Этот район города мало чем отличался от трущоб Дампфа. Единственное различие – дома не из черного, а белого камня, что в целом делает внешний вид намного приятнее. Надев маски, парень и девушка двинулись дальше. Дэка здесь явно знали. Он периодически подходил к кому-нибудь, что-то говорил, иногда доставал лечебное зелье или какую-нибудь траву и отдавал жителям. Район был заметно больше, чем его северный аналог. Дэк не соврал – повсюду были горы грязи. Хель про себя отметила, что тот свинарник в темнице очень уж похож на жизнь в этих трущобах.
– Дэк, скажи, все эти люди, что живут здесь, они добровольно это делают? – она спросила его, когда он вернулся от очередного нуждающегося.
– Ну… В богатые районы их не пускает стража и жрецы, а в торговом особо негде жить, так что остается это, – он обвел руками вокруг, – некоторые, кто накопил достаточно денег, а это бывает редко, уезжают отсюда.
– Зачем же люди едут сюда? В чем смысл? Неужели вот такая жизнь лучше того, что было у них дома?
Дэк хмыкнул:
– Нет конечно, не лучше. Нет никакого смысла. Они едут сюда, думая что в столице все упадет к их ногам, что здесь их ждут горы золота и личный гарем. А билет сюда дорогой, часто это все их деньги. Приезжают сюда, а уехать обратно нет возможности. Или желания.
"Опять то, что было в церкви…" – промелькнула мысль в голове девушки.
–… и вот так остаются здесь навсегда. Из развлечений у них только секс и выпивка, часто одновременно, из-за чего рождается много детей, которых они не способны прокормить, – он опять вздохнул, – а все, что могу сделать я – это лечить их. Не знаю, зачем… иногда мне кажется, что даже смерть лучше, чем вот такая жизнь. Ладно, Хель, нам пора обратно.
Они дошли до края района, дальше начинались горы. Путь обратно занял заметно меньше времени, но тем не менее вернулись они уже под вечер. В этот раз в коллекторе было намного больше людей. Хель насчитала еще семерых, кроме них с Дэком, и среди всех узнала Анну. Мака не было.
– Эй, Дэк, мы раздобыли тебе еще реагентов и посуды, под столом оставили. В нашей любимой лавке новый завоз, завтра ещё принесем, – Анна казалась еще крупнее, чем вчера, – Хель… Хель ведь, да? Нам не помешают лишние руки завтра, поможешь?
– Почему бы и нет. Заодно ещё посмотрю на окрестности.
– Славно! Сейчас ужин и на боковую, завтра встаем рано и выходим, будь готова!
На ужин принесли то же, что и в прошлый раз. "Интересно, откуда у них деньги на всё это? И почему они все живут здесь?" – за размышлениями Хель уснула.
Разбудила её Анна:
– Вставай! Выходим через 30 минут! – и уже на выходе из комнаты добавила, – о, кстати. Завтрак в коллекторе, на столе. Только твоё осталось.
И она вышла. Одевшись, зайдя в туалет и ванную, а затем поев, Хель была готова к выходу. Она так и не знала, что ей нужно делать сегодня и зачем им лишние руки.
"Интересно, куда делся Мак? Нужно про него побольше разузнать, особенно про его цвет кожи. Все-таки только у меня был такой оттенок, но это из-за проклятия", – из раздумий её вывела Анна:
– Ты готова? Мы уходим!
– Да, да, готова.
– Славно! Дэк, мы ушли!
Дэк вяло махнул на прощание и вернулся к своей алхимии. "Он каждый день вот так проводит? " – Хель взглянула на него через плечо.
– Тебе наш Дэк понравился? У-у-у-у… Сочувствую, он из этих…
– Из этих?
– Не интересуется девушками.
– Оу. Понравился, но не в этом плане. Нет, нет, определенно нет.
– Да не красней ты так, я же пошутила! – Анна рассмеялась.
"Я вообще могу покраснеть? Мне казалось моя кожа либо серая, либо черная…" – а Анна всё не унималась:
– Хотя он вообще никем не интересуется. Все что его волнует – как бы вылечить больных и его алхимия. Паренек с головой ушел в медицину. Кстати, Хель, ты ведь с Чилфроста?
– А? С чего ты взяла?
– Ну ты выглядишь довольно типично для северянки. Бледная кожа, серые волосы, суровый взгляд, молчишь постоянно. Так все же, откуда ты?
Вспомнив, что упоминание её деревни вызывает только еще больше вопросов, она решила соврать:
– Из деревни Калдт, в самом центре Чилфроста.
– Ха! Видишь, таки угадала! – Анна торжествующе подняла руку, – О, мы пришли.
Они стояли возле лестницы, ведущей куда-то наверх, к люку. Анна полезла первая, а за ней и двое парней, что шли с ними. Когда Хель поднялась, все остальные уже надели маски и капюшоны.
– Хель, вот твой плащ и маска, ты тоже надевай. Не хорошо будет, если нас узнают! – Она передала все девушке, подождала, пока она все наденет и продолжила, – в общем, что мы сейчас делаем: Вален и Форг отвлекают, я набиваю сумки, а ты спускаешь всё в стоки. Поняла?
– Что? Мы будем воровать?
– Не воровать, а забирать то, что нам нужнее. Давай, идём!
– Я не соглашалась на воровство или грабеж, называй это как хочешь.
– Ну же, Хель, ты же видела вчера всех тех людей, которые нуждаются в помощи! Дэк не сможет готовить свои зелья, если у него не будет реагентов!
– А купить? А обменять? Почему обязательно воровство?
Анна потеряла терпение:
– Ладно! Сделаем всё без тебя. Обратно ты не вернешься сама, так что стой тут! Бежим, ребята, ещё успеем до обхода!
Хель осталась у спуска в канализацию с неприятным ощущением, что жрец во многом был прав.
Они вернулись через полчаса с полными мешками.
– Хоть спустить помоги, а? – Анна протянула ей один из мешков.
Хель пришлось помогать. Когда дело было сделано и они вернулись в коллектор, Анна подошла к Хель с разговором:
– Ты извини, что я не предупредила о том, что мы будем делать. Но иначе нам не выжить.
– Почему вы все здесь? Разве это то, как вы хотите прожить всю жизнь?
Анна смерила её злым взглядом:
– Не мы выбирали такую судьбу, – и ушла прочь от девушки, а потом и вовсе ушла из коллектора.
Мака все еще не было, как и вообще кого-либо, кроме Дэка. Хель решила поговорить с ним:
– Ты знаешь, что все эти реагенты ворованные?
К удивлению Хель, он сильно помрачнел:
– Да, знаю. И все же, это единственный способ получить всё это. Всё, в чем так нуждаются другие.
– Но вы по сути воруете у простых людей! У таких же, как и вы! Мак грозится революцией против церкви, но сейчас вы…
Дэк перебил её:
– Я всё понимаю, Хелья. Но всё, что я могу поделать – готовить эти зелья и лечить остальных. Ни больше, ни меньше. Даже если мне это не нравится. И да, на будущее: никогда не сравнивай тех, кто здесь обитает, с людьми с поверхности. Это место для проклятых.
– Почему ты здесь?
– А почему все остальные? Нам нет места в этом мире.
– Но почему?
Дэк опять вздохнул.
– Я был врачом в центральном госпитале. Только-только закончил обучение, получил сертификат. И меня отправили в крыло… э… скажем так, неизлечимых. Там… изучают искаженных. Я довольно многое выяснил об этой болезни, даже начал разрабатывать лекарство… А затем за мной пришли. Из церкви. Оказывается, помогая искаженным тьмой, я занимался богохульством. Понимаешь? Я просто помогал людям, а меня за это на плаху! В их глазах все искаженные тьмой должны быть немедленно преданы огню. Ну и… ребята и Мак вытащили меня из тюрьмы, где я ждал казни и отвели сюда. Церковь была в ярости! Главный богохульник всего королевства и сбежал! Год прошел. До сих пор ищут меня. И я не могу отсюда никуда выйти. Разве что в Нижний город, где мы с тобой вчера были. Туда церковь не суется.
– Почему не попробовать сбежать из города?
– А куда? Всё, чем я хочу заниматься в этой жизни – лечить больных.
– И на долго тебя так хватит?
– Уж на дольше, чем тебя… – Дэк отвернулся.
– Прости, что? – Хель обошла его и посмотрела в глаза, – извини, что ты сказал?
– Тебе осталось недолго. Болезнь уже должна была поразить большинство твоих внутренних органов и скоро они начнут отказывать.
Она вспомнила, как он недавно говорил об этом Маку.
– И когда это произойдет, я точно не могу определить.
– С чего ты взял, что я больна? А главное, чем? – она решила сделать вид, что ничего не знает. Возможность узнать об искажении побольше не так часто выпадает.
– У тебя поражена грудь в области сердца. Искажение. Все признаки на лицо! Как минимум твоя серая кожа!
– У Мака ведь тоже такая. И что насчет остальных?
– Мак и остальные… – он запнулся, – искажение не заразно. Непосредственно сами искаженные не представляют угрозы для окружающих. Эта болезнь начинается после контакта с определенной сущностью. Сами эти сущности я никогда не видел, но… это может быть что угодно, содержащее в себе огромный источник силы. Например, оружие. Скажем, меч. Если человек прикоснется к такому мечу, который содержит в себе сущность тьмы или света, место контакта с предметом обугливается и оттуда начинается заражение.
– Как оно происходит? Как развивается болезнь?
– Я не могу точно сказать. Обугленные клетки организма, а отныне они искаженные, поражают соседние, искажая их. Одна клетка поражает две, потом четыре… и так пока весь организм не будет искажен. Такие клетки чернеют и буквально каменеют. Они уже не выполняют свою функцию, а когда все важные органы "окаменеют" – человек умирает.
– А если отрезать руку которой ты прикоснулся к этому мечу?
– Только если очень быстро. Пока искажение не попало в кровь и не разнеслось по всему организму.
– А почему если прикоснуться к искаженному человеку не заражаешься? Почему болезнь не заразна?
– Я точно не знаю, – Дэк почесал подбородок, – думаю дело в том, что тебе передается лишь мизерная часть сущности, которой уже не хватит, чтобы заразить окружающих. Но твой организм уже не справляется с болезнью.
– А что насчет друидов и жрецов?, – Хель вспомнила Тарга, – разве они не могут помочь?
– Жрецы скорее сожгут бедолагу, чем помогут. А магия друидов. Хм. Я не разбираюсь в магии совсем, но друиды вроде всего лишь укрепляют твой организм и ускоряют регенерацию. Думаю, они могут лишь замедлить заражение.
– Один врач как-то сказал мне, что оружие не годится для заражения искажением. Он конкретно назвал нож.
– Ну, мнения на этот счет расходятся. Обычно зараженные не признаются что с ними случилось. Хотел бы я увидеть…
– А ты уверен, что мне осталось жить недолго?
– Месяц как самое большее. Повезет, если меньше.
– Повезет?!
– А ты хочешь страдать в агонии, испытывая адскую боль и теряя рассудок? Не думаю.
– И как давно я заражена?
– Контакт произошел рядом с сердцем. Это худший вариант развития событий. Возможно пару дней. Неделя. Помоги нам. Если мы сможем свергнуть эту церковь… если бы я продолжил свои исследования, то смог бы вылечить тебя. Смог бы вылечить всех остальных!
– А что будет дальше? Когда вы свергнете церковь. Что тогда?
– Что тогда… До того, как издали этот закон, что все иноверцы объявлены вне закона, в столице жилось намного лучше. Да, столичные все так же не любили чужаков, но они не выступали против них в открытую. Да и жилось намного проще. Никого не забирали на промывку, не было…
– Ладно, я поняла. А что, если я не умру через месяц? Что тогда?
– Исключено. Еще никто не выживал, будучи зараженным искажением.
– И все же, что тогда?
– Не знаю. Не знаю, Хель, ты задаешь такие вопросы, на которые у меня нет ответа. Я всего лишь доктор. Ты хотела узнать, зачем мне все это, зачем я помогаю Маку и остальным? Затем, что я хочу помогать нуждающимся. Я хочу быть доктором. А церковь мне это запретила. Мне хочется вернуть то, что у меня было. Ладно, извини, Хель, мне нужно идти в Нижний город. Если хочешь, можешь составить мне компанию.
– Да, конечно. Всяко лучше, чем сидеть здесь.
Следующие несколько дней Хель только и делала, что помогала Дэку с алхимией и составляла ему компанию в его походах в бедный район. Не смотря на то, что сейчас была зима, в городе было очень тепло. Горячие ветра, что идут с Лоста, нагревают воздух и на равнинах царит вечное лето. За эти дни Хель научилась мастерски готовить все те зелья, что показал ей алхимик. Она так же научилась отличать одно растения от другого, понимала что они делают и для чего нужны. Кроме Дэка с ней никто не общался. Да и он не любил лишний раз говорить. А Хель, погруженная в свои мысли, не стремилась начинать диалог. Эти дни она размышляла о том, что же теперь ей делать. Нужно ли помогать этим изгоям или же нужно просто сбежать из этого города? И хотя месяц в темнице никак не повлиял на неё, она не оценила то, как к ней отнеслись люди в первый же день. Возможно, все эти ребята и правы: церковь слишком многое на себя взяла. Религия всегда шла параллельно с законом, но никак не была этим законом.
Анна посчитала, что Хель влюбилась в Дэка. К счастью, а может и к сожалению, сама девушка не чувствовала ни к доктору, ни к остальным никаких чувств. Да, они спасли её. Но не более. И уж точно здесь нет места для романтики. "Так что же меня останавливает от побега прямо сейчас?" – задумывалась она все чаще и чаще.