2230 год, Планета Застерия,
город Динариум.
В тесной комнате с единственным окном, которое выходит на окраину Динариума, где по небу шныряют дроны, в родовых муках корчилась женщина.
По лбу катятся капли, светлые волосы прилипли к вискам, а дыхание то замедляется, то учащается. Но женщина не издает ни звука, молчаливо вынося боль.
У ног сгорбилась акушерка, готовясь принять на свет младенца. Ее пришлось окольными путями искать вне города, потому что никто во всем Динариуме не согласился бы пойти против правил геномной комиссии. И только в далеком городке на острове Эйб нашлась женщина, готовая помочь.
В изголовье, держа женщину за руку застыл мужчина, напряженный и натянутый, как струна.
С каждой схваткой он вздрагивал и бросал нервный взгляд в окно.
– Нужно было ехать в клинику, – бормотал он. Зачем я согласился на природные роды…
Женщина в очередной раз скорчилась от боли, а когда спазм отпустил, проговорила, тяжело дыша:
– Нельзя в клинику. Сам знаешь. Мы зачали дитя без согласования с геномной комиссией… Они не захотят связываться с борцами против режима корпораций…
– К черту комиссию! – выдохнул мужчина в отчаянии. – Люди имеют право не отчитываться, когда хотят завести ребенка!
– Они так не считают, – отозвалась женщина, откинувшись на подушку. Ее лицо осунулось от усталости, кожа побледнела, но в глазах светилась решимость.
Мужчина тревожно покосился в окно. Даже отсюда, с окраины, окна небоскребов блестят, хищно и опасно. Они принадлежащих сильным мира сего – корпорациям.
– Нужно было ехать в клинику, – упрямо повторил он. – Заплатить, не знаю… Милая, почему ты меня не послушала…
Мужчина склонился над ней поцеловал в лоб. Женщина слабо улыбнулась и произнесла:
– Потому, что когда они возьмут кровь нашей малютки, то узнают, что ее зачатие не подтверждено геномной комиссией. Сам знаешь, что делают с такими детьми… Я не хочу, чтобы с нашей малюткой что-то случилось… Мы боролись, но проиграли…
Ее вновь согнуло пополам от боли, пальцы сжали ладонь мужчины так, что та побелела, но она вновь терпела, не издав ни звука.
– Не проиграли, – произнес мужчина, гладя ее по голове. – Наш ребенок может все изменить.
Он горько хмыкнул и покривился. Все думают, что Динариумом управляет мэрия. Глупцы! Всё давно сосредоточено в руках корпораций. У мэрии еще остались рычаги, но это не на долго.
Народ прогибается от налогов, планета задыхается без деревьев, а они, последний оплот борьбы против власти концернов и корпораций, терпят крах.
Но добраться до ребенка он не позволит никому. Ни геномной комиссии, ни концерну «Оксигени». Ни за что.
– Головка, – радостно сообщила акушерка. – Вижу головку!
***
Мужчина напряженно подался вперед. Спустя некоторое время в комнатке раздался тихий писк.
– Девочка, – улыбаясь прошептала акушерка и положила уже завернутое в термопростынь дитя на грудь матери. По щекам женщины потекли слезы, она обняла младенца, а мужчина встал рядом на колени.
– Какая маленькая… – проговорил он трепетно.
– Наша малышка, – отозвалась женщина, проводя пальцами по крошечной головке, увенчанной светлым пушком. – Чудесное дитя.
Мужчина осторожно, словно она самое хрупкое создание на Застерии, взял ребенка на руки.
– Как мы назовем ее? – спросил он, глядя в сонные глазки малышки, которая словно поняла, что не стоит шуметь и сразу успокоилась.
Мужчина смотрел в сморщенное личико дочери и сердце сжималось от нежности – ради этого крошечного создания он пойдет на все. Признается в чем угодно, бросит вызов корпорациям, кинется в огонь… В этой девочке все, что есть лучшего в нем и в жене. Он никому и никогда не позволит причинить ей вред. Чего бы ему это ни стоило.
– Кристиана, – произнесла женщина. – Кристиана Голденфаер.
– Факел надежды, – проговорил мужчина, передавая ребенка обратно матери. – Последней надежды.
В этот момент дверь резко втянулась в стену, в комнату влетел растрепанный парень. На щеке царапина, рубашка порвана, а на костяшках кулаков ссадины.
Он размазал кровь на щеке еще сильней и вытаращил ошалевшие глаза.
Мужчина и женщина испуганно переглянулись, мать в страхе прижала ребенка сильнее.
– Что случилось? – спросил мужчина. – Ты должен следить за небом.
– Я следил, – запыхиваясь и вытирая лоб произнес парень, его взгляд упал на крошечный сверток на груди женщины. – Там контрольная группа из геномной комиссии…
– Нашли все же…
– Три флайтера… – продолжил парень. – Здесь будут минут через пять. А на дороге смарткары… целая делегация…
Женщина совсем побледнела, мужчина сжал пальцы на ее плече.
– Мистер Голденфаер, вам надо бежать.
Молчавшая до этого акушерка встрепенулась и выдохнула:
– Мать не сможет никуда бежать! Всемогущее небо, да что же это творится….
Взгляд мужчины стал затравленным.
– Почему не сможет? – спросил он в раз осипшим голосом и сильней сжал плечо жены. – Что случилось?
Акушерка заломила руки и простонала:
– Роды, вот что случилось! Вы, Динариумцы! Слабые. Она еле родила сама. Не сможет она бежать. Ой, не сможет…
За окном зашелестели колеса смарткаров, мужчина выглянул и похолодел – делегация каров уже паркуется на стоянке под домом, а в небе стремительно увеличиваются три блестящие капсулы.
– Не дай им забрать нашу малышку! – взмолилась женщина, вцепившись ему в локоть. – Не дай им сделать это с ней! Она же совсем кроха!
Ее глаза расширились и засветились безумием матери, готовой на все ради ребенка.
– Они уже здесь! – в отчаянии выпалил мужчина и выругался так грязно, что водоотводные каналы Динариума показались горным ручьем.
***
Парень нервно покосился через плечо на темный провал выхода.
– Они хотели меня схватить, – сказал он. – Но я ушел берегом одного из каналов. Они ведут за город и к станции. Надо что-то решать, мистер Голденфаер, они уже близко…
Мужчина наклонился к жене.
– Милая попробуй встать…
Акушерка охнула, а женщина облокотилась на подушку и попыталась подняться, но так ослабла во время родов, что скорчилась и обессилено рухнула обратно.
– Я говорила, говорила, что динариумцы слабые… – запричитала акушерка.
Мать посмотрела очумевшими глазами, потом сунула мужу ребенка и горячо зашептала:
– Беги. Беги и спаси нашу дочь! Они не узнают, что она родилась! Подумают, что… что угодно… Но не дай им ее схватить! Ты же знаешь, что они с ней сделают! Она не тестирована… Они не позволят ей жить!
Мужчина простонал. Оставить жену в таком состоянии – последнее, на что можно решиться. К тому же, они оба в базе у геномной комиссии и Динариума. Куда ни побежит, его отследят, вычислят… Их дочь никогда не будет в безопасности рядом сними.
Снаружи донесся холодный компьютерный голос:
– Мистер Голденфаер, нам известно, что вы там. Немедленно покиньте здание с поднятыми руками. Вы обвиняетесь в нарушении генетического законодательства.
Мужчина затравленно оглянулся, взгляд остановился на акушерке. Неприметной женщине без имплатнов, около шестидесяти лет, причем и выглядит на столько. Значит не обновлялась, не вживляла ничего. Ее выследить не просто. Тем более, она не из Динариума.
Схватив дочь, он подскочил к акушерке и сунул ей в руки ребенка.
– Прошу, спасите нашу дочь, – горячо зашептал мужчина. – Бегите от Динариума как можно дальше, защитите ее, дайте свою фамилию… Я понимаю, что прошу о немыслимом, вы и так рисковали, когда приехали. Они… они… знаете, что они сделают, если найдут её?
Голос мужчины дрогнул, в глазах заблестела влага вперемешку с безумием родителя, идущего на отчаянный шаг ради ребенка.
Акушерка замешкалась, взгляд упал на мать, которая смотрит с такими же отчаянием и решимостью.
– Согласна, – коротко отозвалась она.
Взяв ребенка, акушерка быстрыми движениями привязала его к груди шарфом на манер слинга.
По щеке мужчины скатилась слеза, он произнес:
– Спасибо… вы… спасибо…
– Да поможет вам небо, – сказала акушерка и выскользнула в темноту дверей.
Мужчина и женщина переглянулись, на лицах отпечаталось обреченное спокойствие. Мистер Голденфаер с нежностью улыбнулся жене.
– Я дам им время, – сказал он. – Отвлеку.
Схватив кусок железной трубы с пола, мужчина выскочил во тьму. Парень метнулся за ним, оставив женщину молчаливо обливаться слезами по несбывшемуся материнству.
Пока глава семьи Голденфаеров отчаянно сражался с полицейским отрядом и агентами геномной комиссии, акушерка Лора Уильс, неслась по подворотнями и заброшенным гаражам, куда не залетают полицейские дроны в сторону железной дороги. А на груди мирно посапывала маленькая девочка.