Кэтрин
– Я не понимаю, – пробормотала я в трубку, стараясь сохранять спокойствие. – Никаких других уведомлений об увеличении оплаты я не получала.
– Знаю, мисс Эллиотт. Распоряжения поступили только два дня назад, поэтому я и звоню, чтобы сообщить вам об изменениях.
Я сглотнула ком в горле. Еще четыреста долларов в месяц. Мне придется платить на четыреста долларов больше.
– Вы меня слышите, мисс Эллиотт?
– Извините, не могли бы вы повторить то, что сказали?
– Я сказала, что новая система оплаты вступит в действие с первого числа.
Я взглянула на календарь. До первого числа оставалось две недели.
– Это вообще законно?
Женщина по телефону сочувственно вздохнула.
– Это частный дом-интернат, мисс Эллиотт. Один из лучших в городе, поэтому они и диктуют свои правила. Есть и другие заведения, в которые вы могли бы попробовать перевезти вашу тетю – государственные, с четко установленными тарифами.
– Нет, – возразила я. – Я не хочу ее никуда перевозить. О ней прекрасно заботятся, и она здесь уже привыкла.
– Персонал здесь лучший. Вы могли бы переселить тетю в другую палату, не одинарную.
Я разочарованно покачала головой. Из многоместных комнат не открывался вид на сад, в них не было места для мольбертов и книг по искусству Пенни. Она бы чувствовала себя несчастной и потерянной. Я должна была оставить ее в одноместной комнате, чего бы мне это ни стоило.
Мистер Ванрайан вошел в кабинет и уставился на меня. Я замолчала, не зная, остановится он или нет, но он проследовал в кабинет и с тихим щелчком закрыл за собой дверь. Приветствием он меня не удостоил. Он вообще редко обращал на меня внимание, разве чтобы накричать или отругать, так что мне оставалось только предположить, что тот странный звонок, который он заставил меня сделать, я выполнила вполне приемлемо.
– Мисс Эллиотт?
– Прошу прощения. Я на работе, и зашел мой начальник.
– У вас остались вопросы?
Мне хотелось заорать: «Да! Откуда, черт возьми, мне взять для тебя еще четыреста долларов?», но я знала, что это бесполезно. Она работала в бухгалтерии и решений не принимала.
– На данный момент нет.
– Если что, у вас есть наш номер.
– Да, спасибо. – Я повесила трубку. Разумеется, у них был мой номер.
Я уставилась на свой стол, мои мысли летели со скоростью света. Здесь, в корпорации «Андерсон», мне хорошо платили – я была одной из самых высокооплачиваемых ассистенток, потому что работала на мистера Ванрайана. Работать на него было мучительно – его неприязнь ко мне была очевидна. Тем не менее, я отсюда не уходила, потому что работа приносила мне хорошие деньги, которые шли на уход за Пенни Джонсон.
Я провела пальцем по истрепанному краю промокашки, которую держала на столе. Я и так уже жила в самой дешевой квартире, которую только могла найти. Сама стригла волосы, покупала одежду в секонд-хендах, и моя диета состояла из лапши быстрого приготовления и большого количества дешевого арахисового масла и джема. Я ни на что не тратилась и использовала любую возможность, чтобы немного сэкономить. Кофе в офисе был бесплатным, и всюду всегда лежали кексы и печенье. Компания оплачивала мой мобильный телефон, а в теплую погоду я ходила на работу и с работы пешком, чтобы сэкономить на проезде в автобусе. Время от времени я вместе с жителями моего дома пекла на общей кухне печенье и приносила немного на работу, чтобы поделиться. Это был мой молчаливый способ компенсировать сладости, которые я поедала в офисе. В дни, когда случались непредвиденные расходы, печенье и кексы были всем, что я могла себе позволить. Перед тем, как уйти вечером с работы, я проверяла, не осталось ли в комнате отдыха какой-нибудь еды, которую я могла бы уместить в крохотный холодильник в своей квартире.
Я сморгнула наворачивающиеся слезы. Где я отыщу еще четыреста долларов в месяц? Я и без того жила от зарплаты до зарплаты. Я знала, что о повышении просить неуместно и придется устроиться на вторую работу. А это означало, что я буду меньше видеться с Пенни.
Наружная дверь отворилась, и вошел Дэвид. Его лицо выглядело мрачным.
– Он уже пришел?
– Да.
– У него кто-то есть?
– Нет, сэр. – Я взяла телефон, удивленная тем, что мистер Ванрайан не ответил на звонок по внутренней связи.
– Где он был? – спросил Дэвид.
– Как я уже говорила вам сегодня утром, он мне ничего не объяснил. Сказал только, что это личное, а расспрашивать я не имею права.
Он хмуро прищурился, так что его глазки-бусинки почти исчезли.
– Это моя компания, юная леди. Меня касается все, что здесь происходит. В следующий раз ты расспросишь его подробно. Ясно?
Я прикусила язык, чтобы не отправить его ко всем чертям, кивнула и обрадовалась, когда он прошел мимо меня и ворвался в кабинет мистера Ванрайана.
Этой дверью хлопали так часто, что мне приходилось почти каждый месяц вызывать ремонтников, чтобы водрузить ее на место. Через несколько минут Дэвид вышел, ругаясь себе под нос. Я смотрела ему вслед, и в животе у меня нарастала тревога. Если Дэвид вышел в плохом настроении, значит, и мистер Ванрайан тоже окажется не в духе. Следовательно, скоро он начнет орать на меня за какую-нибудь ошибку, которую я, по его мнению, успела сегодня совершить.
Руки опускались. Я ненавидела свою жизнь. Ненавидела быть личной ассистенткой, а особенно – личной ассистенткой мистера Ванрайана. Более жестокого человека я не знала. Что бы я ни делала, ему было недостаточно, и уж тем более мне никогда не удавалось угодить ему настолько, чтобы заслужить благодарность или хотя бы слабую улыбку. И вообще за весь год, что я на него работала, он мне ни разу не улыбнулся. Помню день, когда Дэвид вызвал меня в свой кабинет.
– Кэти, – он пристально посмотрел на меня, – как ты знаешь, Ли Стивенс уходит. Я собираюсь перенаправить тебя к другому представителю по работе с клиентами – Ричарду Ванрайану.
– О-о. – Я слышала ужасные истории о Ричарде Ванрайане и его характере, и нервничала. Он часто менял личных ассистенток. Тем не менее, переназначение – это лучше, чем отсутствие работы. Я наконец-то нашла для Пенни подходящее место, где она была счастлива, и я не хотела ее оттуда забирать.
– Ты будешь зарабатывать больше, чем зарабатываешь сейчас, и больше, чем какая-либо другая личная ассистентка. – Он озвучил гигантскую цифру, которая означала, что я смогу оплачивать Пенни отдельную комнату.
А мистер Ванрайан мог оказаться не таким уж и плохим.
Как же я ошибалась! Он превратил мою жизнь в ад, и я с этим мирилась, потому что у меня не было выбора.
Пока не было.
Зажужжал звонок внутренней связи, и я взяла себя в руки.
– Мистер Ванрайан?
– Мне нужен кофе, мисс Эллиотт.
– Что-нибудь еще, сэр?
– Несколько мгновений вашего времени.
Я закрыла глаза, гадая, что же сейчас произойдет.
– Сейчас буду.
С чашкой кофе в руках я с трепетом подошла к его кабинету. Постучала и вошла лишь после того, как он разрешил мне. Я однажды уже совершила эту ошибку и больше на те же грабли не наступлю. Его язвительные комментарии после того непрошеного вторжения несколько дней отравляли мне жизнь.
Я постаралась, чтобы моя рука не дрожала, когда поставила перед ним кофе и приготовила блокнот, ожидая указаний.
– Садитесь, мисс Эллиотт.
Мое сердце бешено заколотилось. Неужели он в конце концов убедил Дэвида меня уволить? Я знала, что он добивался этого с первой недели моей работы на него. Я старалась дышать ровно. Мне нельзя потерять эту работу. Она мне нужна.
Прежде чем стали подкашиваться ноги, я села и откашлялась.
– Какая-то проблема, мистер Ванрайан?
Он обвел рукой пространство между нами.
– Полагаю, то, о чем мы говорим в этом кабинете, останется между нами?
– Разумеется, сэр.
Он кивнул, потянулся за кружкой и молча сделал глоток.
– Мне нужно обсудить с вами один вопрос личного характера.
Я растерялась. Он никогда ничего со мной не обсуждал; а в кабинет вызывал лишь для того, чтобы озвучить свои требования.
– Я слушаю.
Он огляделся по сторонам. Вид у него был необычайно взволнованный. Пока он собирался с мыслями, я воспользовалась моментом и внимательно изучила его. Он был до смешного красив. Выше ста восьмидесяти ростом, широкоплечий, подтянутый – на нем любой костюм сидел идеально. Чаще всего он был гладко выбрит; хотя иногда, в такие дни, как сегодня, на его подбородке виднелась однодневная или двухдневная щетина, подчеркивавшая волевой профиль. Его светло-каштановые волосы были коротко пострижены по бокам, но оставались более длинными на макушке, и одна непослушная прядь всегда падала на лоб. Недостаток, который только делал его еще более совершенным. Нервничая, он отбрасывал эту прядь назад, вот как сейчас. У него был широкий рот, ярко-белые зубы и такие пухлые губы, что им позавидовали бы многие женщины. Его карие глаза встретились с моими, и он расправил плечи, возвращая себе самообладание.
– Мне нужно вас кое о чем спросить. Я вам всецело доверяю и надеюсь, что вы сохраните наш разговор в тайне. Мне необходимо знать, что вы оправдаете мое доверие.
Я заморгала, глядя на него. Он собирался задать мне вопрос? Он меня не увольнял? По телу пробежала легкая дрожь облегчения, и я немного расслабилась.
– Разумеется, сэр. Я сделаю все, о чем вы попросите.
Он смотрел мне прямо в глаза. Я никогда не замечала, как в его глазах на свету мелькали оттенки серого, зеленого и синего. Чаще всего они были такими темными от гнева, что дольше секунды-двух я его взгляд не выдерживала. Какое-то время он словно изучал меня, затем кивнул.
Он потянулся за одной из своих визиток, что-то написал на обратной стороне и протянул ее мне.
– Мне нужно, чтобы сегодня вечером вы пришли по этому адресу. В семь получится?
Я взглянула на визитку: указанный адрес находился недалеко от дома-интерната, куда я приходила после работы проведать Пенни. Однако, чтобы успеть туда к семи, мне пришлось бы пробыть у Пенни совсем недолго.
– Вам это неудобно? – спросил он, и в его голосе не было обычной враждебности.
Я подняла взгляд и решила говорить начистоту.
– После работы у меня назначена встреча. Вряд ли я успею к семи.
Я ожидала, что он вспылит. Махнет рукой, велит мне отменить все свои планы и ровно в семь быть там, где положено. Но он лишь пожал плечами, чем поверг меня в шок.
– Семь тридцать? Восемь? Так подойдет?
– Семь тридцать было бы идеально.
– Хорошо. Увидимся в семь тридцать. – Он встал, показывая, что наша странная встреча окончена. – Я предупрежу своего швейцара о вашем приходе. Он сразу отправит вас наверх.
Мне потребовалось все мое самообладание, чтобы не ахнуть. Его швейцар? Он приглашал меня к себе домой?
Ошеломленная, я встала.
– Мистер Ванрайан, все хорошо?
Он посмотрел на меня со странным выражением лица.
– Если вы согласитесь содействовать, все будет хорошо, мисс Эллиотт. – Он взглянул на часы. – А теперь, извините, у меня в час собрание.
Он поднял чашку.
– Спасибо за кофе и уделенное время.
Я смотрела ему вслед и задавалась вопросом, а не забросило ли меня в альтернативную реальность.
За весь год, что я на него работала, он ни разу не сказал мне спасибо.
Что это было, черт возьми?