« – Так не люблю я тебя, Кощей…
– Полюбишь, – уверенно отозвался Бессмертный. – И пары дней не пройдёт, как моей насовсем станешь.
Ничего не оставалось Василисе, как вложить руку в сильную мужскую ладонь. Всем хорош Кощей оказался: и красив, и умён, и знатен, и в колдовстве – первый из первых. Да к тому же, ночью тайну какую-то поведать обещал, а Василиса до тайн ой, какая любопытная!» (найдено на просторах интернета).
Я убрала телефон, на котором читала рассказ, в карман и усмехнулась: и такие сказки бывают, надо же! Кощей и Василиса, которая обычно влюблена в Иванушку… а хотя… я бы глянула на такую парочку. Ну, со стороны, не участвуя, так сказать, в процессе. А то, мало ли, сейчас намечтаю ещё на свою голову. Совпадения, конечно, бывают, и со мной уже случались, но лучше без них, ничем хорошим это обычно не заканчивается.
Вот, например: родители назвали меня Василисой, варианта у меня по сказкам было два, и оба я воплотила в жизнь. В детстве слыла Василисой-Прекрасной, а теперь, надеюсь, доросла до Премудрой. И вот совпадение: встретился на моём пути мальчик по имени Ваня. Ой, дурак дураком! Жаль только, что я этого сразу не поняла, и мы успели довольно долго повстречаться, всю юность на него угробила!
Я была такой влюблённой, что никого и ничего вокруг, кроме своего Иванушки, больше не замечала, строила планы на будущее, мечтала, что мы вместе уедем из родной деревни в большой город, и там тоже всегда будем вместе, но… Нет, часть моих фантазий сбылась: в город Иван уехал, только без меня. Он закончил школу раньше меня на год, и ждать свою девушку не стал, отправился в Москву сразу, поступил там в университет, и перестал со мной общаться, а я… Ревела в подушку целый год, а потом передумала ехать за Ваней. Хотя, тут, конечно, стоит уточнить, что он и не звал. Учится, работает администратором в каком-то неплохом клубе, даже девушку, говорят, нашёл… Ладно, чёрт с ним!
Надо сказать, что теперь я тоже живу в Москве, это меня брат уговорил. Мы с ним после школы отучились в техникуме, успели немного поработать по специальности в городе, что рядом с нашей деревней, а потом Никите захотелось большего. Разумеется, я своего брата-двойняшку никогда одного не отпустила бы, да и родителям так спокойнее, но… Честно сказать, живём мы тут совсем не так хорошо, как планировали. Конечно, мы понимали, что с распростёртыми объятиями нас в столице никто не ждёт, что всего придётся добиваться самостоятельно, у нас ведь родители не настолько хорошо на хозяйстве зарабатывают, чтобы обеспечить нам жизнь в Москве. Это вот Ивану повезло, у него родители побогаче: и квартиру сыну купили, и за учёбу платят… Блин, опять мыслями к нему вернулась!
Я фыркнула на саму себя и нахмурилась, привлекая внимание брата.
– Вась, ну хватит уже! Договорились ведь, только попробуем!
– Ой, да я о другом задумалась, – отмахнулась я, не желая уточнять, о чём именно, а то начнёт сейчас… У них с Иваном отношения всегда были так себе.
Никита окинул меня недоверчивым взглядом и подтянул к себе футляр с гитарой. А ехали мы на станцию метро Комсомольская-Кольцевая, она, по мнению гугла – самая оживлённая в Москве. Никита уговорил меня там петь, пока он будет на своей гитаре играть. Да, мы едем побираться. Ну, или как это Ник называет – «зарабатывать деньги честным трудом». И мне это совсем не нравится, но он прав – выбора у нас пока больше и нет.
Переехав в Москву, мы сняли однокомнатную квартиру в спальном районе, Ник устроился тренером в спортивный клуб неподалёку. Мы по профессии – учителя физкультуры, но в школе, как оказалось, денег особо не заработать, поэтому школы мы сразу отмели, как варианты работы. Меня же приняли в центр детского творчества, где я преподаю малышам гимнастику. Платят мне и брату мало, а вторую работу мы пока не нашли, вот Ник и предложил так заработать.
У нас в деревне была только музыкальная школа, туда нас родители и записали. Теперь я умею неплохо петь, а брат мастерски играет на гитаре. А если вспомнить его слова, пока он меня уговаривал на эту сомнительную «шабашку», то пою я просто «опупенно», Басков и рядом не стоял, хотя я с ним соревноваться как-то и не думала даже.
В общем, мне ничего не оставалось, как согласиться, денег ведь действительно не хватало, а у родителей уже брать стыдно. В конце концов, именно зарабатывать мы сюда и ехали, так, может, это и есть наше призвание. Тьфу-тьфу. И это временно, пока не появится нормальная вторая работа, такая, чтоб совмещать с первой. Сегодня вот попробуем, поглядим, принесёт ли такая затея хоть какие-то деньги.
Мы выбрали место пооживлённее, да подальше от района, где живём, но я всё равно настояла на «маскировке». Работать будем в капюшонах, чтоб узнать нас было как можно труднее, а то знаю я этих слушателей. Начнут на телефоны снимать, в интернет выложат, а мне потом – в деревне красней. Мы же с Ником рассказываем там, что живём в Москве припеваючи, а тут такое.
Брат моё условие не одобрил, ему, тщеславному, хотелось славы, и Ник был готов получить её если на большой сцене, то хотя бы в метро. Но я была не согласна, и Никите пришлось смириться с капюшоном. Потом брат даже решил, что так лучше, стал вслух мечтать о том, как нас заметит какой-нибудь крутой продюсер, будет искать, чтобы предложить нам работу, и так выйдет даже приятнее. Так сказать, шумиха вокруг поиска таинственных талантов… в общем, Ник замечтался, а я не стала мешать ему наслаждаться пустыми иллюзиями. Я же понимаю, что ничего из того, что так желает мой брат, никогда не случится. Хотя бы потому, что продюсеры вряд ли пользуются услугами метро.
А насчёт моего страха засветиться у Ника было своё мнение, он мне не верил, когда я говорила, что не хочу, чтобы об этом узнали в деревне. Брат был уверен, что я переживаю о другом. О том, что Иван узнает. Блин, да конечно я переживаю! Кто хочет, чтобы твой бывший, у которого жизнь складывается прекрасно, узнал, что ты в метро поёшь, попрошайничая?! Нет, мы попрошайничать не собираемся, но… со стороны же оно так и выглядит.
В общем, помимо капюшона я спрятала волосы в толстовку, а на голову ещё и кепку надела, и Никиту заставила сделать так же. И теперь мы были прямо сама таинственность, голову опустить – и отлично.
Скромно расположившись у стены, мы с братом разложили на полу футляр от его гитары, чтобы туда принимать заработанное, и начали свой «концерт». Я поначалу дико нервничала, забывала слова, чувствуя себя так, словно я правда выступаю на огромной сцене, но потом, поняв, что на нас практически никто и внимания не обращает, мне стало полегче. Репертуар у нас сегодня был различный – мы присматривались, на что вообще реагирует народ. После пары бесполезных песен я порывалась уйти, но Ник меня остановил.
– Ты обещала! – прошипел он.
– Но бесполезно, посмотри! – я указала брату на почти пустой, за исключением мелочи, футляр.
– Пой! – рявкнул он, снова берясь за дело.
Я вздохнула и запела, а когда увидела в футляре первый полтинник – даже приободрилась. Где-то с середины нашего выступления стало ясно, что народ предпочитает слушать то, что сейчас популярно, что крутят по радио, ну а мы с братом умеем петь любые песни, лишь бы слушатели были щедры. К концу я совсем освоилась и думала даже открыться публике, получив заслуженные овации, но всё же решила, что не стоит этого делать. Вдруг, нас и правда кто-нибудь на камеру снимает, не хочу светиться и радовать Ивана тем, что без него у меня тут не особо…
Тряхнув головой, я допела последнюю на сегодня песню, и мы стали собираться. Никита уложил гитару прямо поверх денег, что мы успели заработать, и, схватив меня за руку, потащил к подъехавшей как раз электричке.
– Куда мы спешим?! – недоумевала я, едва поспевая за братом.
Ник ответил только тогда, когда мы устроились в конце вагона, но сначала подозрительно огляделся, пугая меня своим поведением.
– Мало ли…, – выдохнул он, видимо, не заприметив ничего опасного. – Вдруг, тут свои законы.
– В смысле? – так и не поняла я.
– В смысле, за каждый заработок в таких местах обычно надо платить.
– Кому?! – окончательно испугалась я.
Ник растянул губы в довольной улыбке:
– Ну, раз никто нами не заинтересовался – то никому.
– Это был первый и последний раз, тебе ясно? – тут же решила я. – Ещё нам таких проблем не хватало!
– Ой, не начинай! – цокнул он, закатывая глаза и отворачиваясь от меня, тем самым давая понять, что говорить на эту тему больше не намерен.
Да и пожалуйста, пусть себе отворачивается! Я-то всё равно уже решила. К тому же, денег в футляре не так уж и много, чтобы рисковать нашими жизнями.
На всякий случай тоже оглядев вагон, я повернулась к окошку, пытаясь успокоить себя, что чувство слежки и пристального взгляда, которые я испытываю сейчас на себе – всего лишь результат страха. Мне кажется, верно? Кому мы нужны?
А потом я заметила в окне ворона. В окне метро! В тоннеле было темно, но птицу было видно хорошо, у него даже глаза блестели! Они, разве, летают с такой скоростью? Но этот малый несётся, не отставая от электрички, да ещё иногда и голову в мою сторону поворачивает! Но этого же не может быть, верно? Откуда в тоннеле ворону взяться? Значит – снова кажется.
На несколько секунд отвернувшись, я вновь глянула в окно, но теперь увидела только темноту. И правда – привиделось. А я этих птиц люблю, у меня в детстве был ворон, я звала его Кеша. Он долго был моим питомцем, а окружающие не понимали, почему я к нему так привязана, и почему бы мне не завести вместо него собачку, к примеру. А мне не нужен был другой, эта птица понимала меня! Кеша сам прилетел ко мне, сначала следил за мной с подоконника, потом позволил себя погладить, и вскоре мы и вовсе не расставались. А потом Кеша в один миг исчез, словно его и не было. Просто улетел и больше не вернулся. Я тогда только с Ванькой начала встречаться, мы его вместе даже искали по деревне, но Кеша так больше и не появился.
Вздохнув, я всю оставшуюся дорогу мечтала о том, что ворон мне не привиделся, что это и был Кеша, который смог преодолеть такое большое расстояние и отыскал меня в огромной столице. И плевать, что я даже не знаю, сколько моему ворону было лет, ведь Кеша появился в моей жизни так же внезапно, как потом и исчез, появился уже взрослым вороном, а эти птицы живут всего двадцать-тридцать лет. Мой ворон прилетел ко мне в мои шесть, улетел, когда мне было четырнадцать, с тех пор прошло ещё восемь, и вот я снова вижу прекрасного ворона… Конечно, это не Кеша, но меня так согрела мысль, что он мог быть рядом.
Дома Ник первым делом бросился считать «прибыль», я же просто сидела рядом, наблюдая, как брат копается в мелочи, откладывая из футляра бумажные купюры.
– Неплохо для первого раза! – сделал он вывод, разбирая деньги.
– И последнего, – строго напомнила я.
– Ой, угомонись! – отмахнулся Ник. – Опупеть… смотри! – он вытащил из футляра пятитысячную купюру и стал трясти ею перед моим удивлённым лицом.
– Да ладно? – не поверила я. – Фальшивка, наверно.
– Сама ты – фальшивка! – счастливо отозвался брат, разглядывая купюру на свету. – Настоящая! Охренеть!
– Да ну…, – всё не верила я. Нет, мы, конечно, выступили отлично, но не до такой же степени!
– Последний раз, говоришь? – усмехнулся Ник, видя мои сомнения на этот счёт.
– Я подумаю, – улыбнулась я. Чёрт, а ведь неплохая прибыль…