Ричард
Если не считать нерешительных указаний Кэтрин, поездка прошла в тишине. Чем больше мы отдалялись от моего района, тем мрачнее становилось у меня на душе. Когда мы подъехали к обветшалому дому, я повернулся к Кэтрин.
– Это твой дом?
Она покачала головой.
– Нет. Я снимаю в нем квартиру.
Я остановил автомобиль на парковке и отстегнул ремень безопасности.
– Покажи.
Дважды щелкнув брелоком, я последовал за ней по неровной дорожке. Я надеялся, что к моему возвращению покрышки все еще будут на месте и что автомобиль не угонят.
Я не пытался скрыть своего разочарования, когда осматривал то, что принято называть квартирой-студией. Для меня это была уродливая свалка. Единственными предметами мебели здесь были диван, старый стул и письменный стол, он же и обеденный. Короткая столешница, плита и небольшой холодильник изображали кухню. У стены громоздилось полдюжины коробок. На штанге для вешалок висели непритязательные костюмы и блузки, которые носила Кэтрин.
Я подошел к единственной двери в квартире и распахнул ее. В крошечной ванной был такой маленький душ, что лично я ни за что не смог бы им воспользоваться. Я закрыл дверь и повернулся к Кэтрин. Она с тревогой наблюдала за мной.
Я уже ничего не понимал. Просто шагнул и встал, возвышаясь над ней.
– У тебя есть проблема, о которой мне следует знать?
– Прости?
– У тебя проблемы с наркотиками? Или какая-то иная зависимость?
– Что?! – ахнула она, прижав руку к груди.
Я всплеснул руками.
– Почему ты живешь как бедная церковная мышь? Я в курсе, сколько ты зарабатываешь. Ты можешь позволить себе достойную квартиру. На что ты тратишь деньги?
Она прищурилась и пристально уставилась на меня.
– С наркотиками у меня проблем нет. А что касается траты денег, тут у меня другие приоритеты. Для меня неважно, где спать.
Я огляделся по сторонам.
– А для меня важно. Ты здесь больше не останешься. Собирай свое дерьмо. Немедленно.
Она шлепнула ладошками по бедрам.
– Нет.
Я решительно шагнул вперед. Комната была до того маленькой, что, когда она отступила, ее спина уперлась в стену. Я угрожающе возвышался над ней и внимательно всматривался в ее лицо. Ее глаза были ясными, хотя и сердитыми. Не сводя с нее взгляда, я схватил ее за запястье и задрал рукав. Она с рыком освободилась и подняла сразу обе руки.
– Никаких следов от игл, Ричард, – выплюнула она. – Я не принимаю наркотики. Я не курю их, не глотаю и вообще никак не ввожу в свой организм. Доволен? Или хочешь проверить еще? Может, мне пописать в баночку?
– Нет. Полагаю, я должен тебе доверять. Но если узнаю, что ты солгала, все будет кончено.
– Я не лгу.
Я сделал шаг назад.
– Хорошо. Сегодня вечером ты отсюда съедешь, и это не обсуждается. Я не стану рисковать. Вдруг Грэм узнает, в какой дыре ты живешь?
– А если тебе не предложат работу? Что мне тогда делать? Сомневаюсь, что ты оставишь меня у себя.
Я расхохотался. Она была права.
– На те деньги, что я тебе плачу, ты можешь позволить себе что-нибудь приличное. – Я снова огляделся по сторонам. – И эту мебель ты забирать не станешь.
– Она не моя.
– Слава богу.
– Ты знаешь, что ты сноб? Да, мебель старая, но чистая и пригодная для использования.
Я был вынужден признать, что маленькое помещение выглядело безупречно чистым… но от этого не менее отвратительным. Я проигнорировал ее колкое замечание.
– Эти коробки ты забираешь?
– Неужели необходимо выезжать прямо сейчас?
– Да.
– Да. – Она вздохнула. – Коробки я забираю.
– Хорошо. Я поставлю их на заднее сиденье. Твой… э… гардероб поедет в багажнике. Что еще у тебя есть?
– Пара личных вещей.
Я толкнул в ее сторону пустую пластиковую корзину для белья.
– Сложи их сюда. Выброси всю еду, которая у тебя осталась.
На ее лице появилось странное выражение.
– У меня нет еды, если не считать пары кексов.
Я фыркнул.
– На еду тоже денег не хватает? Неудивительно, что ты такая тощая.
Она вскинула голову.
– Не хочешь хотя бы попытаться быть вежливым? Или ты решил приберечь усилия для тех случаев, когда мы будем на публике?
Я поднял первую партию коробок.
– Скоро сама узнаешь. А теперь собирай свои вещи. Сюда ты больше не вернешься.
Я открыл дверь гостевой комнаты, ввалился внутрь и, поставив на пол коробки, включил свет. Совместными усилиями, за несколько поездок, мы перевезли все вещи в ее комнату. Я отступил назад и оценил ситуацию. Вещей было немного. У меня возникло искушение спросить, почему их так мало, но я решил, что схватка, которая за этим последует, того не стоит. По ее напряженным плечам и плотно сжатым губам я понимал, что уже достаточно утомил ее этим вечером.
– Кэтрин, поверь мне. Все к лучшему. Теперь, если тебя спросят, ты честно ответишь, что мы живем вместе.
– А если твоя затея провалится, моя жизнь будет разрушена.
– Если моя затея провалится, твоя жизнь будет разрушена в любом случае. Дэвид перестанет тебе доверять и не позволит больше на него работать, он тебя уволит, и ты останешься у разбитого корыта. А так у тебя будет немного денег в банке, и я поспособствую тому, чтобы ты устроилась на новую работу и сняла себе квартиру посимпатичнее. Все у тебя будет гораздо лучше, чем сейчас.
Она смотрела на меня, не мигая.
– А пока поживи в безопасном и более комфортном месте. Постепенно ты обставишь и украсишь эту комнату на твой вкус. У тебя есть доступ ко всей квартире. Помимо моего тренажерного зала, внизу есть отличный бассейн и спа-центр, и я гарантирую тебе роскошную ванную комнату.
– А ванна там есть? – с тоской спросила она.
Я почувствовал странное удовольствие от того, что смог ответить «да», и широким жестом распахнул дверь, явив перед ней массивную ванну. Я впервые увидел ее искреннюю улыбку. Выражение ее лица смягчилось, глаза загорелись. Они и правда были удивительного синего цвета.
– Это твоя ванна, Кэтрин. Пользуйся ею, сколько душе угодно.
– Я так и сделаю.
Я подошел к ее двери.
– Устраивайся поудобнее и ложись спать. Завтра предстоит долгий и трудный день, и нам нужно подготовить тебя к выходным. – Я замешкался, но знал, что мне нужно хотя бы попробовать. – Спокойной ночи, Кэтрин.
– Спокойной ночи, Ричард.
Кэтрин
Уснуть я не могла, как ни старалась. Я вымоталась и морально, и физически, но расслабиться не удавалось. В голове крутились странные события последних нескольких дней. Неожиданное предложение Ричарда, мой еще более неожиданный ответ и его реакция на мою съемную квартиру. Его коробило от отвращения и ярости, и его обычная требовательность проявилась в полной мере. Не успела я и глазом моргнуть, как мои немногочисленные пожитки перекочевали в багажник его огромной роскошной машины. Я переехала жить в его кондоминиум – на постоянной основе или до тех пор, пока он не осуществит свой безумный план. Безумный план, в котором я теперь участвовала так же, как и мой босс.
В кондоминиуме царила полная тишина. Я привыкла, что по ночам меня окружают звуки: шум автомобилей, шаги других жильцов, крики, вопли и вой сирен за окном. Эти звуки мешали мне спать и порой нагоняли страх, но, оказывается, без них я не могла уснуть. Я знала, что мне ничто не грозит. Это место было в сто, нет, в тысячу раз безопаснее, чем та жуткая студия, в которой я прожила весь год. В таком месте сам бог велел расслабиться и спокойно задремать.
Кровать была широкой и роскошной, постельное белье – дорогим, мягким и гладким, как шелк, а одеяло – легким теплым перышком. Вот только тишина казалась слишком громкой.
Я выбралась из постели и подошла к двери. Открыла ее и сморщилась от скрипа недовольных петель. Потом напрягла слух, но ничего не услышала. Мы находились слишком высоко, чтобы слышать звуки уличного движения, а стены были оснащены такой качественной шумоизоляцией, что она поглощала производимый соседями шум.
Я на цыпочках прошла по коридору и остановилась перед дверью, которая вела в спальню Ричарда. Она была приоткрыта, и я отважно распахнула ее и просунула голову внутрь. Он спал на гигантской кровати – еще более широкой, чем моя, – с обнаженным торсом, положив руку на грудь. Очевидно, события последних нескольких дней его ничуть не тревожили. Лицо выделялось в тусклом свете на фоне темных простыней, и, к моему удивлению, он храпел. Звук был негромкий, но непрерывный. В состоянии покоя, без постоянной усмешки на лице он выглядел моложе и совсем не походил на тирана. В приглушенном лунном свете он казался почти умиротворенным. Я никогда не ассоциировала с ним это слово, и уж точно он бы таким не выглядел, если бы проснулся и обнаружил меня на пороге спальни.
Тем не менее, мне было жизненно необходимо услышать его ровное дыхание и тихий храп. Чтобы знать, что я не одна в этом огромном незнакомом доме. Я простояла так несколько мгновений, после чего, не закрывая дверь, вернулась в свою комнату, также оставив дверь приоткрытой.
Я улеглась в постель и прислушалась. В доме было тихо, но я слышала его храп. Это странное сопение служило мне утешением, спасательным кругом, в котором я отчаянно нуждалась.
Я вздохнула, подумав, что, если бы он знал, что утешает меня, он, вероятно, просидел бы всю ночь без сна, лишь бы лишить меня чувства безопасности, которое мне дарил.
Я уткнулась лицом в подушку и впервые за несколько месяцев разрыдалась.
Утром, когда я вошла в кухню, он выглядел подавленным. Он отхлебнул из большой чашки и жестом предложил мне воспользоваться кофемашиной на барной стойке.
В неловком молчании я приготовила себе кофе, не зная, что сказать.
– Я не ожидал, что буду не один. У меня нет сливок.
– Ничего страшного.
Он подвинул в мою сторону лист бумаги.
– Я составил твое заявление об уходе.
Нахмурившись, я взяла лист и пробежала глазами текст. Заявление было изложено просто и ясно.
– Ты думал, я сама не справлюсь?
– Мне важно, чтобы оно было выдержано в нейтральном стиле. Я не хотел, чтобы ты подробно излагала причины своего ухода.
Я покачала головой.
– Не понимаю.
– Чего ты не понимаешь? Что на этот раз непонятного? – Он провел рукой по затылку.
– Если ты не в состоянии доверить мне обыкновенное заявление об уходе, как ты собираешься доверять мне настолько, чтобы вести себя, словно мы… – слово застряло у меня в горле, – любовники?
– Одно я знаю о тебе наверняка, Кэтрин: ты умеешь работать. Следовательно, с любой задачей ты справишься на ура. Ты привыкла угождать. Ты будешь вести себя, как мне нужно, потому что тебе нужны деньги, которые я тебе плачу.
Он взял свой кейс.
– Я еду в офис. В коридоре на столе запасной ключ и пропуск в здание. Твое имя уже в списке жильцов, и швейцары не станут тебе докучать. Просто назови свое имя.
– Как… Когда ты все это успел? Еще и восьми нет.
– Я в совете директоров, и любая задача для меня – не проблема. По документам ты проживаешь здесь уже три месяца. Твое заявление об увольнении нужно мне сразу после обеда, после чего ты уйдешь. Я попросил, чтобы мне в офис доставили несколько коробок. Личных вещей у меня там немного, но утром ты поможешь мне их упаковать. Положи в коробки и свои вещи. Я привезу их сюда.
– В офисе у меня почти ничего нет.
– Хорошо.
– Почему ты решил упаковать вещи? Тебя ведь еще не уволили.
Он сверкнул улыбкой. Холодной, лишенной тепла. Улыбкой, от которой собеседнику становилось некомфортно.
– Я решил уйти из компании. Дэвида это разозлит, а Грэм увидит всю серьезность моих намерений. Я приму твое заявление и передам обе бумаги Дэвиду в три часа дня. Жаль, что тебя не будет на этом шоу, но по возвращении домой я опишу тебе все кровавые подробности.
Я смотрела на него во все глаза и не успевала за ходом его мыслей.
– Любишь итальянскую еду? – небрежно осведомился он, как будто секунду назад не выплеснул на меня очередную ошеломляющую новость.
– Хм, да.
– Отлично. Закажу ужин на шесть, и посвятим весь вечер разговорам. Завтра утром ты отправишься в магазин за подходящим нарядом для барбекю, и я заказал тебе парикмахера и визажиста. Хочу, чтобы ты выглядела соответствующе.
Он развернулся.
– До встречи в офисе, милая. – Он рассмеялся, и от его смеха по моему телу побежали мурашки.
Дверь закрылась, и я села на стул. У меня кружилась голова.
Во что я ввязалась?