Рассвет Васильич встретил на водохранилище. Лед потускнел и топорщился, но стоял еще крепко и вес пенсионера с раскладным стульчиком и рыбацким инвентарем выдержал легко. Не считая того, что поспать так и не удалось – спасибо безумному коню и его новоявленной хозяйке, утро было не таким уж плохим. Собирался же на рыбалку, в конце-то концов…
Ночка вот выдалась так себе, и Васильич мысленно посочувствовал тем, кто зарабатывает перевозкой лошадей деньги. Даже представил себе, что возможно, на свете есть несчастные, для которых эта мука – единственный источник дохода. Так, наверное, каждый день и страдают – то конь их лягнет, то прицеп поломают, то еще какая напасть приключится…
– Да чтоб еще раз! – самому себе пообещал Васильич.
Подшаманить теперь проклятую телегу и сразу продать. К Димке сходить, пусть сфотографирует покрасивее да на сайт с объявлениями выставит. Может, из другого города кто приедет, заберет. А нет – так Васильич и сам перегонит. Только бы избавиться поскорее…
– Ну что, удачно?
На берегу заскрипел наст, и появился Георгий.
– Три, – махнул рукой Васильич.
– Я на эту рыбу давно смотреть не могу, – пожаловался сторож охотничьего хозяйства. – Вот где уже стоит.
– Я тоже.
Помолчали немного. Васильич любовался ярким весенним рассветом и мирным пейзажем, Георгий мял в руках меховую шапку.
– Конь-то очухался?
– Куда ему деваться! Уже и забор поломал.
– Намучаетесь с ним.
– Намучаемся, – кротко согласился Георгий. – Но хозяин добро дал. Да и Яна…
– А что – Яна? – неожиданно заинтересовался Васильич.
– Да ничего, сидит рядом с конем, ревет в три ручья.
– Это еще зачем?
– Кто ж их баб разберет… Пойди глянь, что ли.
Васильичу не то, чтобы очень было интересно, и даже если что-то там опять случилось, выяснять, что именно, он желанием не горел. Сейчас бы собраться и уехать в город до пробок. Пенсионер поднялся и сложил стульчик.
– Не надо тебе, говоришь, рыбу?
Машина за ночь умудрилась покрыться инеем прямо поверх облепившей ее грязи и хвои. Васильич повозился в выстывшем салоне, повернул в замке зажигания ключ – и некоторое время с недоумением слушал завывания стартера. Стартер крутил, а мотор молчал.
– Интересно девки пляшут…
Васильич поднял капот, вынул из мотора щуп и обомлел – масла на нем не было! А ведь перед выездом проверял, уровень стоял на максимуме. Да и не был замечен добротный фордовский движок за жором масла!
– Ладно, хоть доливки есть, – успокоил себя Васильич.
Два литра масла он на всякий случай всегда возил за задним сиденьем – осталась правильная привычка еще со стародавних совковых времен. Теперь неприкосновенный запас, года три валявшийся без дела, пошел в расход.
Мотор, однако, запускаться не пожелал, а на панели издевательски горел «чек». Впрочем, в таком положении ключа он горел всегда, а без сканера не поймешь… Сканером Васильич пользоваться не умел, но идею в целом представлял, а заодно помнил заветный адресочек неплохого сервиса. От нынешнего его местонахождения – добрых шестьдесят километров…
Под капотом никаких особых странностей не наблюдалось, все машинные потроха обретались на своих местах, были сухими и на вид абсолютно нормальными. Поразмыслив, Васильич скрутил клемму с аккумулятора, потом снова вернул ее на место.
Вернувшись за руль, снова услышал бесполезные и порядочно замедлившиеся потуги стартера и узрел ненавистный «чек».
– Ну, замечательно, – разозлиться как следует у Васильича уже, оказывается, не было сил. – И куда мы теперь?
– В город, наверное, – неожиданно послышалось из-за машины.
Пенсионер резко обернулся, стукнувшись лбом о дверь, и злобно зашипел. Подходящее к случаю ругательство так и не успело родиться.
У машины стояла Яна – грязная (хотя вряд ли он сам был намного чище), с красными глазами и почему-то с корявой палкой, на которую опиралась.
– Леший блин, – наконец, собрался с мыслями Васильич.
– Баба-Яга, – поправила девушка. – Ступы вот нет.
– А жаль. Пригодилась бы сейчас машину тащить.
– С ней-то что?
– Понятия не имею. Не заводится. Зараза б не видала эти новые машины, понапихают в них, чего не надо!
Яна неожиданно рассмеялась – как-то, впрочем, не особенно весело, а потом тяжело уселась прямо на землю.
– Ты чего, почки застудишь, дело минутное! – всполошился Васильич. – А потом всю жизнь будешь мучиться.
– Дядя Сережа, то есть, мы тут застряли?
– Ну пока да, – сознался пенсионер. – Но это дело поправимое. А почки – нет.
– Ладно, уговорили. Только я встать не могу.
– Почему это?
– Да потому, что я к вам не просто так шла. Думала, до травмпункта меня подбросите…
– Зачем?
– Есть у меня подозрения…
С этими словами девица снова не к месту рассмеялась, вот только истерический хохот быстро перешел в слезы.
Васильич опешил, потом все-таки оторвал себя от машины и поднял Яну с земли. Подержал немного, удивился – легкая очень, а на ощупь – как забор, примерно, – и осторожно посадил в салон. Там она тут же обняла руль, уткнулась в него носом и в таком виде затихла.
– Ну, начальничек, выискался! – ворчал Васильич, легонько гладя девушку по плечу. – Чуть что – и в слезы.
Подумав немного, добавил:
– Сильно по ноге прилетело, да?
– Сильно, – согласилась девица, шмыгая носом. – На конюшне еще. Когда грузились.
– А что сразу не сказала?
– Некогда было.
– Потом бы монстра своего увезла! Здоровье-то важнее.
– Потом вы бы слились, – резонно заметила Яна.
Она подняла голову от руля и утерла чумазое лицо не менее чумазой рукой.
– Ладно, проехали, – мягко сказал Васильич. – Не реви. Наладится все.
– И машина?
– Да хрен с ней, пусть тут стоит, сейчас у Гоши «ЗИЛок» возьмем и в травмпункт поедем.
– Так может им вашего «Форда» в сервис отволочь?
– А поведет-то кто?
– Гоша на что?
– Нельзя ему отсюда отлучаться, да и прав нету.
– Откуда знаете?
– Одна ты что ли в этом городе живешь?
– Я могу сесть.
– У тебя ж нога не гнется.
– Правая. Выдержу, если недолго.
Васильич оценил перспективу. Понял, что с первого раза не дошло – и спросил, уже почти зная ответ:
– Скажи, у тебя еще и права есть.
– Есть.
– И категория?
– И категория, – спокойно ответила девица. – У меня только машины нет.
– И на механике умеешь?
– Самоочевидно.
– Ну, если так, пойду с Гошей поговорю. Посиди пока, с силами соберись. И лицо уже вытри, что ли…
Для хозяйственных нужд в Зыряново пользовались списанным военным «ЗИЛом», который, вероятно, застал если и не Сталина, то Хрущева точно. Кабина проржавела до камуфляжной раскраски, от кузова осталась только платформа, и та, без половины досок, сквозь просветы скелетом проглядывала рама. Колеса облысели и растрескались. Одна фара была разбита, вторая свисала на проводе до самого бампера.
Васильич с Гошей вдвоем кое-как притащили из сарая аккумулятор, уделавшись в электролите.
– Месяц назад заряжал, – гордо сообщил смотритель охотхозяйства. – Тогда шеф приезжал, надо было корма раскидать…
Мотор заводился с энтузиазмом не желающего воскресать недельного трупа.
– Повтори пожалуйста, а то мне кажется, я умом повредился, – перекрикивая кашель движка, попросил Гоша. – Ты хочешь посадить на «ЗИЛа» Яну, а сам ехать на буксире?
– Нечего было прав лишаться, – злобно ответствовал Васильич. – Не трави душу, самому страшно.
– Так может, эвакуатор?
– Сам подумай, сколько сюда он обойдется!
– Тысяч двадцать, – прикинул Георгий. – Крайний раз было.
– О боже, баба на «ЗИЛе», мы все умрем! – послышалось из-за спины Васильича. – Не хотите, не надо.
– Я этого не говорил, – поспешил оправдаться пенсионер. – Просто непривычно.
– А все остальное, стало быть, в порядке вещей! – огрызнулась Яна. – Каждый день происходит.
– Я до вчерашнего дня спокойно жил и не особенно от этого страдал, – сообщил Васильич. – Пока с тобой не познакомился.
– Думаю, дело скорее в коневозке.
– Ты помирать передумала?
– Временно да. Употребила ветеринарные препараты на себя.
– А так можно было? – удивился Гоша.
– Крайние меры, – пожала плечами Яна. – В кабину подсадите?