В Первом национальном банке я разыскал младшего кассира Олбери, симпатичного блондина лет двадцати пяти.
– Чек Уилсона принял я, – сказал он, узнав, в чем дело. – Выписан он был на имя Дины Брэнд. Пять тысяч долларов.
– А вы ее знаете?
– Дину Брэнд? Конечно, знаю.
– А мне про нее не расскажете?
– Только не сейчас, у меня свидание, я и так на восемь минут опаздываю…
– Давайте сегодня вечером вместе пообедаем, заодно и поговорим.
– С удовольствием.
– В семь часов у отеля «Грейт Вестерн»?
– Договорились.
– Сейчас я вас отпущу, только один вопрос: у нее в этом банке есть счет?
– Да, и сегодня утром она депонировала этот чек. Полиция в курсе.
– Вот как? А где она живет?
– Харрикен-стрит, 1100.
– Так, так, – проговорил я, а затем, спохватившись, добавил: – До вечера, – и ушел.
Из банка я направился в муниципалитет, к шефу городской полиции.
Шеф полиции Нунен был приземистым толстяком с живыми зеленоватыми глазками на круглом, добродушном лице.
Узнав, что привело меня в Берсвилл, он, похоже, обрадовался, стал жать мне руку, предложил сигару, пододвинул стул.
– А теперь, – сказал он, когда мы оба сели, – рассказывайте, кто его укокошил.
– А я у вас хотел спросить.
– Вот видите, мы с вами друг друга стоим, – весело сказал он, исчезнув в клубах сигарного дыма. – Хоть догадываетесь, кто бы это мог быть?
– Я вообще не догадлив, особенно когда фактов нет.
– Почему же, факты есть, немного, но есть. Вчера перед самым закрытием Уилсон пришел в банк и внес на имя Дины Брэнд пять тысяч. В тот же день поздно вечером его застрелили из пистолета тридцать второго калибра неподалеку от ее дома. Из окна видели, что над трупом склонились двое – мужчина и женщина. А сегодня рано утром, с первыми, можно сказать, лучами солнца, вышеозначенная Дина Брэнд идет в вышеозначенный банк и депонирует вышеозначенный чек. Каково?
– Кто такая Дина Брэнд?
Шеф полиции сбросил пепел прямо на стол, повертел сигару в своих толстых пальцах и сказал:
– Девочка что надо. Шлюха высшего разряда, профессиональная вымогательница.
– Вы ее уже взяли?
– Нет. Она на очереди. За ней установлена слежка. Только это между нами.
– Ладно. А теперь послушайте. – И я рассказал ему все, что видел и слышал накануне в доме Дональда Уилсона.
Когда я закончил, шеф сложил свои толстые губы бантиком, присвистнул и воскликнул:
– Интересно! Очень интересно! Кровь на туфлях, говоришь? Муж, сказала, домой не вернется?
– Так мне показалось. Вот именно. – Первая моя фраза была ответом на его первый вопрос, вторая – на второй.
– И после этого ты с ней больше не разговаривал? – спросил он.
– Нет. Сегодня утром я отправился было к ней, но меня опередил молодой человек по имени Тейлер, и я решил визит отложить.
– Надо же! – Его зеленые глазки весело сверкнули. – Выходит, у нее побывал Сиплый?
– Он самый.
Нунен швырнул сигару на пол, встал, уперся толстыми руками в стол и качнулся в мою сторону, всем своим видом излучая неподдельный восторг.
– Это уже кое-что, дружище, – промурлыкал он. – Ведь Дина Брэнд – подружка Сиплого. Слушай, давай-ка съездим. Навестим вдовушку.
Мы вылезли из машины перед домом миссис Уилсон. Поставив ногу на нижнюю ступеньку, шеф полиции на мгновение замер, разглядывая висевшую на звонке траурную ленточку.
– Ничего не поделаешь, работа есть работа, – вздохнул он и стал подыматься по лестнице.
Нельзя сказать, чтобы миссис Уилсон очень хотелось нас видеть, но, когда в гости напрашивается шеф полиции, делать нечего. А дело обстояло именно так. Миссис Уилсон ждала нас наверху в библиотеке. Она была в черном, от ее голубых глаз веяло холодом.
После того как мы с Нуненом по очереди, запинаясь, выразили ей свои соболезнования, шеф приступил к делу:
– Мы бы хотели задать вам пару вопросов. Ну например, куда вы ездили вчера вечером?
Она с неприязнью посмотрела на меня, затем опять на шефа, нахмурилась и с высокомерным видом поинтересовалась:
– На каком, собственно, основании мне устраивают допрос, можно узнать?
Сколько раз мне приходилось слышать этот вопрос, слово в слово, с точно такой же интонацией. А шеф, не обратив на ее слова ни малейшего внимания, вполне дружелюбно продолжал:
– Да, и потом, когда вы вернулись, у вас на туфле вроде бы появилось пятно. То ли на правой, то ли на левой. На какой-то одной.
Ее верхняя губа начала судорожно подергиваться.
– Это все? – спросил шеф, обращаясь ко мне, и, не дождавшись ответа, щелкнул языком и опять повернул свое добродушное лицо к хозяйке дома: – Да, чуть не забыл. Непонятно, откуда вы знали, что ваш муж не вернется домой?
Она неуверенно поднялась, держась побелевшей рукой за спинку стула.
– Я вынуждена перед вами извиниться, но…
– О чем разговор! – Шеф понимающе поднял вверх свою громадную лапу. – Мы не будем к вам больше приставать, скажите только, куда вы ездили, откуда на туфле взялось пятно и с чего вы взяли, что ваш муж не вернется. И еще: с какой стати сегодня здесь был Тейлер?
Миссис Уилсон присела на край стула и застыла. Шеф взглянул на нее. Его толстое лицо расплылось в ласковой улыбочке. Через некоторое время она расправила плечи и села поудобнее.
Я придвинул стул и сел лицом к ней.
– На эти вопросы вам придется ответить, миссис Уилсон, – сказал я как можно более участливо. – Они требуют объяснения.
– Неужели вы думаете, мне есть что скрывать? – вызывающе спросила она, опять сев прямо и очень отчетливо, хотя и с акцентом, выговаривая каждое слово. – Да, я действительно ненадолго уезжала. Да, на туфле действительно была кровь. Я знала, что мужа убили. Тейлер приходил ко мне в связи с его смертью. Теперь вы довольны?
– Все это мы знали и без вас, – возразил я. – Нам нужны объяснения.
Она опять встала и сердито сказала:
– Мне не нравится ваш тон. Я отказываюсь подчиняться…
– Дело ваше, миссис Уилсон, – перебил ее Нунен, – но тогда мы будем вынуждены пригласить вас с собой в полицию.
Она повернулась к нему спиной и, набрав полную грудь воздуха, выпалила:
– Когда мы ждали Дональда, раздался телефонный звонок. Звонивший не захотел назваться. Дональд, сказал он, отправился к женщине по имени Дина Брэнд с чеком на пять тысяч долларов. Он дал мне ее адрес, и я решила поехать туда и подождать мужа в машине.
Приехав, я увидела Макса Тейлера, которого знала в лицо. Он подошел к дому Дины Брэнд, но внутрь заходить не стал. Постоял и ушел. Затем из дома вышел Дональд и зашагал по улице. Меня он не заметил, да и я не хотела попадаться ему на глаза. Я решила поехать домой, чтобы опередить его. Только я включила зажигание, как раздались выстрелы, Дональд упал. Я выскочила из машины и бросилась к нему. Он был мертв. Я совершенно потеряла голову. Тут появился Тейлер. Он сказал, что если меня здесь обнаружат, то сочтут убийцей, и заставил сесть в машину и ехать домой.
По ее щекам катились слезы, а в глазах была настороженность – она пыталась понять, как я воспринял ее историю. Я промолчал.
– Вы удовлетворены?
– В общем да, – сказал Нунен. Теперь он стоял сбоку от нее. – А что вам сегодня говорил Тейлер?
– Он уговаривал меня молчать. – Голос ее ослабел и стал каким-то невыразительным. – «Если кто-нибудь узнает, что мы с вами там были, – говорил он, – одного из нас, а то и обоих заподозрят в убийстве, ведь Дональда застрелили, когда он выходил от женщины, которой принес деньги».
– А откуда стреляли? – спросил шеф.
– Не знаю. Я видела только, как Дональд упал.
– Стрелял Тейлер?
– Нет, – быстро проговорила миссис Уилсон. Она приоткрыла рот и положила руку на грудь. – Я не знаю. Вряд ли, ведь он сказал, что не стрелял. Я понятия не имею, где он в этот момент находился. Уж не знаю почему, но эта мысль ни разу не приходила мне в голову.
– А что вы думаете теперь?
– Может быть…
Шеф весело подмигнул мне, и не одним глазом, а всем лицом.
– Выходит, вы не знаете, кто вам звонил? – спросил он, возвращаясь к началу разговора.
– Он не назвался.
– А по голосу вы не узнали?
– Нет.
– А какой у него был голос?
– Он говорил шепотом, как будто боялся, что его услышат. Я его с трудом понимала.
– Шепотом, говорите? – Шеф широко разинул свою огромную пасть, плотоядно сверкнули, утопая в складках жира, его маленькие зеленые глазки.
– Да, хриплым шепотом.
Шеф захлопнул пасть, разинул ее вновь и веско сказал:
– С вами говорил Тейлер…
Женщина вздрогнула и перевела широко раскрытые глаза с шефа на меня.
– Значит, это был он! – вскричала она. – Это был он!
Когда я вернулся в гостиницу, в холле меня уже ждал младший кассир Роберт Олбери из Первого национального банка. Мы поднялись ко мне в номер, заказали воды со льдом, выпили разбавленного шотландского виски с лимонным и гранатовым соком и спустились в ресторан.
– А теперь расскажите мне про эту дамочку, – сказал я, когда мы принялись за суп.
– А вы ее еще не видели? – спросил он.
– Пока нет.
– И ничего про нее не слышали?
– Только что она мастер своего дела.
– Это точно, – согласился он. – Думаю, вы ее увидите. Сначала вас постигнет разочарование, зато потом и сами не заметите, как начнете рассказывать ей свою жизнь, делиться самым сокровенным. – На его мальчишеском лице появилась застенчивая улыбка. – И с этой минуты считайте, что вы погибли.
– Спасибо, что предупредили. Скажите, а откуда у вас, если не секрет, такие сведения?
Он стыдливо хмыкнул, опустив глаза в тарелку с супом, и признался:
– Я их купил.
– В таком случае боюсь, они вам недешево обошлись. Говорят, она денежки любит.
– Еще как. Она абсолютно помешана на деньгах. Она так корыстна, так откровенно одержима жаждой наживы, что в этом даже есть своя прелесть. Когда познакомитесь с ней, поймете, что я имел в виду.
– Очень может быть. Простите за нескромный вопрос: а как вы с ней расстались?
– Деньги у меня кончились – вот мы и расстались.
– Да, с ней, я вижу, не забалуешься.
Он слегка покраснел и кивнул.
– И вы, насколько я могу судить, не в претензии?
– А что мне еще оставалось делать? – Его молодое, миловидное лицо покрылось густым румянцем, и он запинаясь объяснил: – Видите ли, если бы не она… Сейчас я вам расскажу, я хочу, чтобы вы знали ее и с этой стороны тоже. У меня было немного денег. Когда они кончились… не забывайте, я был молод и ужасно влюблен… Так вот, мои сбережения кончились, но ведь в банке деньги были… И я… Впрочем, какая вам разница, взял я деньги из банка или только собирался это сделать. Короче, она обо всем догадалась. Я никогда не мог ничего от нее скрыть. На этом наши отношения и прекратились.
– Она с вами порвала?
– Да, и слава богу. Если бы не она, вы бы сами упекли меня в тюрьму за растрату! – Он наморщил лоб. – Надеюсь, вы об этом особенно распространяться не станете? Я просто хотел, чтобы вы знали: не такая уж она плохая.
– Возможно. А может быть, она просто смекнула, что лучше отказаться от ваших денег, чем попасть в переделку.
Он задумался и покачал головой:
– Нет, это не совсем так.
– Но ведь, насколько я понял, без денег она в постель не ложится.
– А как же тогда Дэн Рольф?
– Кто это такой?
– Считается ее братом, то ли родным, то ли единокровным – словом, каким-то близким родственником. На самом же деле он ей никто. Бродяга, нищий да вдобавок еще чахоточный. Живет у нее, на ее деньги, а ведь между ними ничего нет, подобрала его где-то и приютила.
– А кто у нее еще был?
– Был один профсоюзный деятель. Но из него много не вытянешь.
– Что еще за профсоюзный деятель?
– Приехал сюда во время забастовки. Квинт.
– И он тоже на нее клюнул?
– Из-за нее, говорят, он здесь и остался, когда забастовка кончилась.
– Он и сейчас при ней?
– Нет, она говорила мне, что боится Квинта. Он грозился ее убить.
– Я вижу, она пользуется успехом.
– Она может охмурить любого, стоит ей только захотеть, – сказал он, причем очень серьезно.
– Дональд Уилсон тоже в нее влюбился? – спросил я.
– Не знаю. Про них я никогда ничего не слышал. Шеф полиции потребовал, чтобы мы выяснили, вносил ли он и раньше деньги на ее счет, но мы ничего не обнаружили.
– А с кем она живет сейчас? Не знаете?
– Последнее время я часто видел ее с одним типом, неким Тейлером, владельцем игорных притонов. Тейлер по прозвищу Сиплый. Вы, должно быть, о нем слышали.
В половине девятого я расстался с юным Олбери и направился на Форест-стрит, в отель «Майнерс». У входа я столкнулся с Биллом Квинтом.
– Привет! А я к вам.
Он остановился, пристально оглядел меня с головы до ног и прорычал:
– Так вы, оказывается, сыщик.
– Вот ведь невезение, – пожаловался я. – Иду специально, чтобы втереться к вам в доверие, а вы уже против меня настроены.
– Что вы еще хотите выведать? – спросил он.
– Меня интересует Дональд Уилсон. Вы ведь его знали?
– Знал.
– Хорошо знали?
– Нет.
– И что вы о нем думаете?
Он стиснул свои бесцветные губы, выпустил через них воздух, издав при этом примерно такой же звук, с каким рвется тряпка, а затем заявил:
– Паршивый либерал.
– А Дину Брэнд знаете?
– Да, знаю. – Мне показалось, что он втянул голову в плечи.
– Думаете, она убила Уилсона?
– Конечно. Свела с ним счеты.
– Значит, не вы?
– Мы с ней работали на пару, черт вас побери. Еще вопросы есть?
– Есть, но не все сразу. Правды от вас все равно не дождешься.
Я вернулся на Бродвей, сел в такси и назвал адрес: Харрикен-стрит, 1232.