Мое сердце забилось сильнее. Нет, нет, нет! Черт! Так, веди себя спокойно. Не делай вид, что тебе плохо, иначе тебя все раскусят. Надо рассказать о чем-то другом, но только не о том случае.
– Интересно, – загадочно заявила Аяма, – позвольте вам кое-что показать.
Передо мной на стене началась демонстрация нарезки роликов из YouTube с неловкими моментами из жизни разных людей: падениями, танцами, пениями. Такое видео отлично подойдет для какого-нибудь пьяного вечера с друзьями и знакомыми, но только не для данной ситуации.
– Каково это, когда вас снимают в неловком положении, а потом выкладывают видео в сеть? Может быть, зрителям смешно, но каково быть человеком, которого снимают? Вам должно быть знакомо это, мистер Проун, – намекала Аяма.
Нет! Аяма все знает обо мне! А может, она блефует? Дыши глубоко, Дэвид и делай вид, что все в порядке. Вдох и выдох. Вдох и выдох. Следуй советам Эммы. Мой стул резко развернулся на сто восемьдесят градусов – я увидел недоумевающих однокурсников, из-за чего внезапно резко ощутил гнилой страх в области солнечного сплетения. Я почувствовал, как сильно покраснел и уже начал жалеть, что сел за это колесо первым. Может быть, не стоило этого делать? Но кто бы тогда пошел? И что было бы тогда?
– Итак, Дэвид Проун, – вновь обратился ко мне компьютерный женский голос, – расскажите о своем самом главном жизненном позоре.
Я сильно зажмуриваю глаза и вспоминаю ощущения, когда переживал то ужасное мгновение. Все меня видели, все меня знали! Я не хочу. Не хочу! Я вновь пытаюсь глубоко дышать, но делаю это слишком громко. В голову то и дело лезут надоевшие вопросы о том, какого черта мы тут все оказались, и что вообще происходит.
– Мы знаем, что вы чувствуете, мистер Проун.
– Да?! – возмутился я. – Тогда зачем вы заставляете меня рассказать о своем самом главном позоре? Зачем это вам нужно? Скажите мне!
– Слишком много вопросов, мистер Проун, – спокойно ответила Аяма. – Вам же лучше рассказать то, что нужно, как можно раньше.
– Да вы же знаете, что это неприятно! Это ужасно!
– Увы, мистер Проун, но вам выпал сектор «Позор». Изменить ничего нельзя, по-другому никак. Ладно, не будем тянуть время.
Мои однокурсники смотрели на меня и молчали. Мне казалось, что я актер, участвующий в спектакле, а ребята – обыкновенные зрители.
– Я не буду ничего рассказывать! – прокричал я.
– Оу, а мне интересно, – тихо смеялась стерва Кейт.
– Заткнись ты, ясно?!
Черт побери, вот бы она посидела на моем месте и познала, каково мне.
– Эй, – недовольно заявил Крис, – не надо тут ей грубить.
– Крис! – обратился я к нему. – Она будет и над тобой смеяться, почему ты ее защищаешь?
– У нас мало времени, – сказала Аяма. – Давайте, мистер Проун, я дам вам десять секунд. Тик-так-тик-так-тик-так.
На экране появилось десять эмодзи: на этот раз это были обычные смайлики.
– Да понял я. Понял!
– Десять, девять, восемь, семь, шесть… – отсчитывала Аяма, и с каждым новым числом смайликов становилось меньше.
– Хорошо, хорошо, – быстро ответил я. – В прошлом году перед поступлением в университет мы с друзьями пошли в бар, и ко мне начала приставать немножко полная девушка. На меня глядели все посетители бара и смеялись.
– Ох, мистер Проун, а врать нехорошо. Это очень нехорошо. Придется вас наказать.
– Что вы собираетесь делать?
Неожиданно наверху разошелся один из экранов, спустились большие наушники и… А-а-а-а-а! Хватит! Хва-а-а-а-тит!! Этот отвратительный громкий звук убивает меня!
– Перестаньте! Перестаньте! Нет! – умолял я.
Этот ужасный звук прекратился, и наушники опять поднялись наверх. Что это было? Я такого никогда не слышал. Было такое чувство, что в мою голову вставили сто дрелей и одновременно включили их на полную мощность.
– Теперь расскажите о своем самом главном позоре за всю жизнь.
Я делаю глубокий вдох и закрываю глаза, чтобы не видеть однокурсников.
– Три года назад… – начал я рассказывать.
– О, мистер Проун, вам нужно открыть глаза!
– Вы издеваетесь? – Из моих глаз начали проступать слезы. – Что вы себе позволяете?
Вы представляете, как это позорно?
Ребята ни разу не видели меня плачущим, из-за чего мне становится все отвратнее. Мне же не пять лет, чтобы так себя вести.
– Рассказывайте и смотрите на своих однокурсников, – настаивал чертов голос.
Я делаю глубокий вдох.
– Три года назад, – я с трудом снова принялся рассказывать, – я участвовал в соревнованиях по плаванию…
– У тебя плавки слезли? – спросила с улыбкой Кейт.
Сука! Заткнись, тварь!
– Пожалуйста, Кейт, – очень тихо сказал я. – Мне и так плохо! Ты не видишь, да?!
Почему этот тупой Крис не утихомирит ее?
– Кейт, хватит, это не какая-то игра! – попросила ее Вероника.
Ну, хоть и на том спасибо! О’кей, еще один глубокий вдох. У тебя все получится. Не закрывай глаза и просто говори.
– Я участвовал в соревнованиях. Я очень любил плавать. Я ходил в бассейн в школе каждые два дня. Я поехал на школьные соревнования – там было так много народу. Двести двадцать семь человек. Двести двадцать семь! Соревнования началось, я был впереди всех, я должен был выиграть. Там были мои одноклассники, мои учителя, мои близкие! – старался я как можно медленнее рассказывать о том позоре, продолжая плакать. – Все это снимали! Представляете?
Еще один глубокий вдох.
– Все хорошо, Дэвид, – сказала Эмма, которая нашла в себе силы меня поддержать, – ничего страшного.
Ее слова стали для меня свежим глотком. Хоть кто-то не будет наверняка смеяться.
– Я уже был почти на финишной прямой, я почти выиграл, – продолжал я. – Господи, не надо было идти в то кафе! Не надо было!
– Оу, кажется, я все понимаю, – равнодушно сказала Кейт.
– Ну что ж, – заканчивал я, – за пару метров до финиша у меня случился… внезапный… понос… перед всеми… перед всеми!
Я хочу перестать плакать. Теперь я слышу, как Кейт, Крис и Майк начали смеяться. Господи, убей меня, мне так плохо! Они теперь знают. Ты опозорен, Дэвид, до конца жизни!
Я услышал, как сзади меня начало воспроизводиться видео. Это звуки брызгов воды? Что?! Нет! Нет! Пожалуйста, только не это! За что?!
– Да, – согласилась Аяма, – три года назад Дэвид Проун участвовал в соревновании по плаванию. И, похоже, не совсем свежий буррито дал о себе знать в самый неудачный момент.
Все ребята смотрят на стену сзади меня, на котором демонстрируется то позорное видео. Они видят все! Это сон… Это чертов сон! Я пытаюсь выбраться из стула, но так как я скован, это бессмысленно. Я неосознанно начинаю бить кулаками по всему, до чего могу дотянуться. Мне хочется рвать одежду! Мне хочется укусить самого себя!
Видео наконец-то закончилось. Слава богу! Выпустите меня!
– Вы свободны, мистер Проун, – сказала Аяма спасительные слова.
Механизм высвободил мои руки, я мигом встал и побежал к дальнему углу, чтобы укрыться от всех, кто меня окружает. Как мне плохо! Я не могу поверить, что они знают! Я весь дрожу и не могу перестать думать о смехе Кейт, Майка и Криса во время просмотра видео. Их смех все громче и громче в моей голове. Почему они смеялись надо мной?! Нам всем сначала показывали какое-то тупое видео с YouTube и все молчали! Почему они смеялись?! Я всегда чувствовал, что они меня ненавидели.
Почти добежав до угла, я почувствовал, как у меня что-то завибрировало в кармане брюк.