Прижимавший меня к земле солдат успел привстать с колена и дернуть за крюк своего орудия, прежде чем отчаянно вскрикнуть. Когтистая лапа смахнула его с меня, словно соломенную куклу. Раззявив многозубые пасти, чудище обдало зловонным дыханием.
Вывалившееся из разрушенного грузовика месиво хлестало щупальцами в разные стороны. Вот, значит, как выглядят эти самые мутанты? Я узнавал в нем их. Тифона, Атланта, Астерия. Будто некто умудрился вырвать все мерзкое из их мрачных сущностей и воплотить воедино.
На миг застывшие от ужаса случайные прохожие пришли в движение. Паника чумой расползалась по душам смертных, скакала от одного к другому. Бросая прочие дела, они мчались прочь безумным стадом. Разодетый в костюм мужик дрожал от стыда из-за мокрых штанов, продолжая сжимать рабочий саквояж. Швырни он его прочь, ничего бы не изменилось – оголодавшая тварь, чей взгляд устремился на него, желая плоти, крови, костей. все равно была быстрее…
– А ну встали, Аресовы Дети! Иначе я вас в сосунков Эрота переименую! – Командир отряда пытался взять ситуацию под контроль. Наверно, он единственный, кто в полной мере мог зваться Аресовым потомком. Далекий правнук бога войны выудил из за спины пылающий хлыст: огненное заклинание промчалось по всей протяженности бесформенного чудовища и обожгло спину порождения титанов.
Командир Аресовых Детей скакал, словно дикий олень. Мог посоревноваться в силе с кабаном, а в настойчивости с бараном: без толку, его хлыст не причинял твари вреда. Вырвавшееся на свободу чудовище подловило его в неудачный момент, сомкнуло челюсти – не разгрызть смертного пополам помешал доспех. Недовольно проскрежетав зубами о металл, порождение титанов выплюнуло кричащий снаряд в ближайший автомобиль. Поверженный воин попытался встать и не смог.
Тварь пришла в движение. Ей было плевать на гремящее оружие в руках бойцов, здесь требовалось что-то мощнее. Бестия буйствовала: щупальца хватали машины, сминали их в комки, тянулись к беззащитным, вжавшимся в стены людям. Где-то вдалеке отчаянно завывала бродячая псина.
Увидел девчонку. Ту самую, с заостренными ушками, что покупала себе кофе. От накрывшего ее с головой ужаса она застыла как вкопанная. Рухнула наземь, когда порождение титанов двинулось на нее. Сладкие напомаженные губы шевелились в немой мольбе, душа жаждали только одного.
Героя.
– Не вздумай, Гермес! Тебя же убьют! – Эола взмолилась куда громче смертной, но меня уже было не остановить.
Помню, как приставал к Гераклу, спрашивая, что он чувствует, когда берется за дубину. Проклятый герой любил многозначительно вздыхать и качать головой, пряча ответ в недрах курчавой головы. Говорил, что когда охотился на льва, ничего не чувствовал. Когда Лернейская гидра явила себя во всем своем многоголовье, думал лишь о том, как бы не уронить факел. Даже там, в последнем бою с гигантами, он встретил свою смерть с бесстрашно поднятой головой. Наверное, качаясь на волнах черноводой Леты, я ему завидовал.
Сейчас понимал.
Почти сразу я оказался на ногах, вырвав чудо-оружие из рук павшего бойца. Пальцы сами сжались вокруг рукояти, указательный нырнул под крюк. Никогда не любил решать проблемы таким бестолковым способом, но тварь передо мной была недоговороспособна. Сдавил крюк: очередь вспышек прорезала воздух, по слабым рукам Сергея ударило отдачей. Нет, точно не мое оружие: хотелось чувствовать в руках легкость кадуцея, а не тяжесть невесть чем палящей дубины.
Подскочил к чудовищу вплотную: разгневанная морда титаньего выпаска готова была поглотить девчонку. Заклинание божественного кулака сконцентрировалось в единую точку, многократно увеличивая силу удара. Рука врезалась в тягучую, маслянистую мерзкую плоть порождения титанов, отшвыривая его прочь. Словно осатиревшая псина, оно мгновенно пришло в себя, бросившись на меня. Сунул ему чудо-оружие в зубы, пихнул ногой в жирный подбородок. Получилось не победить – удивить, выгадывая себе драгоценные мгновения.
Остроухая девица смотрела на меня испуганными глазами. Подхватил ее на руки: показалась легкой пушинкой. В два прыжка отскочил прочь, оставив ее под каким-то навесом с сиденьями. Рванул вперед, в голову пришла бестолковая, но гениальная мысль.
Кто сказал, что Гермес – обманщик? Я просто хорошо играю свои роли!
Вцепился за столб дорожного знака, добавил остатки магических сил, вырвал его с корнем, словно дубину. Последние капли чародейства переливались в стальной обрубок трубы. Призрачные змеи прыснули с моих рук золотистыми потоками, обвиваясь вокруг импровизированного жезла. На крылья не осталось сил, но сработало. Божественный облик сначала разозлил тварь, а после испугал.
Титаново отродье будто по памяти предков знало, на что способны божественные силы. Обидной пощечиной врезал по многоглазой морде, тут же отскочил назад. Не желая мириться с будущим поражением, чудовище снова бросилось на меня. С каждым мгновением оно становилось опаснее, злее, настороженней. Видело во мне изначального врага. Испуг сменился интересом, а после и торжеством: если ей удастся меня разгрызть, сможет рассчитывать на награду создателей, а то и на особое место в их пантеоне!
– Что с тобой, погань? Устала? Испугалась? Наложила в штаны?
Насмешка заставила его броситься ко мне. Жадные пасти лязгали над головой, норовили вцепиться в ноги или оторвать руки. Отчаянно гнал прочь мысль: стоит только этим кривым зубам сомкнуться на мягкой коже, и мне конец.
Импровизированный кадуцей начал мерцать: заложенное вглубь его чародейство сформировалось в нужное мне заклинание. Если не справлюсь в ближайшую же минуту, все будет зря. Поднырнув под могучее тело титаньего выпороска, я схватил с земли булыжник, что было сил швырнул его в уродливую пасть.
Чудище снова отвлеклось, будучи не слишком умным, и я четко знал, что делать дальше. Импровизация бежала впереди событий, добрым духом шепча, куда поставить ногу, в какой момент прыгнуть.
У стены очередной уходящей в небо башни я схватился за металлический прут опоясывающей стены лестницы: ладонь обожгло холодом и влажностью ржавчины. Поддавшись моему напору, целая секция слетела с давно сорванного замка. Ударив порождение титанов по вытянувшейся за мной шее, она прижала ее к земле.
Тварь не желала легко сдаваться, рванула головой вверх – мог ли клочок железа удержать ее? Лестница смялась, что травинка, ушей коснулся мерзкий скрежет металла. Азарт в глазах юного титана сменился голодом, в меня брызнуло мерзкой, жгучей слюной. Я вжался в стену, изображая, будто загнан в тупик. Остроухая девчонка, которую спас, все еще оставалась на месте, не в силах пошевелиться. Она лишь смотрела, закрыв ладонями рот, как и другие непрошеные зрители. Хотелось крикнуть им: «Бегите, глупцы! Спасайтесь!»
Наверное, они верили в мою победу больше, чем я сам.
Сжавшись в комок, припал к земле и закрыл голову руками – рванувший ко мне титан раззявил голодную пасть. Ему хотелось не растерзать меня, а проглотить целиком: только так он мог поглотить мою силу. Следившая за этим из-под колеса его бывшей тюрьмы золотая саламандра покачнулась, падая в обморок.
– Сейчас, – улыбнулся я, стиснув трубу покрепче. Сияние лже-кадуцея обратилось в мерцающую бомбу, грохнувшую за миг до того, как бестия сомкнула челюсти.
Вырвавшаяся на волю божественная сила озаряющим светом нырнула в бездонное чрево, заполняя его собой. Готовое праздновать победу порождение титанов слишком поздно осознало случившееся, изрекая жалобный утробный рык за миг до того, как лопнуть. Черный дождь гнилого естества пролился на землю щедрым дождем.
Собравшиеся люди смотрели на меня с нескрываемым восторгом.
Эола бегала вокруг меня, словно наседка. На ее языке вертелись оскорбления вперемешку со словами радости и восхищения.
– Ты хоть понимаешь, что с тобой могло случиться? А если бы твоя выходка не сработала? Ты в человеческом теле, помнишь? В человеческом! Эй, мои глаза ниже!
Я лишь кивал ей в ответ: взгляд приковала полуобнаженная грудь спасенной мной девчонки, ее костюм не выдержал и лопнул в самом интересном месте. Она поправляла прическу и бранилась без лишнего стеснения. Выудила из карманов миниатюрной накидки курительную трубку, подожгла от большого пальца, сладостно затянулась. Чувствовал, она хочет поблагодарить меня за спасение, но у таких, как она, каждое слово за драхму, а похвалы жди лишь за золотой.
Стражи правопорядка примчались сразу, как только все закончилось. Выскочили из самоходных повозок, взяли на прицел разорванный труп. Удивленно хлопали глазами, когда чудом стоявший на ногах командир Аресовых Детей выпрямился, и через илу хлопнул в ладоши. Люди, коих мне только что довелось спасти, подхватили не сразу, робко, словно ожидая одобрения от других. Улыбался им, как прежде улыбался чествующим меня купцам. Гермес, народный бог, не гнушающийся говорить со смертными языком слов, а не молний, огненного меча или стрел.
Глянул на собственную ладонь, почувствовал странное. Магическая сила, еще недавно вышедшая под ноль, не просто восстановилась – стала больше. Сразу завертелись мысли, на какие заклинания их можно было бы потратить. Сделал шаг и тут же вляпался в липкую гадость того, что осталось порождения титанов.
– А я тебя уже видела, парень, – выдохнув, наконец заговорила остроухая. Выпустила из себя тугую строю плотного дыма и зажмурилась. – Ты же тот доходяга, что ошивался у автомата с газированными напитками.
– Доходяга? – Уж точно не такой характеристики я ждал. Недобро прищурился. Она насмешливо ткнула меня кулаком в плечо: по-дружески, словно мы знакомы добрую тысячу лет.
– Успокойся, все хорошо. Костюма только жаль, я его совсем недавно купила. Хочешь? – Она выудила из кармана еще одну курительную трубку, я жестом отказался.
– Совсем недавно ты была скована ужасом, буквально не могла пошевелиться и готовилась стать обедом для монстра. И это твоя благодарность? – Я презрительно фыркнул и отвернулся.
Еще и Эола запищала под ногами, пытаясь привлечь внимание. Стоило отдать ей должное: в прошлом она частенько спасала меня после пьяных загулов. Иначе бы я уже пару раз переспал с фуриями в аиде, трижды с гарпиями в Стигнийских горах, а однажды… лучше не вспоминать. Дионис и его вакханки – это так, детский уровень. Чуть пихнул малютку ногой: не сейчас, я ставлю на место одну наглую смертную.
Остроухая не могла подобрать слов – она привыкла к совсем другому поведению. И уж точно не ожидала от тощего юноши поведения аристократа.
– Я… да, прости. Я очень тебе благодарна, правда. Вот! – Протянула мне черный диск. – Здесь все, что у меня есть.
Эола аж подпрыгнула, еще б чуть-чуть – и он оказался в ее пасти. Саламандра громко требовала, чтобы я не вздумал отказываться, хотя совсем недавно тянула меня прочь от остроухой девушки. Я в общем-то и не планировал, честно заслуженная награда приятной цифрой осела на моем счету. В ближайшее время можно не волноваться о деньгах.
– Я сначала не поняла, кто ты. Кожа и кости. Как тебя зовут? – Девушка излучала дружелюбие, не прекращая изучать меня.
– Сергей. – Предвосхищая следующий вопрос сразу ответил: – Учусь неподалеку.
– Получается, это просто совпадение? – как-то странно прищурилась она и сразу вернулась к прежнему тону. – Хах! Я тоже там училась недавно. Пришел бы ты на год раньше, глядишь, и встретились бы.
– Плетения судьбы весьма причудливы. Зато сейчас познакомились.
– Приятно было поболтать, но мне уже пора. – Она выдохнула, бросила взгляд на подобие часов на руке. Цокнула языком. – Слушай, давай еще раз встретимся? Меня зовут Киррлия. Я отблагодарю тебя за спасение.
– Не вздумай! – Эола вгрызлась мне в ногу, желая внимания: вот же поганка! Через боль я сохранил спокойное лицо и кивнул.
– Почему бы и нет? Знаешь какое-нибудь приятное заведение?
– Разумеется! Я позвоню тебе и назначу встречу. Уверена, мы найдем, чем заняться! Ну все, извини, мне правда пора! У нас там переговоры по поглощению компании! – Она коснулась моей щеки и умчалась прочь словно ее несло ветрами Геба.
Я был заинтригован. На моей памяти купцами бывали исключительно мужчины: пара девчонок, решивших опробовать себя в этом непростом ремесле, быстро прогорели. Ума им хватало, а вот терпения, хладнокровия и умения не делать поспешных выводов не очень. Если бы эта оказалась в древней Элладе, она бы смогла утереть нос моим лучшим ученикам в торговом деле. По крайней мере, об этом говорили ее любопытные глаза. И почему она не из моего рода? Это могло бы многое объяснить!
Заметил, как когтистые лапки скребутся по моим уцелевшим штанам: нужно срочно сменить одежду, денег теперь хватит с лихвой. Взглянул на наконец вскарабкавшуюся на плечо Эолу. Саламандра пыхтела так, словно только что покорила Олимп.
– Что на тебя нашло? – вспомнил о недавнем укусе. Как там тот торгаш принимал оплату? Касался краем пальца центра? Как бы там ни было, у меня такого чуда не вышло – может, не хватало ключевого заклинания.
– Это же нимфа! – Фамильяр чуть не пыхнула мне огнем прямо в ухо.
– Нимфа? Что-то не похожа. – Я нахмурился. Поэты иногда звали их дриадами. Это объясняло длинные уши, но не остальное. Почему у нее человеческий цвет кожи? Где присущая сказочным созданиям аура?
– Она из далекого края. Помнишь, где жили Тунор и Тив? – Эола знала ответ и на этот вопрос.
Кивнул – знакомые имена. Они еще говорили, что когда-нибудь подвластные им бритты станут великими и завоюют мир. Дриад они звали на диковинный лад – эльфами.
Нимф я вспоминал с особенной теплотой. Зевс любил звать их для развлечений на Олимпе. Гера очень этого не одобряла, посему постоянно происходили странные и веселые истории. Причем жаждущие божественного тела девушки с удовольствием принимали внимание не только от моего отца, но и от других богов. Мы провели вместе столько сладких ночей, что в памяти не помещаются.
– Даже если она нимфа, это еще не повод реагировать… так… – Я не понимал тревог своей спутницы.
Укус начинал побаливать. Кто бы мог подумать, что сумевшим мне навредить сегодня существом будет моя давняя подруга?
– Ты не понимаешь! Ты вот заметил, что она нимфа? – Саламандра закатила глаза, завертелась на плече, не находя себе места.
А ведь и в самом деле. До этого мне хватало одного лишь взгляда, чтобы понять, кто стоит передо мной: титаново отродье, божественное потомство или кто-то из низших богов. В ней не чувствовалось ровным счетом ничего больше обычной смертной. Так что же не так с Киррлией?
– Они работают информаторами в разных корпорациях.
Доносчики, значит? Ну, ничего не изменилось. Что прежде нимфы не упускали случая пожаловаться достопочтенному Зевсу на обидевших их смертных, что сейчас. Эола продолжала:
– Они выведывают информацию, а потом продают ее.