От всех этих мыслей голова гудела, сердце готово было выскочить из груди. Кровь буквально закипала в жилах, и ему становилось невозможно дышать. И тогда он бросал работу и шёл на улицу. Там он бездумно шагал среди толпы народа, вглядываясь в лица прохожих. Зачем он это делал, он и сам не понимал до конца. Он, будто выискивал кого – то в этой, похожей на стаю птиц, движущейся толпе.
Люди спешили, почти бежали, кто куда. Каждый по своим делам. Кто – то спешил на работу, другие в магазин, на свидание, в кино. Большинство торопились домой. Домой. У Серёжи не было дома. Нет, у него была комната в коммунальной квартире. Ему выделили её, как только он вы пустился из детского дома. Двенадцать метров под крышей, но дома, как такового у него не было. Там было пусто и скучно, и он не любил бывать в своей комнате. Друзей у него не было.
Имеется в виду, близких друзей. Он так ни с кем и не сошёлся близко за эти годы во мнениях, взглядах на жизнь из множества, таких же, как он сам отголосков счастливой, семейной жизни. По воле судьбы, или ещё почему – то превратившихся в эти отголоски и вынужденных влачить серую, убогую жизнь ущербных элементов общества. А, разве они виноваты были в том, что оказались здесь?
Самым главным, да можно сказать и единственным другом у него была Наденька. Девочка на пять лет младше его, которая так же, как и он потеряла в своё время родителей. Других родственников у неё не было, кто бы мог, оформить над ней опекунство и её определили в детский дом, как и когда – то самого Серёжу.
Ему девочка сразу понравилась, и он старался всеми силами оберегать её. Она напомнила ему его сестрёнку Алину, которую он не мог забыть, хотя и лица её почти уже не помнил, как следует. Просто родные его остались в его душе, и он помнил их, и очень страдал без них.
Все в детдоме называли их жених и невеста, но Серёжу это не обижало и не нервировало. Главное, что Наденька теперь была под его защитой, а после одного случая, никто не смел, не только ударить её, лишний раз не так посмотреть многие боялись.
Самая развязная и неуправляемая в их богадельне девчонка, Римма, даже старше самого Сергея, вдруг взяла и обрезала Надюше, её великолепные косы, то ли завидуя, то ли просто из хулиганских побуждений. Серёжа, не ожидая сам от себя, так поколотил её, что все сразу, раз и навсегда поняли это и уже никто не решался делать хоть что – то плохое Наде. Его потом за это посадили на десять дней в местный карцер, но он вынес это с завидной стойкостью.
Когда он покидал этот рассадник издевательств над беззащитными и ни кому не нужными в этом мире детьми, он предупредил всех, вплоть до персонала, что за эту девочку он убьёт любого. И очень часто наведывался к Наденьке, справляясь о её житье – бытье, и балуя её гостинцами, и подарками. Он сам получал от этого несказанное удовольствие, когда видел её радость, её неподдельное детское удивление и восторг.