случаях.
Я бегу в спальню, хватаю полотенце и чистое белье, выхожу и обнаруживаю, что ванную опять кто-то занял.
Я бью ладонью по двери.
– Вы надо мной издеваетесь?
Дверь внезапно открывается, и там стоит Люк с полотенцем, обмотанным ниже талии, а вода продолжает литься.
Он ухмыляется.
– Какие-то проблемы?
Именно ухмылка выводит меня из себя. Если бы Дэнни услышал, что я сказала, он бы очень обеспокоился. Он бы спросил: «В чем дело? Что я не так сделал?» А Люк думает, что выиграл, заставив меня выйти из себя и… к черту все. Не собираюсь производить на него впечатление. Меня больше не волнует, что он думает.
– Вы потратите всю горячую воду, – шиплю я. – Она сейчас льется, а ты даже не в душе! У вас в распоряжении весь день. Я что, многого прошу – всего пять чертовых минут, чтобы принять душ после целого дня на работе?
Он проводит рукой по волосам.
– Нет, немногого. Но ты не способна постоять за себя. Короче, не думаю, что ты когда-нибудь это поймешь.
Меня поражает правота этих слов. Каким образом хоть что-то в моей жизни изменится, если я останусь такой, как сейчас? Чувствую, что к горлу подступает ком, но сразу за ним следует гнев, и меня просто переклинивает. Зачем Люку нужно все усугублять?
Я действую прежде, чем успеваю подумать, толкая его изо всех сил. Он, естественно, едва двигается с места. Все равно что ударить стену. Но он обхватывает руками мои запястья, прижимая их к груди… и полотенце, которое он держал, падает. Мой взгляд рефлекторно опускается, и на мгновение я застываю в шоке. Он возбужден. И если мне было непонятно, почему девчонки ссорились из-за него прошлой ночью, теперь мне точно все ясно.
– Ты этого хотела, Джулиет? – Он не двигается, чтобы поднять полотенце. – Вперед, если хочешь выглядеть совсем жутко.
Я в ужасе вырываюсь из его хватки и впервые понимаю то, что ему уже, кажется, давно известно – я хочу того, что мне хотеть не положено.
Запинаясь, отступаю, смаргивая слезы.
– Иди ты к черту, Люк.
Я ожидаю ехидного ответа. Но вместо этого его плечи никнут, а в глазах появляется что-то мрачное и болезненное. Словно его совсем не веселит происходящее. Словно он ненавидит это лето, возможно, так же сильно, как и я.
Хочу разозлиться на него за то, что произошло; за то, что происходило ранее, но в груди такая боль за нас обоих, которую я не готова принять. Я поворачиваюсь и иду прямиком в свою комнату, хлопая дверью.
Ничто теперь не имеет смысла.
Приняв наконец-то холодный душ, еду с Дэнни на пляж, ни словом не упоминая о произошедшем с Люком.
Друзья Дэнни уже там, собрались вокруг нескольких небольших костерков. Я изо всех сил стараюсь не обращать внимания на Люка, а он смотрит на меня мрачнее, чем когда-либо. Такое чувство, что всему пришел конец, и все по его вине. И я не знаю, почему до сих пор думаю об ощущениях от прикосновений ладонями к его голой груди и обо всем остальном, что увидела, когда упало полотенце.
Соседи Дэнни по комнате достают упаковку дешевого пива. Чем больше они пьют, тем больше они, кажется, обращают внимание на… меня и Дэнни.
– Дэниел Аллен, – говорит Нэв. – Ты хороший парень. Знаешь почему? Потому что если бы в моем доме жила маленькая Джулиет, ручаюсь, я бы никому из вас, придурков, не позволил приехать в гости.
Дэнни смеется. Люк нет. Девушка, которая на этот раз с ним, Рейн, миниатюрная и симпатичная, и чем меньше он уделяет ей внимания, тем больше она старается его привлечь. Рядом с ними сидит ее подружка Саммер.
Любопытно, с кем из них он уйдет сегодня вечером. На мгновение представляю, что он выбирает меня. Он нежный? Он грубый? Немного того и другого?
Думаю, в нем есть немного и того, и другого.
– Не знаю, ребята, как вы вообще выбираетесь из постели, – продолжает Нэв.
Дэнни снова смеется, но его прерывает голос Люка, низкий, немного резкий.
– Осторожнее, Нэв, – предупреждает он, хотя мне не совсем понятно, против чего он возражает.
Я не понимаю поведения Дэнни. Почему он смеется и соглашается с шуточками, не поправляет их? Если подождать до свадьбы так для него важно – прекрасно, но пусть он скажет об этом вслух. Я отказываюсь притворяться, что мы спим, только для того, чтобы его друзья думали, что он крутой.
Калеб достает гитару и начинает очевидно паршиво играть версию гитарного соло из скандальной композиции Sweet Home Alabama[6].
– Пусть Джулиет сыграет, – властным голосом говорит Люк, когда Калеб заканчивает. Я таращусь на него, его пристальный взгляд встречается с моим – безразличный, бросающий вызов. – Я слышал ее как-то вечером. Она классная.
Не могу поверить, что он вот так меня сдает – не только Дэнни, но всем вокруг.
Калеб протягивает гитару, я неохотно ее беру, в животе появляется волнующая тяжесть, но это ощущение почему-то обнадеживает, когда я устраиваю гитару на коленях. Будто гитара защищает меня, хотя на самом деле происходит обратное.
– Сыграй песню, которую я слышал, – говорит Люк. – Та, что о возвращении домой.
Я свирепо смотрю на него.
– Она не готова.
– Она была абсолютно готова, – парирует Люк. – Но если ты не хочешь ее играть, просто сыграй что-то другое.
Я перевожу взгляд с него на Дэнни, который тепло мне улыбается и слегка кивает. Мне кажется, он предпочел бы, чтобы я не играла, и именно это, больше всего остального, побуждает меня устроиться поудобнее и попробовать несколько аккордов, чтобы понять, как настроена гитара. Люку не следовало бросать мне вызов, но и я не должна чувствовать себя виноватой из-за того, что сама этого хочу.
Я начинаю с акустической версии Umbrella[7]. Я хотела исполнить только ее, но теперь не могу остановиться. Теперь я понимаю, что именно видела на лице Люка, когда он был на сёрфе. Это не счастье. Я более чем счастлива. Я чертовски поглощена.
Это моя волна. Вот я беру высокую ноту, нахожу гармоничное решение, а затем скольжу дальше. Песня заканчивается, а я не хочу останавливаться. Я скатилась вниз по склону волны и теперь хочу зайти в трубу. Хочу провести рукой по водной стене, чтобы замедлиться и прочувствовать этот момент. Переход неровный, бугристый, и мгновение я сомневаюсь – не лучше бы мне уступить, но я продолжаю. Я погружаюсь в композицию The Rolling Stones «Wild Horses». Эта песня всегда была печальной, но сегодня она звучит еще тоскливее. Я даю выход печали и сама ей удивляюсь – как же многого я хочу от жизни, как же грустно от того, что у меня этого не будет.
Песня заканчивается, и долю секунды я даже не слышу, чтобы кто-то дышал. Жду, ощущая, как в животе снова появляется волнение, неуверенная, получилось ли у меня, или я проявила себя и все испортила.
– Ни фига себе, – шепчет Калеб. – Ты так играешь и так поешь, но сидела и слушала, как я бренчу на гитаре, не сказав ни слова?
– Это было потрясающе, – произносит Рейн. Она выглядит искренней – думаю, не стоит ее так уж сильно ненавидеть.
– Подруга, да тебе в Голливуд надо, – говорит Бэк. Он произносит на целых три слова больше, чем я когда-либо от него слышала.
Люк откидывается назад, руки сложены на груди, взгляд направлен на меня, словно он не может его отвести. А я смотрю на него на секунду дольше положенного.
Может быть, просто может быть, он пытался помочь мне.
Сердце грохочет в груди, легкие расширяются… и я заставляю себя отвернуться.
Какую бы дверь я сейчас ни открыла, ее необходимо снова закрыть и запереть наглухо. Люк не пытался мне помочь. Не пытался.
Мне не пришлось бы думать или чувствовать ничего из того безумия, которое меня настигло, если бы у нас с Дэнни было что-то… большее. Если бы он не обращался со мной как с маленьким ребенком, если бы у нас были отношения, хотя бы наполовину такие же взрослые, как у Люка с девчонками, которых он едва знает.
Мы с Дэнни остаемся одни у костра. Его друзья разбрелись, чтобы зависнуть с кем-то или подцепить девчонку у другого костра.
Я тянусь к его руке.
– Дэнни, – шепчу я, уставившись на песок под ногами, – на самом деле я не хочу ждать до свадьбы.
Он смотрит по сторонам, как будто сам разговор на эту тему непозволителен, хотя мы здесь одни.
– Я думал, ты согласна со мной, – говорит он. – Думал, ты хотела, чтобы это произошло по-особенному.
– Наверняка все может произойти по-особенному независимо от того, женаты мы или нет.
Вдалеке слышится смех девушки, и мне интересно – это та, с которой сейчас Люк? Скользит ли сейчас его рука по ее спине и ниже? Прижимается ли она всем телом к нему, чтобы напомнить, что она женщина и согласна, просто если он вдруг забыл?
– Думаю, ты проводишь слишком много времени рядом с Люком, – заключает Дэнни.
И даже несмотря на то, что он все понял неправильно… он прав. Я совершенно точно провожу слишком много времени с Люком.