Ученики покидали ресторан группами. Члены разных семерок между собой практически не общались, лишь поглядывали друг на друга с каменными лицами. Мы вышли на улицу, и я оказался в паровой бане. Солнце уже садилось, но жара стояла ужасная – тело мгновенно покрылось капельками пота.
– Расскажите мне о завтрашнем бое, – попросил я, облизнув пересохшие губы.
– У тебя будет пробное сражение, прописка, ее проходят все новички, а соперника выберут по жребию, – спокойным и насмешливым тоном произнес Ник.
– И скидку на то, что ты нуб, никто не сделает! – веско добавил Итан. – Больше того, ты теперь главная цель, самое слабое звено семерки!
– Бой будет реальным? – похолодев, спросил я.
– Не ссы, тебя не завалят, – усмехнулся Итан. – Максимум – покалечат немного, но добрые дяди-наставники быстро вылечат, и будешь как новенький.
– Твоя задача не победить, а показать себя достойным соперником! – сказал Логан и хлопнул меня по плечу, едва его не сломав.
– Достало уже это солнце, пойдемте в дом! – предложил Ник и, не дожидаясь нашего согласия, пустился в путь.
Школьный двор, действительно, был замечательным, особенно в сравнении с пустыней за его стенами. Мне здесь нравилось. Чем-то это место напоминало ухоженный скаутский лагерь, в который я ездил пару раз по настоянию отца и даже отвлекало мысли от предстоящего боя.
– Все это – территория школы, – разливался соловьем Энди, почувствовав себя гидом, – в главном здании находится ресторан, классы, библиотека, а также живут наставники.
– И что, будут тетради, дневники и оценки? – искренне удивился я.
– Алекс, давай есть слона по частям и не прыгать с темы на тему, – нахмурился Энди и замедлил шаг.
– Ладно, договорились! – я лучисто улыбнулся, скрывая нетерпение. – Продолжай!
– Это – женская половина, это – мужская, – вытянув руку вперед, Энди рассек пространство, усеянное домиками, подобными нашему, надвое. – Заходить на чужую территорию запрещено.
– А кто установил такой запрет, школа? – полюбопытствовал я и ослабил пояс на мокнущем от пота халат.
– Мне кажется, что это многолетняя традиция, – задумавшись на мгновение, ответил Энди, – за нарушение правила никаких штрафов не предусмотрено.
– Тогда откуда взялось ограничение? – продолжил допытываться я.
– Никто не знает, – равнодушно пожал плечами Логан. – Но, если ты зайдешь без разрешения, девчонки могут и ноги переломать. А потом так будут лечить, что в следующий раз обойдешь их десятой дорогой, лишь бы не нарваться.
– Все эти дома – жилища учеников, каждый на семь человек. Наш у самого забора – во-о-он там, но ты уже, наверное, запомнил. – Энди показал на дом метрах в двадцати от нас. – Теперь, быть может, переедем в какой-нибудь другой, получше.
– И чем мы заслужили такую честь? – уточнил я, фиксируя в памяти местоположение нашего обиталища.
– Тебя спасли и ганда замочили, – довольно улыбнулся Итан.
– Но его же не мы убили, а выстрел из башни! – удивился я.
– Но добил-то Ник! – с торжеством заявил Энди, и в его серых глазах мелькнула хитрая усмешка. – Алекс, важно то, кто нанес последний удар!
– И часто вы таких тварей встречаете? – с недоверием поинтересовался я.
– Этот был первым за те два месяца, что мы здесь, – ответил Логан. – Если бы не атака с башни, ганд бы нас сожрал. Я уверен, потому что ехал за тобой и Ником.
– Диспозицию не запомнил – пока плохо вас различаю: все будто с обложек глянцевых журналов! – я натянуто улыбнулся и развел руками.
– Лучше о местных девочках-моделях подумай, – усмехнулся Итан, – а то я начну за тебя переживать.
– Но учти, что сражаться будешь в том числе с ними! – с добродушной улыбкой добавил Энди.
Мы обошли почти весь двор, и, хотя путь пролегал в тени раскидистых деревьев, я мучился от жары. Разглядывая многочисленные строения различного назначения, огороды, на которых работали слуги в грязных одеждах, и открытые хранилища с пресной водой, я не мог дождаться момента, когда мы окажемся в помещении.
Наш серо-желтый коттедж я узнал издали, хотя он и был точной копией еще сотни таких же. Отличались они лишь красными знаками, аккуратно нанесенными на стены слева от входа. Мои знания об иероглифах ограничивались ругательствами, написание которых показал в колледже одноклассник-китаец, но наш легко читался без расшифровки – цифра семь.
– Когда-то Ник выбрал именно этот дом у забора, – Итан обернулся, отодвигая циновку, и подмигнул. – Угадай почему?
– Номер семь? – мое лицо озарила ироничная улыбка. – Счастливое число?
– Бинго! – крикнул Итан и продемонстрировал несколько латиноамериканских танцевальных движений, остановившись на пороге. – Теперь мы глотаем песок во время каждой пыльной бури и слушаем по ночам вопли голодных хищников.
– Твари могут прорваться внутрь? – меня бросило в дрожь при одном лишь воспоминании о черве.
– Нет, нас Стена защищает, – небрежно заметил Логан. – Не этот забор, а красная. Пустынные звери не способны преодолеть границу.
– Барьер для них – линия столбов на окраине поселка? – предположил я.
– А ты не дурак, – засмеялся Итан и дружески хлопнул меня по плечу, отчего я немного присел. – Все на лету схватываешь!
– Вы поставили цель сломать мне плечо? – с сарказмом спросил я. – Лучше угостите стаканом прохладной чистой воды!
– Холодную не обещаю, но пить ее можно, – Ник взмахнул рукой в приглашающем жесте и вошел в дом.
Я выдул не меньше полгаллона воды, и халат на мне мгновенно стал мокрым. С полной глиняной кружкой в руках я прошел в спальню и понял, что меня определили соседом к Энди. Все парни с наслаждением вытянулись на приземистых кроватях, оставив мне единственную свободную у широкого окна.
– Новичкам всегда лучшие места достаются? – спросил я и поднял большой палец вверх в знак одобрения. – Ребята, вы настоящие друзья!
– Здесь спал Саймон, – тихо сказал Энди.
– А где он сейчас? – уже предчувствуя недоброе, поинтересовался я.
– Погиб в бою неделю назад, – ответил мой новый сосед почти шепотом.
Тишину в спальне можно было резать только дамасскими клинками. Я переводил взгляд с одного члена семерки на другого, но все старательно уходили от зрительного контакта. Теперь мне стала понятна первая реакция парней на мое появление. Я сдерживал раздражение, потому что прекрасно их понимал и разделял скорбь из-за потери друга.
– Кто-нибудь может мне объяснить все, что с нами происходит так, чтобы я, наконец, сложил этот гребаный пазл в своей голове? – негромко, но твердо спросил я. – Хотя бы частично? Я же тоже могу погибнуть! Могу тупо сдохнуть из-за незнания простых и очевидных для вас фактов!
– Я попытаюсь! – повернулся ко мне Энди и сел на кровати, обхватив руками согнутые в коленях ноги.
– Валяй, – кивнул Итан.
– Это – не школа, а скорее военное училище, хотя никто из наставников так ее не называет. Мы учимся сражаться, медитировать, управлять высокими энергиями, осваиваем духовные и боевые техники, и все для того, чтобы через пять местных месяцев пройти Врата и оказаться за Красной Стеной. Такова официальная версия. Мы точно не знаем, что нас за ней ждет. Наставники говорят – Академия и дальнейшее обучение. Но есть проблема: Врата пройдут не все из нас…
Последнее предложение Энди произнес почти шепотом и, запнувшись, умолк.
– Что будет с теми, кто не пройдет Врата? – я решил взять управление разговором в свои руки.
– Они умрут: сгорят, превратившись в чистую энергию, – равнодушным тоном ответил Логан, – так заявляют наставники.
– А отказаться от теста можно?
– В теории – да, – кивнул Эндрю, – но ты сразу попадешь в число слуг, а они обычно долго не живут.
– А если убежать?
– С этой штукой на шее ты и шагу за забор не сможешь сделать без разрешения наставников, – Итан взялся за камень, висящий на цепочке, и сильно рванул его вниз. – Снять невозможно, только если вместе с головой.
– В чем смысл разделения на семерки? – спросил я и уселся на свою кровать, чтобы не возвышаться над всеми.
– Мы набираем индивидуальные и командные очки, – вступил в разговор Ник, – идет жесткое соревнование: чем ниже группа в турнирной таблице, тем более сложные и опасные задания она получает.
– Например, эвакуация меня из песков?
– Твоя смерть отбросила бы нас в самый конец списка, – пояснил Энди, – штраф за потерю двух членов команды за неделю.
– А затем – на огороды или в стойла к узгунам, – мрачно добавил Итан. – Слабаков здесь не держат.
– Поэтому вы за меня и сражались, – немного расстроившись, сказал я и отвернулся к окну. – И много в Харисcе монстров, типа этого червя?
– Сафари в пустыне проходит по субботам, а уж кому и какой зверь попадется заранее неизвестно, – пояснил Ник и улыбнулся. – Сегодня наш трофей – ты.
– Ученики часто гибнут? – я внимательно посмотрел на Итана, адресуя вопрос ему.
– Случается, – он пожал плечами, и его широкие брови дрогнули.
– И тогда на замену с Земли прилетает новое тело, так? – предположил я.
– Ты прямо Шерлок Холмс, – усмехнулся Итан. – Возьми в напарники Энди, он будет верным доктором Ватсоном.
– В семерках выделяются напарники? – спросил я, заметив испепеляющий взгляд Эндрю, обращенный к Итану. – А как же седьмой?
– Командир – исключение, – с грустными нотками в голосе ответил Ник. – А у тебя и выбора особого нет, Саймон был в паре с Энди.
– Поздравляю, бро, – я протянул руку Эндрю, и он пожал ее, чуть не сломав мне кости. – Мужайся, на тебе повис нуб!
Энди смотрел на меня с недоверием и надеждой одновременно. Позже выясню, что произошло с Саймоном – парень явно страдал из-за смерти напарника.
– Друзья мои, а почему в ресторане нет воды? – сменил тему разговора я.
– Воду нужно заработать, – ответил Ник, – но тебе повезло, ты уже получил достаточно баллов.
– Баллы – это те самые командные очки? – переспросил я. – Вы же сказали, что Харисс – не игровая вселенная?
– Игра может быть не только виртуальной, – пояснил Логан. – Мы постоянно зарабатываем очки и можем тратить их на воду, обучающие свитки, шмот и прочие ништяки.
– Девчонки и пиво в ассортимент не входят, – ухмыльнулся Итан.
– Еда бесплатна, а воду нужно зарабатывать? – удивленно присвистнул я. – А кто подсчитывает очки и ведет записи?
– Они рассчитываются автоматически, а информация хранится у тебя на груди, – Логан направил на меня указательный палец. – В камне.
– Значит, это абсолютно реальный мир, в котором мы получаем новые тела, убиваем монстров заклинаниями и за все это зарабатываем баллы? – я был раздражен и почти кричал. – А рейдов на боссов, квестов и прочих заданий по снятию шкур с каких-нибудь песчаных зайцев здесь, случайно, нет? Когда я вижу птицу, которая ходит как утка, плавает как утка и крякает как утка, я называю эту птицу уткой13!
– Все присутствует, кроме ушастых, – ответил Итан в несвойственной ему спокойной манере. – Не кипятись, брат. Мы гребаный Харисс уже до дыр в языках обсудили. Скоро гадания на кофейной гуще и тебя достанут.
– Главное, что этот мир реален для тебя, понимаешь? – Ник смотрел на меня с пониманием и толикой сочувствия. – Ощущения, эмоции, твои желания и переживания, вкус еды, запахи – все настоящее!
– Если Харисс – виртуален, почему такой же игрой не может быть наша Земля? – добавил Энди и откинул со лба длинные пепельные волосы. – Другие правила, непривычные локации и квесты, иные мобы и лут…
– Ботан, возможно, прав, – неожиданно поддакнул Итан. – Мы же находимся внутри этого мира, и он будет для нас единственно реальным до тех пор, пока не окажемся снаружи или не сдохнем.
Я в очередной раз задумался о том, что все наши представления о действительности ограничены тем объемом знаний, которым мы обладаем. Как оценить аутентичность мира, если его можно сравнить только с единственным другим, а тот кажется образцом лишь потому, что ты прожил в нем семнадцать лет? А если Харисс – настоящий, а Земля – его улучшенная виртуальная проекция? У меня не было ответа, но вне зависимости от степени реальности или виртуальности обоих миров, я четко осознавал, что в свою прежнюю жизнь уже не вернусь.
– Парни, а где вы жили на Земле? – спросил я, подавляя желание оказаться дома воспоминаниями о нем.
– Запомни, Алекс, разговоры о Земле – это табу, – серьезно сказал Ник, сев на кровати. – Слишком болезненная тема. Но ради тебя мы сделаем исключение. Один раз! Я из Питтсбурга, Университет Карнеги.
– Кэмбридж, – коротко ответил Энди, – студент MIT14.
– Нью-Йорк, – тихо сказал Крис, опустив голову. – Колумбийский университет.
– Балтимор, Джон Хопкинс, – нехотя произнес Логан.
– Х-х-хьюстон, У-университет Райса, – заикаясь, добавил Дэвид и на секунду открыл глаза.
– Остин, Техасский университет, – процедил Итан. – Но на самом деле я черный бейсболист, а не зеленоглазый блондин.
– А т-ты с-сам откуда? – прищурив глаза, спросил Дэвид. – И по-почему т-тебя в-все это инте-тересует?
– Я из Сан-Франциско, учусь в CitiCollege15 на психолога, – ответил я. – Точнее, учился. А спрашиваю, потому что пытаюсь понять принципы отбора.
– Если говорить о географии Земли, то мне кажется, что их нет, – уверенно заявил Энди.
– Все парни в группе из США, – не согласился я, – уже принцип!
– Это ничего не доказывает! – нетерпеливо пояснил Энди. – Здесь почти семьдесят команд, и мы не знаем, из каких стран прибыли их участники.
– Ты прав, – вынужденно согласился я. – А если проанализировать возраст?
– Всем, кто попал сюда, на Земле было от шестнадцати до восемнадцати лет, – уверенно заявил Ник.
– Больше никаких идей, только возраст и разделение по командам? – уточнил я.
– Ничего, цвет кожи также не имеет значения, – ответил за всех Энди. – Я много об этом думал, но безрезультатно – пока недостаточно информации.
Вдруг тишину разорвал глухой протяжный звук удара металла о металл, от которого завибрировал даже воздух, и все светильники в доме погасли.
– Хватит болтать, давайте спать, – предложил Ник тоном, не терпящим возражений. – Утром подъем по гонгу, завтрак и тренировка. Выходной побоку – будем готовить Алекса к бою.
– Парни, а как устроены эти светильники? – удивленно спросил я, осознав вдруг, что здесь нет электричества.
– Алекс, все вопросы – завтра, а сейчас – спать, – приказал Ник вместо ответа.
На меня обрушился информационный водопад. Огромный объем поверхностных знаний о совершенно незнакомом мире. И я не то, что по полочкам все не разложил, а уже забыл половину услышанного. Мне не давали покоя раздумья о том, чем является Харисс. Этот вопрос занимал меня не из праздного любопытства или исследовательского интереса. Ответ на него, возможно, таил ключ к возвращению домой. К версии о том, что я нахожусь в виртуальной реальности, добавилась еще одна. Мы все могли быть участниками эксперимента, в котором люди выступают в качестве подопытных крыс. Оба предположения были донельзя банальны, но ничего другого в голову не приходило.
Сон не шел несмотря на чудовищную усталость. Меня переполняла противоречивая гамма чувств: любопытство, страх неизвестности и жажда новизны. Но главным было ощущение пустоты, которая выедала меня изнутри и не давала сомкнуть глаз. Прошлая жизнь на Земле закончилась, она оказалась лишь забавной игрой в песочнице, призрачным райским существованием, когда я был окружен любящими людьми и ничего не знал о настоящих испытаниях и опасностях.
Душевное опустошение уступило место такой грусти, что на глаза снова навернулись слезы. Где я? Что это за реальность? Почему меня бросили сюда, словно в тюрьму? В чем я провинился? Сколько дней, месяцев или лет жизни мне отпущено в этом пустынном мире?