Утром ночная встреча казалась сном.
Вдруг подсознание Ильи действительно подкинуло ему такой сюрприз. Чёрт его знает, как повлияла авария на его черепушку. Может он вообще всё ещё в коме.
Боже. Ну и мысли лезли в голову. Берсенев сделал усилие и дотянулся до телефона, лежащего на тумбочке. Семь тридцать утра. Он привык просыпаться в это время. Выходил на пробежку, заглядывал за кофе, возвращался домой, принимал душ. Можно сказать, вёл правильный образ жизни.
Вот только какой от этого всего толк, если по итогу он валяется на больничной койке, разбитый и никому не нужный?
Стараясь гнать от себя депрессивные мысли, Илья зашёл в телеграм. Парочка приятелей его успела потерять. Он связался с ними, чтобы успокоить, и попросил передать остальным, что его не нужно навещать. Да он, собственно, и понятия не имел, в какой больнице лежит. Надо будет у медсестры хотя бы узнать.
Будто по мановению волшебной палочки, дверь в палату открылась, и вошла девушка в униформе. Не та, что приходила ночью, правда.
– Как себя чувствуете? – она приветливо улыбнулась и подошла окну. Утренний солнечный свет тут же залил всю палату. Оказывается за этими жалюзи тоже существовал мир.
– Нормально, – соврал Илья. На самом деле, болело всё. Но он считал ниже своего достоинства жаловаться на это.
– У вас столько костей сломано, что нормально попросту быть не может, – сестра мелодично рассмеялась. – Сейчас я принесу вам лекарства. А в восемь начнётся утренний обход.
– Стрелецкий придёт? – уточнил Илья, делая акцент на фамилии доктора, на что девушка кивнула. Она поправила Берсеневу подушки, снова проверила какие-то катетеры и уже на выходе из палаты сказала:
– Вам очень повезло, что в смену Руслана Алексеевича попали. Он чудесный врач.
Что-то этот фанатский клуб Стрелецкого начинал утомлять Илью. Он не удостоил медсестру ответом, и та вышла за дверь. Но лишь затем, чтобы через несколько минут вернуться со спасительным обезболом.
Илья бы в жизни не признался, но он был благодарен за таблетки. Подозревал, что это было что-то сильное, потому что к восьми, когда в дверь палаты тактично постучали, его уже отпустило.
– Не помешал? – Стрелецкий был в той же одежде и с игриво болтающимся на шее стетоскопом. Интересно, эти штуковины имели какой-то сакральный смысл для врачей? Илья никогда не видел, чтобы те ими пользовались.
– Как будто я мог отказаться от вашего визита, – Берсенев и сам не понимал, откуда из него лезет этот сарказм. Но вот почему-то этот Руслан Александрович будил в нём какие-то тёмные чувства.
– И то верно, – Стрелецкий улыбнулся в свою бороду и подошёл ближе. – Мне нужно будет снять с вас сорочку, чтобы осмотреть. С этим не будет проблем?
Илье захотелось его передразнить, но он лишь флегматично пожал плечами. Точнее, одним. Вторым было неприятно шевелить.
Руслан аккуратно снял с него распашонку, которая даже не была завязана на спине. И только сейчас Берсенев осознал, что под ней он, вероятно, голый. Хорошо хоть одеяло прикрывало его до пояса. Не то чтобы он стеснялся своего тела, тем более, Стрелецкий врач. Но это всё как-то смущало.
Руслан осмотрел его правую ключицу и рёбра, из чего Илья смог сделать выводы о своих повреждениях. Стрелецкий хмурился, пока делал записи в своей планшетке.
– Со мной что-то не так? – уточнил Берсенев, когда сорочку наконец вернули на место. Это было максимально неловко, к слову.
– С вами? – Стрелецкий отвлёкся от записей и внимательно посмотрел на него, будто только увидел. – Не знаю. Надо разбираться. Но ваше тело определённо пока не в порядке.
Илья скрипнул зубами. Этот козёл, что, решил его троллить? Но повозмущаться не довелось. Руслан убрал одеяло, решив осмотреть ещё и ноги. Берсенев приподнял голову, силясь разглядеть, что там такое. Лучше бы не смотрел. Сразу два гипса. Зашибись. Похоже, его действительно собирали по кускам.
Наверное, будто он каким-нибудь фигуристом, сейчас должна была заиграть драматичная музыка, а Илья бы начал оплакивать свою прерванную карьеру. Но, к счастью, оплакивать что-то, кроме собственной гордости ему пока не требовалось.
Наконец Стрелецкий закончил и поднялся во весь свой немалый рост.
– Илья, – он заглянул в карточку, – Владимирович, вы перенесли серьёзную аварию. Восстановление займёт по предварительным подсчётам не меньше трёх недель.
– Я смогу ходить? – несмотря на дурацкие шутки в своей голове, Берсенев всё же переживал за ноги.
– Переломы со смещением – малоприятная вещь, – Руслан поскрёб свою бороду. – Но прогноз хороший. Думаю, ещё и побегаете. Без фанатизма, конечно.
– Да я всё без фанатизма делаю, – горько усмехнулся Илья. Он и жил-то без фанатизма. Так, на троечку.
– Что-то не нравится мне ваш настрой, – Стрелецкий со стуком хлопнул себя планшеткой по бедру. – Через часик пришлю Евгения Игоревича, пусть проверит вас.
– Кто это? – удивился Илья.
– Узнаете, – Руслан загадочно улыбнулся и, попрощавшись, ушёл.
Евгений Игоревич оказался психиатром. Нет, всё же Стрелецкий тот ещё козёл.