Черт! Мне вообще не хочется первой вращать эту штуку. Я отхожу подальше от стола и демонстративно осматриваю свои ногти, а также поправляю новый жакет.
– О, похоже, что наша Кейт хранит кучу секретов, – посмеялся Мигель. – Что, боишься поделиться своими странными сексуальными фантазиями?
– Эй! – начал меня снова «защищать» Крис.
– Пошел ты, чертов недоносок! – Я показала придурку средний палец. – Вот уж у тебя тараканов в голове явно больше, чем у остальных. Ты вообще хоть знаешь, что такое секс?
– Ребята, давайте продолжим соблюдать спокойствие, – попросила в сотый раз Эмма и приподняла руки.
Ох, как она меня достала!
– А давайте еще помолимся, попросим твоего бога, чтобы он нас отсюда вытащил? – саркастично предложила я. – Нет, давайте лучше решим, кто первым сядет за стол и начнет вращать это дурацкое колесо, хорошо? Крис, почему бы тебе первым не пойти?
– Я не пойду, – заявил мой «бойфренд».
– Да ладно? У тебя же все хорошо! Давай, поделишься, что больше всего боишься провала или какой-то фигни наподобие, а может, расскажешь о какой-нибудь странности? А может, поведаешь о наших прикольных ночах?
– Я сказал нет! – повысил он голос.
– Что? Ну, ты даешь! – удивилась я. – Майк? Ты? О, нет, я чувствую, что наш Майк пойдет последним: он не позволит, чтобы к нему даже прикоснулись.
– Слушай, ты, – ответил мне качок, у которого в голове, кроме бокса и спортзала больше ничего нет, – лучше не серди меня снова.
– Я думала, что ты всегда сердитый.
– Кейт, пожалуйста, – сказала Вероника, – не усугубляй ситуацию.
– Ох, Вероника, ты же прекрасно знаешь, что нет никакого смысла указывать мне, что делать, – посмеялась я. – Кроме того, я сейчас пьяна и на грани всего, чего только можно, поэтому, если меня кто-то начнет успокаивать, то сделает только хуже. Давайте, садитесь кто-нибудь!
В этот момент на стене, где раньше был смайлик, появилось новое изображение: теперь в горизонтальном ряду расположились десять эмодзи-сердечек различных цветов на том же белом фоне. Спустя две секунды они сменились на девять эмодзи с изображением разных флагов. Я только сделала еще один вдох, как изображение поменялось: теперь на экране восемь маленьких различных сладостей.
– Они над нами издеваются! – крикнула Вероника, смотря на семь эмодзи с животными. – Это что, таймер какой-то?
На экране к этому моменту появилось шесть эмодзи, которые изображали деньги различных купюр.
– Что будет, когда пройдет отсчет? – обратился Крис к Аяме.
Никакого ответа не последовало, но вместо этого появилось пять эмодзи со спортивными мячами.
– Что будет, когда пройдет этот гребаный отсчет? – громко спросил Крис, полагая, что Аяма его не услышала.
Опять тишина. Это чья-то чертова игра! На экране было уже четыре эмодзи-обезьян, которые демонстрировали различные жесты.
– Нас начнут убивать! – заявила Вероника, принявшись снова плакать. – Нет, я не хочу умирать!
О, нет, опять она начинает истерить!
– Да успокойся ты со своими убийствами и смертями, – крикнул Майк.
– Майк, пожалуйста, – защищал ее Сэм. – Ты пойми ее: она сейчас в ужасном состоянии. Ей намного сложнее, чем вам!
– Меня это все бесит! – настаивал боксер с пустыми мозгами. – Быстро сядьте кто-нибудь за этот стол.
Пока шла вся эта суматоха, на экране появился один единственный эмодзи, который показал улыбающуюся какашку.
– Вот это вообще не смешно! – закричала Вероника.
В последний момент Дэвид осмотрелся по сторонам и ринулся к столу, чтобы успеть за него сесть. На экране появилось бесчисленное количество маленьких праздничных хлопушек, и включились звуки аплодисментов.
– Фух, – тихо произнесла я и легким движением пальца убрала пот с лица.