Арчи появился в моей жизни внезапно, ранним субботним утром, когда ничто не предвещало беды. Я собирался в отпуск и уже сложил вещи в рюкзак и сумку, как вдруг раздался звонок в дверь.
– Фух! Еле успел.
На пороге стоял сослуживец Николай, держа на поводке печального рыжего спаниеля.
– Вот. Как обещал, – Николай сунул поводок мне в руку.
– Обещал? – Я посмотрел непонимающе.
– Ну ты же в деревню собираешься?
– Собираюсь.
– Сам вчера говорил, что матери нужна хорошая собака взамен умершей. Вот я и привел. Отличный пес, зовут Арчи.
Теперь-то я вспомнил, как вчера, угощая весь отдел пивом, сетовал, что мать осталась без собаки. Николай тогда слишком горячо тряс мою руку и уверял, что у него есть подходящий пес для жизни в деревне. Я посмотрел на Арчи. Он походил на милую плюшевую игрушку со свисающими ушами и влажным взглядом скорбящего олененка. Тогда я еще не знал, что именно так выглядят прощелыги и мошенники. Мое сердце растаяло, но в душе шевельнулись сомнения.
– Почему отдаешь?
– Ты понимаешь, – забубнил Николай, отводя глаза в сторону. – Мы с женой работаем много, времени совсем нет. В деревне ему будет лучше. Там воздух свежий, простор…
– Ладно, – согласился я, и Николай поспешно побежал вниз по лестнице, не дожидаясь лифта. – А что он ест? – крикнул я вдогонку.
– Все, – донеслось в ответ.
Матери Арчи сразу понравился. Она почесала его за длинными ушами, накормила кашей с мясом и постелила новую подстилку в старую будку. Своих собак мама принципиально не сажала на цепь, и они всегда свободно разгуливали по двору.
Утром мама повела козу на дальний луг, а меня разбудил собачий лай и истеричное кудахтанье. Я выскочил во двор и ахнул – с задорным блеском в глазах и заливистым лаем Арчи мчался вдоль забора, гоня перед собой куриц. Те хлопали крыльями и били рекорды спринтерского бега. Петух со сбитым набекрень гребнем и выпученными глазами вырвался в явные лидеры.
– Арчи! Стой! – крикнул я, но пес и не думал реагировать.
Я бросился следом за ним, намереваясь схватить за ошейник. Арчи понял, что игра вышла на новый уровень, и припустил быстрее, оставив куриц в покое. Он ловко перепрыгивал через препятствия и бежал зигзагами, как улепетывающий заяц. Иногда оглядывался, чтобы убедиться, что я не отстал. Так мы носились минут десять, как вдруг Арчи резко остановился. Я не успел среагировать, налетел на него, зацепился ногой и грохнулся в мамину клумбу, раздавив половину петуний. Разъяренный, я вскочил на ноги, но Арчи уже и след простыл. Эта рыжая бестия куда-то скрылась, и во дворе наступило затишье. В это время вернулась мама, увидела уничтоженную клумбу, мой потрепанный вид и только руками всплеснула. Охая и потирая ушибленные колени, я рассказал ей о забеге.
– Ничего, он же городской пес, – утешала меня мама, – скоро привыкнет. Пойдем-ка лучше завтракать. Я колбаски домашней из погреба достала и оладьев напекла. Поешь со сметанкой и медом.
Мысль о домашних маминых оладьях быстро излечила боль в коленях и заставила забыть о непослушном Арчи. Мы зашли в дом и через сени прошли в кухню. Нас встретило громкое торопливое чавканье. Арчи стоял на разгромленном кухонном столе и доедал оладьи. От колбасы осталась лишь пустая тарелка и салфетка с жирным пятном.
– Ах ты, рыжая шпана! – воскликнула мама, хватаясь за полотенце. Косясь на нас взглядом, Арчи быстро заглотнул последний оладушек, слизнул остаток сметаны в миске и соскочил на пол. – Держи его! – крикнула мама, но Арчи и не думал убегать.
На полусогнутых лапах он метнулся к ней, уселся на пол, склонив голову набок, и посмотрел печальными глазами Бэмби, исполненными муки и вселенской скорби.
– Бедняжка. – Мама опустила занесенную с полотенцем руку и погладила Арчи. Он тихонько заскулил и завилял обрубком хвоста. – Его, наверное, обижали прошлые хозяева. И не кормили совсем. У кого ты взял пса, Паша?
Пришлось объяснять, что у коллеги по работе, по виду приличного человека, совсем не похожего на мучителя несчастных спаниелей. Пока мы обсуждали прошлое Арчи, он незаметно выскользнул с кухни. Чуть позже, выйдя во двор, я увидел его безмятежно спящим под кустом смородины. Я вздохнул с облегчением – кажется, пес привыкает, а мне самое время заняться делами. Отпуск в деревне – это полезная смена деятельности. Для начала я укрепил ступени на крыльце и как раз занимался побелкой погреба, когда меня позвала мама. Она стояла возле курятника с озабоченным видом и сразу потащила меня внутрь, в полумрак, густо пахнущий птицей и навозом.
– Вот, посмотри.
В большом ящике, устеленном соломой, белели три яйца. Я пожал плечами – яйца как яйца – и взял одно в руки. Оно оказалось на удивление легким, а небольшое аккуратное отверстие в скорлупе сбоку указывало, каким образом испарилось содержимое. Другие два яйца постигла та же участь.
– Что это? – удивился я. – Хищник какой-то побывал?
– Похоже, – кивнула мама. – Только какой? Среди бела дня ни хорь, ни куница не сунутся. Да и не будут так аккуратничать. Либо стащат яйцо, либо скорлупой намусорят.
– Может, крыса? – предположил я.
– Не хватало еще этой напасти, – вздохнула мама.
Мы посетовали немного, и я вернулся доделывать погреб. Не успел спуститься, как наткнулся на чинно сидящего внизу у ступеней Арчи. По его жалостному, трагическому виду и мокрой морде с приставшей луковой шелухой я понял, что пока мы беседовали в курятнике, он проводил «инспекцию» погреба. Доказательством его бурной деятельности служили сорванная со стены связка лука, разбитая банка меда и сброшенная на пол крышка от кадки с мочеными яблоками. На мои увещевания Арчи отреагировал традиционным поскуливанием и скорбным взглядом несчастнейшего существа. Я почувствовал себя виноватым и молча принялся убирать последствия Арчиного пребывания. А он снова незаметно скрылся и объявился только вечером, когда мама привела козу на дойку. Двор огласил заливистый лай. Куры быстро шарахнулись в курятник от греха подальше, коза в удивлении попятилась, на всякий случай выставив рога. Арчи прыгал вокруг нее с развевающимися ушами и норовил вцепиться в бороду. Мама отгоняла его веником и обзывала «рыжей шпаной». Пришлось срочно вмешаться и закрыть спаниеля в чулане, несмотря на его попытки надавить на жалость.
Так прошел первый день Арчи в деревне. А утром я решил сварганить себе яичницу и заодно узнал, что за хищник повадился в мамин курятник. Сначала я подумал, что в ящике с гнездом сидит курица, но потом мое внимание привлек странный причмокивающий звук. Я подошел ближе, и в полумраке блеснули влажные глаза страдающего от несправедливости мира спаниеля. Он лежал, обхватив лапами яйцо, и всасывал в себя его содержимое. На мое появление Арчи отреагировал жалобным скулежом и более энергичным причмокиванием.
В общем, с «подарочком» для матери я угадал как нельзя лучше. Николай не обманул, когда сказал, что Арчи ест все. Он действительно оказался всеядным и к тому же сообразительным. Научился делать подкопы под изгородь, отделяющую огород от двора. Разрывал грядки с морковью, выгрызал середину корнеплода и аккуратно прикапывал его обратно. На первый взгляд грядка выглядела целой, только поникшая ботва указывала, что над ней кто-то потрудился. Арчи объедал крыжовник и смородину, не брезговал малиной и закусывал все мелкими ранними грушами, в изобилии сыпавшимися на участок с луком. Но больше всего Арчи пристрастился к огурцам. Ему не нравились большие или слишком маленькие, он выбирал красивые ровные огурчики и схрумывал их целиком, оставляя только темно-зеленые жопки. Кроме этого, Арчи продолжал третировать по вечерам козу, наведывался в курятник за яйцами и при любой возможности воровал у нас еду со стола.
Мы начали привязывать его за ошейник к веревке. Тогда Арчи усаживался перед будкой, наклонял голову набок, тихонько скулил и не спускал с нас своего коронного влажного взгляда. Мы чувствовали себя злобными чудовищами и уходили со двора, чтобы только не видеть этих печальных глаз с застывшими в них слезами. Но стоило нам скрыться, как Арчи изворачивался ужом, высвобождался из ошейника и мчался по своим пакостным делишкам. Однажды Арчи выбрался на улицу, но там ему совсем не понравилось. Местные собаки не оценили его уникальные способности драматического артиста и чуть не надрали висячие уши. Поэтому «развлекался» Арчи в пределах маминого двора и огорода.
Как-то, в очередной раз доставая пустые яичные скорлупки, мама заявила, что, пожалуй, собака ей не так уж и нужна, и я понял, что Арчи вернется со мной в город. От одной только мысли меня поочередно бросало в жар и холод. Нужно было срочно что-то предпринять, но что? Несколько раз я звонил Николаю, но тот упорно не брал трубку, а между тем прошла уже половина отпуска.
Не знаю, чем бы все закончилось, если бы к соседке на выходные не приехала дочь Тоня, по совместительству крестница моей мамы. Тоня навестила нас вечером перед отъездом и привела с собой двух очаровательных двойняшек – мальчика и девочку. Оба рыжеволосые, в мелкую кудряшку, оба заводные и неугомонные. Двойняшки сразу распознали в Арчи родственную душу, и пока мы чинно пили чай на веранде, носились с ним по двору, распугивая охрипших кур. Вскоре двора им стало мало, троица снесла калитку в изгороди и умчалась в огород. Изредка двойняшки прибегали, хрустя немытыми огурцами, Арчи в это время успевал стащить что-нибудь со стола, и дети с визгом принимались за ним гоняться.
– Рыжая шпана в трех экземплярах, – обреченно проговорила мама, когда на любимой клумбе была растоптана последняя петунья. Но крестница сияла от радости, наблюдая за играми любимых чад.
– Какой у вас замечательный пес, – сказала она. – Деток так любит. Они давно у меня собаку просят. Надо им взять щенка такой породы.
Мы с мамой быстро переглянулись, и я понял, что это тот самый шанс, который нельзя упустить.
– Зачем же щенка? Мало ли каким вырастет. Берите нашего.
– А вам не жалко? – удивилась Тоня.
– Жалко, конечно, – я отвел глаза в сторону, – но нельзя же быть эгоистами. Надо и об Арчи думать. С детьми ему лучше будет, веселей…
В общем, утром Арчи уехал с крестницей и ее детьми, а у нас во дворе наступили тишь и благодать. Куры перестали шарахаться от любой тени, коза снова вышагивала с гордо поднятой головой, а вместо погибших петуний мама высадила бархатцы.
Отпуск мой заканчивался, когда неожиданно, без предупреждения заявилась Тоня. Она подъехала к нашему дому на машине и решительно вошла в калитку. Увидев гостью, мама побледнела и взглянула на меня со страхом, я приготовился держать оборону, а крестница расплылась в улыбке:
– Хочу поблагодарить вас за Арчи. Чудо, а не пес! Как хорошо, что вы нам его подарили.
Мама с опаской смотрела на Тоню, не веря своим ушам, а та продолжала:
– Я ведь со своей детворой сколько мучилась! Они у меня такие привереды в еде – капризничают, от всего нос воротят. А тут наперегонки с Арчи бегут в кухню и метут все, что даю – аж за ушами трещит. И спать укладывать теперь их не надо. Сами вечером валятся в кровать от усталости. Игрушки на полки складывают, вещи убирают, чтобы Арчи не добрался. Только душа у меня не на месте, что вас без собаки оставила. Поэтому, вот. – Крестница схватила маму за руку и потащила к машине. – Это вам взамен Арчи. Моей хорошей приятельнице вместо карликового пуделя продали королевского, а у нее квартира маленькая. В деревне ему лучше будет, просторней…
Тоня открыла дверь, и к нам грациозно выскочил большой черный пес с длинными ушами и курчавой челкой. Он по-хозяйски обнюхал маму, склонил голову набок и посмотрел на нас влажным взглядом печального олененка…