Сабина просидела на балконе до поздней ночи, глазея на салют. Как всегда в первый день лета, городская администрация организовала целое шоу, собрав жителей на набережной. Сидя на балконе, Сабина разглядывала взрывающиеся в небе разноцветные фейерверки и всей душой сочувствовала лебедям и уткам.
Пётр и Павлина с приятелями отправились послушать концерт, завершающий праздник, – игнорируя предостережения Бабы Мины, что такие ночные авантюры могут закончиться плохо.
К счастью, ничего плохого с родителями не приключилось, и они благополучно вернулись. Сабина в этот момент уже укладывалась в постель. Тётя Мотя и Павлина, входя в подъезд, громко пели «Марсельезу», а Мастер-Ломастер несколько раз споткнулся на лестнице, но всё же смог самостоятельно добраться до своей плетёной козетки.
Сабина свернулась клубочком. Это была её любимая поза, в которой она всегда засыпала, сколько себя помнила. А ещё у неё с раннего детства осталась привычка подворачивать край одеяла, чтобы под него не забрались какие-нибудь чудовища. Скорее всего, это был результат сказок, рассказываемых ей на ночь отцом. Пётр вкладывал в них всю свою душу, а она у него была довольно мрачной – Сабина поняла это однажды, когда разглядывала чёрные дома и закоулки на картинах отца. Обычно там в небе висела огромная серебряная луна и по крышам домов бродили лунатики. А на одном из полотен в светящемся жёлтом окне была отчётливо видна тёмная фигурка, готовая спрыгнуть вниз.
В сказках Петра фигурировал наводящий ужас Страхолюд – монстр, который облюбовал себе лес у города. В траве тут и там пряталась мелкая нечисть, а ведьмы и колдуньи оккупировали чердаки старых домов. Одним словом, опасность таилась повсюду.
«Какая же я была маленькая и глупая», – сонно подумала Сабина и закрыла глаза.
На рассвете её разбудило адское тарахтение. Это Пётр, невзирая на спящих соседей, повернул в машине ключ зажигания.
– Завёл! – закричал он победно, и его крик наверняка разбудил всех тех, кого ещё не успело вырвать из сна рычание двигателя.
– Будьте молодцами, – прошептала Павлина, наклоняясь над кроватью дочери и целуя её в ухо. – Надеюсь, вы ничего не натворите.
– Я тоже надеюсь, – сквозь сон пробормотала Сабина и перевернулась на другой бок. Босые ноги высунулись из-под одеяла, и на них тут же набросилась целая орава подстерегающих под кроватью чудовищ.
В доме воцарилась гробовая тишина.
Когда настенные часы пробили девять, Сабина встала и на цыпочках прокралась в ванную комнату, пустила воду и влила ароматную пену для ванны.
Крысик Борисик – он, как всегда, был рядом – по свисающему полотенцу вскарабкался на раковину.
Сабина с наслаждением нырнула в пену. И одновременно погрузилась в смелые мечты. На этот день, который ещё только начинался, она уже запланировала бассейн, кино и визит в любимую кондитерскую. Но едва только она позволила приятным мыслям унести себя, как в дверях показалась Баба Грошенька.
– Я нисколько не удивлена, что у вас такие большие счета за воду и газ. Ещё бы, если каждый день устраивать себе такие купания! – произнесла она суровым голосом.
«Я не добавлю ни гроша, ни грошенька…» – подумала Сабина.
– Я не добавлю ни гроша, ни грошенька на эти барские замашки, – продолжила бабушка. Сабина нырнула в пену с головой.
И тут истошный крик Бабы Грошеньки сообщил Сабине о том, что произошла встреча двух биологических видов – человека и грызуна (что касается Крысика Борисика, он со своей стороны проявил при этом стоическое спокойствие).
С мокрыми волосами, пахнущая мятной зубной пастой, Сабина Трубач (двенадцати лет) вышла из ванной комнаты и полной грудью вдохнула запах акации, лившийся в комнату с балкона.