Ранним утром Наталья вышла с чашечкой кофе в сад.
Грело теплое солнышко, на престол воцарялся апрель. Хозяйку сразу же окружили щенята, а кресло-качалку тяжелыми кольцами обвила ее кубинская любимица Лейлала, самая длинная змея. С серебряным отливом, вечно зевающая и похрюкивающая.
Наталья улыбкой сытой ехидны наблюдала за прыгающими с крыши сосульками, воробьями-гимнастами у ручья, нежными изумрудными каплями вербы, торчащими на ветках возле окна виллы.
Она отпила кофе, поставила чашку на столик и взяла на руки повизгивающего от нетерпения щенка.
Наклоняясь к земле, она заметила бантик на хвосте сонной змеи.
Женщина огляделась вокруг и нерешительно сняла бант. Внутри банта была приклеена записка: «Заказывать гроб твоего размера накладно, проще скормить тебя Лейлале. Час близок!».
Наталья в ужасе выкинула записку, снова огляделась и вызвала охрану.
Просмотрев записи камер, охранники не нашли посторонних следов.
– Я вам плачу за то, чтоб вы испражнялись в моем золотом толчке? – истерила Наталья, наполняя виски очередной стакан.
Охрана клялась, что бдит за участком бесперебойно. Но на следующий день картина повторилась, и на этот раз записка была с новым напутствием: «Я нашептал Лейлале, чтоб ни в чем себе не отказывала. Наташкино сало – сытное чрево на неделю! К чему засорять гены великих Тамерланов свиным шлаком? Змея уже готовится, ластится к ногам, а? Час близок!»
Тело Натальи покрылось рябью мурашек. Она вскочила, грубо сбросила змею с ног.
Гадюка обиженно зашипела, зевнула, отползла в угол у камина и затихла.
Несколько минут женщина металась по дому в поисках телефона и ключей от машины, потом, перекрестившись перед портретом отца, поехала в знакомый участок полиции.
– Мне срочно нужен Куземякин! Скажите – Наталья! – приказала она.
Дежурный лейтенант лениво посмотрел на незнакомую женщину, нахлобучил на лоб фуражку и проворчал:
– Это хто?
– Как кто? Ты первый день на службе? – выпалила Наталья и набрала номер.
Но номер был заблокирован.
– Полегче, дамочка! Не тыкайте мне вашими телесами! А то окошко разобьете, а мне отвечать! – Дежурный хмыкнул и стал еще суровее, повернув фуражку набок.
– Куземякина, я сказала, позови, червь ты канцелярская! А то будешь потом свои погоны в сортире отмывать да соплями пришивать!
Дежурный, бормоча проклятия, набрал номер, спросил про Куземякина. Выслушал ответ и усмехнулся:
– Ваш Куземякин год уже как не просыхает дома. Поторопитесь – успеете отхватить свой градус! – Он отвернулся к маленькому телевизору, по которому шел хоккейный матч.
– Тогда Рыбакова! – крикнула Наталья и вытерла пот шарфом.
– Рыбаков повесился три месяца назад. Наловил золотой рыбки, – не поворачивая головы, ответил дежурный.
– А Петухов? – сбавила тон женщина.
– Уж месяц сидит. Ярко пел, красиво блистал. Звезда! Затмил даже начальство из Управления. У вас с ним дуэт? – подмигнул дежурный. – А вы по какому вопросу-то?
– Заявление написать можно? – поникла Наталья.
– Сегодня неприемный день! – дежурный закрыл окошко.
– Как неприемный?! Вы обязаны принимать круглосуточно!
Наталья яростно забарабанила окно, но ее грубо вывели из участка.
Она грозилась наслать на участок кислотные дожди, а самого дежурного подарить Лейлале на ужин, пока один из сердобольных полицейских не указал ей на камеру над дверью.
Наталья замкнула челюсть и постаралась успокоиться на лавочке парка, подбадривая себя баночкой пива. А после шаткой походкой направилась в генпрокуратуру, раздражая прохожих свистом и громогласными призывами засудить бессовестных падших крохоборов.
Зубазга Мозгарович изучал дело третьей погибшей. Девушка выпала из окна башни, пока молодой человек ее фотографировал.
«Как она могла попасть внутрь? Башня закрыта для посторонних!» – крутилась одна и та же мысль в голове прокурора.
Устав от вопросов без ответов, он пошел в столовую на обед. Запах борща развеселил Зубазгу. Он взял тарелочку любимого супа, пирожок с картошкой, кофе и компот. Но не успел приступить к трапезе, как услышал неприятный стрекот за спиной:
– Ну, хоть ты еще не сдох на своем посту, сукин сын!
Это была Наталья. Она подошла и плюхнула из сумки на стол миниатюрную змейку.
Прокурор чуть не подавился, когда змея начала хлебать его борщ. Она сразу раздулась и словно бы стала длиннее.
Зубазга с изумлением наблюдал, как тварь опустошает тарелку. Расправившись с борщом, она заглотила пирожок и опрокинула компот.
Прокурор побагровел – красный галстук взмок и стянул шею. Наталья с усмешкой наблюдала за ним.
Зубазга расстегнул пиджак, натужно выдохнул и достал из кармана ежика.
– Фас! – тихо приказал прокурор.
Ежик быстро потопал к змее, вонзил в ее тельце острые зубки, раскусил пополам и сплюнул жертву.
Наталья не успела даже схватить соратницу – хвост змеи шмякнулся на пол, а голова отлетела хозяйке в грудь.
Окна столовой затряслись от отборной брани Натальи, задрожали двери и чистые стаканы на столе у буфетчицы.
Мимо проходил грузный повар с тазиком очпочмаков. Наталья схватила тазик и вывалила на прокурора горячие пирожки.
И тут сбежались охранники. Прокурор успел юркнуть под стол, проползти под ним и выползти к двери, а Наталью схватили.
Она брыкалась дикой ланью. Стражи порядка порвали ей шубу, но все же вывели из генпрокуратуры, отвезли в полицию и посадили в кутузку.
– Херочка, спаси меня! Ежики атакуют, ханство превратилось в неблагодарный дикий зоопарк. Какие-какие? Колючие, зубастые, ошалелые от владычества и безнаказанности! – рыдала Наталья, утираясь местной газетой, брошенной у ведра с помоями.
Хера уже летела на помощь.
Вытирая скатившуюся на нос слезу, Наталья спросила соседку по кутузке, седую попрошайку в соломенной шляпе и черном пальто с оторванным рукавом:
– Вам когда-нибудь угрожали змеиные хвосты?
Попрошайка задумалась над ответом, но вскоре серьезно произнесла:
– Бывало. В гробу их много, тварей хвостатых. Кусаются, щекочут, кишат у ног. – Попрошайка с хрипом вздохнула, подобрала ноги и трагично надула губки.
Наталья скукожилась и забилась в угол.
– И ка-ак? Как вы в-выжили? – решилась спросить она, трезвея и бледнея.
– Компромисс. – Старуха показала руки, исчерченные темными шрамами. – Договорилась, что меня поглощать будут частями. До головы не успели добраться, выбралась.
Наталья от удивления сомкнула губы, одобрительно кивнула и, услышав знакомый голос подруги, с облегчением заулыбалась.
– Главное – корни сберечь! – крикнула на прощание Наталья, а бомжиха мрачно хмыкнула.
Президент Оскар Мурович был в приподнятом, но немного нервозном настроении. Сегодня приезжал китайский миллиардер.
Делегация преданных сотрудников президента собралась в приемной. Айгуль держала фотографии своих рогатых баранов. Со свежими татушками, в национальных костюмах. И хвасталась перед остальными.
Оскар Мурович потирал ладошки, целовал фото баранов:
– Батыры мои, красавцы! Ух! Истинные татары! Хороши! Какой уровень они прошли? Третий? Еще два – и медаль за нами.
– Вот этот, – указала Айгуль на самого крупного. – Зараз уложил двух медведей. А этот, третий, бьет копытами так, что даже свинья с первого удара упала замертво.
– Свинья? – нахмурился президент.
– Привезли из Москвы, – подсказал заместитель министра сельского хозяйства. – Нужна же полная диагностика способностей рогатых. Да и дискриминация батыров по религиозному и иному признаку не рекомендуется. Мы – демократичное государство!
Президент согласился. Включили телевизор.
– Сегодня мы ведем репортаж из казанского аэропорта! Мы становимся свидетелями исторического события! К нам пожаловала особая гостья – китайская панда! И приехала косолапая не просто так, а с вызовом нашим знаменитым рогатым тамерланам, утверждая, что может побороть их в два счета!
– В один счет! – поправил журналиста тучный хозяин панды и зловеще оскалился. – Я докажу, что татары – хвастливые лгунишки! В китайцах бурлит истинная кровь Тамерлана. – Он почесал свой огромный живот. – А вы – просто разбавленная высокомерием тухлая жижа!
На этих словах приемная ахнула.
Камера сфокусировалась на панде. Приемная громко застонала: уши панды были выкрашены в цвета китайского флага, а на груди красовалась яркая татушка с китайским лозунгом: «Я молодец!».
Айгуль прижала фотографии баранов к груди, удерживая подступивший к горлу водопад негодования. Оскар Мурович побледнел, схватился за сердце и едва слышно прошептал:
– Какой скандал! Утечка! Скопировали наш боевой клич! Позорище! Срочно созвать министров! Всех допросить, найти предателя!
Оскар Мурович пошатнулся и чуть не упал. Его поддержали, вызвали врача.
Крокодил президента отчаянно бился об экран телевизора, пытаясь раскромсать лицо китайского наглеца.
– А чего еще стоило ожидать от китайцев?.. – шептались служащие, когда президента вывели из кабинета.
Хрупкая женщина в очках вела беседу с Гурьям. На столе дымился травяной чай, лежали эклеры, пончики и коробка конфет «Коркунов».
– Уважаемая, я-то точно знаю, что Сююмбике сама и убила своего сына, – Гурьям шептала сонным голосом, прихлебывая чай. – Чтоб не достался неверным. Исцарапала ему лицо, а потом кинжалом заколола. Вот этими руками и убила. – Хранительница башни протянула гостье ладони.
Женщина вздрогнула и отодвинула стул, а Гурьям ехидно хмыкнула, откусила печеньку и принюхалась к своим ладоням. Сколько невинного народа полегло тогда, искали убийцу, а на мать кто подумает?
– Откуда такая уверенность? Ни в каких летописях даже намека нет… – дрожащим голосом, натянуто улыбалась, пропищала собеседница, скрывая нетерпение и страх.
– Так я столько лет работала в архиве! Я знаю, о чем говорю! Я скрупулезно изучала ее историю. А летописи легко заменить!
– Вы любили эту легендарную особу? – женщина откусила эклер.
– Ха, любила! – Гурьям злобно посмотрела на картину, запустила пухлые пальцы в свои кудряшки, помассировала немного голову. Собеседница тоже обернулась и посмотрела на картину. – Я просто ненавижу ворон в павлиньих перьях. Ну, что в ней особенного-то? Родилась в богатой семье, замужем была столько раз, сколько и я! Бабская доля!
Гурьям ударила кулаком по столешнице, вышла из-за стола и подошла к картине.
Женщина достала порошок из сумочки и подсыпала в чай хранительницы.
А Гурьям всё водила пальцами по картине, медленно вела счет. Гостья подошла ближе.
– Раз, два, три, четыре. Все на месте! – Хранительница задумчиво потрогала изгибы платья Сююмбике и, серьезно посмотрев на женщину, изрекла:
– Из любой бабы можно сделать идол. Пиар и ничего больше. А вот кто ее так пиарил и за какие заслуги, этим я и занимаюсь оное количество лет. Неудачница по современным меркам, марионетка и жертва – по старым. Не смогла отстоять свою жизнь и одолеть недругов! – горестно вздохнула Гурьям и вернулась к столу.
Она жадно вцепилась зубами в эклер и больше не проронила ни слова – провалилась в сон с недоеденным куском во рту.
Как только Гурьям захрапела, женщина начала обыск. Она обшарила все шкафы, тумбочки, стены, но так и не нашла тайника.
– Должен же быть тайник в таком месте! – вознегодовала незнакомка.
Потом она собрала со стола куски сахара, сложила в платок и закинула в сумку, а перед выходом услышала гремучий голос хранительницы башни:
– Дверь хорошенько прикрой, а то сквозит!
Правый глаз Гурьям был открыт, руки сложены крест-накрест. Гостья уставилась на неё и оцепенела от страха.
Тут же послышался вой, затрещали стены, и гостья в ужасе выбежала из башни под громкий хохот хранительницы. Он к ней не раз потом возвращался во сне.
На выходе незнакомку ждал неприятный сюрприз: у башни толпились люди с факелами. С криками: «Сжечь ведьм и башню!» – они ринулись в атаку.
Незнакомка попятилась, заперлась в башне и сидела там, пока не приехали полиция и прокуратура. Гурьям все это время мирно посапывала, напевая под нос мотив какой-то итальянской песни.
Ненавистный рокот людского возмущения еще долго отзывался эхом в сердцах горожан и гостей столицы. Но закопченные кирпичи башни отмыли за день, поэтому большинство гостей не заметило никаких изменений. Да и в новостях о скандальной ночи упомянуто не было.
И только прокурор вновь и вновь пересматривал записи с камер. Ему казалось, что знакомая тень мелькнула на экране и пропала на лестнице.
Чтобы развеять сомнения, он выехал к башне и чуть не завыл от отчаяния. Зубазга нашел ещё один труп девушки.
– Как она могла свалиться с башни, когда вокруг столько людей? Двери все заперты! – ревел прокурор, собрав следователей.
Следственная группа вот уже пятый час топталась на месте.
– Да чего ты орешь, мы то в чем виноваты? – поднялся самый высокий парень по прозвищу дядя Степа. – Мы опросили всех, никто ее не заметил! Не было ее на месте, она упала с неба, как подбитая дичь! Может, ее кто вывалил? Змей, например, он же у нас главный орел!
– Вот эту версию и проверьте! – умирающим голосом простонал Зубазга и покинул кабинет.
– Без премии в этом году, похоже, останемся, будь она неладна, эта царица! – буркнул Степа.
И следователи посыпались из кабинета.